Побочный эффект

Nicholas Hooper\The Drink of Despair Alexandre Desplat\Underworld — Зачем? — коротко спросил Снейп. Его голос был бесстрастным, но Луна поняла, что он недоволен её поступком. — Я хочу, чтобы гордость за тебя со мной разделили все, — ответила Луна, обводя взглядом присутствующих, которые до сих пор были не в состоянии издать ни звука.       Гарри порывисто повернулся к Снейпу и громко, так, чтобы его услышали все, произнёс: — Профессор Снейп. Простите меня за всё то плохое, что я думал о вас и за зло, которое причинил вам я сам и мой отец. Вы - самый храбрый человек, которого я когда-либо встречал. Вы — настоящий герой этой войны. И я был неправ, думая, что Бузинная палочка принадлежит мне. Вы — её настоящий хозяин.       С этими словами Гарри протянул Снейпу Бузинную палочку. По Залу пронёсся тихий вздох. Снейп уверенно взял палочку из рук Гарри и резким движением переломил её надвое, а после ещё раз пополам. Зрители тихонько ахнули. Снейп швырнул обломки Бузинной палочки на пол, вынул из кармана свою палочку из чёрного дерева и мысленно произнёс: «Инсендио». Обломки на полу вспыхнули и за несколько секунд превратились в пепел. Сквознячок, дующий из входных дверей, стал медленно разносить его по полу.       Будто отвечая на немой вопрос обращённых к нему недоумённых взглядов, Снейп сказал: — Такова была воля покойного Дамблдора. Но, даже если бы он не завещал этого, я всё равно уничтожил бы Бузинную палочку. Теперь никто из её владельцев не погибнет от руки желающих завладеть ею.       Какое-то мгновение вокруг еще стояла тишина. Потом Зал очнулся и загудел, точно растревоженный улей. Ослепительное солнце залило окна, все рванулись к Гарри и Снейпу. Сначала Рон и Гермиона бросились обнимать Гарри, потом к ним присоединились Невилл и Джинни. Внезапно над шумом толпы раздался ясный голос Минервы МакГонагалл: — Постойте! А как же Пророчество? Ведь там сказано, что победить Волдеморта должен именно Гарри?       Зал снова стих. Среди этой напряжённой тишины негромкий глуховатый голос Снейпа звучал ясно и отчётливо: — Дело в том, что пророчества отражают лишь внешнюю сторону явлений. Провидец озвучивает то, что видит сам. А поскольку я был невидимым, со стороны казалось, что По… что Гарри в одиночку справился с Волдемортом.       И, увидев недоверчивое выражение на всех, обращённых к нему лицах, добавил с лёгкой ухмылкой: — Однако в данном случае Пророчество не было озвучено покойным директором до конца. Никто, кроме него, не знал окончания, которое гласило: «Но победу над Тёмным Лордом он сможет одержать, лишь опираясь на помощь его слуги, незримо охраняющего Избранного». Разумеется, Дамблдор сделал всё, чтобы эта часть Пророчества осталась для Волдеморта тайной.       Толпа в Зале вновь зашумела. — А где гарантия, что он говорит правду? — послышался резкий голос Молли Уизли. — Эти гарантии я могу предоставить здесь и сейчас, — спокойно ответил Снейп. — Так предоставьте их! — воскликнула МакГонагалл.       Кингсли и несколько авроров окружили Снейпа, направив на него волшебные палочки. Луна растерянно оглянулась на Северуса. Она стояла чуть впереди него, выставив вперёд волшебную палочку, готовая, если понадобится, защищать любимого от целого света. Краем глаза Луна заметила, что Гарри тоже шагнул вперёд, будто закрывая собою Снейпа. — Вы не арестуете его, — твёрдо сказал он. — Или сначала вам придётся арестовать меня.       Неожиданно для всех Невилл встал между Гарри и Луной, словно усиливая преграду между Снейпом и аврорами. Рон неуверенно переглянулся с Гермионой, и они вдвоём заняли позицию по другую сторону от Гарри. — Гарри, ты уверен? — тихо спросила Гермиона. — Да, — твёрдо ответил он.       Снейп наблюдал за этими перемещениями холодным, ничего не выражающим взглядом, но в душе его разливалось тёплое чувство. Он не ожидал, что кто-то, кроме Луны и, пожалуй, Поттера, станет защищать его. Однако эти чувства он держал глубоко внутри себя, скрывая их полупрезрительной ухмылкой, так привычно кривившей его рот. — Чтобы предоставить доказательства, нам нужно подняться в кабинет директора, — спокойно произнёс Снейп. — И чем больше совершеннолетних свидетелей будет при этом присутствовать, тем лучше. — Идёмте, — в один голос произнесли МакГонагалл и Кингсли. — Мисс Лавгуд, — обратился Снейп к Луне. — Сходите в подземелья Слизерина, откройте дверцу чулана под лестницей известным вам заклинанием и выпустите оттуда Драко Малфоя. Лонгботтом, проводите мисс Лавгуд.       Луна кивнула и помчалась выполнять указания Северуса. Невилл с готовностью бросился за ней. Обоим хотелось поскорее выполнить поручение, чтобы увидеть, каким образом Снейп докажет, что он – свой.       