wisteria by any other name

Лето       Когда Камадо Ханако три года, у нее появляется еще один младший брат. Красный, со слезящимися глазами, Рокута плачет на руках матери.       — Разве он не милый? — произносит мама, осторожно держа ее новорождённого брата на руках. На ее усталом лице написана любовь.       Ее старший брат и сам чуть ли не плачет, когда мама аккуратно кладёт свёрток в его протянутые руки. В его широко распахнутых глазах читается обожание, и почему-то от этого у Ханако щемит в сердце.       — Ханако! — Танджиро поднимает на нее взгляд, и его улыбка заставляет ее подойти поближе. — Посмотри, это наш новый младший братик! — радостно шепчет он. О, ее добрый старший братец всегда был таким сентиментальным.       Ханако смотрит на малыша, который уже перестал плакать и теперь наблюдал за ней слегка затуманенными, но любопытным глазками. Она невольно тянется к нему рукой. Касается его головки мягко, но с тем же любопытством.       Рокута своей маленькой пухлой ручкой неумело обхватывает ее палец. Этого достаточно, чтобы сломить Ханако. В глазах набухают слезы, и она всхлипывает.       — Х-Ханако? — удивлённо восклицает Танджиро. Мама тут же забирает Рокуту обратно, слегка посмеиваясь.       Ханако не совсем понимает, откуда у нее такие мысли, но, когда Рокута берет ее за руку, в ее голове отчётливо вспыхивает: «Я не хочу, чтобы они умерли». Весна       Ханако пять, и она очень умная девочка. Ее отец очень слаб, и все своё время Ханако помогает старшей сестре, которая, в свою очередь, помогает матери. Она очень-очень умная девочка, и что-то глубоко внутри подсказывает ей, что отцу осталось недолго.       Он снова кашляет и чихает, и Ханако сочувствующе поглаживает его по спине своими маленькими ручками. Он всегда легко поддавался весенним обострениям, и этот год не исключение. Самой Ханако не приходилось испытывать аллергических реакций, но почему-то она понимает, как же это раздражает и какие неудобства доставляет.       Ее отец издает жалкий смешок.       — Спасибо, Ханако, — говорит он, хотя благодаря его заложенному носу это больше похоже на «Базибо, Ганако». Ханако хихикает. В комнату заходят Недзуко и мама с тёплым супом.       — Вот, выпей, дорогой, — мягко говорит мама и садится на колени рядом с мужем, который снова бормочет благодарность.       Она думает, что ее отцу осталось совсем немного, но пока что хихикает в ладошку и шутит про его заложенный нос. Она наслаждается тем временем, которое они еще могут провести вместе. Осень       Через какое-то время после смерти отца Ханако серьезно заболевает. Что-то с силой тянет ее вниз. У нее болит голова и горит все тело.       Нечетким взглядом она смотрит в потолок. Над ней склоняется изможденное лицо матери. В ее глазах отчётливо различимы волнение и боль.       — Тише, Ханако… все хорошо, я с тобой… — рука поглаживает ее по волосам, и внезапно девочка понимает, что по ее щекам текут слезы.       — Мама рядом, Ханако… — шепчет она.       Ханако думает, что, наверное, маме больно осознавать, что так скоро после смерти мужа ее семилетняя дочь мечется в лихорадке. Лекарств у них почти нет. Ханако легко может снова умереть.       Снова?       Крепко прижимаясь к боку матери и цепляясь за ее одежду, девочка тихо всхлипывает. Голова болит все сильнее и сильнее.Она ощущает некое чувство дежавю, от которого все вокруг кружится, пусть даже она сама лежит на полу.       Кружится, кружится. Кручение не прекращается.       Краем уха она слышит в дверях голоса старшей сестры и младшего брата, Шигеру.       — Сестренка Ханако все еще болеет? — спрашивает он, пытаясь заглянуть в комнату, но десятилетняя Недзуко шикает на него и прогоняет, говоря, что Ханако нужен отдых и что поиграть они смогут тогда, когда ей станет лучше.       Если ей станет лучше, поправляет разум. Ей кажется, что она здесь уже слишком долго. Ей хочется сбежать подальше отсюда.       Мама перебирает волосы Ханако. Кончики прилипают к мокрому от пота лбу. Девочка крепко прижимается к матери, шепчущей что-то успокаивающее. Ханако смотрит на маму и думает, что уже проходила через это.       