Огненный зверь лунного света

      Напоминаю, что моя работа написана исключительно для праздного чтения, так что ничего серьезного здесь не будет. Хотите дарка и тяжелых мотивов — вам точно не сюда. Зато здесь будут нежности, милости и юмор.

***

— Я не знаю, обрадует тебя это или все-таки нет, но Дазай отловил меня, припер к стенке и пообещал перевернуть всю мафию вверх дном, если мы не скажем, куда именно дели Ацуши. — Чуя недовольно морщится, потирая шею, на которой отчетливо проступают синяки от чьих-то пальцев. Учитывая его рассказ, чьих именно тайной не стало. — А ты? — Тсунаеши взволнованно хлопочет вокруг него, старательно подлечивая Пламенем Солнца, аккуратно дозируя его, чтобы не навредить. Она немного виновато вздыхает и уже чуть ли не в слезы кинулась от произошедшего, но, к счастью, Накахара вовремя отследил это и остановил ее. Причем, самым нетрадиционным методом — поцелуем. Тсуна настолько сильно удивилась, что даже зависла на пару минут, пока не пришла после в себя.       Правда, зараза, краснеть даже не подумала. Лишь отвечающе чмокнула Накахару в губы и приступила к лечению, выспрашивая, как это он умудрился так попасть. — А что я? — рыжий был полностью доволен, несмотря даже на свои синяки. Он ведь и сам неплохо избил бывшего напарника, напоминая, что это именно из его вшивого ВДА бедного-бедного Ацуши-куна выгнали, как только его способность… хи-хи… исчезла. Тогда у Осаму было такое страшное выражение лица, что мужчина даже забеспокоился за целостность города, но, вроде бы, обошлось. — Я ничего не знаю ни о каком Ацуши. Вот если бы он спросил, где ты, Тсуна, то я ему может быть и сказал, хотя не факт. Но раз ему нужен Тигр… Ну-ну, пусть ищет хоть до посинения.       По крайней мере, шатен засунул руки в карман, развернулся и ушел. — Вам совсем не стыдно, Чуя-сан. — укоризненно покачала головой Савада, но Чуя видел, что ее укоризненность лишь напускная. Она не злилась на него, потому что он, по сути, даже не был виноват в происходящем. Если кто и был виноват, то ВДА. А еще она, что вообще решила заявиться в Йокогаму, играя из себя не пойми что. — А чего стыдиться-то? — вскидывает тот брови, весело усмехаясь. Смотрит прямо в весело сверкающие янтарными искорками карамельные очи, а потом бросает взгляд на розовые и мягкие губы, которые ему снова хочется поцеловать. Он встряхивает головой, выкидывая эту неправильную мысль из головы, но та, как назло, отказывается уходить. Он укоряет себя, напоминая, что перед ним по сути еще ребенок, которому до девятнадцати лет жить еще два года, но его гормоны явно решили взбунтоваться, напоминая, что фигуркой сидящая перед ним девушка очень даже ничего. Тощенькая, конечно, но он еще откормит ее до нормального размера.       Накахаре вообще интересно, куда смотрели все те, кто в свое время окружал шатенку, что совершенно не замечали, насколько она тоненькая? Она вообще нормально ест, или что? Или они считают, что ее размеры вполне достаточны для девушки семнадцати лет? А то, что та едва ли выглядит даже на четырнадцать — так, временные трудности? Рыжий думает, что с Хранителями и отцом (и дедом) будущей супруги ему нужно поговорить очень популярно.       Особенно сильно ему хочется отловить Реборна, чтобы уточнить у него некоторые важные аспекты. Например, стоит ли ему убивать Аркобалено, учитывая все то, что тот натворил с Тсунаеши. Нет, конечно, мужчина все понимает — мафия, а Тсуна — единственная претендентка, но все-таки… Она ведь, если он правильно помнит, до двенадцати (?) была простой гражданской, и только после этого возраста стала тренироваться для того, чтобы в будущем занять кресло будущего Босса Вонголы. Конечно, сейчас та уже считается принцессой Вонголы, которая в скором времени должна стать ее Королевой, но он прекрасно понимает, КАКОЙ именно ад должен был происходить до признания этого титула.       В общем, пока у него вопросов больше, чем ответов.       