Союз длиною в вечность

Ленриссиль прокрутился в постели до утра, не сомкнув глаз. Ему остался один короткий месяц полноценной жизни, без которой эльф не мыслил дальнейшего существования. Впереди ждал чуждый мир, пугающий своей неизвестностью. Принц чувствовал, что люди никогда не примут его как равного, для них он навсегда останется чужаком, к которому, в лучшем случае, будут относиться с настороженностью, а в худшем — с враждебностью. Юноша даже не был уверен в отношении к себе будущего супруга. Ведь если он не будет оказывать иноземному мужу должного уважения на глазах своих людей, то и его подданные станут считать эльфа легкой мишенью для издевательств. А хуже всего то, что рядом не окажется ни одного знакомого лица. Ленриссиль не представлял себе, кому он сможет доверять, на кого опереться, к кому обратиться за советом. Эльф не видел никаких просветов в своем положении и быстро скатывался в бездну отчаяния. Едва только начало светать, как он бросился к своему любимому озеру, надеясь, что привычное место отдыха принесет хотя бы кратковременный покой его душе. Сегодня наследника обещали не беспокоить, чтобы дать ему время свыкнуться со своим предназначением. Принц сам не заметил, как пропустил утреннюю трапезу, занятый своими мыслями. Аппетита все равно не было, поэтому Ленриссиль направился в королевскую конюшню и, оседлав любимую лошадь Туилиндэ*, понесся вскачь. Эльф знал все ближайшие окрестности леса как свои пять пальцев. Любимая всей эльфийской детворой земляничная поляна, опушки, залитые солнечным светом, могучие деревья... Вот дуб, который эльф помнил едва заметным ростком, пробивающимся сквозь опавшую листву. И вот, почти за девяносто циклов, он успел превратиться в огромное дерево, которое ни один сородич принца уже не мог обхватить руками. Все было таким до боли родным и любимым, что в глазах эльфа начала скапливаться предательская влага, грозящая вылиться слезами. Явившись в замок к обеденной трапезе, Ленриссиль с облегчением обнаружил, что людей в зале больше не было. Видимо, они поспешили обратно на свои земли, передать королю, что Хальдар дал согласие провести церемонию раньше назначенного срока. После обеда принц бледной тенью ходил по замку, освежая в памяти малейшие подробности проведенных здесь минут. За этим занятием его и нашел Фаэливрин. — Мой принц, не следует вам так убиваться. Я понимаю, что решение короля было для вас сродни приговору, но я уверен, что вы сможете прижиться за границами Айра - Таэри. — Но я там буду совсем один! — в отчаянии возразил Ленриссиль. — Вокруг не будет никого из родных... Не к кому обратиться за советом или посвятить в откровенный разговор... — Мой принц, я понимаю, что мы не являемся родными по крови, но если мое присутствие может скрасить вам жизнь на чужбине, я почту за счастье отправиться с вами. Принц замер в изумлении, не в силах поверить в то, что предлагал его друг. — Ты действительно готов ради меня пойти на такую жертву?! Фаэливрин в ответ растерянно улыбнулся, сменив, наконец, официальный тон: — Я, конечно, безмерно люблю нашу Родину и предан королю, но... мои родители погибли, когда я был совсем младенцем, и ты, Ленриссиль, мой самый близкий друг. Мы с тобой дружим с самого раннего детства и я не оставлю тебя одного, когда ты нуждаешься в поддержке... — Мелин нил! О, Фаэливрин, если бы у меня был брат, он, наверное, не был мне так дорог, как ты! — растроганно прошептал принц. Для эльфа эти слова были лучшей наградой. — Только давай договоримся, что с этого дня ты больше никогда не будешь обращаться ко мне официально, когда нас никто не слышит, — требовательно продолжил Ленриссиль. И хотя юноши дружили с самого детства, Ленриссилю стоило титанического труда уговорить друга обращаться к нему по имени и на «ты». По правилам этикета позволять себе подобное мог только король. Но в знак уважения Фаэливрин всегда начинал свою речь официально, однако, переходя через несколько фраз на «ты». — Но ведь закон... — Пора нам с тобой забывать о некоторых законах Айра-Таэри, — перебил эльфа принц. — Я слышал, люди позволяют себе куда более фривольное обращение. Они даже дают друг другу клички... Как домашним животным. — О, Велинта! — воскликнул пораженный до глубины души Фаэливрин. У эльфов имя считалось священным, и искажать его или заменять какими-либо прозвищем было сродни преступлению. — Я думаю, это не единственное кощунство, с которым нам придется столкнуться, так что еще раз хорошо подумай, готов ли ты к жизни среди варваров, которые стригут свои волосы, называют друг друга именами животных и рубят живые деревья без всякого ограничения! — Я не допущу, чтобы ты отправлялся туда один! Вместе мы