Реки времен

Драко поднялся на ноги и потер спину. Он крайне неудачно приземлился на корни мангрового дерева и, кажется, ушибся. — Надеюсь, это дерево не строит мне козни на каждом шагу. Иначе, клянусь Мерлином, ему не поздоровится. Дерево то ли и впрямь ни в чем не было виновато, то ли просто ловко притворялось. Драко вздохнул, уселся на корень и извлек из кармана свою находку. Маленький камушек при детальном рассмотрении больше напоминал осколок. Драко видел прекрасную огранку, и вид рваной грани причинял ему почти физическую боль. Целый камень был явно больше, а еще он, судя по обломку, был невероятно красив. — И что, теперь мне стоит вернуться туда? — хмуро спросил Драко у мангрового дерева. — Я ведь так и не придумал, что сделать с этой трещиной. Ответом ему послужила тишина. Полагаться приходилось только на свои силы, да еще, может быть, на «Историю Хогвартса». Драко выудил книгу из сумочки, открыл на месте, помеченном закладкой, и обомлел. Перед его глазами был самый обычный параграф «Истории Хогвартса», безо всяких упоминаний о трещине. — Быть того не может, — Драко потер глаза и снова уставился на страницы. Но упоминания о трещине не было. — Неужели у меня получилось, и я исправил ситуацию? Надеюсь, никаких трещин больше не появлялось, — Драко принялся листать учебник, но от волнения все его мысли путались, вновь и вновь возвращаясь к осколку камня, что покоился в кармане. Драко казалось, что стоит вернуться в Министерство и просто найти там такой же камушек, чтобы закрыть трещину. Или прыгнуть в нее. Хотя вряд ли просто прыжок в трещину поможет. Иначе она бы закрылась еще после того, как в нее угодил Эйвери. Драко тряхнул головой и наложил на книгу легкие поисковые чары, какими он часто пользовался на шестом курсе, когда пытался починить Исчезательный шкаф. Тогда пришлось перерыть гору литературы в кратчайшие сроки, а потому поисковые заклинания заметно облегчили его жизнь. Книга распахнулась на главе, посвященной падению Гриндевальда, и Драко охнул. «После дуэли, в которой Гриндевальд одержал сокрушительное поражение, он был заключен в Нурменгард. Ирония заключалась в том, что тюрьма была возведена самим Геллертом для того, чтобы удерживать в ней своих конкурентов. Сама природа подала знак о том, что Гриндевальд должен быть заточен. На следующее утро после пленения Гриндевальда, у здания Нурменгарда возникла ужасающих размеров трещина в земле, которая и по сей день тревожит умы ученых». — Вот оно! — Драко вскочил на ноги. — Я не убрал трещину, а переместил во времени. Но как, каким образом? Я ведь ничего не сделал, даже палочкой не взмахнул! Неужели это из-за камня? Может, в Нурменгарде есть такой же? Тогда мне поскорее нужно его найти! А еще лучше — уловить момент, когда трещина только-только образовалась. Интересно посмотреть, с чего это начинается. Драко, очертя голову, бросился в реку. — Седьмое мая тысяча девятьсот сорок пятого, окрестности Нурменгарда, пожалуйста! Волна ударила Драко под колени, он не устоял и рухнул в воду. Забурлив, она накрыла его с головой. Он приземлился на каменистую почву и охнул. На сей раз не повезло локтям. Драко даже успел подумать, что после возвращения домой возьмет отпуск на месяц — нет, на два — и неважно, что программа социализации не предусматривает отпусков как таковых. Конечно, Пенелопа с большой вероятностью могла бы закатить скандал, даже написать жалобу, испортить Драко характеристику. Он бы еще долго прокручивал в мыслях картины грядущих на его голову кар от Пенелопы и самого Министра, если бы не просвистевшее над головой заклинание и последовавший за ним вздох множества голосов. Миг — и чья-то рука резко дернула Драко в сторону. — Молодой человек, идолопоклонничество еще до добра не доводило! На какой