***
Он не знал, сколько времени пролежал без сознания. И это в присутствии врага? Хуже облажаться было невозможно! Вот дерьмо… Голова кружилась, и когда он попытался подняться, серый асфальт перед глазами поплыл в сторону, уступив место такому же серому небу и какому-то серо-зелёному ребристому куполу справа, на краю зрения. Где это он? Сердце колотилось так часто, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Все чувства, обострились до предела – звуки и запахи до боли врезались в мозг. Кацуки не сразу понял, что не может встать, потому что руки и ноги запутались в каких-то тряпках. Он слабо задёргался, попытался убрать их взрывом и с ужасом понял, что его причуда перестала работать. Что… Тряпки, опутавшие его тело, напоминали его геройский костюм, но были невероятно большими. Купол, замеченный им ранее, похоже, был его собственным наручем. Преодолевая головокружение, Кацуки поднялся на четвереньки. Он некоторое время тупо смотрел на свои руки, упирающиеся в асфальт. Лапы. Он приподнял правую и, не веря, поднёс к лицу. Лапа была покрыта светлой шерстью непонятного цвета, казавшегося ему серым, подушечки напоминали те, что были на пальцах у круглолицей. Животное. Это что – я?! Паника нахлынула, затмевая сознание, и он заметался, падая и неуклюже поднимаясь, пытаясь рассмотреть своё тело, оглядеться. Голова кружилась от разом навалившихся на него запахов, звуков и непонятных ощущений. Шерсть! Хвост! Успокойся! Надо успокоиться! Кацуки замер, широко расставив дрожащие лапы и глядя в землю. Частое дыхание вырывалось из его открытого рта. – Ах ты бедняжка, ну-ну, иди сюда, я тебе помогу! – прогудел рядом чей-то бесцветный монотонный голос. Кацуки почувствовал, как шерсть на загривке встаёт дыбом. Как ни странно, это чувство немного успокоило его – примерно так же поднимались волосы на его затылке при приближении опасности. Просто его инстинкты перешли на другой уровень. Животный. И осталось только довериться им и позволить взять контроль над этим новым непривычным телом. Он прыгнул в сторону боком и приземлился на лапы, хвост мотнулся, помогая удержать равновесие. Человек, уже протянувший к нему длинные, тонкие руки, отпрянул, хватаясь за расцарапанную до крови кисть. Кацуки почувствовал, как поднялась вся шерсть на теле, и из его горла донеслось громкое, хриплое, утробное рычание, почти завывание, угрожающее и обещающее смерть врагу от его зубов и когтей. Если этот паскудный ушлёпок – тот самый, которого он преследовал – только дёрнется в его сторону, Кацуки вцепится ему в горло. Видимо злодей понял это, потому что тут же осторожно отполз назад, а потом поднялся и попятился, не спуская с него глаз. – Хороший котик, хороший… Как хочешь, как хочешь, я ведь зла не держу, помог бы, куда тебе теперь… Кацуки смотрел на него тяжёлым взглядом, пока тот, пятясь, не вышел из тупика. Котик… Он огляделся, уже спокойнее пытаясь оценить обстановку и разобраться в произошедшем. Поле его зрения явно стало шире, но при этом все предметы помутнели и выглядели серыми с примесью зелёного и голубого. На примере урода, что тянул к нему свои грязные лапы, Кацуки уже понял, что может чётко видеть движущиеся объекты, но сейчас вокруг ничего не двигалось. Тупик был пуст, дома обнесены оградами и вряд ли кто-то заметил произошедшее. Второй злодей, тот, что напал на него и превратил в животное, исчез. Кацуки не увидел его лица, всё произошло слишком быстро. Что ж, вероятно, действие этой злодейской причуды походило на действие причуды узкоглазого из Шикетсу – того самого, который превратил его в грёбаную фрикадельку! Скорее всего, оно просто временное, а значит, уже скоро Кацуки снова станет самим собой и, наверное, не стоит отходить от одежды, потому что собой он станет голым. Его мысли прервал приближающийся лай, на который он не обратил бы внимания, если бы все его органы чувств от кончиков вибриссов до кончика хвоста не завопили об опасности. Кацуки прянул в сторону, оборачиваясь на источник шума, но налетевшая на него дворняга – Огромная! Эта грёбаная псина огромная! – с рычанием ударила его всей мордой, пытаясь укусить за живот. Кацуки отбросило в сторону, и он упал на бок, потеряв с трудом найденное в новом теле равновесие. Лажа! Быстрее, вот дерьмо! Он попытался подняться, но не успел, собака снова набросилась на него, от неё удушающе воняло псиной и помойкой, её жёлтые зубы лязгнули у самой головы Кацуки, из пасти вырвалось горячее дыхание и вонючая слюна. Кацуки отчаянно вцепился ей в морду когтями, раздирая и кусая, что было мочи. Собака сначала взвыла