Несравненный

Подосланный убийца был полон решимости достичь того, ради чего пришел. Еще до того, как острие меча коснулось точки меж бровей его жертвы, он уже вообразил, как пронзит кости черепа. Меч в его руках мог расколоть золото и разрезать нефрит. Даже если кости прочные, это ничто в сравнении с несокрушимой сталью меча. Убийца изначально считал ниже своего достоинства работать над этим делом лично: чего стоило справиться с таким слабым [1], хрупким и больным человеком? Однако он не мог ослушаться приказа: если этот хилый мерзавец не умрет, тогда неминуемая смерть ждет его самого. Если не произойдет ничего непредвиденного, в следующий миг его меч пронзит точку меж чужих бровей, проникнув в кости, и свежая кровь потечет из раны маленькой струйкой вдоль носа. Лицо этого человека побледнеет. Несомненно, он болен уже много лет. Потому алая кровь определенно подойдет цвету его кожи и ярко засияет, радуя сердце и глаз. Подосланный убийца подумал, что в самом деле слишком часто видел подобные сцены. Он надеялся на что-то после получения приказа, только потому что этот человек по фамилии Цуй выглядел прилично и изысканно. Однако его решительность рухнула в одно мгновение. Убийца широко раскрыл глаза, уставившись на появившуюся из ниоткуда руку. Эта рука была длинной и сильной, с ровными аккуратными ногтями и одинаково светлой кожей, без единого изъяна. В любой другой день убийца, вероятно, отрубил бы такую руку и любовался бы ей несколько дней, прежде чем выбросить. Однако сейчас чувство восхищения полностью в нем отсутствовало, потому что эта рука стала его смертельным проклятьем. Два пальца коснулись белого острия, будто взялись за кисть, и одним легким движением преломили его пополам! В глазах убийцы отразилось неверие, однако реакция его осталась быстрой. Люди, постоянно балансирующие на грани жизни и смерти, давно научились чувствовать опасность тонким слухом и острым зрением. В тот же момент он уклонился от появившейся ладони. Однако это было только начало. Противник, облаченный в белые одеяния, настойчиво преследовал его. Он использовал лишь обе свои руки и оставался на равных с убийцей, хотя у того был меч. Два силуэта смешались друг с другом, двигаясь слишком быстро, чтобы обычные люди все еще могли видеть их разборчиво. Однако противостояние их было настолько яростным, что множество людей оказались повалены на землю ветром, закричав от ужаса и бросившись во все стороны. Изначально битком набитый двор мгновенно опустел, остались лишь несколько юношей-даосов, но и они сбежали, чтобы спрятаться за колоннами позади. Глава храма Цуй, по-видимому, обезумел от страха и по-прежнему абсолютно неподвижно сидел на циновке. С первого же взгляда подосланный убийца понял, что ему не победить стоящего перед ним человека. С этой мыслью он стиснул зубы и решился. Взяв сломанный меч, убийца швырнул его в противника, вложив всю свою силу. По крайней мере, так он сможет задержать его и выиграть немного времени. Этого времени не хватило бы, чтобы сбежать, потому убийца повернулся и бросился на человека, сидящего на циновке. Быстрый, словно тень, он в одно мгновение достиг своей цели. Глава храма Цуй широко раскрыл глаза, пока обе его руки были крепко прижаты к земле. Он хотел встать, но тело, скованное слишком сильным страхом, не могло уклониться, а ладонь убийцы в это время уже почти достигла его лица! — Предатель! Сегодня ты обязательно умрешь мучительной смертью! По какой-то причине — из-за ветра, поднятого ладонью убийцы, или, возможно, из-за резких слов — лицо главы храма Цуя стало еще более белым, кашель вырвался из его горла. Убийца видел, что тот готов упасть замертво на месте, но вдруг его тело против воли остановилось, а лицо искривилось от злости. Медленно опустив взгляд, он увидел, что осколок меча неизвестно когда пронзил его грудь, и теперь стекающая кровь слегка мерцала, будто в качестве язвительной насмешки, что