От внезапного воспоминания о мёртвых, остывших маме и братьях, лежащих в собственной крови на полу собственного дома, Ханако в голос рыдает. Она плачет из-за мамы и братиков. Она плачет из-за Танджиро и Недзуко. Она плачет из-за себя.       Ханако хочет жить. Зима       В девять лет Ханако решает, что зима — ее самое нелюбимое время года. Это даже грустно, учитывая то, что в прошлой жизни она обожала этот период. Но в этот раз с приходом зимы она чувствует только страх и ужас. Она думает, в этом ли году Мудзан убьёт их.       Сложно свыкнуться с мыслью о том, что ее жизнь — всего лишь книга воспоминаний. Но, когда теплая рука Шигеру тянет ее за собой в погоне за Танджиро, ей даже кажется, что это не так уж и важно.       — Братик, ты сегодня идёшь в деревню? — выкрикивает Шигеру, требуя внимания.       Ханако ненавидит, когда братец спускается в деревню совсем один.       — Я тоже пойду! — кричит она с колотящимся сердцем.       Мама вздыхает.       — Нет-нет, вы ведь не можете идти в одном темпе с Танджиро. Он сегодня не может взять тележку, поэтому, когда вы устанете, он сможет вас повезти, — осуждающе говорит она. Ханако куксится.       — Я могу все время идти, — бормочет она, надув щеки. Танджиро смеётся и взъерошивает ее волосы.       — А ты у нас быстро восстанавливаешься, — с гордостью кивает он. — Ты теперь такая сильная! Хорошая девочка, — он все еще поглаживает ее по голове, и Ханако гордо выпячивает грудь от похвалы. — Но сейчас слишком холодно, да и снег очень скользкий. Я не хочу, чтобы ты упала и поранилась, Ханако.       Черт, и ведь не поспоришь.       Шигеру виснет на старшем брате, и Танджиро, хихикнув, наклоняется к нему.       — Обещаю, что принесу тебе гостинец. Хорошо? — Шигеру, обрадовавшись, кивает. Танджиро поворачивается к Ханако. — И Ханако тоже. Обещаю, что, когда я вернусь, мы все вместе поиграем.       — Это вообще-то тренировки! — настаивает она, слегка повысив голос, но Танджиро всего лишь посмеивается.       Он поднимается на ноги и перед уходом просит Такео наколоть дров для камина. Переговорив с Недзуко, он скрывается из виду. Ханако немедленно бросается к сестре.       — Сестренка, — начинает она, и в ее голосе слышится волнение.       Недзуко тепло смотрит на нее.       — Что такое, Ханако? Боишься? — Ханако кивает, крепко вцепившись в ее кимоно. — Зайдём внутрь. Там демоны до тебя не достанут. Я защищу тебя, обещаю.       О, Ханако знает это. Каждую зиму она приходит к Недзуко, и та каждый раз защищает ее. Эта защита превратит ее в демона, и это Ханако тоже знает. Но она все равно кивает, и сестры идут в свой тёплый, по сравнению с морозным зимним воздухом, и уютный домик.       Уложив Рокуту, Недзуко возвращается и осторожно сжимает руку Ханако.       — Поможешь мне кое-что зашить? — спрашивает старшая. Она прекрасно знает, что лучше всего Ханако успокаивается, когда отвлекается на что-то другое.       Но сегодня Ханако ощущает повисшие в воздухе напряжение и страх, словно бы сегодня та самая ночь. Но она пытается внушить себе, что это всего лишь паранойя, и молча кивает сестре.       Ханако хотелось прислушаться к своим инстинктам. Продевая иглу в одежду и беседуя с сестрой, она и не заметила, что на улице стемнело. Ханако боится темноты.       Она боится зимы. Она боится, что ее оставят совсем одну. Она боится темноты. Но больше всего она боится смерти.       В доме раздаётся первый крик, и Ханако бледнеет. Кровь стынет в жилах. Она замирает, зажав в руке иголку. Недзуко уже выбежала из комнаты, в страхе зовя маму. Раздается второй крик, и Недзуко снова распахивает дверь, но не заходит.       — Ханако! Оставайся здесь и никуда не выходи! — кричит старшая, захлопывая дверь. Из коридора слышатся тяжёлые шаги. Снова крики. Звуки ударов. Звуки падения. А Ханако сидит, не смея шевельнуться, только ее рука с зажатой в ней иглой слегка подрагивает и грудь лихорадочно поднимается и опускается. Дыхание сбивается.       А затем все замолкает. Остается только едва слышимый звук мягких шагов, который, однако же, для взвинченной Ханако, которая могла бы услышать и муравья, сейчас просто оглушающий. Ее сердце стучит в ритм с шагами. Нет, чем ближе шаги, чем быстрее оно работает.       Дверь открывается, и впервые за свою жизнь Ханако видит ледяные красные глаза Кибутсуджи Мудзана.