как-нибудь сможем там выжить! — уверенно заявил Фаэливрин. — Спасибо тебе, меллон. Спасибо тебе за все... После разговора с другом принц почувствовал себя гораздо лучше. Ему уже не было так страшно, как прежде. Фаэливрин был для него опорой, которая не даст завязнуть в трясине ужасающих обычаев людей, которых Ленриссиль считал дикарями. Последующие дни проносились для принца ярким и быстрым калейдоскопом, с каждым рассветом приближая его к неизбежному. Надо отдать должное наставникам и Фаэливрину, которые не давали юноше оставаться наедине с грустными мыслями, все время занимая его подготовкой к отъезду. Сейчас Ленриссиль особенно остро чувствовал нехватку матери, которая сумела бы его поддержать, но она умерла пятьдесят циклов назад вместе с ребенком, которого производила на свет. Отец же ходил в мрачных раздумьях и часто хмурил брови. С сыном он почти не общался, разве что только интересовался, как идет подготовка к церемонии. Ленриссиль в ускоренном темпе углубленно изучал человеческую историю, обычаи и письменность, радуясь тому, что хотя бы может понимать чужой язык. Кроме этого он приготовил в дорогу новый лук со стрелами, меч и клинки. Принцу было спокойнее от осознания того, что в случае опасности он сможет себя защитить. Он подумал о том, что неплохо бы носить с собой кинжал под одеждой. И хотя он не предполагал, что в землях будущего мужа на него будут совершаться покушения, но подстраховаться все равно не мешало. Принц покорно исполнял все, что от него требовали наставники, до того момента, как дело коснулось ведения домашнего хозяйства. — Это женские обязанности! — вскричал возмущенный эльф, когда смотритель королевских кладовых объяснял ему, как рассчитать запасы на зиму. — У людей этим занимаются жены или младшие супруги, — бесстрастно произнес эльф. — Я наследный принц рода Лиадон и не допущу такого унижения! Я выхожу замуж за короля! Неужели у него недостаточно слуг, чтобы заниматься обустройством быта? Ни один эльф не опускался до подобного! Может мне еще и обязанности кухарки исполнять придется? — Вам придется исполнять все обязанности, которые сочтет необходимыми ваш супруг, — строго отрезал эльф. — Ваш ранг на порядок ниже. Дилвин коронованный правитель, вы же только принц. Кроме того, наши законы распространяются лишь на границах Айра - Таэри, за его пределами вам придется жить по человеческим законам. Принц шокировано уставился на своего сородича. — А если эти законы предполагают совершать ужасные поступки? Что, если мне придется делать что-то отвратительное? Эльф только вздохнул в ответ. Ему самому было жаль юного принца, но с волей короля он поспорить не мог. Ленриссиль, стиснув зубы, вникал в особенности домашнего консервирования, заготовки свечей, мыловарения и прочих, считавшихся чисто женскими, обязанностей. Эльфа очень интересовал вопрос, как ему следует одеваться в чужой стране? Он ни за что не хотел расставаться с привычным эльфийским одеянием, поэтому дал распоряжение портным приготовить ему новый гардероб, чтобы забрать его с собой. «Вряд ли мой муж будет запрещать мне одеваться, как подобает эльфу», — обнадежил себя принц. Наряды эльфов отличались одновременно простотой и изяществом. Повседневная одежда была просторной и носилась в несколько слоев. Мужчины носили нижнюю рубаху из шелка или тонкого льна, поверх нее надевалась верхняя рубаха с разрезами по бокам и иногда на рукавах. Она чаще всего была сделана из тонкой шерсти или кожи. Верхняя рубаха по длине доходила до колен. На ноги мужчины надевали шоссы и сапоги из мягкой кожи. Сверху — плащ с капюшоном. Особое изящество таким незамысловатым нарядам придавали аксессуары: плетеные ремни, сумочки, вышивка, шнуровка, броши, орнаменты из цветов и листьев. Праздничные одежды шили из струящихся, мерцающих тканей, украшавшихся золотыми и серебряными нитями и драгоценными камнями, которые напоминали эльфам сияние звезд. Ленриссиль не знал, что носили люди. Послы короля Дилвина были одеты в бесформенные балахоны, и юноша сомневался, что так ходят все люди, а особенно при дворе короля. Фаэливрин проболтался, что где-то слышал, что человеческие женщины ходят в совершенно бесстыдных платьях, из разреза которых вываливаются груди. Принц покраснел до корней волос, представив себе подобный ужас. Похоже, людям было чуждо чувство стыда. По эльфийским традициям каждый квенди должен был преподнести жениху или невесте свадебный подарок, сделанный собственноручно. Принц долго ломал голову, что же он может подарить человеческому королю. Обычно мужьям дарили кольчуги, но на ее изготовление уходил почти полный цикл, а времени было катастрофически мало. Подумав как следует, Ленриссиль решил