Ну ничего, он еще успеет спросить абсолютно все с них. — Вам просто нравится издеваться над Дазай-саном. — укоризненно тянет Савада, на что Чуя лишь усмехается, качая головой. В ее голосе снова нет ни капли злости или разочарования. Она прекрасно знает, ЧТО происходило бы, если бы он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО стал бы издеваться над Осаму. Тот просто-напросто долго бы не прожил. Шатен может сколько угодно хвалиться своими прекрасными мозгами и жаловаться на доставшую его живучесть (Накахара почти уверен, что последние года, во время которых шатенка находилась в мафии, выживать ему все-таки помогали с помощью Пламени Солнца), если бы Портовая мафия на полном серьезе решила бы избавиться от него, он долго бы не просуществовал. — Ты права. Мне просто нравится над ним издеваться. — покорно кивнул мафиози, у которого уже в печенках сидело то, как Осаму издевался над ним. Вот он ему и отвечает, даже если шатен еще не знает этого. Просто Чуе очень хочется посмотреть прямо в лицо скумбрии, когда тот узнает всю правду. Ах, он готов поспорить, что это зрелище будет просто незабываемым.       Дазай сколько угодно мог считать себя самым умным и крутым. На самом же деле пока его спасало то, что Огай Мори, несмотря на предательство, все еще был благосклонен к бывшему ученику и считал его довольно-таки важной фигурой, учитывая его способность эспера. И Чуя, как бы ни плевался в сторону бывшего напарника, все еще уважал его. Он знал, что, что бы ни случилось, тот всегда придет к нему на помощь и остановит Порчу. Именно поэтому рыжий скорее бы самолично придушил эту скумбрию суицидальную, чем позволил бы его убить кому-то другому.       В общем, у соукоку были слишком сложные и противоречивые отношения, чтобы их мог понять кто-то со стороны. Иногда даже они сами не до конца понимали, что именно чувствуют по отношению друг к другу, но то, что это было уважение и даже нечто похожее на странную дружбу, это было неоспоримо.       И только Тсунаеши, несмотря на весь свой невинный и внешне наивный вид, благодаря Гиперинтуиции и личному опыту с легкостью определилась с их отношениями. Она почти сразу же расслабилась, потому что Чуя-сан точно бы не дал Дазай-сану подохнуть, как и наоборот. Их отношения и правда были слишком противоречивыми, но ей они до боли напоминали отношения Хибари и Мукуро. Те тоже были теми еще одиночками, ругались до пересохшего горла и дрались до крови, и со стороны были вообще совершенно непримиримыми соперниками, но друг за друга все равно готовы были зубами вырвать глотку врага.       Они без сомнения встали бы спина к спине против превосходящего числа врагов, просто потому, что доверяют друг другу, как никому другому.       Оба — гордые хищники и одиночки, которые лишь ненадолго могут объединиться ради дела. — Ну, учитывая, сколько раз Дазай-сан вас доставал, это не сильно-то и плохо. — наконец пожала плечами Тсуна, хитро улыбаясь. Нет, Осаму и правда нравился ей, как более-менее хороший наставник и неплохой человек, но иногда даже ее его поступки просто вымораживали. И это если учитывать то, что с Реборном и остальными Аркобалено, а также Варией в полном составе, чем-то удивить и шокировать ее было достаточно сложно.       Хотя шатен все-таки умудрялся это проворачивать, от чего она просто выпадала в осадок, не зная, то ли смеяться ей, то ли плакать (от бреда происходящего, разумеется). — Ну, я рад, что ты на моей стороне. — вздыхает Чуя, который оказался этим приятно удивлен. Если кто-то его сравнивал с Дазаем, то чаще всего вставал на сторону этого проклятого суицидника (кроме Ане-сан и теперь Савады). Особенно ярко это проявлялось в их подростковом возрасте среди девушек, которые, несмотря ни на что и странные самоубийственные порывы Осаму, предпочитали именно шатена, романтизируя его образ. — Разве он не из того типа парней, которые так сильно нравятся девушкам? — Ну… Во-первых, не всем. Лично мне вы нравитесь гораздо больше, Чуя-сан. — хмыкнула шатенка, наклоняясь к нему поближе, обнимая и чмокая в щеку. Накахара испытал теплый укол в сердце, от чего его щеки еле заметно покраснели. — А во-вторых… Чуя-сан, поверьте, я знакома с таким типом бабников. — тут девушка немного поморщилась явно не из-за слишком приятных