бы стороне вы ни были! — выпалил мужчина, державший Драко за руку. У него была густая шевелюра и острый взгляд, а нашивка на мантии указывала на то, что он имеет отношение к Британскому Министерству магии. — Простите, о чем вы? — Юноша, сдерживайте ваши порывы, Альбус Дамблдор одержит победу в этой дуэли и без ваших попыток помочь. А вот сами вы можете пострадать. — Я просто споткнулся и упал, — промямлил Драко. — Элфиас! — окликнули сзади. — Элфиас, и вы, юноша, отойдите! В вас могут попасть. — Элфиас? Элфиас Дож? — удивленно спросил Драко, уставившись на своего спасителя. — Да. Польщен, что вы меня знаете. А теперь, ради всего святого, отойдем за линию. Драко только теперь смог осмотреться по сторонам и заметить, что оказался в середине круга, очерченного линией. В центре, озаряемые вспышками заклинаний, бились Дамблдор и Гриндевальд, а их сторонники стояли за границей круга и взирали на происходящее с немым восторгом. — Думаете, просто так здесь круг начертили? — пожилая леди, окликнувшая Дожа, теперь гневно взирала на Драко. — Это еще и мощнейший защитный полог, а вы так неосмотрительно бросились вперед. Да где вас только берут таких, молодых да ранних! — Мадам Марчбэнкс, я споткнулся, — проблеял Драко, с ужасом узнав эту леди. «Мерлинова борода, да была ты когда-то молодой или нет, старая карга? Ты у меня экзамены будешь принимать через пятьдесят лет. Жаль, нельзя предупредить, что ты ни капли не изменишься». — Гризельда, он и впрямь не устоял на ногах, — принялся оправдывать Драко Элфиас Дож. — Здесь такая давка, да еще и переживает наверняка. Драко насупился и теперь молчал, потирая локоть. Впрочем, бросив короткий взгляд на сторонников Гриндевальда, он возблагодарил судьбу — и воды Исы, разумеется — за то, что попал на Британскую сторону, а не на немецкую. И хотя он умел себя вести в стане магглоненавистников, в обществе мистера Дожа и мадам Марчбэнкс ему было комфортнее. Что и говорить, программа социализации все же принесла свои плоды, и теперь оголтелые фанатики, выкрикивающие воинственные лозунги и вскидывающие вверх руки с повязками, на которых был вышит символ Гриндевальда, казались ему дикарями и идиотами. И хотя люди, стоявшие по эту сторону, тоже не обладали спокойствием, между ними была огромная разница. Если сторонники Гриндевальда выкрикивали что-то про смерть и чистоту крови, то сторонники Дамблдора кричали о спасении и свободе. Эта пропасть между двумя сторонами была осязаемой, практически зримой. Драко непроизвольно потер предплечье, где еще недавно красовалась Метка, и впервые испытал настоящее удовлетворение оттого, что свел ее еще в начале года. Он три месяца ходил в клинику Святого Мунго, где целители натирали руку различными мазями и составами, вытравливали чернила заклинаниями и даже сделали пару надрезов. Но тогда Метка была просто чем-то нехорошим, неправильным, тем, чему не было места в новой жизни и от чего нужно было избавиться просто ради хорошего отчета по программе социализации. Сейчас же Драко смотрел на сторонников Гриндевальда и понимал, что места Метке нет ни в одном времени. Он был свободен от нее и от тех убеждений, символом которых она стала. От той ненависти, которую так старательно взращивал в душах сторонников Темный Лорд — и, как оказалось, не он один. — Спасение и свобода! — крикнул Драко, воодушевленный своими собственными мыслями. — Спасение и свобода! — подхватил добрый десяток голосов. А потом случилось чудо. Палочка Гриндевальда, повинуясь Разоружающему заклятию Дамблдора, вылетела из его руки и откатилась в сторону. Дамблдор поднял ее и грустно улыбнулся. — Ты проиграл, Геллерт, — произнес он. Сторонники Гриндевальда бросились к Дамблдору, прорывая магический барьер. Толпа за спиной Драко пришла в