Быстро сбежав по ступеням вниз, Луна огляделась по сторонам, освещая полумрак Люмосом волшебной палочки. Запыхавшийся Невилл догнал её и остановился рядом. Заметив дверцу под лестницей, Луна взмахнула палочкой особым образом и тихо произнесла неизвестное Невиллу заклинание. Послышался щелчок — и дверца чуть приоткрылась. — Драко, выходи, — крикнула Луна, легонько толкая дверь и заглядывая внутрь.       При виде Луны сидевший на ящике Драко вскочил и направил на неё волшебную палочку. — Это я, Луна, — произнесла она успокаивающим голосом. — Выходи. Тёмный Лорд убит.       И она попятилась назад, давая возможность Драко выйти наружу. Выбравшись из чулана, тот недоверчиво огляделся по сторонам. В этот момент со стороны гостиной послышались торопливые шаги. Все трое выставили перед собой волшебные палочки, готовые отразить нападение. На всякий случай они погасили свет, чтобы не стать хорошей мишенью для потенциальных нападающих. Тихий женский голос, неуверенно прозвучавший в полумраке, заставил всех троих расслабиться и опустить оружие. — Драко? — Я здесь, мама, — произнёс Драко каким-то незнакомым, совершенно несвойственным ему голосом.       В следующий момент две фигуры в тёмных мантиях бросились вперёд и заключили Драко в объятия. — Сынок… Живой… Хвала Мерлину! — Нарцисса лихорадочно ощупывала сына, то целуя его, то пытаясь разглядеть возможные повреждения. — Ты цел? Не ранен? — Нет, мама, всё в порядке.       Луна и Невилл вновь осветили коридор Люмосом. Люциус Малфой стоял, тяжело привалившись к стене и на бледном лице его было выражение, которого ранее не видел никто. Луне показалось, что он едва сдерживает рыдания, готовые вот-вот вырваться из груди. — Пойдём, — сказала она Невиллу.       Они выполнили поручение Северуса. Но самому Северусу ещё грозила опасность. И Луне не терпелось подняться наверх, чтобы в её отсутствие с ним не случилось ничего плохого. Невилл согласно кивнул, продолжая несколько ошарашенно смотреть на Малфоя-старшего. Но тот уже, кажется, взял себя в руки, выпрямился и, подойдя к сыну, крепко обнял его.       Луна с Невиллом, не говоря ни слова, бросились наверх. Оказавшись в холле, они торопливо взобрались по наполовину разрушенной мраморной лестнице на второй этаж и устремились к кабинету директора. Каменная горгулья, валявшаяся на полу рядом с постаментом, попыталась шевельнуться, исполняя свои обязанности стражника, но так и не смогла воспрепятствовать их проходу. Луна потянула за ручку двери и вместе с Невиллом вошла в кабинет. ***       Как только Луна и Невилл бросились выполнять поручение Снейпа, он повернулся и решительно зашагал к выходу, не обращая внимания ни на охраняющее его гриффиндорское трио, ни на следующих позади полукругом авроров, ни на преподавателей Хогвартса и нескольких сопровождающих, пожелавших стать свидетелями оправдания (или, наоборот, уличения) Снейпа. Он шёл уверенной походкой директора, автоматически подмечая все причинённые замку разрушения. Каждая рана замка болью отдавалась в его душе, будто их действительно связывали невидимые, но неразрывные родственные узы.       Прежде чем ступить на полуразрушенную мраморную лестницу, Снейп взмахнул палочкой, чтобы укрепить её, не вполне уверенный, что она в таком виде сможет выдержать всех, кто собирается сейчас подняться наверх. Он, не оборачиваясь, физически ощущал спиной, как напрягаются авроры при каждом его движении, готовые в любую секунду запустить в него заклятием. И только присутствие других сопровождающих сдерживает этот их благородный порыв.       Пройдя мимо валяющейся на полу полуразбитой горгульи, Снейп уверенно распахнул дверь и вошёл в кабинет. Не останавливаясь на пороге, он прошёл к столу, давая возможность своему «эскорту» заполнить помещение. Первое, что бросилось всем в глаза — Фоукс, сидящий на своём обычном месте и спокойно чистящий перья. Каждый невольно огляделся в поисках Дамблдора — живого и здорового. Но в кабинете больше никого не было. Все молча остановились перед портретом Дамблдора над директорским столом. Альбус на портрете, казалось, ожидал, пока все разместятся полукругом за спиной Снейпа и лишь после того, как затих топот ног, произнёс, улыбаясь в бороду и ласково поглядывая на присутствующих поверх очков-половинок. — Судя по всему, всё благополучно завершилось? Гарри, мальчик мой, поздравляю тебя! Ты успешно выполнил свою миссию. — Благодарю, господин директор, — хрипло ответил Гарри и попытался прочистить горло, что ему не совсем удалось. — Но вы ведь прекрасно знаете, что в этом нет моей заслуги. Волдеморта победил профессор Снейп. — Знаю, знаю. Но тебе не стоит умалять собственного вклада в эту победу. Чтобы добровольно пойти на смерть ради общего дела, требуется огромное мужество. Твой героизм не требует доказательств. А вот подвиг Северуса, как я понимаю, не для всех очевиден. Не так ли?       