не позволит ему обрести покой после смерти. Фэн Сяо ногой отбросил труп убийцы в сторону. Посмотрев на оставшиеся на земле следы крови, он все-таки пренебрежительно обошел их, представ перед лицом еще не оправившегося от испуга главы храма. — Ты и есть Цуй Буцюй? Он стоял против солнца, высокомерный и сильный, и выглядел так, будто допрашивал преступника. Юноши-даосы, наконец, пришли в себя и, спотыкаясь, выбежали из своего укрытия. Цуй Буцюй закашлялся, когда ему помогли подняться на ноги. На нем были простые верхние одеяния, и смотрел он прямо перед собой. — Вашего покорного слугу в самом деле зовут Цуй Буцюй. Безгранично благодарен господину за мое спасение. Могу я узнать ваше имя? Фэн Сяо сделал шаг вперед, поднявшись на ступени. Солнце сияло над его макушкой, подчеркивая изящный благопристойный облик. Цуй Буцюй странствовал по всему миру и встречал больше людей, чем количество съеденных им крупинок соли. Однако Фэн Сяо все же сумел на крохотное мгновение заставить его потерять бдительность. Фэн Сяо имел острый взгляд, способный прожечь пару дыр в чужом теле. Цуй Буцюй, в конце концов, не покойник и мог ощутить это на себе. — Могу я спросить Ваше превосходительство, не было ли в моих словах чего-то неуместного? Если так, надеюсь, вы проявите снисхождение, я действительно глубоко признателен за спасение моей жизни. — Почему он хотел убить тебя? — спросил Фэн Сяо. — Я не знаю, кто он такой, — покачал головой Цуй Буцюй. — Однако он перед смертью назвал тебя предателем. — Я в самом деле никогда не встречал его раньше, — ответил Цуй Буцюй, — и также не знаю, почему он решил так сказать. Возможно, он обознался. Фэн Сяо слегка улыбнулся. — Храм Пурпурной Зари не единственный даосский храм в Люгуне, также как и ты не единственный даос. Каким же образом он обознался с тобой, но не с другими? Цуй Буцюй слегка побледнел. — Вашему превосходительству следует спросить его. Откуда мне знать? — Мертвых невозможно спросить, потому мне остается только спросить живых, — холодно сказал Фэн Сяо. — Стража! Стоило ему заговорить, как семь-восемь человек моментально окружили весь двор. Двое мужчин вышли вперед, обступив Цуй Буцюя справа и слева, затем схватили и всех юношей-даосов во дворе. Не было ни сопротивления, ни необходимости его оказывать. — Что вы за люди, если арестовываете кого попало независимо от причины? — сердито спросил Цуй Буцюй. — Неужели в империи Суй больше не действуют императорские законы? — Ты совершенно прав. Если я кого-то подозреваю, то могу его поймать. Разве ты не хотел узнать, кто я? Фэн Сяо шагнул вперед, приподняв пальцами подбородок Цуй Буцюя, чтобы взглянуть ему в глаза. — Я скажу это только один раз, так что лучше запомни хорошенько. Мое имя Фэн Сяо, я из бюро Цзецзянь.

***

Когда первый император династии Суй, Ян Цзянь, вступил на престол, он создал три управления и шесть министерств [2], установив законы и стабилизировав положение в стране. Кроме того, он чувствовал, что между центральными равнинами и тюрками разгорится пламя войны, потому, чтобы обеспечить свою власть, основал бюро Цзецзянь. Шесть министерств и бюро Цзецзянь существовали совместно и подчинялись непосредственно императору. Даже при том, что их обязанности держались в тайне и мало кто знал о них, бюро Цзецзянь обладало огромной властью. Трое командующих занимали положение, равное шести министерствам, и в критической ситуации имели право сперва казнить, а потом докладывать [3]. В бюро Цзецзянь находился каменный клинок, подаренный лично императором Суй. Чтобы войти туда, любой вплоть до сыновей императора, независимо от положения в обществе, должен был снять меч с пояса. Вот насколько особенным было бюро Цзецзянь. На этот раз прибытие посла из Юйтяня имело особое значение. Императорский двор смертельно боялся, что некто начнет вставлять палки в колеса, и потому выбрал хорошо обученного гонца из бюро Цзецзянь, чтобы под охраной доставить