Тёмные дни

POV Киара  — Что? — переспросила я, не хотя верить в услышанное из уст старого Рафики. Я просто не могла поверить в то, что я предала свой прайд, родителей и всю мою семью, забеременнев от убийцы, на когтях которого, если принюхаться, можно ещё унюхать ели уловимый запах крови моего отца. И я не могла поверить, что за одну ужасную ночь, проведённую с этим уродом-королём, смогу забеременнеть. А может это просто страшный сон?  — Киара, ты беременна, — с радостной улыбкой повторил Рафики, точно не зная о том от кого я забеременела, — Ну? Расскажешь, кто папаша? А ты что, сам не знаешь, Рафики? От кого же мне забеременнеть, если в нашем прайде всего два льва? Нука меня просто напросто игнорирует, так что остаётся только Кову! Так, успокойся, Киара. Может он просто думает, что папаша моих будущих детей — бродяга?  — Это К-кову… — дрожащим голосом тихо ответила я и с морды старого друга нашей семьи слетела улыбка. Я, не выдержав, упала на пол и, уткнувшись мордочкой в свои передние, скрещенные лапы, расплакалась. Рафики же, сев рядом со мной, просто успокаивающе поглаживал меня по спине, пока я ему всё рассказала, что со мной творил Кову.  — Р-рафики, скажи мне, пожалуйста, есть ли способ как-то из-збавиться от этих львят? — периодически всхлипывая, спросила я дрожащим голосом и посмотрела на старого мандрила.  — Есть, конечно, один способ, но тогда есть большая вероятность того, что ты просто не переживешь этого, — с сожалением в голосе ответил Рафики, а я лишь от безысходности снова уткнулась мордочкой в свои лапы.  — То есть мне остается только рожать? — спросила я и, услышав тяжёлый вздох Рафики, я всё поняла. Мне придётся страдать все три месяца, а потом перенести адски-больные роды только, чтобы я осталась жива. Выйдя из баобаба Рафики, Витани начала расспрашивать меня: «Что случилось?», «Ты что, плакала?», «Всё хорошо?» и многое другое. Мне ничего не оставалось, кроме как рассказать ей обо всём, что случилось. В принципе я так и сделала. Она сначала мне не поверила, думая, что это просто шутка, но потом сказала, чтобы я успокоилась и мы направились к скале предков, чтобы рассказать об этой новости всем остальным. * * * Я была немного удивлена, когда Кову обрадовался тому, что я беременна. Зира же отнеслась к этой новости очень агрессивно. Она начала кричать на меня и Кову, и даже чуть не напала на меня, но Кову защитил меня, говоря, что ему всё равно нужны королева-жена и наследники. Следующей ночью Кову пришёл ко мне на выступ, где я живу и сказал, что нам надо поговорить.  — И о чём же ты хочешь поговорить? — сдерживая себя, чтобы не ударить его, спросила я с презрением смотря на ненавистного мне льва.  — Я пришёл к тебе, чтобы предложить неплохую сделку, — с некой хитринкой в голосе ответил Кову.  — И в чём же она заключается? — с фальшивым интересом в голосе спросила я.  — Она заключается в том, что если ты согласишься стать моей женой и королевой, то я клянусь, что не трону твой прайд и семью, которые сейчас находятся в аутленде, — с хитрой ухмылкой ответил Кову, а я лишь с таким же презрением смотрела на него.  — С чего бы мне тебе верить?  — Я когда нибудь тебе врал? — с усмешкой спросил он.  — Да. Ты врал мне, когда спас меня от огня на моей первой охоте и сказал, что изменился и что больше ты не с ними, — с ухмылкой на мордочке ответила я, но меня удивило то, что и Кову ухмыльнулся.  — Нет, тогда я врал только твоему отцу, а вот тебе я никогда не врал, — отрицательно покачав головой возразил мне Кову, — Так что выбираешь? Стать моей женой и королевой или же стать полнейшей сиротой? Что же мне выбрать? Либо страдать оставшуюся жизнь с этим уродом-королём и позволить жить дальше прайду, моему уже, наверное, родившемуся братику или сестрёнке и маме или же быть свободной и не быть женой Кову, но пожертвовав своей семьёй? Я не эгоистка, так что выбор очевиден.  — Хорошо, я стану твоей женой и королевой, — со вздохом ответила я и опустила голову.  — Рад слышать, моя милая Киара, — проговорил Кову и нежно лизнул меня в щеку. Я сдержалась, чтобы не ударить его, ведь я знала, что если ударю его, то будет только хуже. Поэтому я зажмурила глаза, чтобы хоть как-то отвлечься от этого.  — Свадьба и коронация вместе будут завтра, так что готовся, — с тошнотворной для меня ухмылкой сказал Кову и ушёл, оставив меня одну. * * * Я знала, что теперь навсегда буду пренадлежать Кову, когда громко, с фальшивой радостью в голосе ответила Рафики, что готова стать его женой (хоть это было и не так). Знала, когда мы с Кову исполняли супружеский долг. Знала, когда он называл меня разными милыми именами и с улыбкой лизал меня в щеку. Я знала это, но всё равно не могла принять это, как один из фактов моей жизни. Я просто не могла поверить, что стала всего за несколько мгновенний пренадлежать тому льву, которого теперь не люблю. Странно, что я приняла это всё, когда наступило время моих родов. Наверное я просто хотела таким образом отвлечься от этой адской боли. В любом случае мне было очень плохо на душе от этого понимания. Я даже несколько раз наяву незаметно щипала себя, чтобы проверить: это сон или нет, но каждый раз мысленно вздыхала, когда чувствовала не сильную боль там, где я себя ущипнула. Роды мои проходили очень тяжело и это всё из-за того, что я ещё подросток. Я постоянно чувствовала адскую боль во всём теле и молила Айхью, чтобы он прекратил мои страдания. Наконец, мои страдания закончились и я облегчённо вздохнула. Я изрядно измоталась и смутно понимала, что мне говорит Рафики, но я поняла только то, что он меня поздравил и сказал, что у меня родились прекрасные тройняшки, а затем он вручил их мне прямо в лапы. Я, если честно, думала, что буду ненавидеть своих детей так же, как и их отца, но я, удивляясь сама себе, заметила, что я не чувствую ни капли ненависти к этим трём маленьким комочкам шерсти. У первого, самого старшего моего львенка была тёмно-рыжая шерсть и аутлендерский нос, как у Кову. Вообще он внешностью почти копия своего отца, но у него шерсть на несколько оттенков светлее, чем у Кову. Второй мой львенок оказался девочкой. Она тоже, как и её старший брат, похожа на отца, но окрас шерсти её между окрасом Кову и моим. Тоесть у неё рыже-золотистый окрас шерсти. И последним, самым младшим и самым маленьким моим львенком оказался мальчик. Он, если честно, единственный, кто унаследовал мой золотистый окрас шерсти и розовый, прайдлендерский нос. Впрочем я очень рада тому, что хоть один из моих львят не похож на этого урода-короля. Но меня очень обеспокоило то, что он меньше, чем его старшие брат и сестра.  — Рафики, а почему мой младший сын меньше, чем другие два моих львенка? — обратившись к Рафики, спросила я и посмотрела на него.  — Понимаешь, Киара, твой подростковый возраст отразился проблемой для твоего младшего сына в результате чего: он и родился меньше и слабее, чем его брат и сестра, — объяснил мне Рафики, а я лишь старалась из-за этой новости не расплакаться, — Я сейчас приведу Кову. Я лежала так несколько минут, разглядывая своих детей, а потом ощутила, как кто-то лизнул меня в щеку. Подняв взгляд я встретилась с тёмно-изумрудными глазами Кову.  — Ну? Кто у нас родился? — неожиданно нежным голосом спросил меня Кову, от чего у меня по спине пробежали мурашки.  — Два мальчика и одна девочка, — спокойно ответила я и снова посмотрела на своих детей. Наших детей.  — Старшего мальчика назовём Мвенай, девочку Ниота, а их младшего брата назовём Нго… — говорил Кову, но остановился, когда посмотрел на нашего младшего сына и я напряглась, — Таким слабым, как ему — нет места в этом мире. С этими, ужасающими для меня, словами Кову взял нашего младшего сына и понёс к выходу из пещеры. Поняв, что он хочет от него избавиться, я начала кричать ему, чтобы он не делал этого.  — Успокойся, моя милая Киара, для нас и для него так будет лучше, — ухмыльнувшусь и держа львенка за шкурку, сказал Кову, а я ещё больше начала бояться за жизнь своего сына.  — Нет! Кову, пожалуйста, не надо этого делать! Я клянусь, что сделаю всё, что ты попросишь! — отчаянно кричала я и он на моих последних словах остановился посмотрел на меня.  — Всё, что угодно? — с интересом и задумчивостью в голосе спросил Кову и я несколько раз положительно кивнула в знак согласия. Кову, немного подумав, подошёл ко мне и положил в мои лапы младшего сына, а я посмотрела на него, ожидая чего он попросит.  — Если хочешь, чтобы он выжил, то люби меня, — сказал Кову, ухмыльнувшись, развернулся и вышел из пещеры, оставив меня одну наедине со своими мыслями, но их перебило жалобно-голодное мяуканье моих новорождённых детей.  — Если это спасёт тебе жизнь, то я буду его любить, — посмотрев на младшего сына, проговорила я и начала их кормить.