Дамблдор обвёл глазами присутствующих. Некоторые почувствовали себя неуютно под этим взглядом. — Северус, ты прекрасно выглядишь, — продолжил Дамблдор. — Рана полностью затянулась? — Да, Альбус. Слёзы Фоукса и мои зелья сделали своё дело. — Так вот. Я, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор перед лицом всех присутствующих здесь свидетельствую, что Северус Снейп был моим самым активным и незаменимым помощником в борьбе с Волдемортом. Он доставлял мне бесценные сведения и по моему приказу снабжал дезинформацией противника. Северус Снейп убил меня по моему приказу, поскольку я сам умирал от проклятия, действие которого Северусу удалось приостановить почти на целый год. И до, и после моей смерти Северус Снейп выполнял план, совместно разработанный нами. И успешно выполнил его, судя по тому, что вы все сейчас стоите здесь. А в доказательство моих слов я оставил письменное свидетельство, которое Северус Снейп вам сейчас и предоставит.       Если для Гарри слова Дамблдора не были откровением, то все прочие поражённо молчали. Как бы там ни было, но подсознательно никто не верил, что Снейп сможет предоставить столь весомые доказательства своей роли в этой войне. В повисшей гробовой тишине звук открываемой двери заставил всех вздрогнуть и оглянуться. Луна и Невилл застыли на пороге, обводя кабинет настороженными взглядами. Не обращая внимания на присутствующих, Луна быстро подошла к Северусу и встала рядом, на полшага позади от него, держа волшебную палочку наизготовку.       После этого все головы вновь повернулись к портрету Дамблдора. Снейп направил на него волшебную палочку. Сняв портрет со стены, он бережно опустил его в кресло за директорским столом. Стена была ровной и гладкой, но после очередного взмаха палочки Снейпа в ней появилась небольшая дверца, которая открылась после его невербального заклинания. Снейп подошёл к тайнику и вынул из него пергамент. Вернувшись, он вручил свиток профессору МакГонагалл, застывшей, точно каменное изваяние. — Минерва, вам знаком почерк Дамблдора и его подпись. Прочтите. Это его свидетельство, подтверждающее всё, что вы только что от него услышали.       Потрясённая Минерва взяла пергамент слегка дрожащими руками и стала внимательно читать его. Казалось, смысл написанного доходил до неё с трудом, настолько поразило её всё происходящее. — Ну, успокойся, Минерва, — послышался чуть насмешливый голос Дамблдора. — Я понимаю — трудно сразу перейти от ненависти к любви. Но постарайся принять тот факт, что Северус достоин уважения.       Руки МакГонагалл задрожали сильнее, из глаз покатились слёзы, и она протянула пергамент Снейпу, не в силах читать далее. Снейп взял документ и произнёс: — Все, кто хочет ознакомиться с содержанием, могут сделать это здесь и сейчас. Документ останется при мне вплоть до заседания Визенгамота, рассматривающего моё дело. Я не доверяю ни Министерству, ни аврорату в его нынешнем составе, поэтому своё оправдание буду хранить при себе.       Кингсли подошёл к Снейпу и взял пергамент из его рук. — А где гарантия, что этот документ — не подделка? — подал голос один из авроров. — Это легко проверить с помощью магии, — Снейп презрительно усмехнулся. — Или в аврорате работают люди, не знакомые с подобными приёмами?       Кингсли, оторвавшись от чтения, строго зыркнул в сторону говорившего. Тот смешался и постарался сделаться максимально незаметным для окружающих. — Это подлинный почерк и подпись Альбуса, — сдавленно произнесла медленно приходящая в себя Минерва. — Вы ещё попробуйте подделать всё это… Я посмотрю, как это у вас получится. — То есть, моё личное свидетельство ничего не значит? — подал голос Альбус на портрете. — Конечно, значит, — Кингсли протянул пергамент Снейпу. — По-моему, здесь всё ясно. Профессор Снейп. Я думаю, дело о вашем оправдании будет рассмотрено Визенгамотом в ближайшие несколько дней. А пока… Я думаю, вы принесёте большую пользу Хогвартсу, участвуя в его восстановлении.       Снейп молча принял свиток из рук Кингсли и слегка склонил голову в ответ. Кингсли резко развернулся и стремительно двинулся к выходу. За ним так же быстро последовали авроры. И менее стремительно — прочие участники сцены. Когда в кабинете, кроме Снейпа, остались лишь МакГонагалл, Луна, Невилл и «золотое трио», Минерва обессиленно опустилась на стул перед директорским столом. Снейп спрятал свиток в карман мантии, закрыл тайник в стене, полностью скрыл его следы и повесил на место портрет Дамблдора. — Северус… — Минерва прикрыла половину лица рукой, словно стыдясь взглянуть Снейпу прямо в глаза. — Простите меня, Северус. Меня и всех прочих… — Не стоит, Минерва, — прервал её Снейп. — Вы не могли знать. Ни вы, ни кто-то другой.       