воспоминаний. — По крайней мере, я твердо могу вам сказать, что Дазай-сан — это еще не самый худший вариант. — Правда? — вскинул голову рыжий, с любопытством посматривая на Тсунаеши. В душе он очень удивился, когда при упоминание подобного от Тсуны испытал укол ревности. А еще ему очень захотелось набить морду тому, кто ее обидел. — Неужели у тебя все-таки был парень, что у тебя такой несчастный опыт есть? — Парень? Ками-сама упаси! — взмахнула рукой Савада, просто представив, как бы на нее реагировали девчонки в школе, если бы она встречалась с кем-то настолько популярным. Ей и так несладко пришлось, а ведь она всего лишь дружила с Гокудерой и Ямамото. На нее уже волком смотрели чуть ли не все девчонки их школы! Хана и Киоко не в счет. В общем, она как представила то, что стала девушкой какого-нибудь бабника, так ее сразу передернуло. Свят-свят-свят! — Нет-нет, я ни с кем не встречалась… Просто… Чуя-сан, вы же знаете Трайдент Шамала? — Хм? — Накахара задумался, пытаясь вспомнить это имя. Вроде что-то знакомое в памяти царапало, однако ничего толкового он так и не смог сказать. — Честно говоря, это имя мне знакомо, но я ничего не могу вспомнить. — Ну, это неудивительно. Все-таки почти всю свою деятельность он осуществляет в Италии. А в Японии его вмешательство было мизерным, да и происходило оно на территории клана Хибари, а не Портовой мафии… — бормочет девушка. — В общем, он из разряда закоренелых бабников. Дазай-сану ему, как пешком до луны, но в плохом смысле этого слова. Если Дазай-сан пристает к девушке, предлагает ей двойное самоубийство, а та его отвергает, то на этом все и заканчивается. Он не будет преследовать девушку. — Это уж точно. — фыркает рыжий. — Ему это не зачем, потому что те сами будут на него вешаться. — Может быть. — с сомнением пробормотала шатенка, которая еще ни разу не видела, чтобы на ее наставника вешались девушки. Нет, внешность у него, конечно, была симпатичная, но обычно именно он был тем, кто приставал к девушкам, а не наоборот. — Так вот, Шамал-сан очень странный человек и бабник просто патологический. Кажется, ему был запрещен въезд в более чем сотню с чем-то стран за то, что он приставал там к женщинам. — Соглашусь с тобой о том, что Дазай еще не так плох. — кивает мужчина. — И? — Ну… Гокудера Хаято — мой Ураган — говорил, что тот был его опекуном некоторое время из-за кое каких обстоятельств. Так вот… Шамал умудрился убедить пятилетнего мальчика, который жил с ним, что все девушки, которых он приводит домой, его сестры. Не помню уж, сколько именно «сестер» у Шамала было, но тот умудрялся встречаться почти одновременно с двумя тысячами девушек. Кажется, там даже королева какой-то страны была. — Все, теперь я окончательно убедился в том, что Дазай еще не окончательно потерян. — ошеломленно покачал головой Чуя, который вообще с трудом себе мог представить, что кто-то способен провернуть подобное. Кое-сан сделала все возможное, чтобы воспитать его достойным человеком, так что привила и уважительное отношение к девушкам. Узнать, что какой-то мужчина одновременно встречался с таким количеством девушек, обманывая их, было очень неожиданно. Хотя гораздо больше его интересовало, как именно Шамал справлялся с этой нагрузкой, учитывая, сколько именно девушек окучивал. Или они просто останавливались на стадии поцелуйчики-объятия? В общем, как бы то ни было, а для него это дикость. — И? Каким это образом он связан с тобой? — Ну… Когда Реборн приехал меня тренировать, через некоторое время он пригласил Шамала. И тот стал приставать к каждой девушке в Намимори, за что не раз был бит. А еще он пытался приставать ко мне в медпункте, когда я была вынуждена обратиться за медицинской помощью к медсестре. — Тсунаеши захихикала. — Тогда мне очень захотелось спросить, почему он не пошел в гинекологи, если так любит женщин. — И? — Накахаре все сильнее хотелось набить этому мудаку морду. Вот вроде бы они еще не встречались, а он уже его ненавидит чуть ли не больше, чем Дазая из-за короткого рассказа Тсуны. — Гокудера вытащил его за шкирку из медпункта за то, что он пытался