Три м: манипуляция, месть, музыка

      Мерзко на душе, когда сон так и не пришёл за всю ночь. Особенно мерзко, когда вся эта ночь была заполнена мыслями и угрызениями совести, разума. Словно моль заселилась в мозгу.       Мерзко, когда в один момент не понимаешь, правда ли нужен ты кому-то, не используют ли тебя, не ты ли себе что-то придумал там.       Страшно, когда тебя могут заменить. – Друг, милый друг, спаси же меня, – совсем тихо шептал парень, лёжа на полу и смотря в окно, где ещё недавно можно было видеть стену в три метра, чтобы отгородиться от дома России.       Усталость иногда проявляется у тех, кто прожил слишком долго. Он, Америка, ещё держится хорошо. Вон посмотреть на Францию или Швецию. Время сжирает. Именно поэтому все эти Кощеи, вампиры, Санты, драконы прячутся подальше от людей. Четыре стены, пол и потолок, чтобы через них не просочилась вся боль. И лишь когда возвращается контроль над жизнью, то можно и выйти, на свет белый посмотреть. – Нужно встать. Ну же, Аме, – он зевнул и потянулся немного. – Не будь тряпкой.       Встал с первой попытки, хоть и голова немного кружилась. Парень сразу включил плейлист с фонком, роком и рэпом на полную громкость и пошёл приводить себя в порядок. За кожей и волосами он следил получше, чем Италия, поэтому на уход пошло восемь песен. Синие линзы сделали ярче и без того насыщенный голубой цвет глаз – теперь и взгляд живее стал. Аккуратный пирсинг украсил нос с лёгкими веснушками, которых у брата было больше. Синюю чёлку он уложил так, чтобы смешалось получше с бело-красными прядями. Осмотрев себя в зеркале, ещё и подкрасил глаза чёрным карандашом. Аме опустил взгляд на руки. Чёрные ногти... хорошо, что нигде не было крови. Тяжело вздохнув, парень переоделся в свободную майку, штаны, сменил кеды. Теперь на душе становилось легче, прибавилась кое-какая уверенность в движениях и в мыслях. Ещё и музыка замечательная для завтрака. Америка широко усмехнулся из-за голоса Эминема. Прям под бит он достал хлопья, залил шоколадным молоком, поставил тосты греться и с удовольствием идеально разбил яйцо в круглую форму в сковороде, рядом кинул бекон и достал баллончик с сыром и ещё один со сливками. Рыская по холодильнику, американец нашёл джем и арахисовую пасту. Чёрт, да сегодня его день, что это он приуныл. – I was made for lovin' you, baby, – проскользнул на гладкой подошве к плите, – You were made for lovin' me! – словил взлетевший тост и выдавил на него сыр, а на второй сливки одновременно, – And I can't get enough of you, baby, – яйцо идеально поместилось на тост, сверху бекон и снова сыр, – Can you get enough of me?       И закончил припев стоном наслаждения из-за чудесного вкуса тоста. Второй тост уже с ореховой пастой и джемом пошёл на "ура" вместе с хлопьями. Последняя песня из плейлиста закончилась, когда он допивал холодный кофе.       США вернулся к телефону и сразу зашёл в чат с Украиной. Возле аватарки с очаровательной девицей в венке ещё был зелёный кружочек.       «Привет, малышка. Как себя чувствуешь?» – отписал кратко и плюхнулся в кресло. Украинка моментально вышла из сети. В то же время вышел и Россия. – Ясно.       Аме кинул взгляд на тумбу напротив. Там, в импровизированном втором дне, пачка сигарет и ещё запрещенка. – Успокойся, – прошептал сквозь зубы парень и открыл чат с Италией. Тот в сети не появлялся.       США матернулся, схватил ключи, вышел из дома, закрыв дверь, и быстрым шагом пошёл к дому Италии.       Неконтролируемая агрессия заполняла изнутри, сжималась в комок чёрной шерсти, и скребла, словно кошки. Линзы уже плохо скрывали потемневшие глаза, и на вооружение пошли любимые солнцезащитные очки. Ну неужели из-за какого-то там русского он должен терять всё самое важное? Чёрта с два!       «Бог любит меня. Нет, даже не так. Я – бог этого мира. Я лучший, кто бы что там не считал. Я идеальный», – мысленно убедил себя парень и уже постучался в дом итальянцев.       Не замечалась хорошая погода вокруг, свежий воздух, бабочки и пение птиц. Всё внимание ушло на изумрудные двери. Но как только ручка щёлкнула, вся злость моментально ушла. Там, за дверью, показался приятный мужчина, вот только весь в чёрном. – Ciao, – Королевство Италия открыл шире дверь. – Америка. – Хаюшки... – чуть робко протянул тот и посмотрел в глаза мужчине. – Всё хорошо? Последний раз, когда я видел тебя в такой одежде, был в 43-ем году. Ну... всё время Итальянской социальной республики и Королевства… ты был в чёрном. – В честь того, что частично стал полной марионеткой Рейха и частично твоей, Союза и остальных, верно подметил. Сложное, неопределённое время, – говорил КИ непринуждённо, пока пропускал вперёд парня. – Италия в своей комнате. Говори с ним осторожно, прошу. Случилось кое-что. – Ну а что случилось? Я ж спрашиваю. – Уверен, что хочешь услышать это от меня, а не от него? – Я хочу сразу поддержать его, соу...       Королевство чуть вальяжно прошёл на кухню и сел на мягкий стул. Между пальцев он перебирал кольцо, пока запрокинул голову. – Стоп… ты пьян? – Америка запаниковал сильнее, подойдя аккуратнее. – Сильно заметно? – итальянец потёр глаза.       Парень выдохнул, неспеша сел рядом. Он опустил очки, сложил их и спрятал. Прокашлялся, почесал затылок и всё же положил ладонь на плечо мужчины, сказав робко: – Расскажи мне. Я же тебе не просто человек. – Умер Орландо. Ит в полной апатии. Переосмысливает себя. Голодает и часами медитирует. – Тебя к себе пускает?.. КИ кивнул отрицательно, взял со стола горящие благовония и закурил их. – Я возьму ему еды… Господи, что же это так… А когда умер? – Сиди пока, – и США сел, а итальянец продолжал: – Три дня назад… да… Ит вечеринку устроил. Для России и Швеции. Ой, не подрывайся ты сразу. Да, Россия. Довольно милый мальчик, – КИ зевнул немного, чуть не теряя палочку. – Я придумал, уно моменто! – и запалил об свои новые благовония с лавандой и протянул тому. – Это безопасно вообще?       Аме скосил глаза на палочку, но всё же закусил между зубов после положительного ответа. Смысла большого и правда не было. Приятное послевкусие… просто замена сигаретам. Да, выкуривали они их слишком много раньше. Пепельницы выкидывались каждый день. Особенно когда собирались всей коалицией… тогда пепельниц становилось больше. – Что мне лучше взять ему покушать?       Королевство Италия чуть болезненно выдохнул, пытаясь вспомнить, что есть. – Посмотри сам. Я не знаю.       Америка, едва касаясь, огладил его плечи, дабы расслабить, и открыл холодильник. Как всегда, только то, что подходит под законы вегетарианства. Может, взять просто батончики и пастилу? Италия такое любит. Ещё сок захватить… а потом выпросить скушать тосты. Гениально. – Пожелай мне удачи. – Волку в пасть, – мужчина даже блеснул из-под ресниц глазами. – Пусть волк сдохнет.       Приучился Америка давно к этим фразочкам и идиомам. Прожить столько лет и не знать фразы? Это глупо. Франция и Швеция знают ещё лучше, но не суть.       Тепло всё же разлилось в груди от небольшого огонька надежды в сердце. Италия не общался с ним из-за личного горя, а не потому, что нашёл замену. Этот русский всё ещё не смеет равняться с ним. Но цена этого сознания слишком велика. Огонёк потух. – Итали?       Тишина. – Италия, можно я войду?       Вновь тихо. – Это Америка... Позволь зайти. Поговорим. Можем через стену, если тебе так будет удобно, – он опёрся спиной на дверь. – Я понимаю, что тебе сложно. Я принёс сладости… КИ передал и даже, а!       