движение и тоже повалила в круг. Влекомый потоком людей, Драко тоже выбежал на поле и тут же наградил кого-то из немцев Петрификусом. И никто, ни одна живая душа не обращала внимания на то, что Гриндевальд не пытается отнять у Дамблдора свою палочку, не продолжает сражаться. Он стоял, опустив руки и гордо выпрямив спину, пока на поле боя не стали появляться новые люди. Драко узнал форму Британского и Французского Министерств, а также нашивки МАКУСА и СУВ — советского управления волшебства. Он радостно воскликнул, когда немцы обратились в бегство, а союзники Дамблдора и вновь прибывшие догоняли их, обезоруживали, обездвиживали и аппарировали. — Мистер Дамблдор, — статная женщина с нашивкой МАКУСА смерила того долгим взглядом. — Да, — он кивнул и направил палочку на Гриндевальда. — Инкарцеро. Тугие веревки опутали тело Гриндевальда, а он все продолжал смотреть в лицо Дамблдора. — Союзные силы сошлись на том, чтобы заключить его в Нурменгард. Он будет сидеть в тюрьме, которую сам же и построил. — А это не есть опасно? — светловолосый и совсем молодой волшебник из СУВ недоверчиво покосился на пленника. — Он убегать от вас, из своей тюрьмы он убегать еще быстро. — Он не убежит, — Дамблдор покачал головой и посмотрел на палочку, недавно принадлежавшую Гриндевальду, а теперь зажатую в его руке. — Теперь он не убежит. Он не видит смысла. По лицу Гриндевальда пробежала тень безумия, и он разразился смехом, от которого Драко стало не по себе. Представительница МАКУСА схватила концы веревки и приготовилась аппарировать с пленником. — Ты знаешь, Альбус, ради общего блага! Ради общего блага! — воскликнул Гриндевальд. Раздался хлопок аппарации, и Дамблдор остался на поле один — если не учитывать Драко, безмолвного свидетеля, на которого он не обращал ни малейшего внимания. Лицо Дамблдора искажала гримаса боли, будто Гриндевальд всерьез задел его. А может, он и впрямь получил на дуэли травму. — Сэр, с вами все в порядке? — осведомился Драко, вглядываясь в лицо Дамблдора. — Вы ранены? — Нет-нет, молодой человек, благодарю. Я не ранен. Думаю, нужно отдохнуть. Определенно нужно отдохнуть, — пробормотал он, обращаясь не столько к Драко, сколько к своим мыслям, засунул обе палочки в карман мантии и медленно побрел прочь. Драко не стал его догонять. *** Когда Драко проснулся на следующее утро, из-за туч проглядывало солнце, а о вчерашней битве напоминала разве что вытоптанная молодая трава на поле. Он наспех собрал палатку и снова сверился с «Историей Хогвартса». Упоминание о трещине все еще было на странице о заключении Гриндельвальда в Нурменгард. Значит, пора было выдвигаться туда. Драко старался не думать о том, что он будет говорить охранникам, если его заметят. Перспектива оказаться в соседней с Гриндельвальдом камере ни капельки не радовала. И все же медлить нельзя было: Драко не мог допустить, чтобы кто-то другой нашел осколок камня. От одной только этой мысли его прошиб холодный пот. Конечно, это было слишком самоуверенно — доверять внутреннему голосу, который по неведомой причине решил, что камень важен. Он сконцентрировался на Нурменгарде и аппарировал. «Да как внутренний голос вообще мог что-то решить? — недоумевал Драко, бредя через пустошь вдоль высокой каменной ограды. — Я сам это решил. Это ошибка — так говорить про внутренний голос. Даже если опустить то, что я, очевидно, схожу с ума». В собственном помешательстве Драко не сомневался. Еще неделю назад он бы назвал идиотом любого, кто вот так, сломя голову, без плана и программы исследований бросится в путь, а теперь — пожалуйста, сам прыгает по временной линии, руководствуясь сомнительными подсказками из учебника, который вообще неизвестно кому принадлежал. Возможно, этой таинственной Гермионе Грейнджер. От мысли о