приставать ко мне, а потом пожаловался Хибари-сану. — Савада хмыкнула, улыбнувшись. — А потом ему на мозги капал Реборн, а еще пытался убить его мой отец, так что Шамал предпочитает со мной не связываться. — Мудрое решение. — кивает рыжий, все-таки делая себе отметку, что должен лучше за этим проследить. А еще побеседовать с этим типом. Шамал у него доверия не вызывал совершенно. — Пожалуй, я и правда соглашусь, что Дазай еще не самый пропащий тип. Бывают и хуже. — Вы даже не представляете, насколько именно. — кивает девушка, вспоминая про Мукуро или, например, Бьякурана. Или Деймона Спейда. Осаму на их фоне форменный милашка. — Хорошо. Мори-сан предупрежден, что Достоевский очень скоро начнет действовать. — вздыхает Чуя, вспоминая, как долго шатенке пришлось капать его Боссу на мозги, чтобы тот позволил ей наложить на себя иллюзию. Причем, Тсунаеши не могла объяснить, почему так требует этого, но все равно требовала. Вопли Гиперинтуиции она старалась не игнорировать, потому что это не раз спасало ей жизнь. Как бы глупо и бредово это ни было, лучше перестраховаться. Лучше быть слишком осторожной и живой, чем неосторожной и мертвой. — Что мы теперь будем делать? — Ну… Достоевский еще не показал нам себя, хотя уже готовится в скором времени это сделать, так что временно мы можем выбросить его из головы. Дела мы вроде как переделали. С Мори-саном и Кое-сан чай попили, получив их благословение. От моего отца и деда тоже, вроде как. — перечисляет Тсуна, загибая пальцы. Она старается не думать о том, что ее отец снова грохнулся в обморок, а вот Тимотео держался очень даже достойно. Ей уже страшно, как именно отреагирует Иемицу, когда она скажет ему, что он станет дедом. Нет, конечно, до подобного она с Чуей не дошла, но все-таки… Тенденция-то падать в обмороки у ее отца уже есть. Она любуется четырьмя загнутыми пальцами и на один свободный, отмечая, что ей снова стоит подстричь ногти, пока они не сломались. После чего предлагает. — Ну раз уже мы все сделали, то как насчет поцелуя? — Хм… — Накахара картинно задумывается, хотя поцеловать ее ему хочется очень сильно. Он усмехается и кивает, первым потянувшись к губам своей почти что невесты. — А давай.       Один поцелуй перерастает в следующие, и ни один из них не может оторваться от губ друг друга, целуясь так, будто это последняя их возможность сделать это. Скоро Савада уже без капли стеснения восседает на бедрах рыжего, обхватив его за шею и прижавшись к нему всем телом. Особенно ей нравится то, как сильно и по-хозяйски руки мужчины обвивают ее талию, покрепче прижимая к сильному и горячему телу. Оба чувствуют огромную нежность и счастье от того, что сейчас происходит между ними.       Пусть со стороны это должно смотреться очень странно, учитывая всю их историю и то, что начали они встречаться (и то изначально понарошку) от силы месяц назад, но обоих все устраивало.       Им и правда очень нравилось целоваться друг с другом, даря ту нежность и, возможно, даже любовь, которая царила в их душе. Чуя плохо привык показывать свои чувства, но ради Тсунаеши он и правда готов был стараться. А Тсуна была счастлива даже этому, потому что опыта в отношениях у нее было еще меньше, чем у Накахары.       Они мало что понимали в серьезных отношениях, но готовы были учиться ради друг друга.       Мори и Кое, смотревшие на то, что происходило в кабинете Исполнителя Портовой мафии, через камеру, лишь переглянулись и вздохнули. Они верили в здравомыслие обоих, так что почти не опасались, что их раньше времени порадуют внуками.       Почти.       Именно поэтому они и приглядывали за ними через камеру, чтобы остановить в случае чего.       Оба пораженно качали головой, умиляясь происходящему, потому что никогда не думали, что вечно серьезный и хмурый Чуя может смеяться настолько весело и беззаботно, кружа на руках испуганно пищащую Тсунаеши. Они выглядели такими юными и счастливыми, что и не скажешь, что перед ними почти самые сильные и опасные люди всего мафиозного мира.       Кажется, они не ошиблись, когда дали свое добро на то, чтобы эти двое смогли быть вместе.