Италия достаточно резко открыл дверь и словил американца, чуть усмехнувшись: – Ты забыл, что я попросил сделать дверь с открытием от себя? – Ой, – он нервно засмеялся и выпрямился, хотя то положение его вполне устраивало. – А что у тебя лаком пахнет, рисовал что-то? Ит отошёл, отводя взгляд, а старший застыл в лёгком шоке от увиденного на столе. – Да так… – Ты сделал из, – Америка запнулся, не понимая как подобрать слова. Кровь застыла в жилах. – …Орландо чучело. Верно. Лаком покрывал бусинки-глаза. Что тебя так пугает? – Просто я не ожидал! – Уже увидел, успокойся. Я давно купил медный купорос. Орёл не мог жить вечно. Вот если бы в том странном лесу, где живут волки Рейха… там жил бы вечно или близко к вечности.       США прошёл ближе к чучелу, но так и не решился коснуться. – Как ты себя чувствуешь? – спросил осторожно и обернулся к итальянцу. – Я разочарован.       Италия смотрел абсолютно пусто. Его разочарование можно было не озвучивать, ведь внешний вид ясно давал это понять. Он исхудал, побледнел, даже голос не пестрил прежней яркостью акцента. Неприятно, даже страшно смотреть. – Оцени своё разочарование кусочками пиццы, – Америка ещё пытался как-то разбавить атмосферу, пока положил на стол пачки закусок. – 6, – не задумываясь, ответил тот и сел на кровать.       «6 из 8... тяжело», – обречённо вздохнул парень, раздумывая, подлез к другу и обнял его сзади. – Я ненавижу всё в себе. Я словно потерял себя, помогая другим. Облажался с мыслью, что ухватился за счастье. Чувствую себя одиноким. Словно всё, и ты тоже, просто тени в моей жизни. С Россией ещё не таким…пустым себя чувствую, – Америка лишь крепче обнимал говорящего, хоть у самого сжалось сердце от боли. – Он не знает об этом. И не должен. Я хочу пройти это сам. Пройти, полюбить себя вновь. Понимаешь? Я понял, что слаб. Даже похоронить птицу не смог. Я утонул в желании прожить каждый день замечательно. Переборщил. Нужно было давать себе просто потерять часы, время. Я ведь не всегда хотел улыбаться. Просто моя идея, мысль управляли мной сильнее, чем я ими. Я не могу дышать… США осторожно уложил обессиленного друга на кровать, после укрыл. – Я больше не могу приносить людям счастья. Не получается. Мне сложно. – Тише… – наконец заговорил американец, оглаживая чужую бледную ладонь. – Это нормально, что не получается. Тебе больно. Ты должен позволить себе отдохнуть… И сжечь тот календарь жизни. Ты проживёшь больше ста лет. Мировые войны ведь устраивать не собираешься. А именно за ними, зачастую, кроется вся смерть. Отдохни, прошу. Поешь что-то. – Курить хочу, – резко отозвался итальянец, не дав договорить.       Америка отстранился и удивлённо осмотрел того: – Ты же бросил. – Под кроватью запасные. – Fuck.       Старший склонился и достал пачку, но отдавать не был намерен. – Давай всё же другой способ найдем? – Не капай мне на мозг, – шикнул Италия и выхватил пачку. – Неси зажигалку, рядом с аромасвечами.       Тот немного робко, с надеждой на то, что услышит отказ, пошёл за зажигалкой. – Быстрее, Аме, а то я их жевать начну. США послушался и подбежал к кровати, даже немного вздрогнув от того, как резко забрали зажигалку. – Жаль, что не трава. Я бы мог пошутить о Снуп Доге, – нервно засмеялся американец и сел на краешек.       Его шутку пропустили мимо ушей, подпалив конец сигареты. Желание импульсивное. Руки дрожали, будто бы в припадке, но сделать первую затяжку удалось. Италия закашлял с непривычки. – Ясно, я уже заказываю рентген лёгких, – Америка достал телефон. – Не смей укоры мне ставить. И так тошно.       