Часом ранее
Суматоха не была частым гостем в особняке Князева, однако вдруг появилась, когда начались сборы за новыми мстителями. Звонок Павленко сестре побудил ту собраться, как и остальных сыщиков нынешнего года, а уйти из школы без проблем они имели возможность только с агентами Князя. Поэтому вместе с бывшими учениками Логоса туда собрался ещё и Соколов. Мужчина без сомнений согласился сопроводить товарищей по общему делу за другими, ведь большой опыт в подобном достался ему. Назарова отказалась идти лишь из-за дочери, других проблем она не видела. Или не хотела видеть. Когда финальные обсуждения готовы были начаться, Вера ушла, получив входящий от Воронцова. Женщина знала, что простого общения не выйдет. Потому что она намеренно не поставила в известность мужа. — Надеюсь, на выходе из школы их не подстрелят. Пессимистично произнесла Кузнецова, тут же опустив взгляд на рюкзак, куда затем положила пистолет. Её настроение вызвало недовольство Морозова, Павленко и Старковой, но Авдеев не дал им высказаться. — Вик, главное о хорошем думать. А у нас все есть, для спасения. Завтра мы уже будем дома. Мы все. Кошмар закончится второй раз. — Только он не заканчивался. Критично выдал Макс, опустив в рюкзак ещё один пистолет, после чего его закинул себе на спину Шевцов. — Ну, что детки, пойдём выручать братьев наших меньших, — отшутился мужчина, встретив хмурые, натужные взгляды мстителей, и махнул рукой, после чего все отправились за ним.***
Тем временем в Москве ещё не глубоко беременная Мария разбирала бумаги в кабинете Владимира. Так уж сложилось, что повар сделал себе отдельную комнату и без надобности туда жену не пускал. Но ввиду собственного отсутствия уследить за этим не мог. Потому женщина беспрепятственно проникла в его обитель и залезла в стол. Куча документов не сильно интересовала Соколову. Больше бывшая Вершинина уделяла внимания пыли, которую и хотела уничтожить тряпкой, для того и копалась до дна ящика. Лишь один символ, случайно показавшийся под спавшим на пол листом озадачил женщину, вызвал нездоровый интерес. Путём небольших усилий, Мария достала документ и расширила глаза от недоумения и последующего испуга. — Ингрид… Нет, нет… Взбудораженная Соколова пробежалась глазами по страницам и подняла опешивший взгляд в стену. Осознание не заставило себя долго ждать. Женщина поняла, что никакой командировки по основной работе не было. Была по другой… И продолжалась до сих пор. Муж не избавился от бумаг нацистов, сохранил номер Князева, да ещё и пропал Максим. Сопоставив всё, Мария осторожно опустилась на кресло, уже не смотря в текст. В голове крутилось только одно: лишь бы вернулись живыми.***
Князев незамедлительно принялся заниматься другой насущной проблемой: Анна и эксперименты над ней. Решать нужно было её быстро и безотлагательно, на кону стояла судьба еще не познавшей тонкости взросления девушки. Назарова-старшая никак не могла завершить диалог с Воронцовым. Мужчина был на взводе, и уровень его «кипения» можно было почувствовать через трубку телефона. — … когда уехала. Вера, ну почему ты такая молчаливая?! Я не понимаю таинственности, мы все участвовали в жизни Логоса, но ты намеренно скрыла своё новое посещение! — Кирилл, какой смысл вот ты вопишь на меня уже двадцать минут? Что это изменит? Я — взрослый человек, взвешенное решение приняла. — Потому что не плевать на тебя! И даже если ты взрослый человек, то надо близким удосужиться сказать. — Кирилл, пожалуйста, хватит, — приложила ладонь ко лбу Вера, сев на ручку дивана, и провела ею по голову, выдохнув. — Всё, увидимся. Давай. — Вера, не… Дослушивать мужа она не стала. Её заботило положение дочери и итог звонка Князя своему знакомому акушеру-гинекологу. — Олег Сергеевич, спасибо за ваш отзыв. Буду очень признателен по итогу посещения! До свидания. Назарова-старшая присела к дочери, погладив ту по голове и почувствовав ладонь девушки на своём плече, кивком спросила у Князя про результат. Тот выдохнул, исподлобья посмотрев на Анну, и вернул взгляд на мать. — Уже завтра мы сможем подойти к нему в центр, но он никогда не работал в таких условиях. Будет разбираться по ходу, привлечёт тех, кто хорошо знает о процедуре подсадки эмбриона. — Хорошо, — бесстрастно