— А потом она как жахнет! От бедного паренька лишь тряпки остались, да и те обгорели… — Константин стукнул кулаком по столу, имитируя взрыв самодельной взрывчатки.
— Да, не повезло парню… А начальство что? — Сидящая напротив него девушка заинтересованно уставилась на собеседника.
— А что-что? Ну приказали, остатки убрали, семье рассказали, что напился вусмерть и в тоннель вышел, а там уже сами знаете, что бывает…
Собеседники засмеялись. Таков был мир подземки — жестокий и беспощадный. Жизнь мирного населения на станции зависела лишь от них самих или от внешних факторов, за границами станции. И чаще всего смерть возникала вследствие пьянки, ссоры с товарищем по площадке или же так — в ходе неудачного эксперимента с самопалом.
— О, ты гля! И спартанские тут! А мне-то казалось, они на рынки поближе ходят за шмотьем… Тут-то чего забыли? — Костя кивнул в сторону небольшой группы солдат, подошедших к барной стойке в нескольких метрах от их столика.
— И правда, Кобра, глянь… — Второй мужик за столом обернулся на вооруженных мужчин, удивленно рассматривая пришедших.
Девушка перевела взгляд в сторону, куда указывали ее товарищи. Действительно, у стойки стояло несколько рослых мужчин и один из них очень сильно отличался от остальных. Среди трех широкоплечих мужчин среднего роста, этот выглядел просто гигантом-силачом. И если посмотрев на всех окружающих ее людей, можно было сказать что-то из разряда «русский-украинец или белорус», то, смотря на этого незнакомца, назвать его местным было трудно.
По станциям давно были слухи о «чужих» солдатах, не из России, попавших в метро лишь благодаря огромному везению. И об одном иностранце историй было больше, чем о станциях-призраках. Хантер. Матерый, уже успевший показать себя в свой первый год службы, сталкер из Ордена, стремившийся уничтожить любую угрозу, стоящую у него на пути. Такой жестокостью не отличались даже фашисты, как их не назови.
Незнакомец, видимо, почувствовав на себе чужой взгляд, обернулся, осматривая сидящих за столом людей, пересекаясь взглядом с девушкой. Оба замерли, молча смотря друг на друга, пока Костя не ткнул девушку в бок.
— Харэ пялиться на него… А то еще че подумают о нас… У нас фракция, конечно мирная, но из-за неловких моментов нарываться на перепалки нам ни к чему…
— Да, простите, Константин Игоревич. Я просто… — Она украдкой снова взглянула на солдата и поняв, что он все еще смотрит в ее сторону, опустила глаза. — Он такой… Странный… И даже немного забавный.
— Ты про кого вообще? — Мужчина посмотрел в сторону уходящих за последний столик солдат. — Ты про того быка что ли? Это чуть ли правая рука главного их… Мельника… Не знаю, кто он, что и откуда, но слышал, что он за ним таскается все время, сколько его видят.
— Вы про того, с хвостиком что ль? — Второй мужик затушил сигарету и понизил голос, заметив, что стоящие неподалеку спартанцы прислушиваются к их диалогу. — Борис недавно рассказывал. Телохранитель Мельника этот… Вот и не отходит. Да и базарит не по-нашему. Кто-то шутит, мол на самого Хантера похож…
Стоило ему упомянуть сталкера, на столик тут же обернулось несколько голов, в том числе и самого Мельника. Он осмотрел сидящую троицу, задерживая взгляд на одежде в поисках опознавательных знаков. Но не найдя ничего необычного, спокойно отвернулся.
Расплатившись за обед, Константин поднялся из-за стола и сказав, что пройдется по рынку еще немного, назначил общую точку сбора и удалился. Второй солдат тоже сидел не долго и тоже пошел по своим делам, оставив девушку сидеть одну.
Кобра прикрыла глаза, слушая как вокруг шепчутся люди и звенит посуда. С утра на Проспекте мира было достаточно тихо, поскольку люди только начинали просыпаться. Рядом послышались шаги, но девушка не обратила на них внимания, продолжая сидеть неподвижно. Еще ближе. Очень близко…
Хотелось встать, распахнув глаза, но девушка приоткрыла веки лишь когда шаги удалились. На столе возле патронов лежала сложенная вчетверо бумажка, которой раньше не было, а заинтересовавший ее незнакомец из-за столика в самом углу отсутствовал.
Аккуратно взяв кусочек бумаги, словно тот сейчас рассыплется в прах, она встала из-за стола и скрылась с глаз Ордена в торговых рядах.
Отойдя к стенке и развернув пожелтевший от времени материал, она поняла, что это что-то вроде карты. Или чужак не умел писать, или просто не хотел, чтобы свои что-то поняли. Повертев бумажку в руках, она догадалась, что путь лежал в противоположную строну от торговых лавок куда-то вглубь.
Пройдя мимо гермоворот, что выводили на поверхность, Кобра завернула к спальному вагону, сверяясь с картой. Линия уводила в конец вагона, но не выходила за пределы КПП.
Решив пройти сквозь вагон, она заметила стоящего в углу незнакомца издалека. Тот курил, облокотившись на облицованную кафелем плитку, освещаемый одной единственной маленькой горелкой, расположенной на железной бочке.
— Вы… Хотели меня видеть? — Девушка неуверенно выглянула на сталкера, что заметив ее, тут же затушил самокрутку и приветливо улыбаясь, протянул ей руку.
