Портрет Сириуса Блэка

Гермиона провела руками вдоль тела, окинула себя придирчивым взглядом и довольно улыбнулась собственному отражению. Ей нравилось то, что она видела, и то, как она себя чувствовала. Передышка на работе, временный перенос хлопот с ремонтом на плечи гоблинов, Сириус, который одним своим присутствием скрашивал каждый ее день, — все это позволяло отвлечься от привычных переживаний и впервые за долгие годы почувствовать себя беззаботной и ничем не обремененной. — А это не слишком… откровенно? — изогнул бровь Сириус, когда Гермиона оказалась в поле его зрения. — Сказал голый по пояс парень, — парировала она с усмешкой. Сириус не разделял ее веселья и продолжал буравить Гермиону непривычно строгим взглядом. — Расслабься, Блэк. На дворе двадцать первый век — все так одеваются. На самом деле, длина ее платья доходила до середины бедра и была вдвое короче того, что Гермиона привыкла носить. Но в этот день ничто лучше не подходило под настроение, чем это маленькое черное платье, купленное несколько лет назад в одном из маггловских бутиков. — Тебе не нравится? — спросила она, склонив голову набок и закусив губу. Глаза Сириуса опасно блеснули. — Подойди ближе, — вкрадчиво попросил он. И сам приблизился к раме. Гермиона выполнила его просьбу. Сейчас они стояли друг напротив друга, разделяемые лишь десятью дюймами, холстом… и целой пропастью. От одного его взгляда по коже поползли мурашки. Вместе с ними накатила и волна сожаления. Подобный букет эмоций успел стать привычным для Гермионы — как только она осознала свой интерес к Сириусу и тот факт, что никогда в жизни не сможет его получить. Большую часть времени она старалась игнорировать искры, вспыхивающие между ними, концентрировалась на хороших моментах, смеялась над его шутками и просто наслаждалась компанией. Но иногда внутри просыпалось неуемное желание разжечь огонь в его глазах, хоть на минуту, но представить, что Сириус перед ней состоит из плоти и крови, а не из красок на льняной ткани. Чувства к нему были слабостью, с которой Гермиона собиралась бороться. — Хочешь знать, нравится мне или нет? — хрипло уточнил Блэк. Еще никогда он не выглядел таким опасно напряженным. — Это платье вызывает лишь одно желание — немедленно избавить тебя от него. Гермиона судорожно втянула воздух и развернулась на сто восемьдесят градусов. — Если бы я мог… — он осекся и замолчал. Послышались удаляющиеся шаги и тихое «Береги себя», брошенное напоследок. Гермиону мелко трясло. Внутри бушевала гремучая смесь эмоций, противоречивых настолько, что голова шла кругом. Никому и никогда не удавалось разрушить все ее самообладание одной лишь фразой, одним взглядом, картинкой, мимолетно вспыхнувшей в сознании, о том, как все могло бы быть. Но оно не могло. В этом и была проблема. Горестно вздохнув, Гермиона натянула туфли, взяла сумочку и вышла из квартиры. *** В «Джокере» невозможно было протолкнуться. Гермиона опрокинула в себя Мерлин-знает-какую по счету стопку текилы и в очередной раз поморщилась от бьющих по голове басов. Она не планировала пить столько, но Джози была настойчива, и в какой-то миг Гермиона сдалась. Возможно, расслабиться и забыться в объятиях какого-нибудь незнакомца — именно то, что ей сейчас требовалось. Как-никак, четвертый месяц без секса. Не то чтобы Гермиона действительно верила в то, что причина ее реакции на Сириуса кроется именно в этом, но позволять себе так думать ей очень нравилось. Особенно под градусом текилы. Вот только кандидаты были неподходящие. Она мысленно отметала одного за другим, параллельно отмахиваясь от попыток Джози вытащить ее на танцпол. Откровенно говоря, перед глазами немного расплывалось, от туфлей на высокой шпильке ноги нещадно болели, но типично гриффиндорское упрямство не позволяло отступать от намеченного плана. Наконец взгляд Гермионы зацепился за компанию у барной стойки. Темноволосый кудрявый парень показался ей достаточно интересным