Говоря это, он взглянул на Гарри, который стоял, опустив голову и тоже боялся посмотреть ему прямо в глаза. — Мы все хорошо играли свои роли в пьесе, сценарий которой был полностью известен лишь одному человеку. Кто-то знал свою роль наперёд. Кого-то использовали втёмную, рассчитывая на конкретную реакцию конкретного человека. И расчёт этот всегда был точным. Всегда оправдывался. Ваши импровизации были столь естественны и органичны, что вам незачем извиняться. Именно этого от вас и ждали.       В кабинете повисло напряжённое молчание. МакГонагалл подняла глаза, но не на Снейпа. Она пристально вглядывалась в лицо Дамблдора на портрете, пытаясь прочесть на нём ответы на свои невысказанные вопросы. — Так нужно было, Минерва, — ответил вслух Дамблдор. — Ты видишь — всё получилось. — А если бы я убила его тогда, в коридоре? — спросила МакГонагалл. — Кто бы осуществил ваш гениальный план, Альбус? — Ну, Северус не такой человек, который позволит так просто себя убить. И не обижайся, Минерва, как маг Северус всё же сильнее тебя. На то и был расчёт.       МакГонагалл медленно покачала головой и вновь прикрыла глаза рукой. — Победителей не судят, — глухо произнёс Снейп. Его голос прозвучал так, что у присутствующих холодок пополз по спинам. — У нас есть множество других дел. — Северус, — МакГонагалл встрепенулась и наконец открыто взглянула ему в глаза. — Вы должны вновь занять место директора Хогвартса. Оно принадлежит вам по праву. — Сейчас не время делить это кресло, Минерва. Но… Если обязанности директора тяготят вас… — Я не считаю себя вправе брать их на себя. Вы — настоящий директор Хогвартса. А я, со своей стороны, окажу вам любую помощь и поддержку. Я и прочие преподаватели. — Благодарю, — бесстрастно произнёс Снейп. — Нам нужно прежде всего позаботиться о раненых. Тех, чьи раны достаточно серьёзны, необходимо переправить в Мунго. Нужно отправить по домам детей, которые оставались в Хогвартсе. И… нужно похоронить павших.       Тут подал голос Гарри: — А можно мы… останемся в замке и поможем его восстанавливать?       Снейп и МакГонагалл внимательно посмотрели на детей, с надеждой глядевших на них. — Почему бы и нет? — ответил Снейп. — Минерва, объявите внизу, что все желающие могут остаться в Хогвартсе и принять участие в работах по его восстановлению. — Хорошо, — кивнула Минерва. — Надеюсь, никому не надо напоминать, чтобы оповестили родных об этом своём решении? — Снейп взглянул на Луну.       Та улыбнулась в ответ: — Конечно, нет. — Думаю, совятня во время битвы не пострадала, — закончил Снейп.       Они спустились вниз. Большой зал был полон жизни и света. Снейп и Гарри — главные герои дня — оказались в центре внимания всех присутствующих. Без них не могли обойтись ни восторги, ни горе, ни празднование, ни траур. И, если Снейпа всё же опасались и сторонились по привычке, то Гарри пришлось общаться со всеми — пожимать руки живых и говорить с родственниками погибших, смотреть на их слёзы и принимать благодарности.       Всё утро поступали новости о том, что по всей стране люди, поражённые заклятием Империус, пришли в себя, что Упивающиеся смертью бежали или были арестованы, что невинно осуждённых сию минуту отпустили из Азкабана и что Кингсли Бруствер назначен временно исполняющим обязанности министра магии…       Тело Волдеморта вынесли из Большого зала и положили в другом помещении, подальше от останков Фреда, Тонкс, Люпина, Колина Криви и еще пятидесяти человек, погибших в борьбе с ним. МакГонагалл вернула на место столы факультетов, но сейчас все сидели как попало, за столами смешались преподаватели и ученики, призраки и родители, кентавры и эльфы-домовики. Выздоравливающий Флоренц лежал в углу, а Грохх просовывал огромную физиономию в разбитое окно, и ему бросали еду в смеющийся рот.       Гарри совершенно измученный, выжатый как лимон, оказался на скамье рядом с Луной. — На твоём месте я бы мечтала сейчас о тишине и покое, — заметила она. — Я и мечтаю, — ответил Гарри. — Я их отвлеку, — сказала Луна. — А ты надевай свою мантию. — И не успел он и слова сказать, она уже кричала, показывая в окно:  — Ой, смотрите, морщерогий кизляк!        Все сидевшие поблизости оглянулись, а Гарри набросил мантию-невидимку и поднялся со скамьи.       Сама Луна уже отправила папе письмо, в котором сообщала, что Волдеморт погиб, Гарри жив, она в порядке и остаётся в Хогвартсе — пусть папа не волнуется, а если захочет — пусть приезжает на церемонию прощания с погибшими защитниками замка.       