Браслет на правом запястье порван. Слёзы снова и снова, Не рассказывай мне о счастье, Я не знаю этого слова.
//FlashBack\\
-Никогда бы не подумал, что такое произойдёт именно со мной. Кихён улыбается, лёжа на коленях Има, и разглядывает небо. -Это называется судьба, хён. Чангюн рассматривает лицо любимого, запоминая каждый миллиметр этого искусства. -Я не верю в судьбу, — бурчит парень. -Судьба и случается именно с теми, кто в неё не верит, — смеётся в ответ младший.//The end FlashBack\\
Он садится за стол и ещё раз проверяет камеру. Он спокоен, наверное, даже больше, чем обычно. «Наверняка, это действие лекарств» -думает он, сильнее кутаясь в свитер. Сегодня Холоднее обычного. -Привет, — парень слабо улыбается монитору, ожидая ответного приветствия, но, так и не дождавшись, продолжает. -Сегодня… 14 августа? Уже два месяца и семь дней без тебя. Не то, чтобы я считал. С тех пор, как ты ушёл, я почти не ориентируюсь во времени. И в реальности, кажется, тоже. Иногда бывает, что я путаю прошлое с настоящим, но Чжухон говорит, что это ничего. Рыжеволосый замолкает на пару секунд, вспоминая друга. -Он скучает, кстати. Все скучают. Они ведь не знают, что там произошло. Я им не говорил ещё об этом, поэтому они злятся на тебя. Думают, ты бросил меня и их тоже, но все же ждут твоего возвращения. Усмешка. Он с горечью усмехается, думая о друзьях, которым пора бы уже давно узнать правду и перестать предпринимать попытки. -Шону до сих пор пытается тебя найти. Он так сильно ненавидит тебя, ты ведь причинил мне боль. Думаю, если бы он узнал правду о своём бывшем лучшем друге — сбросился бы с крыши раньше меня. Он снова берёт паузу, на этот раз глотая мерзкий бурбон из бутылки. Парень никогда не был любителем выпить, особенно в одиннадцать утра, но этот напиток обожал Чангюн, готов был пить его круглосуточно, даже вместо принятия пищи. Благо, у него был Кихён, который не давал ему спиться окончательно. А у Кихена нет такого человека. Точнее есть, но он к ним не прислушивается. Ничего нового они не скажут. -До сих пор не могу понять, как ты это пил? Знаешь, это… Он не договаривает, раздаётся дверной звонок, от которого из ушей кровь идёт каждый раз, и Кихён думает, что пора бы его уже сменить. А ещё не мешало бы поменять образ жизни, но об этом можно подумать позже. Сейчас он желает уничтожить себя окончательно. Именно поэтому он упрямо остается в той же квартире, в том же городе, в той же среде обитания. И хотя может уехать, уплыть, улететь подальше от этого загнивающего места, но всё ещё продолжал бродить по их дома, доводя себя до ручки. Эти прогнившие насквозь, как считал Кихён, места помнят Чангюна. На улицах сохранился его фантом: у кинотеатра, куда младший постоянно таскал парня в час-два-три ночи; у магазина сладостей, из которого не вылезал Кихён; у каждого парка в Сеуле, в котором любили бродить они оба и ещё во многих местах Чангюна было до невозможного много. Но ещё больше от него осталось в их квартире. В шкафу всё ещё лежат его вещи, которые Кихён вообще-то сжечь собирался, а в ванной, где-то между лезвиями и бинтами с перекисью, в стакане стоит его зубная щётка; одеколоны и туалетная вода, там же, в ванной, постоянно используются самим Кихёном —он хочет помнить и его запах, который уже почти выветрился с вещей. На кухне, возле раковины и кучи грязных чашек из-под кофе, стоит кружка Гюна. Кихён боится даже прикасаться к ней, только каждый раз в очередной пьяной истерике сверлит её взглядом, намереваясь разбить, но не находит в себе мужества и бьёт кучу другой посуды. Он не посмеет сломать то, что от него осталось. Он ведь помнит, что случилось после их последнего вечера, когда Чангюн выпил из своей любимой кружки обожаемый им горячий шоколад в последний раз.//FlashBack\\