для знакомства. Она слегка прищурилась, возвращая зрению четкость, и пристально пробежалась по нему взглядом. Широкие плечи, сильные руки, гибкое тело, ямочка на подбородке и по-мальчишески милая улыбка. Да, он определенно подходил. Словно что-то почувствовав, парень вскинул голову и поймал взгляд Гермионы. Она усмехнулась. Он усмехнулся в ответ. А затем что-то быстро сказал друзьям и направился к их с Джози столику. Гермиона с интересом следила за его приближением. На какую-то долю секунды перед глазами всплыл образ Сириуса, но Гермиона отогнала видение прочь, буквально заставляя себя сконцентрироваться на реальном парне, который сейчас что-то ей говорил. — Конечно, она танцует, — ответила за нее Джози, перекрикивая музыку. Гермиона сама не поняла, как очутилась посреди танцпола. Горячие ладони уже сжимали ее бедра, и, крепко вцепившись в мужские плечи, она начала двигаться. Внезапно спины коснулись чужие пальцы — настолько прохладные, словно вошедший еще секунду назад был на морозном воздухе. Гермиона повернула голову… и в немом изумлении уставилась на Гарри. Он выглядел совершенно потерянным, одним своим видом крича о том, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Молча взяв Гермиону за руку, он повел ее к выходу. По пути она едва успела схватить сумочку и крикнуть Джози, что уходит. — Гарри! Скажи, что случилось! — пролепетала Гермиона, когда они оказались на улице. Его глаза лихорадочно горели. Вместо ответа он крепко обнял Гермиону и утянул их обоих в аппарационную воронку. *** В Мунго царила привычная тишина. Вот только Гермиона, как никто другой, знала, сколько боли и слез порой скрывают в себе эти стены. Большая часть семейства Уизли собралась у входа в палату экстренной помощи. Если пациент находился там — значит, его жизнь висела на волоске. Гермиона оцепенела от ужаса, переводя взгляд с одной рыжей макушки на другую. — Рон… — прошептала она одними губами, сообразив, кого среди них не хватает. — Где ты была? — заплаканная Джинни резко подскочила с места и тут же схватилась рукой за округлившийся живот. — Мы слали Патронусы, звонили! Нас к нему не пускают! Гермиону била крупная дрожь. Она была в панике, но в такие моменты, как ни странно, умела сохранять хладнокровие и не впадать в шоковое состояние. — Пожалуйста, держи себя в руках. Ради ребенка и всех нас, — сжав плечи Джинни, она усадила ее обратно на скамью. — Гарри! Не отходи от нее! Тот молча кивнул и сел рядом с женой. Не став терять времени на расспросы, Гермиона бросилась в комнату для персонала, наспех наложила на себя отрезвляющие, очищающие и обеззараживающие чары, накинула целительскую мантию и, собрав все свое самообладание в кулак, переступила порог комнаты экстренной помощи. Прежде чем мозг успел проанализировать увиденное, до ушей донесся громкий, исполненный боли стон. Толпа целителей враз повернула головы в ее сторону, кто-то из них недовольно поджал губы, кто-то сочувствующе отвел взгляд. Но Гермиона не замечала никого из них: только Рона, корчившегося в беспамятстве на кушетке, и засохшие пятна крови вокруг перебинтованных у колен культей. На какую-то долю секунды ее захлестнул такой ужас, что она пришла в себя, лишь когда двое коллег подхватили ее под руки. — Что произошло? — собственный голос слышался Гермионе, словно из-под толщи воды. — В него попало темномагическое проклятье, которое тут же принялось разъедать плоть — от кончиков пальцев и выше. Гермиона ошарашенно посмотрела на Джеральда Йорка, ведущего колдохирурга Мунго. — Несколько часов кряду мы пытались остановить процесс, искали контрмеры и делали все возможное, чтобы сохранить мистеру Уизли не только жизнь, но и ноги, — продолжил тот. — Однако решения не оказалось, а проклятье расползалось выше и выше. Пришлось пойти на кардинальные меры. Случившееся до сих пор не укладывалось в голове и казалось страшным сном. — Это помогло? — практически всхлипнула Гермиона, подходя