княжескую семью Юйтяня в столицу. Фэн Сяо взял это дело под личный контроль, однако никак не думал, что все-таки опоздает на шаг и посла из Юйтяня убьют за пределами Люгуна, а его женщина пропадет без вести, ровно как и список дани. Преступник украл список дани и почти наверняка унес с собой какой-нибудь предмет из этого списка. Юйтянь обладал лучшими самоцветами и редкими прекрасными драгоценностями. Чем бы ни был этот предмет, он должен иметь какое-то отношение к нефриту. Фэн Сяо, являясь командующим бюро Цзецзянь, знал о чудесах со всей Поднебесной, в том числе и о нефрите Небесного озера из Юйтяня. Он предполагал, что пропавшее сокровище, должно быть, и есть этот легендарный нефрит. Однако так дело становилось еще более запутанным. Преступник возгорелся недобрыми мыслями при виде богатств и спланировал это уже давно. Возможно, тюрки действительно имели к этому отношение, однако это мог быть и кто-то, воспользовавшийся умениями тюрков, чтобы затуманить им взор. Человек, посланный в Юйтянь, еще не прислал ответ, потому Фэн Сяо обратил внимание на Люгун, на даоса, что приобрел известность за пару месяцев после приезда. — Позвольте спросить, это «бюро Цзецзянь» — некий союз в цзянху? У меня нет никакой власти или влияния, и я редко общаюсь с людьми из цзянху. Когда я успел оскорбить вас? Цуй Буцюя привезли в поместье Цюшань. Фэн Сяо не подвергал его жестоким пыткам, как и не запирал на замок — конечно, в этом не было необходимости, ведь Цуй Буцюй — простой смертный, не обладающий навыками боевых искусств. Они сидели лицом к лицу, будто старые приятели, вспоминающие давнишнюю дружбу, между ними даже стоял чайник с горячим чаем. Однако напряженная обстановка [4] совершенно этому не соответствовала. Цуй Буцюю все это казалось сном: сначала его спасли от убийства, а затем схватили и доставили сюда. — Как ты можешь не знать, что такое бюро Цзецзянь, будучи учеником дворца Люли с острова Фанчжан [5]? — лениво ответил Фэн Сяо. Он неторопливо достал из рукава искусный нефритовый знак величиной с две фаланги и бросил его перед Цуй Буцюем. — Это нашли у тебя под подушкой. Думаю, глава храма Цуй может уже прекратить прикидываться дураком? Дворец Люли с острова Фанчжан — школа, отрезанная от всех морем. Ее последователи оставили земные заботы и поселились в уединении, не принимая активное участие в делах цзянху. По слухам, многие из них прославились в Улинь [6], а некоторые обосновались на центральных равнинах, живя как ученые. Важнее всего то, что ученики дворца Люли прекрасно знали обо всех событиях под небесами. Даже если существование бюро Цзецзянь — тайна, невозможно, чтобы Цуй Буцюй, являясь учеником дворца Люли, ничего не слышал о нем. — По правде говоря, я действительно слышал о бюро Цзецзянь, — со вздохом сказал Цуй Буцюй. — Однако я всего лишь простолюдин и никогда не общался с имперскими чиновниками. Если я притворюсь, что ничего не знаю, это избавит меня от некоторых трудностей. К тому же ты ошибаешься. Я не ученик дворца Люли, однако мой старший круглый год обучался в школе дипломатов [7]. Некогда он наставлял меня и для удобства дал нефритовый знак, чтобы я мог навещать его в любое время. Фэн Сяо приподнял брови. — Раз так, то какой школе принадлежишь ты? Ты даос, так разве, научившись спорить с подобным красноречием, ты не почувствуешь вину перед основателем вашего учения? — А какой у меня выбор? — честно ответил Цуй Буцюй. — Даосы тоже нуждаются в пище. Если бы мое красноречие не было достаточно искусным, то как бы даосский храм Пурпурной Зари приобрел ту славу, что он имеет сегодня? — Кем тебе приходится Цинь Мяоюй? — Кто это? — удивился Цуй Буцюй. — Посла из Юйтяня убили, а его любимая наложница, Цинь Мяоюй, пропала, не оставив следов. До замужества она проживала в Люгуне и очень любила посещать храм Нефритового Будды и храм Пурпурной Зари. Два месяца назад ты пришел в храм Пурпурной Зари и единолично вернул