Она на автомате протянула руку для пожатия, но тот лишь взял ее ладонь в свою и, поднеся ее к своим губам, легко поцеловал.
— Мэм… Я… — Мужчина хохотнул с неопределенной реакции Кобры, что одновременно была смущена и поражена неожиданностью произошедшего. — Айм сорри…
Услышав знакомое слово, она уставилась на него, словно увидела старого друга.
— Иностранец? А по вам и не скажешь… Не американец часом?
Тот отрицательно помотал головой.
— Я Саща… Саща Бранский… Товарищчи зовут Сэм.
— Вот как. А мне показалось, что ваш инглиш в разы лучше, чем your native language. Doesn't it?
Мужчина опешил, но как только понял, что его собеседник свободно владеет английским, немного расслабился.
— Hah, great point. Caught me on that one!
— So why did you want me to come here?..?
— I was surprised by your interest in me, but I see that we have much to discuss. I haven't seen anyone who can speak in English for about twelve years…
— Yes, so am I. But I can't stand here for too long. How about we start a mail conversation?
— If I only knew your name…
— Co… Olga…
***
Внезапный стук в дверь отвлек девушку от изучения документов, лежащих на столе.
— Полковник Кобра! Разрешите войти!
— Заходите! — Красная отложила лист бумаги в строну остальных не подписанных документов, что стоило пересмотреть позже ввиду каких-то пунктов и подняла взгляд на вошедшего. — А, Павел. Чем могу помочь? — Она улыбнулась подошедшему пареньку, замечая, что тот держит руки за спиной.
— Ничего особенного, товарищ полковник! — Морозов усмехнулся в ответ. — Просто немного хороших новостей!
— Ну, присаживайся. Рассказывай, раз пришел. — Девушка махнула рукой в сторону стоящего напротив стула.
Солдат благодарно кивнул и облокотился локтем на столешницу.
— Андрей Николаевич передать просил. У племянника его — Лени, день рождения сегодня. Десять лет пацану, как никак. Просил вашего присутствия.
— Дьявол… У меня работы столько, еще данные по инвентаризации сверить, с приказами закончить, а тут это... Я просто не могу. Корбут наседает еще с требованиями по работе, никакого продыха...
— Вот как... А Ленька спрашивал — придете вы или нет?
Кобра разочарованно покачала головой, но внезапно что-то вспомнила и залезла в выдвижной ящик стола.
— Паш, сделай мне одолжение небольшое... — Девушка достала небольшой сверток, перевязанный красной лентой. — Отнеси это Максиму Николаевичу, а можешь и прямо в руки самому Леониду Максимовичу. Раз уж я не могу прийти, не оставлять ребенка без подарка... Крестная ж все таки.
— В таком случае, у меня для вас кое-что тоже есть! — Павел достал из-за пазухи конверт, подписанный красивым витиеватым почерком.
— Да ну. Шутишь что-ли? Быть того не может! — Кобра рассмеялась, принимая конверт и удостоверяясь в подписи отправителя. От бумаги приятно пахло порохом и мылом. Так знакомо, словно сам автор письма сейчас был где-то рядом.
***
— Максим Николаевич, поймите... Я не могу посвятить генерала Корбута в контекст моих писем... У меня наверняка будут проблемы, если он об этом узнает.
— Я не понимаю, почему ты так паникуешь. Любая бумага, происходящая из рук высших органов должна быть проверена на наличие пропагандистской информации и антикоммунистической политики.
— Да какая там антикоммунистическая политика, Максим Николаевич! Вы, ровно как и ваш брат знаете, что я служу всем чем могу этой фракции уже одиннадцать лет. Неужели обычная переписка с солдатом другой станции может обернуться чем-то смертельно-опасным.
Генсек задумался, отношения с генералом красной линии в последнее время у него так же складывались не очень гладко и портить жизнь своей подчиненной ему уже не хотелось.
— Ладно, но тогда только через меня... Выбери человека, кто будет передавать их с караваном, на этом и закончим.
— Большое спасибо, товарищ генсек! — Девушка отдала честь и быстрым шагом вышла из кабинета начальника, возвращаясь к себе.
Зайдя в свой рабочий кабинет, она зажгла настольную лампу и присела за стол, доставая лист чистой бумаги и заранее подготовленные черновики. Взяв перо и чернильницу, Кобра пододвинула источник света поближе и стала переписывать текст.
Граница стелется стеною —
Отвратной черною смолой.
Делиться я хочу с тобою
Своей поверженной душой.
И как крыло небесной птицы,
Что гордо режет небеса.
Вонзились в мое сердце спицей
Чужие серые глаза.
Я жажду снова нашей встречи,
Когда ты, вспомнив обо мне
Придешь, под скромный тихий вечер,
Тая признание в душе.
Все было готово. Оставалось лишь сложить письмо и отправить его ближайшим караваном. Кобра взяла в руки нож, намереваясь обрезать бечевку, чтобы поставить печать, но лезвие ножа полоснуло по пальцам, а на белой бумаге, на самом краю письма, расплылось красное пятно.
— Черт, только этого не хватало... Теперь все заново переделывать... — Девушка раздраженно скомкала лист бумаги, откидывая тот в сторону и переписывая все по новой, наконец, складывая конверт, подписывая имя получателя, отправителя, адрес, и откладывая его в сторону.
Оставалось лишь отправить его в Полис.