Получив это письмо, Ксенофилиус разрыдался от облегчения. Его девочка жива, здорова и принимала участие в битве за Хогвартс. Его маленькая капелька — настоящая героиня! И пускай он проявил себя по отношению к Гарри Поттеру и его друзьям не лучшим образом — Ксенофилиус не чувствовал за собой вины. Стыд, сожаление — да. Но, если бы пришлось пережить всё заново, он и тогда бы выдал Гарри и его друзей, чтобы спасти жизнь дочери. Поэтому он, собираясь в Хогвартс, не слишком терзал себя вопросом, как будет смотреть Поттеру в глаза. Сейчас в Ксенофилиусе громким голосом говорил журналист, которому было необходимо первому узнать горячие новости. Поэтому он без тени сомнения отправился в замок, лелея призрачную надежду взять интервью у человека, так внезапно ставшего более популярным, чем Гарри Поттер. ***       Первую ночь после битвы Луна провела в спальне Северуса. Она осталась там, никого не таясь и не беспокоясь о том, что скажут по этому поводу окружающие. Впрочем, попала она туда с помощью Токи, так что никто ничего не узнал. Но, даже если бы Луна пришла туда обычным путём, в открытую, вряд ли кто-нибудь обратил бы на это внимание. Все слишком устали — и от бессонной ночи, и от радости, и от горя. Отдых требовался всем.       Ужин в Большом зале накрыли раньше обычного. И, несмотря на это, многие, включая Луну, почти засыпали над тарелками. Снейп сидел за преподавательским столом на директорском месте гордо и прямо, однако и он не смог полностью скрыть следы усталости на лице. Держался он лишь благодаря силе воли да выпитым зельям. Когда ужин закончился, Снейп вернулся к себе в кабинет, прошёл в спальню, вызвал Токи и приказал ему доставить сюда мисс Лавгуд. Дамблдор с портрета попытался окликнуть Снейпа. Тот задержался на минуту, устало взглянул на портрет и произнёс: — Альбус, если вы хотите просто поговорить, отложим это на завтра. Я слишком вымотан и хочу спать.       Дамблдор, на удивление, не стал спорить. — Спокойной ночи, — пожелал он.       Снейп едва заметно кивнул и проследовал в спальню.       Первым делом Луна направилась в душ. Она пробыла там недолго, понимая, что Северус тоже не прочь попасть туда, чтобы смыть с себя грязь и усталость минувшего дня. Вернувшись в спальню, Луна улеглась на кровать с твёрдым намерение дождаться возвращения Северуса из душа. Однако, когда он подошёл к кровати, одетый в тёмно-зелёный махровый халат, Луна уже крепко спала.       Северус слегка улыбнулся, глядя на свернувшуюся в клубок Луну. Он осторожно примостился с краю и погладил её влажные волосы, в беспорядке разметавшиеся по подушке. Луна на это никак не отреагировала. Дыхание её было неровным и беспокойным — наверное, снившийся ей сон был продолжением минувшего дня. Северус просунул руку Луне под шею и крепко прижался к её телу. Вот теперь Луна почувствовала его присутствие. Она повернулась на другой бок и привычно обняла Северуса, так и не проснувшись при этом. Он коснулся губами её щеки, вдохнул такой родной и любимый запах — и почувствовал, как по его уставшему телу разливается умиротворение. Только теперь он начал понимать — старая жизнь закончилась. Больше нет ни Дамблдора, ни Волдеморта. Он свободен. Свободен от всех обязательств, включая те, которые он давал лично себе. Свободен от чувства вины, ненависти и презрения к себе, от необходимости искупать эту вину каждый миг, каждую секунду своего существования. Он любит и любим, и свободен от необходимости скрывать свою любовь. Он — СВОБОДЕН!       Чувство было странным, непривычным, оно отдавалось в душе необыкновенной лёгкостью и звенящей радостью. Северусу уже были знакомы моменты счастья, но такого ощущения он ещё не испытывал никогда. Впервые в жизни он засыпал свободным человеком — и это было прекрасно. Особенно когда на плече ощущалось тепло от дыхания любимой девушки, доверчиво прижимавшейся к нему. Дыхание это стало ровным и спокойным. Одно лишь присутствие Северуса рядом привнесло в сон Луны покой и умиротворение. И осознание этого привносило в его душу дополнительное ощущение счастья.       Северус уснул быстро, проспал всю ночь без сновидений и наутро проснулся настолько бодрым и отдохнувшим, как будто накануне и не было никакой битвы. Впрочем, как и Луна, для которой его объятия были лучшим источником радости и жизненных сил. ***       Церемония прощания с погибшими была тяжёлой, но в то же время трогательной и светлой. На неё прибыло столько людей, что двор замка был не в силах разместить их всех. Волшебники и волшебницы нескончаемым потоком шли мимо открытых гробов, выставленных на лужайке у озера, ненадолго задерживаясь у каждого. Некоторые пожимали руки или обнимали родственников погибших, стараясь утешить их в их горе. И все, абсолютно все подходили к стоявшим несколько в стороне Гарри и Снейпу, чтобы пожать им руки и сказать слова поддержки и благодарности.       Снейпа эта церемония бесила, но ничего поделать он не мог. Приходилось терпеть. Краем глаза он видел, что Поттер тоже не в восторге от той роли, которую ему приходится играть. Впрочем, он заранее простился с теми из убитых, кого знал лично, когда никто не мешал ему свободно предаться горю.       