и заметалась, мотая головой, пытаясь сбросить свою озверевшую добычу, а потом ударила его лапой. Удар был такой силы, что Кацуки оглушило. На мгновение он ослабил хватку и тут же оказался на земле. Он услышал, как медвежим капканом щёлкнула собачья пасть, и в тот же миг зубы вонзились в его заднюю ногу, дёрнули и отбросили в сторону. Всё пропало блять, вот так я и сдохну! – успел подумать Кацуки обречённо. – Хрен тебе, помойная тварь! Он вскочил на ноги, едва коснувшись земли, и бросился прочь из тупика. Задняя левая нога разрывалась от боли, но он не мог поджать её и бежать на трёх, как это делают животные, потому что всё ещё не обрёл полный контроль над собственными движениями и равновесием. Он просто бежал вперёд на пределе собственных сил и слышал приближающийся злобный лай опомнившегося врага. Дерево! Сзади, у самого его хвоста, щёлкнули зубы, но Кацуки из последних сил выпустив когти, метнулся вверх по стволу. Молоденький клён раскачивался на ветру. Дворняга, рыча, сидела внизу, иногда приподнимаясь на задние лапы. В её глазах тёмным огнём горела непонятная ненависть. Тело Кацуки дрожало, тряслось от боли и пережитого шока. Когти железной хваткой вцепились в сук. Кровь из прокушенной лапы капала вниз. Вот капля упала на морду дворняги, и та сразу слизала её длинным розовым языком. Теперь в её глазах Кацуки видел голод. Он тоже чувствовал голод – сегодня он так и не пообедал, – а ещё смертельную усталость. Нельзя спать, если свалюсь - мне конец… Он на мгновение прикрыл глаза и провалился в темноту.***
Очнувшись, он долго пытался понять, где находится и почему всё тело так болит. Перед глазами расплывались серо-зелёные пятна, и он не сразу понял, что это листья. Всё ещё кот. Его лапы, казалось, одеревенели, намертво вцепившись когтями в ветку, он попробовал отцепиться, но не вышло. Кроме того, как только он зашевелился, снизу послышалось громкое рычание и возня. Значит, тот пёс ещё здесь. Кацуки подобрался и приник к ветке. Надо бы найти на этом дереве место, с которого он не упадёт, если снова вырубится, какую-нибудь развилку… Он сосредоточился и втянул когти, а затем на дрожащих лапах пополз к стволу. Собака внизу залилась лаем – резким, громким, злым. Она крутилась волчком, приподнималась и толкала ствол, в ожидании, что Кацуки сорвётся и упадёт. Дерево качалось, и ему пришлось снова вцепиться в ветку. Ах ты, сука, что я тебе сделал?.. Он чувствовал нарастающую обиду. Бакуго Кацуки, ученик ЮЭЙ, будущий герой, превращён в кота и загнан на дерево бродячей псиной, охренеть, дожил! – Эй, смотрите, вот на ней можно! Громкий ломающийся голос привлёк его внимание. Трое школьников остановились неподалёку от дерева, на котором он сидел. – Смотри, никого нет? – Они оглядывались по сторонам, сдержанно посмеиваясь. – Давай уже! – Смотрите! Если я сложу губы вот так, струя кислоты вылетит дальше. – Что, с такого расстояния? Да брешешь! – Ну, смотри сам! Один из мальчишек сложил губы трубочкой и задвигал челюстью, накапливая слюну, а потом резко плюнул в собаку. Струя слюны попала той на бок. Дворняга испуганно метнулась в сторону, потом взвыла, закрутилась на месте и, не переставая отчаянно визжать, бросилась прочь. Ха! Сука! Получи! – торжествующе подумал Кацуки. – Но вот же мелкие засранцы! – Эй, смотри, там кот! Он понял, что это про него, только когда малолетние уроды столпились под деревом, на котором он сидел, и задрали головы вверх, пытаясь разглядеть его в листве. Светлая шерсть была плохой маскировкой. – Сможешь сбить его? – Да как два пальца… – Брешешь, он же наверху, харкнешь себе же в рожу! – Завали! Двое предусмотрительно отошли, а тот, что был с кислотной причудой, вгляделся в листву, надул щёки и плюнул струёй в сторону Кацуки. Кислота попала на ветку в нескольких сантиметрах от его лица, и кора тут же обуглилась. Кацуки с трудом отодрал когти от дерева и отполз ближе к стволу. Новая порция едкой слюны обожгла ствол выше, две капли опалили шерсть на хвосте, оставив проплешины, но не добрались до кожи. – Эй, если не натренируешь меткость, не сдашь экзамен в геройскую школу! – подначивал плевальщика один из друзей. Тот раздражённо цыкнул и попробовал попасть по цели из другой позиции. Говнюк малолетний! Хрен ты станешь героем! Как только верну себе человеческий облик – найду тебя и надеру задницу! Кацуки с яростью прокричал это про себя, и вдруг перед его внутренним взором всплыло лицо Деку с вытаращенными, почти чёрными от страха глазами. Нет. Это другое. И это в прошлом, как бы ни бесил задрот порой. Капля кислоты упала на