незнакомке Драко передернуло. И почему он вообще был так уверен в ее существовании? Может, эта комбинация имени и фамилии была не более, чем плодом его воспаленного разума. К тому же, он не помнил никаких Грейнджеров в списке чистокровных. Если эта дамочка и существовала, то наверняка была полукровкой, или — прости Мерлин — магглорожденной. Конечно, Драко теперь полагалось быть терпимым, но рисковать своей жизнью ради столь сомнительной личности — явный перебор. — Стоять! Драко замер. Как некстати пришлась мысль о риске для жизни — на него были устремлены три палочки. Хозяева их оказались крайне недружелюбными магами, облаченными в форменные мантии со знаком Гриндельвальда на предплечье. Кажется, Драко все же удалось найти неприятности. — Сэр, вы знаете, где находитесь? Драко уставился на них, не моргая и вдруг понял одну очень важную вещь: эти люди говорили не по-немецки, а по-английски. Насколько Драко помнил, в сорок пятом практически все приспешники Гриндельвальда были немцами. — Я свой! — неожиданно тонким голосом воскликнул Драко. — Свой! Дамблдор! Мир! Победа! Трое волшебников недоуменно переглянулись и вдруг расхохотались. — Новобранец что ли? — спросил один из них. — Из Отдела Тайн, — Драко попытался напустить важности, но, похоже, всерьез его уже не воспринимали. — К нам поступили сведения, будто в здешних краях буквально вчера образовалась крайне опасная трещина. И мне поручено ее исследовать. — А-а, конторская крыса, — второй презрительно фыркнул. — Сразу видно, не нюхал пороху. — Сами виноваты, — обиженно буркнул Драко. — Нацепили на себя вражеские мантии и ходите. — Так они теплые, мантии-то, — третьего явно задело за живое. — Мы сюда не мерзнуть отправлялись, а бороться за свободу и госпожу президента. — А-а, американцы, — Драко окончательно осмелел. — В Ильверморни убрали из программы Согревающие чары и Трансфигурацию одежды? Теперь уязвленными выглядели все трое. — А теперь повторяю: я из Британского Министерства Магии, Отдел Тайн. Я должен изучить трещину, пока энергия, исходящая из нее, не стала разрушать все вокруг. Надеюсь, никто из ваших бравых парней не додумался в нее упасть? — Никак нет, сэр. Следуйте за нами, сэр. Мы не можем оставить внешний периметр, но передадим вас охране внутреннего периметра, они покажут вам то, что вы ищете. Драко поежился — было действительно весьма прохладно — и зашагал за охранниками к воротам. За ними тоже обнаружился американец, правда, в форме МАКУСА, над которой вился легкий, едва заметный пар — видимо, этот помнил про Согревающие чары и додумался их применить. — Билли, отведи этого господина к той трещине, — бросил первый из охраны наружного периметра, и все трое вернулись за ворота. Билли же недоуменно смотрел на Драко и хлопал глазами. — Доброе утро, Билли, — Драко счел уместным завязать беседу. — Я из Британского Министерства Магии. Мне поручено исследовать трещину. — О! Британское Министерство! — Билли закивал. — Моя бабушка работала в Британском Министерстве, пока они с дедушкой не уехали жить в Америку. Она много рассказывала о своей работе. Многовековые исследования. Вы из корпуса Авроров? — Отдел Тайн, — коротко бросил Драко. — Вау! — глаза Билли округлились. — Бабушка говорила, там работают очень сильные маги. Простите, сэр, мы не знали, как защитить эту трещину. Честное слово, мы не знаем, что это такое. В общем… Это не я! Это парни с наружного периметра придумали! Из торопливой речи Билли Драко успел понять только то, что ребята из охраны наружного периметра сделали несусветную глупость. При этом они все еще казались более глупыми — надо же, напялить мантии с вражескими нашивками. Даже тщедушный Билли — и тот додумался зачаровать свою форму. Билли как раз перестал болтать и двинулся вокруг