Жизнь после

      Новый мир, так любезно обновлённый дьявольским отпрыском, сиял, как свежеотчеканенный пенни. Люди, пребывающие в постоянной суете, конечно же, не замечали ровным счётом ничего. Однако для Кроули разница была очевидна.       Во-первых, в Лондоне уже пятый день подряд сияло солнце, что в принципе немыслимо для столицы Англии. Во-вторых, лесная фауна потянулась в город: тут и там сидели миленькие птички, пели соловьи и сновали туда-сюда мелкие грызуны, которых, о чудо, даже не пытались сожрать местные упитанные кошки. В-третьих, люди стали как-то приветливее друг к другу, но демон очень бы хотел думать, что здесь замешана только погода, и когда набегут тучи, народ снова будет дуться. В будущем. А пока что жизнь походила на какой-то диснеевский мультфильм, где с небес спускаются пушистые голубые птички с ленточками, каждая зверюга норовит с тобой подружиться, и куда ни глянь — нарвешься на слащавую улыбочку. Кроули на это лишь тяжело вздыхал и искренне надеялся, что у Адама Янга в скором времени всё-таки наладится настроение , и жизнь вернется в обычное русло.        Демона, вообще-то, в прежней жизни всё более чем устраивало: непыльная работёнка, за которую хорошо платили, мелкие и не самые злые пакости, посиделки в уютном книжном магазине Азирафеля, старинное коллекционное вино, оранжерея Кроули, воспитание маленького Мага… Было много всего, чем демон дорожил. Теперь же у него остался только Азирафель и растения. Работы он лишился, но, по правде говоря, демон не особо о ней печалился. Когда ты оккультное существо — жизнь становится достаточно простой и приятной. Просто, если ты в последние шесть тысяч лет ходил на работу, хоть и спустя рукава, её отсутствие заставляло чувствовать себя некомфортно. Кроули очень надеялся, что это чувство пройдет в ближайшие лет десять. Ему не нравилась сама ситуация — он не очень-то любил свою работу, но стоило ей исчезнуть — она стала очень нужной и привлекательной. А прошло, между прочим, всего пять дней. Сто двадцать часов. Семь тысяч двести минут. Четыреста две тысячи секунд полного безделья, и впереди, возможно, маячила целая вечность бесцельного существования. Как бы он хотел перестать так хорошо чувствовать время…       Кроули нужно было занятие. Конечно, теперь можно было делать, что хочется, но он не знал, к чему именно приложить свою демоническую длань. Единственное занятие, которое он знал и любил до Падения — создание звёзд и планет, но сейчас от былой ангельской мощи не осталось и сотой доли, а демонические силы не позволяли создавать что-то новое. Можно было что-то уничтожить, стереть, преобразовать из уже существующего, но не сотворить.       От бессилия хотелось выть. Демон тяжело вздохнул и растянулся на клетчатом пледе, устремляя свой взгляд в нереально зелёную, трепещущую от тёплого ветра крону столетнего вяза, под которым они с Азирафелем устроились на пикник. Ангел, дожёвывавший свой сэндвич, обернулся на звук и спросил:       — Что-то не так, Кроули?       — Всё не так, ангел, — пробурчал демон, пристально рассматривая свои ладони сквозь тёмные стекла очков, — Тебе нравится, что дьяволёныш сделал с реальностью?       — М… честно говоря, я уже не знаю, что делать с той странной литературой, которая появилась в моём магазине. Эти новые хрустящие обложки совершенно не вписываются в мой интерьер…       — Я не об этом, — перебил его Кроули. — Люди, звери, птицы, погода… Всё стало какое-то другое, ты же заметил?       Азирафель удивленно хлопал глазами, промакивая губы льняной салфеткой.       — О нет, ангел! Только не говори, что не видишь всего этого вокруг себя? Это же похоже на какой-то дурацкий мультфильм, ей Богу… — Кроули осекся, произнося имя Всевышнего. Но в следующий момент он сообразил, что теперь может говорить что угодно, и продолжил:       — Да, именно, Богу. Так вот, осмотрись, Азирафель! Ни дать ни взять, из кустов скоро будут выпрыгивать счастливые людишки, распевая на манер бродвейских мюзиклов о том, как им жить хорошо!       — Ммм… да, дорогой мой, пожалуй, ты прав. Недавно ко мне заходил мистер Шедвелл, подарил свой раритетный экземпляр «Молота Ведьм» и ни разу не назвал меня голубым. Мне, конечно, и раньше не было обидно, но сейчас как-то даже приятно стало. Ты думаешь, в этом замешан Адам?       — Ну а кто ж ещё? С него начались все катаклизмы, когда мальчик познавал свою силу. Теперь он с ней более-менее управляется, но так как скорее всего он находится под домашним арестом и неусыпным наблюдением своего земного папаши, то пацан явно не в настроении, и мир под его влиянием превращается в какой-то фарс.       Кроули сорвал травинку и намотал её на указательный палец. Край листа тут же резанул кожу, и на поверхности выступила капелька крови. Демон недовольно зашипел.       — И зачем ты это сделал, бестолковый ты демон… — пробормотал Азирафель, быстро проводя рукой над пальцем демона. Порез закрылся, будто его и не было вовсе.       — Я и сам бы мог.       Ангел промолчал и взял в руки фужер с шампанским.       — Ты уже что-нибудь чудесил после инцидента на авиабазе? — тихо спросил ангел, смотря в бокал с пузырьками.       Кроули недовольно нахмурился, понимая, к чему клонит ангел.       — Нет, — произнес он, рассматривая исцеленный палец.       — А пытался?       — Да.       — Кроули, остановка времени и удержание горящей машины высосало из тебя все силы… Не знаю как у вас демонов, но у ангелов на восстановление ресурса уходит около недели по земному времени.       — Неделя у него уходит… Потому что у вас есть божественная поддержка, святой дух, свет небесный и прочая высокодуховная хрень… Нам вот никто не помогает. Всё самому приходится делать. Знаешь, как это происходит? Израсходовав весь свой запас силы, ты приползаешь на свой круг ада, сворачиваешься там клубочком и лежишь, впитывая все миазмы адской огненной геенны. Это если хочешь побыстрее — примерно за неделю. Если восстанавливаешься на Земле — то идешь в места скопления греха: можно пару недель в борделе позависать, или же в тюрьме потусоваться под видом надзирателя. Мне вот больше всего нравилось в парламенте сидеть. Столько лицемерия и желчи нет больше нигде. А, ну еще в налоговой. Вот только наш дорогой антихрист сделал из мира пародию, и я почти не чувствую зла в людях. А в ад я не спущусь, дудки. Ангел только тихо вздохнул.       — Так что придётся пересидеть пару месяцев без чудес. Может, это и неплохо, конечно… — Кроули перекатился на бок и тоже взял шампанское, — Раз ты затронул эту тему, тебе приходилось тоже тратить столько сил? Когда? — демон приспустил очки на кончик носа и испытующе посмотрел на Азирафеля.       Ангел закрыл глаза, и между его бровей пролегла глубокая складка. На лицо ангела набежала тень. Он сглотнул и сказал:       — Девятое августа тысяча девятьсот сорок пятого года.       — Ты так говоришь, будто я должен досконально знать все человеческие даты, ангел!       — Кроули недовольно поморщился, — Девятое августа… оу…       От внезапного осознания по спине демона пробежал холодок.       — Нагасаки, Япония. Я был там по делам — один букинист приготовил для меня пару древних свитков. Я не знал, что там что-то будет происходить. По нашим каналам разведки не было никакой информации о вашем вмешательстве на территории Японии.       — А мы и не вмешивались, ангел. Люди всё сами сделали, — пробормотал Кроули, отпивая шампанское.       — Ну вот… я был рядом с местным отделением почты, когда случился тот взрыв. Всё, что я успел сделать — укрыть мальчишку-почтальона своими крыльями. Только это спасло его от смерти, хотя он был всё равно очень тяжело ранен. Это было ужасно, Кроули… Я находился среди умирающих в огне людей и понимал, что не могу сделать ничего, абсолютно ничего. Я тешил себя только одной надеждой, что спасу хотя бы одного человека. На мне сгорела почти вся одежда, но сам я, конечно же, не пострадал… в отличие от мальчика. Но если бы я его не укрыл, он бы заживо сгорел. Я помог ему добраться до госпиталя, он очень долго лечился… Потом ездил по миру с лекциями о ядерном оружии: я даже помогал ему написать пару страниц в его речи. Сумитэру Танигучи умер пару лет назад, но мы общались с ним всю его жизнь после взрыва.       — Ангел…       — После того случая я отлёживался в Вестминстерском аббатстве почти месяц. Сил хватило только на то, чтобы перенестись из Японии в Британию. Я думал, что вот-вот развоплощусь… Вот и вся история, Кроули.       Азирафель покосился на свой пустой фужер, а затем взял бутылку шампанского и хлебнул прямо из горла. Ангел поморщился, шмыгнул носом, потер пальцами глаза и уставился на Сент-Джеймсский пруд.       — Он попал в Рай? — спросил Кроули.       — Разумеется, я почти всю жизнь сопровождал его… Он был добрым, душа его была чиста и светла даже после того, что он пережил.       — Вы были друзьями?       — Что-то вроде… Скорее да, чем нет. Он научил меня есть суши… — ангел всхлипнул.       — Нельзя привязываться к людям, Азирафель.       — Я знаю, но они такие, такие…       — Замечательные… я знаю, ангел. Я знаю… Не все, конечно, но некоторые, — задумчиво пробормотал Кроули.       — Странно от тебя это слышать, Кроули, — Азирафель вытер лицо взявшимся из ниоткуда кружевным платком, — Неужели в твоей жизни тоже был человек?       Демон молчал, сжав губы в тонкую линию.       — Ну же! Я рассказал тебе, теперь ты давай! — ангел легонько толкнул его в плечо.       — Не был. Есть, — пробормотал демон, — Мальчик.       — Адам?       — Да какой Адам, ангел?!? Мы его знаем без году неделя. Нет… Я говорю про Мага. Маг Даулинг, — Кроули отставил бокал, снова перекатился на спину и закрыл лицо ладонями, — Как я скучаю, Азирафель. Как же я скучаю по этому сорванцу.       — Вообще-то, ты предлагал его убить, так на минуточку.       — Стоп-стоп-стоп! Тогда были другие обстоятельства. Мы думали, что он сынок самого Дьявола. Тем более я — демон, и это была моя прямая обязанность такое предложить и озвучить. Но я бы никогда не поднял руку на ребенка. Никогда. Это ваши вот умеют… потоп, смерть младенцев в казни египетские, дети Содома и Гоморры… Не мне это тебе рассказывать, ангел… Тем более, учитывая события, которые должны были произойти, смерть в самом начале Армагеддона не была совсем уж плохой перспективой. Да и к тому же ему всего одиннадцать, не успел он ещё нагрешить настолько, чтобы попасть в ад. Так ведь? Ты же занимался воспитанием его доброй половины.       — В принципе, да, так, — согласился Азирафель.       — А теперь в этом мире розовых пони и радуги мы не знаем точно, сколько ему отведено. Он будет жить дальше, как обычный человек. Вырастет, поступит в институт, влюбится, женится, наплодит детей и умрёт в счастливой старости? Или, может, станет наркоманом и скончается от передоза в двадцать шесть? Или разобьётся, покоряя какую-нибудь гору? Да во имя Сатаны, никто не знает, как сложится его жизнь! И самое паршивое, что я этого не увижу и никак не смогу повлиять, если станет ясно, что мальчик катится в порок и грех, — демон запустил пальцы в волосы. Его грудь тяжело вздымалась. Ангел окинул взглядом напряженный силуэт своего друга и мягко прикоснулся к его плечу. Кроули вздрогнул.       — Кроули, дорогой… Я и не представлял, что этот мальчик так тебе дорог. И всё-таки, ты очень хороший, я всегда знал, — ангел улыбнулся. Рука всё также лежала на плече демона.       — Конечно, дорог, — буркнул Кроули, сделав вид, что не заметил слова ангела про его «хорошесть», — После Падения он стал первым, кто воспринимал меня как свою семью. У нас с ним было столько игр: сбей мячиком белку на дереве, или потыкай лягушку палкой, или открути крышки на контейнерах с мукой на кухне миссис Уотчет, — демон мечтательно улыбнулся, — Было весело. Да ты и сам знаешь, вместе пацана растили.       Кроули легонько прикоснулся кончиками пальцев к тыльной стороне ладони ангела, лежавшей на его плече. Она была тёплой, и приятно грела кожу даже через пиджак. Демону было хорошо. Ангел не отдернул руки, и это его вполне устраивало. В глаза Азирафелю он не смотрел.       — Да, Кроули, ты бы знал, скольких зверушек мне приходилось лечить после ваших шалостей. Но Маг действительно хороший ребенок. Нормальный такой человеческий мальчик. Мы хорошо потрудились. Ты думаешь, он не сможет пронести всё это через свою жизнь?       — В том то и дело, ангел, что мы ОЧЕНЬ ХОРОШО потрудились. Ты не забывай, с кем имеешь дело: я — Первый Искуситель рода человеческого. И я воспитывал обычного человеческого мальчика, думая, что он антихрист. Он не сможет противиться греховной стороне, которую я в нем так хорошо подпитывал. Я переживаю за это.       — Но и я не какой-то там рядовой ангел, — хотел уже обидеться Азирафель, — Я всё-таки был стражем Восточных Врат Эдема. Это тебе не хухры-мухры, тоже мне…       Ангел заёрзал на месте, явно обуреваемый негодованием от того, что Кроули принизил его достоинство.       — Вот-вот, Азирафель. Два древнейших оккультных…       — Эфирных и оккультных, — перебил его ангел.       — Ок, не важно. Два древнейших сверхъестественных существа воспитывали одного человеческого ребёнка. Я даже представлять себе не хочу, что может произойти! — демон поднялся с пледа и сел, скрестив ноги перед собой. Рука ангела соскользнула с плеча, но Кроули почти сразу же нащупал ладонь Азирафеля и сжал его пальцы в своих.       — Я работал на Ад целую вечность и знаю, что там происходит с душами. Я не хочу, чтобы Маг становился супер-религиозным, очень добрым и капец каким милашкой, но ангел, я понимаю, что его жизнь конечна. И мне совсем не улыбается перспектива встретить своего воспитанника в плесневых коридорах ада! Хоть я и не должен бы этого говорить… А в принципе, теперь кому какая разница! Мне не нравится эта дуальная система мироздания, но если я её не могу изменить, то я хочу, чтобы он попал в Рай. Ни в чистилище, ни в Лимб — там тоже нет ничего хорошего, а именно в Рай. Я хочу, чтобы его душа была спасена.       — Я тоже этого хочу, дорогой мой. Но у человека есть свобода воли, он сам выбирает, быть ему хорошим или плохим, какие поступки совершать. У него для этого есть воспитанная мною совесть.       Демон становился всё мрачнее и мрачнее с каждым новым словом, вылетавшим из уст Азирафеля. Он говорил непозволительно жестокие вещи для ангела. Всё-таки небеса были суровыми. Конечно, откуда будет сострадание у существ, окруженных вечной благодатью? Они там сидят на своих облаках и не видят жизни. А сейчас так вообще, наверное, утрясают кучу бумажной работы по несостоявшейся войне с бесами. Кроули понял одну вещь очень давно: сострадать может лишь тот, кто воочию видел страдания и страдал сам.       — Ангел, — шёпотом начал Кроули, — Скажи мне, что ты это не всерьёз сейчас? Азирафель, я умоляю тебя, скажи мне, что это просто очередная глупая фраза из какой-нибудь твоей очередной дурацкой книжки, — голос демона скатился в едва слышное шипение.       — Ну… так было написано в одной из моих Библий…       — Слава Бо…Хорошо, — демон выдохнул, — Я не буду спрашивать, согласен ли ты с этой позицией. Мне достаточно знать, что не ты её изначально придумал.       — Конечно, это был не я! Пророки писали то, что им нашёптывали ангелы. Часть про волю по-моему придумал Сандальфон… Я вообще в этом не участвовал — был на Земле вместе с тобой. Честно говоря, к Библейским записям и у меня много вопросов…       — А у меня только один вопрос к тебе: если бы ты смог повлиять на спасение одной души, зная, что она после смерти обретет блаженство, ты бы сделал это?       — Но ведь Непостижимый план…       Кроули вскипел:       — Да какой, нахрен, Непостижимый-мать-его-план? — демон схватил Азирафеля за плечи и потряс, — Азирафель, очнись! Никто не знает про этот план, может даже сам Бог! Нет его! Нет никакого плана! Даже если бы был — ты бы не спас мальчика?       — Спас бы, конечно… — ангел потупил взгляд и мягко снял руки Кроули со своих плеч, — Но я не ангел-хранитель…       — А я что, демон-хранитель? Азирафель, пойми ты наконец, все условности можно теперь бросить в топку. Всё, мы с тобой на нулевой точке отсчёта. Мы не зависим от Рая и Ада, но они всё равно есть. А нам с тобой всё равно нужно чем-то заниматься, и почему бы не посвятить часть своей жизни такому благородному делу, как спасение одной души? М? В конце-концов, ты ведь спас того мальчика в Нагасаки.       — Ну…если это преподносить так… то да, я думаю, это может быть хорошей идеей. Только что теперь считать за абсолют морали? Как ты думаешь?       — Последним, кто явно и много говорил от имени Всевышнего был его Сын… Помнишь его? С ним ещё такая компашка из двенадцати парней ходила…       — Кроули, не прибедняйся! И не надо говорить о Нём в таком тоне, будто ты забыл.       — Ладно-ладно… Так вот, насколько я помню, эти его друзья неплохо так вели записи. Так что я думаю, что Новый Завет вполне подойдет. Всё равно ничего более актуального нет.       Ангел слушал Кроули, ковыряя пальцем складочку на пледе. Азирафелю нравился Маг, и он по нему тоже очень скучал. Но он питал к мальчику чисто дружеские чувства и радовался за него, как учитель. А вот поведение Кроули его озадачивало. Вряд ли обновлённый мир поставил демону мозг набекрень. Нет, всё началось ещё раньше – в ночь появления антихриста на Земле. Кроули полюбил мальчишку. Азирафель поражался, как он раньше не замечал этих чувств у демона. Предрассудки…       — Кроули, можно задать тебе вопрос?       — Валяй, — Кроули внутренне напрягся, ощущая, что ангел спросит что-то очень личное и неудобное.       — Ты можешь любить?       В десяточку! Вот оно — очень личное и очень-очень неудобное. Демон замялся, закусил губу и надвинул темные очки на глаза.       — Могу, — едва слышно пробормотал он.       — Я раньше не замечал, но надеялся, что ты всё ещё способен чувствовать любовь, — ангел легко скользнул пальцами по похолодевшей руке демона и поднялся на ноги, потягиваясь от долгого сидения на земле. Кроули поднял взгляд на ангела и в недоумении произнес:       — Не спросишь, кого я люблю?       — Не мне спрашивать об этом, Кроули, — улыбаясь, произнес ангел и щелкнул пальцами, заставляя набор для пикника собраться самостоятельно, — Скажешь сам, если захочешь.       Чемоданчик для пикника закрылся с приятным щелчком.       — Что ж, дорогой мой, эпопея с крёстными отцами продолжается? Пошли в мой магазин, обсудим нашу новую миссию. У меня как раз осталось ещё несколько бутылок Шато Нёф Дю Пап.       Азирафель одернул края жилета и протянул демону руку, помогая тому подняться на ноги. Кроули сам свернул клетчатый плед и сунул его подмышку под предлогом того, что ему ещё пару месяцев сидеть без чудес и нужно привыкать делать человеческие дела. Ангел лишь пожал плечами, и они вместе зашагали к выходу из парка, за которым начиналась новая жизнь.