его славу. С твоими способностями ты мог бы без вопросов занять должность в любом даосском храме, почему именно этот? Его властный голос оказывал давление, а тело наклонилось вперед, неожиданно приблизившись к Цуй Буцюю. Чужое дыхание коснулось его кожи. Цуй Буцюй чуть наморщил брови, желая отодвинуться, однако Фэн Сяо крепко удержал его за плечо. — Морозный аромат цветущей сливы, — кончик носа прикоснулся к шее Цуй Буцюя, когда Фэн Сяо шепотом продолжил: — Такой же запах был в экипаже Юйчи Цзиньу. Что связывает тебя с его наложницей? Или, возможно, ты переоделся женщиной и убил его? Цуй Буцюй рассмеялся. — С моей внешностью, даже если я переоденусь женщиной, никто не поверит, так? Ваше превосходительство справится с этой работой гораздо лучше: если вы наденете женское платье, то этот полный красоты, волнующий облик явно подойдет вам больше, чем мне! Что же касается твоих слов об аромате цветов сливы, то сегодня в храм прибыло очень много верующих. Я даже не знаю, со сколькими людьми беседовал, что странного в том, что их запах остался на мне? Фэн Сяо впился в него взглядом. Несмотря на то, что Цуй Буцюй всеми силами делал невинный вид и отвергал любые обвинения, Фэн Сяо сейчас не имел каких-либо доказательств против него. Однако Цуй Буцюй отреагировал на все слишком спокойно — это само по себе и было наиболее сомнительным моментом. Чем Цуй Буцюй занимался, прежде чем пришел в храм Пурпурной Зари? Откуда он вообще взялся? Да еще и его связь с дворцом Люли с острова Фанчжан. Все целиком было настолько туманно, что заставляло людей невольно пытаться уловить смысл. — Кажется, глава храма Цуй ни в какую не соглашается говорить откровенно? — Фэн Сяо неожиданно оттолкнул его, прежде чем развернуться. Он поднялся со своего места и отряхнул одежду, будто бы больше всего боялся, что пылинки с тела Цуй Буцюя запачкают его. — Тебе известно, зачем я привел тебя в этот дом? Примечания: [1] Слабый — в оригинале 手无缚鸡之力 (shǒu wú fù jī zhī lì) — дословно «в руках нет силы, чтобы связать курицу»; в образном значении «слабый, бессильный». [2] Три управления — в оригинале 三省 (sānshěng) — это кабинет министров 尚书省 (shàngshūshěng), «центральный секретариат» или «великий императорский секретариат» 中书省 (zhōng shū shěng), Совет Двора 门下省 (ménxiàshěng). Шесть министерств — в оригинале 六部 (liùbù) — шесть министерств, управляющие чиновниками, хозяйством, обрядами, армией, наказаниями, строительными работами. [3] Сперва казнить, а потом докладывать — в оригинале 先斩后奏 (xiān zhǎn hòu zòu) — образно «действовать по своему усмотрению, без распоряжения свыше; ставить перед совершившимся фактом». В общем, указывает на очень высокие полномочия. [4] Напряженная обстановка — в оригинале 剑拔弩张 (jiàn bá nǔ zhāng) — буквально «меч обнажен и натянута тетива самострела»; в образном значении «готов к бою, в состоянии боевой готовности; напряженное (состояние, обстановка)» [5] Остров Фанчжан — в оригинале 方丈洲 (fāngzhàng zhōu) — один из трех священных островов-гор в китайской мифологии, служивший обителью небожителей. В «Исторических Записках» Сыма Цяня о них сказано так: «В море-океане стоят три священных горы. Зовутся они Пэнлай, Фанчжан и Инчжоу. Обитают на них бессмертные-сяни». В трактате «Ле-цзы» рассказывается, что все строения там из золота и нефрита, все звери и птицы белого (священного) цвета, деревья, на которых зреют жемчуг и белые драгоценные камни, растут кущами, плоды имеют удивительный аромат, а те, кому довелось их отведать, не стареют и не умирают. Дворец Люли — в оригинале 琉璃 (liúli) — «стрекоза», также в образном значении «непоседа». [6] Улинь — в оригинале 武林 (wǔlín) — одна из школ ушу (обобщенное название боевых искусств, существующих в Китае). [7] Имеется в виду «Школа дипломатов периода Сражающихся царств», самым известным последователем которой был Су Цинь — политический стратег, сторонник союза царств по горизонтали или по вертикали.