здания — не такого ужасающего, как Азкабан, но все же довольно мрачного. Огромная каменная глыба меж двух скал, практически гладкая, с узкими окошками-бойницами угрожающе возвышалась над низиной. Но даже это так сильно не пугало, как змея трещины, тянущаяся к ней и уходящая под здание. Подойдя ближе, Драко, наконец, понял, почему Билли так отчаянно оправдывался. Трещину обнесли сигнальной лентой, привязав ее к воткнутым в землю палкам. — Идиоты, — пробормотал Драко, и Билли дернулся. — Простите, сэр, я предлагал им вспомнить Защитные чары, но они и слушать не стали. — Эти-то, из охраны наружного периметра? — Драко фыркнул. — Да ни на что более интеллектуальное я и не рассчитывал. В конце концов, мы говорим о людях, у которых хватило ума напялить мантии с символикой Гриндельвальда. Билли побледнел. — Я даже не заметил! Спасибо, сэр. Если будет проверка из штаба, нас ждут проблемы. — Но ты же в своей форме, — недоуменно пожал плечами Драко. — Не думаю, что тебя накажут. — Я знаю этих ребят еще со школы. Драться они еще тогда научились. Поверьте, сэр, если им сделают выговор, они обвинят в этом меня. Билли-вечный-староста не уследил за ними, — он вздохнул. Драко вдруг понял, кого эти трое ему напомнили. Понял — и вмиг испытал неприязнь к самому себе. А еще — тянущую тоску в груди. Если бы у Крэбба и Гойла был еще один собрат по разуму, они бы точно могли охранять наружный периметр. Билли стало откровенно жаль. — Ладно, беги, скажи им, пока не поздно. Дальше я сам разберусь. — Я мигом, сэр, — отчеканил Билли и бросился к воротам. Драко же побрел вдоль трещины, прислушиваясь к шуму прибывающей воды. Чем ближе он подходил к громадине Нурменгарда, тем уже становился разлом, так что, поправил он сам себя, вернее было бы сказать, что трещина выходит из-под здания. В конце концов Драко уперся в высокие узкие двери и остановился. Он надеялся, что Билли вернется и откроет ему, потому что начало трещины — а значит, и маленький холмик золотого песка, и осколок камня нужно было искать под Нурменгардом. И Драко искренне желал, чтобы не под скалами, служившими задней стеной. — Ох, сэр, простите! — запыхавшийся Билли взлетел по ступеням на крыльцо и принялся шарить по карманам мантии в поисках ключей. — Я совсем забыл, что эта трещина есть и в подвале. Она так неожиданно возникла. — Надеюсь, туда никто не провалился? — Нет, сэр, просто сказочное везение. В тех камерах содержали политических противников Гриндельвальда, а их как раз выпустили вчера, сразу же после поединка. Госпожа Президент лично! — в его голосе слышался благоговейный трепет. — И через два часа она появилась, эта трещина. Чудо! — Хорошо. Наконец, ключ нашелся. Дверь отворилась, и Драко переступил порог. Он оказался в длинном узком коридоре с тянущейся по обеим сторонам цепью дверей, за которыми обнаружились узкие длинные камеры. Трещина шла по левой стороне здания, и Драко медленно шел по коридору, заглядывая в каждую камеру в поисках начала трещины. Билли же следил за каждым его шагом с неподдельным восторгом. — Я напишу бабушке сегодня же. Надо же, встретиться на службе с самым настоящим… Невысказанцем? Неговоринцем? — Невыразимцем, — поправил Драко. — Вот! Он не смог сдержать радостный возглас, увидев в камере горку песка. — Это начало трещины. То, что я искал. — Прямо под камерой Гриндельвальда! Это символично, сэр, вам так не кажется? Драко не ответил. Он опустился на корточки перед горкой песка и разворошил ее. Осколок камушка поблескивал и, когда Драко положил его на ладонь, замерцал еще сильнее. Вода в трещине дошла почти до самого верха, бурлящая и пенящаяся. — Всё будет хорошо, Билли, — Драко улыбнулся. — И, знаешь, береги бабушку. На глазах огорошенного Билли он глубоко вдохнул и прыгнул в разлом.