ответила Вера, в то время как Анна выдохнула с облегчением. Опытный врач сможет перехитрить другого. Не так ли? В доме повисло молчание. Никто не знал, как продолжить беседу, на ум лезли только самые неприятные воспоминания. Ничего хорошего. Мрак окутал их с головой. Но в отличие от Князя и Назаровой-старшей, младшая не была посвящена в дела вокруг столь углублено. И хотела это исправить, почему прервать тишину выдалось ей. Вздохнув, Анна отсела от матери и посмотрела на Бориса, уверенно сказав: — Если нам все равно ждать остальных, то у меня есть идея, как скоротать время. Борис Константинович, расскажите мне, чем занималась моя мама, пока я днями и ночами пыталась до неё дозвониться. — Ты же знаешь, что она работала на меня, как сейчас, — спокойной отреагировал Князь, сложив руки у груди. — Да, — девушка опустила взгляд. — Но тогда кто из учителей был за «них», а кто против? Или это секрет? — Н-нет, — цокнул мужчина и всё-таки решил исполнить волю Назаровой-младшей. — Я покажу. Он плотно закрыл окна, чтобы свет не просочился в зал, и настроил проектор, после чего на стене появилась картинка: рядом с доской стоял респектабельный мужчина в костюме, сложив руки в ту же позу, что и Князь несколько мгновений назад; взгляд обладал неким прищуром, на щеках проступили ямочки. — Виктор Николаевич Поляков, преподаватель русского языка и литературы, бывший директор Логоса, — Борис обратил внимание на Анну, нахмурившую брови, и отвлёкся. — Да, это его ты с нами видела. И если тебе будет удобно, то приставлять «бывший» к каждому из объектов твоего изучения — я не буду. Ответом послужил краткий кивок. Вера бросила изучающий взгляд на дочь и следом за ней принялась слушать описание бывших коллег. — Итак… Поляков преподавал ещё в начале двадцать первого века, так что знает много, учитывая его нахождение в детдоме. — Здесь ещё и детдом был? — подала головой вперёд Анна, тут же уводя ее назад, и выставила руки. — Все, я буду молча слушать. Князев бесстрастно повернул на Назаровых голову и почти мгновенно повернул на Полякова, нажав на пульт, и высветилась Крылова. — Некогда жена Виктора, а также соосновательница школы-пансиона Логос. Елена Сергеевна Крылова.***
В школе команда сыщиков прощалась с друзьями, которые удивлялись их побегу, одаривая вопросительными глазами после объятий. Но никто не собирался вдаваться в подробности или даже самую малость информации. Меньше знаешь — дольше живешь. Не считая вируса, подаренного одному из обитателей Логоса и требующего скорого лечения. — Ну, все, не поминайте лихом, аривидерчи! — подняв руки над головой, скрепил их Фирсов, оглядев одноклассников в холле. — А если лихом помяну, помрешь что ль? — с усмешкой спросила одна из девушек, державшая в руке книги по истории. Её подруги также залились смехом. — Риточка, созвонимся, — изобразив телефонную трубку рукой, подмигнул ей Анатолий и убежал вслед за своими сыщиками. А следом за Павленко и её свитой пожаловали Шевцов и старые сыщики, поразив своим появлением учеников. — У нас не больше двадцати минут, — строго произнёс Шевцов и указал на любвеобильного парня, — так что помалкивай и тихо иди за нами. — Ирина, жива! Послышалось позади агента, который повернулся на обнявшихся Павленко. Хотя они и должны были враждовать из-за стереотипа о борьбе сводных детей за внимание родителя. Но брат с сестрой его сломали. — Мне так много надо тебе рассказать… — дыша с перерывами от накатившего волнения, призналась девушка. — Мы опять что-то нарыли… А нашу Аньку вообще куда-то уволокли из-за этого… — Назарова? — почувствовав кивок, Роман поселил улыбку. — Она в безопасности. Уже. — Э, слышь, — чуть громко присвистнув, на них грубо посмотрел Морозов-младший, ему сподобился и Авдеев. — Хватит. Нам надо уходить, вы не понимаете разве? Его вздернутые брови и беспокойный взгляд заставил Павленко расцепиться и послушаться. И действительно, уже пора было покинуть стены Логоса. Что они и сделали.***