Брюнет спокойно отпивает из чашки свой напиток и устремляет взгляд на человека, ходящего из стороны в сторону с беспорядочным взглядом, блуждающим по комнате. -Кихён, успокойся. -Успокойся? Я не могу быть спокоен, Чангюн! Ты не понимаешь? Ты можешь не вернуться ко мне завтра! Сегодня, возможно, наш последний день вместе! -А, возможно, нет? -Ты… Да как ты можешь быть таким спокойным? -Мне спокойно от того, что ты рядом со мной. Парень, наконец, останавливается и устремляет взгляд на младшего. -Не делай поспешных выводов, и, если это наш последний вечер, давай проведём его, думая только о друг друге? Гюн раскрывает тёплые объятья, и Кихён, немного мешкая, тонет в них.//The end FlashBack\\
Кихён сильнее кутается в толстовку, из открытой двери всё ещё сильно дует. -Привет! Ну как ты? Минхёк. Вечно счастливый Минхёк. Вечно сияющий, с блестящими глазами и звонким голосом. Тот, который спасает Кихёна. Всегда. Этот парень, кажется, никогда не грустит. -Привет. Парень пропускает друга внутрь, и тот сразу же бежит на кухню. -Опять бардак. Кихён, неужели так трудно содержать дом в чистоте? Наводи порядок хотя бы иногда. «Мне бы голове навести порядок… Например, вынести на свалку мусор, под названием «воспоминания о своём смысле жизни, который никогда не вернётся" " - думает Ю, но вслух не произносит, лишь согласно кивает. В этой квартире уборка действительно была бы не лишней. В гостиной декоративные подушки, которые сюда когда-то перевёз сам Кихён разбросаны по углам, мягкие одеяла настолько пропитались разнообразной жидкостью, начиная от воды, заканчивая слезами и рвотой. Постельное бельё не менялось с того самого момента, как Кихён, полностью убитый, завалился на него, потеряв где-то среди мятых простыней остатки здравого смысла. На плоских поверхностях валялись пустые и ещё недопитые бутылки. В ванной повсюду разбросанные лезвия, некоторые окровавленные, на полу, стенках и зеркале алые капли. Минхёк неоднократно предлагал провести уборку, но парень упрямится, а когда Шону предлагает съехать, психует, заканчивая порцией успокоительных. Кихён просто не хочет этого. Ему необходимо помнить: картинки счастливого Има, его запахи после душа, напряжение, которое стояло в квартире во время их безбашенных ссор и вкус желания, который обволакивал помещения во время жарких ночей. Ему важно помнить то, что с ними случилось. Помнить боль. Всё, что он натворил с собой, все раны, все пачки сигарет, выкуренные здесь. Он должен помнить это. Он должен помнить Чангюна. -Ну как настроение? -старший распаковывает продукты, задавая дежурные вопросы, как делает последние месяцы. -Отлично. Вот, уже завтракаю, — рыжеволосый поднимает бутылку бурбона и трясёт ей перед другом. Тот вздыхает и трёт переносицу. -Мы не заходили к тебе всего пару дней, а ты уже спиваешься? -Я не спиваюсь, я заглушаю боль. -Два месяца? -И семь дней. -Ты серьезно, Кихён? Тебе не кажется, что пора с этим завязывать? Хватит страдать по человеку, который тебя бросил. Ты ведь уже большой мальчик, пора жить дальше. Вполне ожидаемая тишина заполняет пространство. Кихён не хочет отвечать, думает, что Минхёк абсолютно ничего не понимает, он ведь даже не в курсе. «А может?..» — вновь надоедливые мысли атакуют со всех сторон, но Минхёк прерывает их ход. -Или ты просыхаешь за две недели, или я заберу тебя к себе, — тон парня даёт понять о серьезности его намерений сразу же. Кихёна словно прошибает ударом тока. -Нет! Я не уеду из дома! -Этот человек нас бросил! Он бросил тебя! Очнись уже! -У него есть имя. -Кихен… -Он не бросал меня. Нет. -И что же он сделал по-твоему? Спрятался от нас? -Минхёк, он… Кихён замолкает, никак не может собраться, сказать слова, решающие судьбу, единственное, что он пытался забыть. -Чангюн мёртв. Слова бьют по созданию сильнее, чем парень представлял себе. Минхёк, до этого готовый рвать и метать, замирает. Что-то ломается внутри.