изготовить клинок из мифрила. Это серебро было гораздо дороже золота и являлось очень прочным. Прочнее всякой стали. К тому же, клинки, выкованные из мифрила, начинали светиться, если поблизости находился враг. И, хотя наследного принца специально не обучали кузнечному мастерству, но он, как и любой воин своего народа, предпочитал сам изготавливать себе оружие. Ленриссиль ковал клинок долго и методично, проделывая всю работу самостоятельно, начиная от предварительной заготовки и заканчивая отделкой. Рукоять кинжала принц украсил драгоценными камнями, а на лезвии нанес узор из орнаментов. Кунду провозился с подарком три недели, но результат того стоил. Готовая работа была настоящим произведением искусства. Никогда еще юноша не прилагал столько старания. И, хотя он меньше всего желал быть связанным узами с человеком, все же не мог допустить, чтобы подарок уронил достоинство всего народа Айра Таэри. Ближе к назначенной дате придворные советники провели с принцем туманную беседу, объясняя как себя вести среди людей. Ленриссилю намекнули, что делиться секретами своего государства не нужно и вообще как можно меньше говорить о своей жизни. С Фаэливрином провели аналогичную беседу, после чего, наконец, оставили юношей в покое. За две недели до назначенного срока Ленриссиля отдали на попечение целительницы Лауриндиэ, которая была одной из самых древних жительниц Айра Таэри. Никому не был доподлинно известен ее возраст, но, поговаривали, что уже давно перевалило за десяток тысяч циклов. Принц и раньше знал о свойствах целебных трав и сроках их сборки, но теперь эти знания могли быть ему полезны. Если им с мужем предстоит отправиться на войну, то помощь Ленриссиля при лечении раненых будет неоценимой. Лауриндиэ научила принца распознавать болезни по симптомам, обеззараживать и зашивать раны, а также различать яды и готовить противоядия. Когда до брачной церемонии оставалось два дня, Лауриндиэ задала принцу, перекладывающему сухие травы, странный вопрос о супружеских обязанностях. Эльф не понял, о каких именно обязанностях его спрашивают. После чего целительница поведала ему о том, что брак должен скрепиться физической близостью. — Что подразумевается под физической близостью? — спросил побледневший юноша, который понятия не имел об этой стороне супружества. — Ваши тела должны соединиться, — расплывчато ответила эльфийка. — Чресла супруга проникнут в вас и изольются семенем. — Но каким образом это происходит? — спросил потрясенный принц. — Наш народ не приемлет мужские связи и обычно я посвящала в разговоры о супружеском долге лишь юных дев перед свадьбой, но тебе придется сочетаться браком с человеческим королем. У людей мужская любовь считается такой же нормальной, как между мужчиной и женщиной. Кроме того, люди очень похотливы. Мы делим супружеское ложе ради благородной цели продолжения рода, люди же предаются разврату от скуки. Их мужчины каждую ночь делят постель с супругами и используют для этого все способы. В вашем теле есть два входа для мужской плоти, несомненно, что ваш муж воспользуется обоими. — То есть, он будет засовывать свои... — Ленриссиль не нашел приличного слова, чтобы описать эту часть тела, — Мне в рот и... и... — эльфу даже страшно было додумать окончание фразы, не только что ее произнести. Принц, наплевав на все правила приличия, бросился из дома целительницы со всех ног в свои покои. То, что ему предстояло пережить, представлялось юноше сущим кошмаром. Он и представить себе не мог, что можно заниматься чем-то столь же отвратительным. И если бы это нужно было пережить только один раз, он бы еще вытерпел и постарался забыть, как страшный сон, но каждый день?! Его уже сейчас подташнивало от ужаса, когда Ленриссиль представлял себе абсолютно чужого мужчину, заставляющего его вытворять такие вещи. На следующий день принца вызвал к себе отец и, строго расспросив его обо всем, что касалось его подготовки к церемонии, удовлетворенно вздохнул. Он похвалил также и свадебный подарок, изготовленный сыном, и его успехи в изучении человеческих традиций. Напоследок он сказал, что очень доволен своим наследником и даже поцеловал ошеломленного Ленриссиля в лоб. Такое проявление эмоций было чрезвычайно редким явлением для эльфов. — Помни, от твоего благоразумия зависит благополучие нашего народа. Я надеюсь, ты не посрамишь свой род. — Вся моя жизнь принадлежит Айра - Таэри и королю, — покорно ответил принц. — Теперь твоя жизнь будет находиться в руках короля Дилвина. Будь так же послушен ему, как и мне. Ленриссиль вздрогнул, не сумев сдержать волну отвращения, когда представил себе, какого именно послушания потребует от него человек. * Туилиндэ - ласточка