Когда всё было закончено, Луна подошла к Снейпу и осторожно произнесла: — Северус… Можно тебя попросить? — О чём?       Его лицо оставалось непроницаемым. Глядя со стороны, невозможно было бы предположить, сколько нежности он испытывал к девушке, подошедшей к нему с каким-то вопросом. — Папа очень хочет взять у тебя интервью для «Придиры»… — Луна просительно взглянула на него снизу-вверх своими удивительными серебристо-серыми глазами. — Ты же знаешь — я ненавижу интервью. — Знаю. Поэтому и прошу…       Луна виновато опустила голову. Ну разве можно ей отказать? Снейп вздохнул. — Ну хорошо. Приходи с ним в мой кабинет. Но только при одном условии.       Луна вопросительно взглянула на него. — Коротко, по делу, без экскурсов в личную жизнь и… И чтобы он ничего не придумывал от себя. И не приписывал мне слов и мыслей, которых у меня нет. — Конечно, Северус. Я сама перечитаю интервью прежде, чем оно появится в печати. — И после этого его перечитаю я, — твёрдо ответил Снейп. — Хорошо, Северус, — Луна благодарно улыбнулась и направилась к стоявшему неподалёку Ксенофилиусу. Он так и не набрался смелости, чтобы подойти к Гарри и его друзьям и попросить прощения. И теперь разговаривал о чём-то со знакомым пожилым волшебником, время от времени поглядывая на дочь.       Когда Луна, услышав сетования отца о том, что он хотел бы взять интервью у Снейпа, да не решается подступиться к нему, пообещала устроить это дело, Ксенофилиус ей просто не поверил. Луна попросит у Снейпа о встрече с ним? И, главное, Снейп согласится? Этого не может быть! Ксенофилиус недоверчиво поглядывал на дочь, пока та беседовала с директором. Несмотря на грозный и неприступный вид, она его, кажется, совершенно не боялась. Более того, он разговаривал с ней спокойно, не ругался и не злился, вопреки всему тому, что знал Ксенофилиус о его скверном характере. Когда же Луна подошла к нему и сказала: — Всё в порядке, папа. Он согласился, — глаза Ксенофилиуса от удивления чуть не вылезли из орбит, и он «окосел» ещё сильнее, чем обычно.       Когда Снейп стремительной походкой направился к себе в кабинет, Луна позвала отца за собой. По дороге к замку она передала ему пожелания Снейпа по поводу характера вопросов и длительности интервью, и теперь Ксенофилиус лихорадочно думал, о чём можно спросить директора, а что лучше вовсе не озвучивать.       По дороге Снейпа нагнала МакГонагалл. Ксенофилиус напрягся — вдруг интервью не состоится из-за более насущных дел Снейпа? Но они что-то обсудили на ходу, и МакГонагалл направилась в Большой зал, а Снейп проследовал к себе в кабинет. Ксенофилиус отметил про себя, что нужно будет не забыть описать стремительную деловую походку Снейпа и его эффектно развевающуюся за спиной мантию.       У входа на лестницу Снейп остановился. Луна с удивлением заметила, что лестница уже полностью восстановлена, как и каменная горгулья перед входом в директорский кабинет. Снейп подождал, пока Луна с отцом догонят его и пропустил их впереди себя. Его лицо было по-прежнему бесстрастным, но Луне отчего-то показалось, что Северус взволнован. Она решила, что, скорее всего, ей придётся сглаживать острые углы и шероховатости, которые обязательно возникнут в разговоре этих двух таких разных, но дорогих ей мужчин. ***       Несмотря на то, что Ксенофилиус постарался выполнить все требования Снейпа, которые передала ему Луна, некоторые вопросы вызвали у директора скрытое недовольство, раздражение или откровенную досаду. Впрочем, к его чести стоит сказать — он сдерживался, как мог. Если бы такие вопросы задавал не отец Луны, он уже давно вышвырнул бы интервьюера за дверь. Но Снейп стоически терпел ради любимой, а она изо всех сил старалась уводить разговор подальше от таких вопросов и направлять его в нужное русло.       Когда интервью было закончено и Ксенофилиус рассыпался в благодарностях, Снейп нетерпеливо взмахнул рукой и медленно произнёс: — Мистер Лавгуд. У меня для вас есть новость личного характера.       Ксенофилиус с интересом уставился на Снейпа. Его косящий глаз широко раскрылся в ожидании сенсации. — Мы с вашей дочерью любим друг друга. И я прошу у вас её руки.       Судя по спокойному и бесстрастному виду Снейпа, никто не смог бы догадаться, каких усилий стоили ему эти слова. Произнося их, Снейп внутренне сжался, и теперь его колотила незаметная глазу, но от этого не менее противная дрожь.       Луна смотрела на Снейпа с недоумённым восхищением. Неужели он сказал это? Она перевела взгляд с лица Северуса на отца. Тот стоял, раскрыв рот, не в силах произнести ни слова. Казалось, он пытался вспомнить хоть одно, но у него ничего не получалось. Снейп подождал пару секунд, после чего призвал с помощью Акцио Успокоительное зелье и стакан с водой. Накапав в стакан несколько капель снадобья, он подал его Ксенофилиусу: — Выпейте и успокойтесь.       