ближе к Рону. Губы Йорка сжались в прямую линию. — Еще не знаем. Гермиону трясло, в глазах стояли слезы, а голос срывался едва ли не на каждом слове. — Мистер Коллинз, — обратилась она к их штатному ликвидатору проклятий, всеми силами стараясь говорить разборчиво. — Неужели нет контрзаклятия? — Подобное нигде не задокументировано. Мистеру Поттеру удалось выяснить у преступника, что это его личное изобретение. Но сотрудничать тот отказался. — Я хочу поговорить с ним. — К сожалению, это невозможно, мисс Грейнджер. Он мертв. Гермиона зажмурилась от отчаяния. — Гарри? — спросила она едва слышно. Коллинз поджал губы и молча кивнул. В этот момент Рон снова застонал и выгнулся в спине. Гермиона осторожно положила ладонь ему на лоб, второй рукой невесомо сжала его пальцы и, пожалуй, впервые в жизни взмолилась всем богам, если таковые существуют, о спасении своего родного человека. — Мы сделали все, что могли, — мягко обратился к ней Йорк. — Есть большая вероятность того, что проклятие было локальным, поражающим одну клетку за другой. Операция проведена выше зоны поражения, и если до этого ткани и кости буквально разъедало на глазах, сейчас этого не происходит. Но нужно выждать хотя бы несколько часов, чтобы сказать наверняка. — Он мучается, — озвучила очевидное Гермиона. — Мы сделали все возможное, — повторил Йорк. — Дальше все зависит от его организма. — Я могу применить ментальную методику обезболивания? — Не думаю, что вы сейчас в нужном состоянии, мисс Грейнджер, — миссис Кронбиш, ее непосредственная начальница, подошла ближе и положила руку Гермионе на плечо. — Я справлюсь, — упрямо возразила та. — Только, пожалуйста, оставьте нас одних. Следующие несколько часов превратились в пытку. Целители хоть и нехотя, но пошли на поводу у своей молодой коллеги, в первую очередь, исходя из того, что ничем уже не могли помочь Рону. Гермиона знала, что сейчас Йорк (или кто-то другой из них) должен будет обстоятельно объяснить всем родным, в каком Рон состоянии и что именно пришлось сделать для его спасения. И даже то, что его жизнь по-прежнему висит на волоске. Она хорошо представляла себе реакцию на эту информацию — от одной мысли о страданиях Молли и Артура сжималось сердце. Будь она там, за дверью, непременно обняла бы всех и строго-настрого запретила бы плакать. Ведь Рон жив — и это главное. А с остальным… они как-нибудь разберутся. Сейчас она собиралась облегчить его боль. Экспериментальная методика французского целителя Филиппа Моро, которую разрешили использовать в Магической Британии лишь недавно, была не слишком популярна среди ее коллег, но Гермиона стала первой, кто изучил ее и начал применять на практике. Методика была проста и сложна одновременно. Простота заключалась в том, что целитель воздействовал на мозг пациента, внушая, что его тело не испытывает боли. Сложность заключалась в том, что воздействия такого рода было крайне энергозатратно удерживать долгое время. Гермиона пододвинула высокий стул ближе к кушетке, расположилась на нем максимально удобно, направила палочку на голову Рона, свободную руку положила на его лоб и, сделав глубокий вдох, произнесла заученное заклинание. Магия мягко полилась из нее, обволакивая Рона, словно дымкой. Гермиона старалась направлять ее не только через палочку, но и через собственное тело — прямиком к Рону. И без устали посылала ментальные команды его подсознанию, убеждая, что у Рона ничего не болит и что он обязательно будет в порядке. Она не знала, как смогла продержаться. Не представляла, сколько времени прошло. Только когда ей сказали, что жизнь Рона вне опасности, когда она лично проследила за финальной диагностикой, проводимой целителем Тернером, сменившим Коллинза на дежурстве и определившим, что никаких проклятий на Роне больше нет, а его рубцовые ткани чистые и на нужной стадии заживления — лишь тогда Гермиона позволила увести себя… куда-то, где она смогла просто лечь и отключиться.