кончик правого уха, и он взвыл от обжигающей боли. Задумался о какой-то херне! Ублюдку не жить! Он уже собирался прыгнуть вниз и вцепиться когтями прямо в лицо малолетнему уроду, но внезапно широкая лента скрутила того вокруг туловища и дёрнула в сторону. Кацуки с замершим сердцем проследил за ним взглядом и увидел, как лента притянула мальчишку и его друзей к стоящему неподалёку человеку. Учитель Айзава! – Вы, поганцы, решили, что можете безнаказанно издеваться над животными?! Его голос был похож на рычание от едва сдерживаемой ярости, волосы взметнулись вверх, глаза горели алым огнём. В такие моменты учитель выглядел действительно пугающим, ничего удивительного, что мальчишки затряслись от страха от одного его вида. – Мы больше не будем… – Простите! – Отпустите нас! – Пересмотрите свои взгляды на использование причуд, иначе вы окончите свои дни в тюрьме! – произнёс Айзава сквозь зубы, убирая ленту. Мальчишки бросились бежать, спотыкаясь и даже не оглядываясь. Айзава устало вздохнул глядя им вслед, и подойдя к дереву, посмотрел вверх. Надо спуститься и как-то объяснить учителю Айзаве, что это я! Он, наверное, никогда ещё не был так рад видеть учителя. Вот только лапы не слушались Кацуки, тело дрожало. – Ты там как? Может спустишься? – голос Айзавы был мягким и спокойным. Сейчас… сейчас спущусь… – Что там? – раздался мужской голос рядом. К Айзаве подошёл инспектор Цукаучи и тоже посмотрел наверх. – Мальчишки кошку мучали, – хмуро объяснил Айзава. – Кошку? – Цукаучи вгляделся в листву. – Санса, посмотри. Человек с головой кота тоже посмотрел вверх и что-то тихо сказал инспектору. – Что ж, в любом случае, сейчас нам не до кошек, – с сожалением произнёс инспектор. – Вашего ученика мы так и не нашли. Идёмте, Сотриголова, нужно заполнить документы. – Я вернусь, – бросил Айзава уходя. Они же искали меня! Искали! Ухо болело, лапы ослабли после недавнего напряжения, хотелось есть, а ещё больше хотелось пить. Вечерело. Капли дождя застучали по листьям клёна, на котором сидел Кацуки. Сначала тихо и нерешительно, а потом всё громче и быстрее забарабанили, упали ему на лицо. – Помогите! – хотел крикнуть он, но изо рта вырвалось только слабое растерянное: – Мяу…***
Дождь прекратился к утру. Кацуки брёл по мокрому, покрытому лужами тротуару, хромая на левую заднюю лапу. Холод пробирал до костей, намокшая слипшаяся шерсть не грела и не защищала от ветра. Живот свело от голода, но хотя бы не хотелось пить – он пересилил отвращение и напился из лужи, неумело лакая как котёнок. Возможно, он заплакал бы, но коты не плачут, не так ли? Найти героя и объяснить ему, кто я… – повторял он про себя как мантру. – Но как объяснить? На улице уже появились спешащие на работу люди, но, ему до сих пор не встретился ни один герой. В голове было пусто и сознание порой как будто уплывало куда-то. Найти героя… найти героя и объяснить… Объяснить, кто я… Как же хочется есть… Он заметил впереди кошку. Кошка ела что-то рядом с автобусной остановкой. Он подошёл поближе, и она зашипела, торопясь проглотить последний кусок. Ну и подавись… ну и… Кошка ушла, гордо задрав хвост. Он обнюхал землю, там где она ела, но не нашёл ни крошки еды. Надо подождать, когда откроются… эти… где едят… Надо найти героя… объяснить, кто я… Он просто побрёл дальше, не глядя по сторонам. В голове звенело. Он чувствовал нарастающий страх. Почему он не может вспомнить некоторые слова? Самые обычные слова? Внезапный приступ паники почти заставил его бежать, не разбирая дороги, но боль в лапе остановила. Ничего, нужно просто найти героя… Объяснить… – Кис-кис-кис… Он почувствовал, как дёрнулись уши на звук, и обернулся. Человек в белом фартуке, присев на корточки, манил его рукой. На земле рядом с ним, на куске газеты, лежали сырые рыбьи потроха. Гадость! В животе было так пусто, что желудок, казалось, ссохся. Он подошёл, принюхался и осторожно лизнул. Вкусно! Такие нежные! Еда… Съев всё и даже пройдясь языком по газете, он довольно облизнулся. Голод ушёл, но надолго ли? Нужно найти ещё еды… Он чувствовал, что надо было сделать что-то ещё. Что-то важное, о чём он забыл. Нужно найти… Кто я… Он приподнял переднюю лапу, долго смотрел на неё, а потом лизнул. Раз, другой… Почему-то это принесло успокоение.***
Герой Пистолетоголовый решил прогуляться до ближайшей раменной, когда увидел бродячего кота. Свалявшаяся светлая шерсть, засохшая кровь на задней лапе, ободранные ухо и хвост. – Ах, бедняжка! – воскликнул он и хотел подойти к животному, но кот выгнул спину, зашипел и нырнул в кусты. Самый обычный бродячий кот.