Хмурый Виктор продолжал бесстрашно смотреть в глаза Вадиму, в которых читалась открытая претензия. Ему не терпелось узнать причину прогулки Полякова в опасном лесу. Подольше понаблюдав за эмоциями Исаева, Уваров вдруг спокойно прислонился к дереву, поднося пистолет к подбородку, и усмехнулся при виде пристального взгляда к себе. — Ну чего ждёшь? Давай, выхвати пистолет, выстрели в меня. Хотя за вакцину себе мог бы сказать спасибо. Точно не сдохнешь. — Прекрати. Я не за этим пришёл. — Да? Вау. Неожиданно, — Вадим вскинул бровями. — В Москве поговорить не с кем, приперся в Логос? — Нет, не… — Не утруждайся, — физрук мгновенно сменился в лице на былое презрение, — я понял, зачем пришёл. Только ты никого не спасёшь, — Вадим убрал пистолет в кобуру и собрал руки в замок перед собой, добавляя строгости и грозности в голос. — Один из собравших манатки учеников заражён. — Нет, Вадим, ты не должен так делать, это уже геноцид. Из-за Витман! — Да, из-за неё, — без лишних криков отозвался Уваров, важно приподняв подбородок. — Я знаю, что кто-то из вас лишил её жизни, меня — любви всей жизни, а моих детей — матери. Так вот теперь платите, — почти прошипел последнее предложение мужчина, тыча в опешившего Виктора указательным пальцем и вгоняя его в больший ступор. — Страдайте, как страдала она; умойтесь беспомощностью, как беспомощно лежала она тогда, когда даже простой элементарный плач давался ей с болью; угасайте, как угасало пламя её жизни. Уходите на глазах друг друга, как покинула меня она. И после всех терзаний вы поймёте, каково это — терять смысл существования, того, кого любишь всей душой и сердцем. От столь длинной речи, не характерной немногословному биологу, Поляков впал в шок вдвойне, сочетая со смыслом сказанного. Потому вновь не обратил внимания на пистолет, лишь по снятию с предохранителя понимая, что наставлен он на него. — Если тебе так противно будущее, могу избавить тебя от его неизбежности. На раз-два. Напряжённый Исаев сглотнул ком, пощурившись на дуло, и ожидал выстрела. Уваров будто специально тянул время, наслаждаясь покорностью бывшего учителя, и любовался его беспомощностью. Все те эмоции, что он перечислил, теперь можно было прочитать на лице Игоря. Но совсем близок тот момент, когда не только его лицо проявит такую гамму чувств. За толстым деревом, тем не менее, стоял Барышников: он, в свою очередь, искал Назарову-младшую, так внезапно исчезнувшую из гостей. Оно располагалось не столь близко, как ему хотелось бы, поэтому весомую часть диалога он банально не слышал — лишь урывками, что и склонило его в итоге покинуть территорию, оставив себя в неведении о судьбе Полякова. А тот смиренно ждал приговора, перестав волноваться. Какой смысл, когда враг уже держит тебя на мушке? — Нет, я не могу, — вдруг Уваров опустил пистолет, не убирая с изумленного Исаева спокойного взгляда. — Я не могу тебя убить. Рука не поднимается. Ошеломлённый Виктор поджал губы, посмотрел на мужчину с прищуром и попробовал найти рациональное объяснение до того, как его назовёт несостоявшийся палач. Бросивший мимолётный взгляд в небо, Вадим выдохнул. — Она тебе верила. Она тебя уважала. Я не могу исказить её впечатления и ожидания. Поляков сглотнул нервный ком, чуть хмурясь с приоткрытым ртом, и закрыл глаза. Мандраж одолел его с новой силой. Он и представить не мог, что бы случилось, узнай Уваров правду. — Всё, не мельтеши перед глазами. Уходи, Исаев. Холодность в голосе врага ввела Виктора в сознание. Но его медлительность раздражала Уварова, и вскоре пистолет снова был направлен в бывшего директора. — Я же сказал — вали! Убеждать Игоря больше не требовалось. Он был недоволен итогом встречи, ведь договоренности достичь не удалось, но пятясь назад с поднятыми на уровне плеч руками, мужчина решил, что свою жизнь тоже нужно беречь. И как только оказался вне зоны видимости, ускорил шаг.***