Ксенофилиус послушно взял стакан дрожащей рукой и попытался выпить содержимое. Это ему удалось не сразу. Рука дрожала, жидкость расплескивалась, зубы стучали о край стакана. Тем не менее, когда он допивал зелье, оно уже начало действовать, и рука Ксенофилиуса почти не дрожала, когда он ставил стакан на стол.       Он вопросительно взглянул на дочь, словно надеясь, что она опровергнет услышанные им слова. Но Луна подошла к Снейпу и встала рядом с ним. Лицо дочери сияло таким счастьем, глаза излучали такой мягкий и тёплый свет, что Ксенофилиус понял: всё сказанное — не сон, не бред и не плод его больного воображения. Его дочь, его капелька влюблена в этого странного, сурового и чем-то пугающего человека, который годится ей в отцы. И будь он хоть трижды герой — разве можно допустить, чтобы его девочка, его Луна принадлежала столь опасному и могущественному магу? Конечно, она бесстрашная и ничего не боится, но он-то знает, какие опасности может таить в себе подобная связь!       Луна переглянулась с Северусом, подошла к отцу, обняла его и поцеловала в щёку: — Папа, не бойся за меня. Северус — очень хороший человек. Я это знаю, как никто другой. Давай, я расскажу тебе всё-всё, а уж потом ты поймёшь, что он — самый лучший, смелый и добрый. Хорошо? — В таком случае, я оставлю вас здесь, — сказал Снейп. — У меня достаточно дел в замке. Когда вы закончите — позови Токи и прикажи ему позвать меня. — Хорошо, — кивнула Луна, и Снейп вышел из кабинета.       Она взглянула на хранившие молчание портреты директоров и потянула отца за руку: — Пойдём сюда, папа.       Приведя его в спальню, Луна усадила отца на стул, а сама уселась на кровать. Ксенофилиус недовольно отметил, что его дочь чувствует себя в директорской спальне, как дома, но промолчал. Кажется, главное интервью состоится здесь и сейчас. Он приготовился слушать.       Луне пришлось вновь повторить свой рассказ, который она однажды уже доверила отцу. Теперь в нём не было страха, тревоги и отчаяния. Луна вспоминала обо всём, что связывало её с Северусом, излучая тихую радость. Глядя на улыбку дочери, на её счастливое лицо, Ксенофилиус переставал негодовать и злиться на Снейпа за то, что тот, взрослый человек, воспользовался простодушием, неопытностью и добротой его капельки. Теперь он смотрел на всё глазами дочери — и ледяная рука, сжимавшая сердце, постепенно отпускала его. Луна не утаила от отца ничего, кроме одного момента — того самого, с внеочередным выпуском «Придиры». Она не сказала, что эту историю папа слышит не впервые. А Ксенофилиусу казалось, что что-то подобное он подспудно подозревал. Может быть, видел в давно забытом сне… Во всяком случае, он похвалил себя за наблюдательность — его дочь действительно была влюблена. Вот только вычислить объект её любви он не смог, хоть у него и была подсказка — рог морщерогого кизляка, который Луна так настойчиво просила для подарка Снейпу. Ну кто же мог знать?..       Когда она закончила рассказ, Ксенофилиус спросил: — Тебя ничуть не смущает, что он такой же старый, как и я? — Папочка, ну какой же ты старый? Ты у меня такой молодой и красивый!       Луна обняла отца и чмокнула его в щёку. — Подожди, капелька. Ты ещё не всё обо мне знаешь.       Луна отстранилась и вопросительно взглянула на отца. Чего она о нём не знает? Неужели он совершил что-то похуже того выпуска «Придиры»?       Ксенофилиус вздохнул поглубже, словно перед прыжком в холодную воду и выпалил: — Когда Гарри Поттер и его друзья пришли ко мне, чтобы расспросить про Знак Даров Смерти, я задержал их, а сам вызвал Упивающихся. Они приказали мне это, когда захватили тебя в плен. Пригрозили, что, если я этого не сделаю, он убьют тебя.       Воздух будто постепенно заканчивался в лёгких Ксенофилиуса. Он говорил всё тише, а последние слова произнёс почти шёпотом, низко опустив голову, боясь взглянуть Луне в глаза. Вот сейчас… Сейчас она скажет ему что-то очень правдивое, но такое обидное… Её избранник Северус Снейп — герой. А отец оказался трусом. Но как тут не испугаться, когда речь идёт о жизни единственной дочери?       Не поднимая глаз, Ксенофилиус почувствовал, как руки Луны обвили его шею, а тёплые губы прикоснулись к щеке: — Папочка, я знаю, что ты не мог поступить иначе, потому что боялся за меня. Любой на твоём месте сделал бы то же самое. — А твой… Северус? — Лавгуд с трудом заставил назвать Снейпа по имени. — А он — не любой. Он бы обязательно что-то придумал, — простодушно заявила Луна.       