Ит сбросил пепел на палитру, в участок без лака, и снова затянулся. Терпкий вкус, ментол, всё оставалось на губах и волосах. Окутывало дымом, выстраивая защитный барьер. Но вот кашель вновь перебил спокойствие. Даже после третьего вдоха, неглубокого, горло неприятно жгло, и итальянец усмехнулся мысли о том, что рентген может понадобиться, если он не остановится на следующей сигарете, которую достал из пачки. Докурив ту, он зажёг новую и не поднимал взгляда на взволнованного друга.       Перед глазами мелькнула его первая затяжка, что прошла также. Он, ещё мелкий любитель приключений и пиццы, наблюдал за курящим США, отцом и Третьим Рейхом. И из чистого любопытства украл одну никотиновую палочку у американца. Тогда он не очень разобрался в том, как ею пользоваться, и наблюдал дальше. Нужен был огонь. Это Италия понял, когда они втроём подожгли сигареты от зажигалки СССР, что теперь с ними курил на балконе. Парню повезло, что немец оставил зажигалку на подоконнике в подарок отцу, и её удачно можно было украсть. Мало ли, зажигалка могла и упасть, или её мог украсть птенец Орландо. Первая затяжка была волнительной, сделанной не с первого раза. Горечь дыма неприятно щипала глаза, кашель заставлял думать, что он сейчас лишится лёгких. Но Америка спас мальчика, подогнав стакан воды, отобрав сигарету и обняв. Повезло, что дядя Америка был всегда понимающим. – Воды? – совсем осторожно спросил старший и вздрогнул, услышав смех. Под недоуменный взгляд друга, Италия, смеясь, спросил: – Может ещё и обнимешь, дядя Америка? Тот даже немного смутился и тихо, больше нервно, засмеялся. – Я тебя и Россию спалил тогда с сижками. Вот только со вторым случаем получил не один Росс. Хоть КИ отнёсся с пониманием, – вздохнул, забрал у него сигарету и сам сделал тягу, кашлянув один раз. – Зря мы это.       США посмотрел в серые глаза, вздохнул и обнял парня. – Ты с такой ненавистью в голосе о России говоришь… – прошептал итальянец и чуть зажмурился, когда Америка выдохнул дым в сторону. – А как мне ещё к нему относиться? – он затянулся снова и отстранился, говоря с раздражением. – Нам обязательно о нём говорить? – Ну Аме, птенчик мой, ты сильно враждебно относишься к моему лучшему другу. – Уже лучшему? Ясно.       Американец фыркнул и отошёл к окну. Сигарета сейчас очень кстати, потому что обида, что копилась последний месяц, теперь достигла пика.       «Обсасывают этого Россию с головы до ног. Бесхребетное существо, что кое-как справляется с оскорблениями, – дым наполнил лёгкие. – Доставляет столько же проблем, что и его папаша, – ещё затяжка. – Мерзкий, ни черта сделать не может, чтобы помочь сестре и найти друзей, не забирая место у других». – Америка! – парень подскочил и ударил по рукам старшего. Сигарета, которую неосознанно хотели потушить о предплечье, упала на металлическую палитру. – Прошу, успокойся.       Тот очнулся слишком резко и обнял итальянца, как только увидел слёзы. – Господи, прости. Я не должен был сейчас об этом думать. – Ты всё ещё мой друг. Лучший друг, – уверил Италия и обнял его в ответ. – И я бы хотел, чтобы ты одобрял моих друзей. Посмотрел на них с другой стороны. Тебе и с Украиной легче было бы… Ты не знаешь его. – Яблоко от яблони. – Нет, – перебил Ит. – Он изменился. Его изменили. Поверь мне.       Аме спрятал лицо в чужом плече и вздохнул. – Давай устроим ещё одну вечеринку? Но пикник. Мне тоже развеяться надо. Ты Украине эмоций подаришь. И ты сам получше узнаешь нового Россию. – Ты уверен, что хочешь этот пикник? Ты хочешь? Он для тебя?       Итальянец сглотнул и отвёл взгляд, шепча: – Почти уверен. – Давай убьём твою боль, а после поговорим о пикнике? – Америка нежно поглаживал того по спине и голове, пытаясь успокоить, отобрать хоть немного тревог. – Здесь много места, у нас много времени…       Италия немного отстранился, посмотрел ему в глаза и привычно лучезарно улыбнулся: – Давай потанцуем?