А Барышников выжидал Уварова, будто бы с интересом разглядывая чёрные стены подземелья и скоблил по одной пальцем с любознательным видом. Едва заметив искомую фигуру, парень окликнул его и подбежал, воодушевлённо начав. — Искал я значит беженку, а случайно подслушал твой диалог с Поляковым. Что за тема? — Он пришёл поговорить по душам, — моментально съязвил Вадим, не посмотрев на коллегу, и вбил код возле лифта. — И ушёл своими двумя? Почему? — Алексей побегал глазами по товарищу и уточнил. — Почему ты его не пристрелил? — Потому что Катрина ему доверяла, — уже глядя в глаза соратника, сухо ответил Уваров, получив кивок понимания, и следом добавил. — Не рассказывай Вульфу про лесную встречу с Поляковым. Если ты хоть чуточку уважал К… — Я и не стал бы говорить. Это не мое дело, а если он и знал, то тем более смысл мне трепаться? Уверенный Барышников пожал плечами, и на одно из них опустилась рука Уварова, слабо улыбнувшегося коллеге. Тот поджал губы. Затем оба вошли в лифт и спустились в лабораторию. Как по зову, Вадим пришёл к Колчину, который дико обрадовался его посещению. Барышников также находился с ними. — Вадим, мы выявили любопытную особенность у твоей девочки, — Риттер специально сделал шаг назад и частично развернулся к детям, посмотрев на Варвару. Далее его взгляд снова был прикован к уже удивлённому Уварову. — Она манипулирует прошлым. Варя способна проецировать то, что хотят увидеть другие, либо же придумывать что-то своё. Дотронься до неё, подумай о Витман, и она покажет тебе. — Вы шутите? Катрина была владелицей телекинеза, причём тут проецирование каких-то представлений? — Когда ваши гены смешались, природа ответила изменениями в необычных способностях Вари. Поэтому вместо телекинеза, как у мамы, она получила нечто иное. Не менее увлекательное, а возможно и более полезное. Спорить с убежденным в своей правоте Вульфом всегда не имело смысла. Вадим медленно потянулся к маленькой ручке дочери, которая тут же приковала к нему улыбчивый взгляд. Впервые после смерти Витман правая рука Колчина заметно повеселел и уже не выдавливал из себя улыбку, а вложил в неё всю искренность и честность. Барышников наблюдал за действием Уварова с не меньшим интересом, что и глава Ингрид, и следил за эмоциями. А расслабленного Вадима, лишь представившего жену в голове, вдруг унесло из реальности. — Катрина, только не закрывай глаза! Голос Уварова эхом разносился по округе. Его сердце готово было разорваться на части, душа покинуть тело, а разум прекратить мыслительную и иную деятельность. Он не хотел жить без неё. Но жажда мести помогала двигаться вперёд. Вадим зажмурился, желая отогнать страшное воспоминание, и всё-таки не расцепился с дочерью, вынудив себя пройти через неприятное. Он понял, что девочка ещё слишком маленькая, чтобы контролировать способность, поэтому показала лишнее. Мужчина продолжил смотреть. — Признайся, что дал согласие на их нахождение внизу, — пощурившись на нем, потребовала правды Катрина. — Колчин тебя ценит, поэтому наперекор тебе не пошёл бы. — Да, дал. По спине девушки прошла колония неприятных мурашек. Её будто ударили током. — Ч-чего? — чувствуя подступающий ком и слёзы, переспросила Витман, уже не зная чего добивается. — Ты позволил ему изучать наших детей! Череда неприятных моментов прошлого всё-таки сменилась приятными. Уваров вновь увидел счастливое лицо девушки на первом сентябре, во время победного ухода из ФСБ, её наполненные радостью глаза в комнате рядом с ним… А потом… Пришло воспоминание, которого добивался мужчина. — Здесь так красиво. Приятно прогуляться.Логос, 26 декабря 2010 года
Свежий воздух в лесу придавал сил и энергии. А если зимой — то цены месту нет. И не из-за отсутствия комаров и прочей противной живности из насекомых, все дело было в атмосфере. Заснеженные деревья и кустарники, форму которым придал мороз, напоминали сказку. Беззаботность при виде их появлялась сама собой, а прогулка вдохновляла просто жить. Жить и наслаждаться каждым бесценным моментом. Усмехнувшийся Уваров смерил восторг Витман замечанием. — Ага, если не наступить в капкан случайно. — Ну ты умеешь атмосферу испортить, — надула губы девушка, заодно нахмурив брови. — Я такой. Они посмотрели друг на друга ещё несколько секунд, после чего улыбнулись. В компании любимого человека обычная прогулка превращалась в особенную. Даже с таким, как Уваров. Потому девушка отбросила его грубость и порчу впечатлений и закрыла глаза. Она вдохнула воздуха полной грудью, пропустив в легкие чуть жгущий холодом поток, и также блаженно выдохнула, улыбнулась на грани слез удовольствия. — Я так люблю зиму… В ответ Вадим тронул ветку над лицом Катрины, и на неё посыпался снег, вырвавший из медитации. Она не хотела оставаться в долгу и слепила снежок, бросив в мужчину. Но тот уклонился, и девушка продолжила кидаться, пока не оказалась в тёплых объятиях. Остальное свободное время пара простояла в тишине, молча любуясь слабым снегопадом. Как бы ни старался Уваров, но в настоящее он вернулся с глазами на мокром месте. Ему было слишком хорошо в прошлом. Ему слишком её не хватало. Барышников к тому времени уже успел удалиться, ему всё-таки не терпелось найти Назарову-младшую, а Вульф изучал маленького Виктора. Потому никто не узрел слабости жестокого Вадима, мысленно поблагодарившего Колчина за полезное изучение детей, и посмотрел на дочь по-другому. Он начал восхищаться ею и внезапно снова улыбнулся. Теперь повод нашёл себя.***
