Три м: манипуляция, месть, музыка

— Есть кто дома? — громко сказал Рей, вешая шинель на вешалку. — Думаю меня, как личность и вообще существо, можно не считать. Пустое место, — донёсся приятный женский голос из кухни. — Не стоит так, — сказал мужчина, подходя к ней. — Неужели ты все ещё не простила меня, Германия?       Девушка явно не ожидала, что её собеседником окажется настоящий Рейх, а не очередная слуховая галлюцинация от недосыпа. Улыбка резко пропала с лица. — С чего бы мне тебя прощать? Думаешь, сейчас буду кидаться на шею с криками «ура, мой папочка жив»? Жаль, что не сгнил в своём доме, – в её голосе явно читалось раздражение. – Ещё и мой перестроил, пока я была на референдуме с Великобританией и Францией, насчёт Ирана. Два месяца впустую. Я, кстати, хотела уже ссориться с Америкой насчёт перестройки, а это оказался ты. — Ну не злись. Уж прости, что всё ещё дышу. Хочешь — убей, — ухмыльнулся мужчина, опершись на дверной косяк. — Я — не ты. Не убиваю, — прошипела девушка, отпивая только что приготовленный, кофе. — Зачем же так грубо? Хорошо, не убивай, но тебе нужно смириться. Теперь я живу с тобой. Одна часть дома — твоя и в свободном доступе, вторая — моя. Мы друг другу не мешаем и остаёмся в нейтралитете. — Во-первых, что мне препятствует прямо сейчас выгнать тебя? Во-вторых, как мы будем друг другу не мешать, если я знаю твой фанатизм? И в-третьих — нейтралитет? Нейтралитет с тобой — только через мой труп, — оставив отца перед фактами, она вышла с кухни.       С усмешкой, Рейх сказал ей в след: — Уж, смирись. Мой «фанатизм» так решил. Ты же знаешь, что обречена. — Моя спальня на первом этаже, – Германия резко остановилась, обернувшись. – А ещё комната возле твоего кабинета, та что с балконом и отдельная ванная с кухней. — Хорошо. В течение трёх дней будет вторая ванная и кухня. — Как приятно, когда тебя слушают. Да ещё и сам Третий Рейх, — с сарказмом, которым, наверно, можно испортить кому-то жизнь, сказала она и направилась в спальню. «Я уже и забыл, как с тобой сложно», — подумал Рей и поднялся к себе. Сев в кресло, он сложил ладони кончиками пальцев и, запрокинув голову, окунулся в мысли.       Всё знали и знают Третьего Рейха, как хладнокровного, безжалостного, не умеющего любить, не проявляющего эмпатии, умеющего играть и не проигрывать, особенно на чувствах людей, — тирана.       Но лишь один бриллиант находился в тёмной душе — его дочь. Германия много терпела с самого детства. После гибели, а вернее, падения на дно Рейха, её территориями правили СССР, Франция, Великобритания и США. Потом объединение французской, британской, американской оккупационной зоны в ФРГ, а советской – в ГДР. Долгожданное объединения в 1990 году и даже здесь все было несладко.       Именно тогда Рейх соизволил «явиться из мёртвых». Хоть мужчина и ощущал слабую, но ответственность за дочь, он не жалел грубых словечек, ударов и угроз в её сторону. Это длилось, конечно, не долго, но Герми хватило для того, чтобы невзлюбить, а то и возненавидеть отца. Эти десять лет «пропажи» стали одними из самых продвинутых и полезных периодов для развития государства Германии. И Рей это понимал. Он не хотел больше лезть в дела дочери и занимался лишь своими. В планах у него было немало коварных и опасных вещей, выдуманных во время хорошего опьянения и так не покинувших разум немца.       Внимание привлек телефон с заранее готовыми контактами и программным обеспечением. Почти всё в доме руководилось правильным набором цифр.       Рей взял мобильник в руки и среди сотни контактов нашел номер Японской Империи. — Ох… ЯИ, ЯИ, ты же ещё не знаешь о моем возвращении. И, уж точно, не будешь против снова размять кости, — ухмыльнулся он и набрал краткое: Я вернулся.       Рей выключил телефон, ожидая гостью.