Ксенофилиус поначалу решил обидеться, но потом махнул рукой. Его дочь влюблена по уши, а значит, считает избранника самым лучшим человеком на Земле. Стоит ли спорить с влюблёнными? Не лучше ли вспомнить себя в молодости и то, какими глазами он смотрел на Пандору? Тем более что этот Снейп действительно оказался настоящим героем. И в ходе недавнего интервью сумел чем-то «зацепить» Ксенофилиуса.       К тому же он понимал, что препятствовать им бесполезно. Что бы он сейчас ни сказал — они всё равно поженятся, раз уж решили. Ксенофилиус взглянул на дочь: — Надеюсь, ты хоть школу закончишь, прежде, чем выйти замуж? — Конечно, папа, — улыбнулась Луна. — Я не хочу, чтобы жена Северуса оказалась ведьмой-недоучкой.       Ксенофилиус вздохнул с облегчением. Значит, всё случится не так скоро. — Я позову Северуса? — спросила Луна.       Он кивнул. Луна прищёлкнула пальцами и позвала: — Токи.       Домовик возник перед ними с лёгким хлопком. — Пригласи, пожалуйста, сюда профессора Снейпа, — попросила Луна, не дожидаясь, пока эльф рассыплется в любезностях. — Слушаю, мисс Лавгуд.       Токи поклонился и исчез. Снейп появился в спальне через десять минут, в течение которых Луна просматривала с отцом запись интервью и вносила необходимые, с её точки зрения, поправки. Войдя в спальню, Снейп молча остановился на пороге и выжидательно скрестил руки на груди.       Ксенофилиус замялся. Как ему обратиться к этому человеку? Господин директор? Слишком официально. Ведь они теперь почти родственники. Северус? Слишком фамильярно. Не настолько они близки. Снейп расценил его колебания по-своему и вопросительно взглянул на Луну. Та безмятежно улыбалась. — Папа согласен, — без предисловий сказала она.       Ни один мускул не дрогнул на лице Снейпа. Признаться, Ксенофилиус ожидал от него хоть какого-то проявления радости. Что его капелька нашла в этом каменном изваянии? — Благодарю вас, — слегка поклонился Снейп.       «И это всё?» — подумал Лавгуд. А вслух сказал: — Надеюсь, ваша свадьба состоится уже после того, как моя дочь закончит школу? — Разумеется, — Снейп шагнул в комнату и теперь стоял рядом с Луной, обнимая её за плечи. — Тем более что экзамены уровня ЖАБА она вполне может сдать экстерном уже в нынешнем году. Я дал ей достаточно знаний, многие из которых она удачно применила на практике.       Луна взглянула в лицо Северуса: — Ты думаешь?.. — Я уверен, — твёрдо сказал он. — А разве в этом году будут экзамены? — спросила Луна. — Мы с Минервой решили просить Министерство предоставить нынешним семикурсникам эту возможность. И ты сдашь экзамены вместе с ними.       Ксенофилиус напряжённо молчал. Надежда оттянуть неизбежное рушилась на глазах. — А ты никуда не собираешься поступать после школы? — осторожно поинтересовался он у дочери. — Собираюсь. Я хочу поступить в магическую Академию художеств. — Думаю, у тебя всё получится, — Северус ободряюще приобнял её за плечи. — А где же вы будете жить? — спросил Ксенофилиус. — Насколько я знаю, в Хогвартсе у преподавателей не принято жить семьями? — Значит, мы будем первыми, — наконец усмехнулся Снейп. — В конце концов, я здесь директор, и мне решать, что можно, а что нельзя.       Ксенофилиус вздохнул. Никаких возражений у него не осталось. — Ну, тогда женитесь… — он попытался придать голосу как можно больше бодрости. — Папочка! — вскрикнула Луна и повисла у него на шее.       Выпустив отца из объятий, она схватила его за руку и подтащила к Северусу. Луна взяла обоих за руки и, глядя попеременно то на одного, то на другого, сказала: — Я люблю вас обоих. Вы - самые важные люди в моей жизни. Я так мечтала, чтобы вы подружились. А если нет… То, хотя бы, чтобы вы уважали друг друга и… и не испытывали друг к другу нехороших чувств…       Снейп поймал косящий в сторону взгляд Ксенофилиуса. Оба молча, не сговариваясь, протянули друг другу руки и пожали их. Оба одновременно взглянули на сияющую Луну и обняли её. Она в ответ обвила их руками и поочерёдно поцеловала обоих.       Чтобы снизить накал момента, Снейп медленно произнёс: — Чего не сделаешь для ребёнка… — Даже обнимешься с его женихом, — подхватил Лавгуд, — который чуть старше тебя самого… — Ну, здравствуй, папа, — уголок рта Снейпа пополз вверх. — Здравствуй, сынок.       Оба расхохотались, повторно пожимая друг другу руки, теперь уже без натяжки, искренне и от души. Им вторил счастливый звонкий смех Луны. Кажется, её мечта начинает сбывать. Двое главных мужчин в её жизни искренне стараются поладить друг с другом. Они такие разные, но готовы сделать это ради неё. — Значит, день свадьбы будет зависеть от даты проведения экзаменов? — уточнил Ксенофилиус. — И от того, сдаст ли их Луна? — Сдаст, конечно, — Северус строго взглянул на Луну сверху вниз. — У неё для этого железная мотивация. — И не только у меня, — улыбнулась Луна.