Тёмные дни

Сказать, что Киаре было страшно, когда она глядела в ненавидимые темно-изумрудные глаза Кову, значит ничего не сказать. Ей было страшно от чёткого понимания того, что она, многие львицы, львы и даже возможно её дети не вернутся живыми. Но она старалась, из-за всех своих возможных сил старалась выглядеть серьёзной и даже, в каком-то смысле, равнодушной.  — Ты боишься, — тихо, но проницательно проговорил Кову и его губы расползлись в кровожадной ухмылке. Взгляд золотистой королевы мельком скользил по львицам и львам его прайда, и по своим. На секунду она даже остановила взгляд на Мвеная, что с ненавистью в глазах глядел на ухмыляющуюся Мохану. Затем она снова посмотрела на когда-то-мужа.  — С чего ты взял? — так же тихо с усмешкой спросила Киара, стараясь успокоиться, чтобы её сердце не стучало настолько сильно, что порой ей даже кажется, что в один момент оно просто выпрыгнет из её груди.  — Я вижу страх в твоих глазах, — всё таким же проницательным и тихим голосом произнёс Кову, — Ты и твои львицы боитесь смерти.  — А кто же её не боится? — снова с усмешкой в голосе спросила.  — Хех, страх — это хорошо.  — И что же в нём хорошего?  — Ну, например, в порыве страха ты сможешь защитить себя и, возможно, других, — ответил он и ещё шире улыбнулся, — Но не бойся, я быстро покончу с тобой, ты даже пискнуть не успеешь. Всё таки, как никак, когда-то мы с тобой были возлюбленными и даже некоторое время супругами.  — Хватит болтать, пора в бой! — зарычала Киара, так что это услышали все и вместе со всем прайдом бросилась на аутлендеров, а те на них. Как только прайдлендеры и аутлендеры вцепились в друг друга раздался гром и полил внезапно дождь, но никого это не волновало. Киара, как и все остальные в особенности её детей, уже давно сбилась со счёта сколько она уже убила львиц и сколько ран не таких серьёзных, но несколько из которых, возможно, навсегда останутся на её теле. Но ей, если честно, было на это просто наплевать. Она не пожалела ни одну львицу, которая попала под её с острыми когтями лапу. Она точно слышала болезненные крики стариков и некоторых молодых львов и львиц, которые, похоже, уже никогда не откроют глаза, но ни разу не обернулась, чтобы проверить живы ли они ещё. Сейчас не время для этого. Сердце Киары билось очень быстро, но теперь не из-за страха. Наоборот, её сердце и разум жаждали крови врага. Кову. Но… она всё же обернулась. И пожалела об этом. Она увидела, как Мохана повалила её старшего сына на землю.  — Ну ты и тварь, Мохана, — прорычал он, чувствуя, как её когти пригвоздили его к мокрой от дождя почве, — А я, дурак, тебе поверил…  — Что ж, не стоило, — прошипела она с злорадной ухмылкой и прошлась когтями по его шее, став его убийцей. И увидела Киара, как промелькнула рядом с ней тень Кову, что одним ударом смог лишить жизни её горячо любимого мужа… Кирабо пал на землю, истекая кровью и глядя пустыми, мертвыми глазами непосредственно прямо на свою жену-королеву. Киара почувствовала, как ледяная лапа сдавливает её горло и боль рвёт её сердце на тысячу осколков. На глазах королевы только что погибли её горячо любимые муж и сын и Киара чувствовала, что если отчаяние не найдёт выхода, то грудь её просто разорвёт. И она издала истошный вопль. Вопль боли и горя. Он был настолько громким, что на мгновение заставил дерущихся остановиться. Киара бросилась на Кову, но увиденная картина заставила её остановиться посреди прыжка: мерзавец прижал к земле Маишу. — Ни шагу дальше, Киара, — с мерзкой ухмылкой сказал он, — иначе твоя драгоценная дочурка пострадает, как впрочем и твой второй сынок. И он указал на Дхаифу, которого жестоко рвали и кусали четыре львицы. Она хотела закричать, но её горло пронзила жестокая боль. — Отступай, моя милая Киара, — с издевкой подчеркнул Кову три последних слова, — у тебя нет другого выхода: ты и так проиграла. Или ты думала, что твоё слащавое счастье будет длиться вечно? Ты должна была знать, что я этого не допущу. Киара наблюдала, как один за другим гибнут члены её прайда, на Маишу, которая была прижата к земле и решение пришло к ней незамедлительно. Тем временем, к ней подбежал Джелани. — Киара! — крикнул он, а затем заметив Маишу в лапах Кову уже хотел наброситься на него, но его остановила королева, — Но почему? — в шоке спросил он. Киара только замотала головой и жестом показала зятю, что они отступают. Джелани быстро сообразил, что это решение Киара приняла, чтобы спасти жизнь Маише и незамедлительно подал приказ остальным к остступлению. Оставшиеся в живых львицы Киары медленно стали уходить с поля битвы. Киара бросила последний взгляд на дочь. В этом взгляде было всё: и боль от того, что она вынуждена оставить её в лапах врага, и просьба простить её, и безумная любовь и страх за неё. Из глаз Маишы потекли слёзы. Ей отчаянно хотелось броситься к матери, прижаться к ней, но это было невозможным. Затем королева развернулась и пошла вслед за прайдом. Маиша не выдержала и разрыдалась. — Твоя мама приняла очень верное решение, принцесска, — сказал ей Кову, — проследите за ней, — отдал он приказ двум своим львицам и пошёл вперёд на земли Прайдленда, которые он вновь, уже во второй раз, завоевал. А Киара и остальные шли в изгнание на заброшенные земли, где они спрятали Узури, Ниоту и всех остальных беременных львиц. — И что нам теперь делать? — спросил у королевы Джелани. Киара только посмотрела ему в глаза полным отчаяния и боли взглядом. Ведь она ничего не могла сказать: от своего истошного крика у неё сорвался голос.