— Ольшанская работала на «Ингрид» из-за брата, дальше — из-за эмбриона. Князь продолжал вводить Назарову-младшую в курс дел, а та втянулась в рассказ и сильно заинтересовалась личностями прошлого школы. Из работавших при ней она узнала только Морозова и Уварова, однако далее показалась знакомая ей девушка, и Анна, незаметно для себя, вытянулась на диване. — Катрина Александровна Витман, директор Логоса. Изначально устроилась преподавать обществознание и право, позднее получила главную должность. Подобно Уварову, сотрудница «Ингрид» и одна из приближённых Вульфа. — Мы догадывались с ребятами, что они оба не чисты… Когда был бал, она странно исчезла, и этот противный Морозов взял на себя контроль за всем происходящим. — Да, мой папаша никому не нравился. Внезапно раздавшийся голос Морозова-младшего заставил троицу обернуться и отвлечься от изображения Витман. Они увидели, что все новые сыщики были в сборе, как и те, кто ушёл их спасать. Кроме того, вскоре в комнате появился Виктор. Зал заметно оживился, и нынешние ученики принялись обнимать потерявшуюся подругу, минуя улыбчивую Назарову-старшую. Сыщики 2011 года поникли, почему-то сопоставив их радость с тем восторгом, который они испытали после спасения Лизы агентами Князя из подземелья. К горлу подступил ком, Виноградова больше не могла обрадовать их своим присутствием. Макс переглянулся с поникшими Дашей и Викой, а затем повторил то же с Андреем и Ромой. Полякову тоже стало не по себе, но не из-за подруги племянника, а девушки, которую назойливо показывал проектор. Виктор нервно провёл ладонью вдоль виска и забрал её на макушку, едва дыша. Слишком много раз за день он «попадал» на тему о Витман. Больную тему. И потому с облегчением выдохнул, когда Князь соизволил выключить технику. Его состояние никто не заметил, вернее сочли за стресс от напряженной встречи с Уваровым. Агенты Князева и он сам по молчанию бывшего директора догадались, что никакого эффекта от диалога с Вадимом не случилось. А значит… — Ребят, короче, давайте сваливать отсюда. Теперь уже точно НАВСЕГДА. Прыснул Максим, оглядев молодежь, и разжал кулаки. Его идею они поддержали, как и более взрослая часть свиты хозяина дома.***
Спустя почти день, рано утром у одного из домов Москвы остановилось такси. Быстро забрав вещи из багажника и расплатившись с водителем, пассажиры направились в подъезд. Они встали у знакомой обоим двери в квартиру, и один хотел открыть её, но изнутри их опередили. Вершинина оглядела мужа и сына, прикрыла рот рукой, улыбнувшись, и вытянула свободную руку к ним, далее освобождая для объятий и вторую. Соколов и Морозов вместе обняли Марию. — Думала, уже не дождусь. С облегчением прижимая к себе двух главных мужчин своей жизни выдохнула женщина. — От нас так просто не избавишься, — задорно выдал Шевцов. Скоро они прошли внутрь. Интерьер не изменился, все осталось по-старому. Вершинина села на диван, разместив других на креслах. От её пристального взгляда, который проявлялся очень редко, Максиму стало не по себе. Тогда он не решился заводить разговор, и начинать пришлось Владимиру. — Маш… Во-первых, прости, что заставили тебя волноваться, тебе нельзя, а мы вынудили. Просто дело в том… — Я всё знаю. Вы оба были в Логосе, раз вместе вернулись. Даже трубку не могли взять, не говорю уже позвонить. — Произошло столько всего, что мы, откровенно говоря, забылись… — С этого места подробнее.***
Шевцов рассказал Вершининой все подробности их нахождения в Логосе. Женщина то и дело строила изумлённые, опасливые, встревоженные выражения на лице, подглядывая и на сына, подтверждающего слова отчима. В конце объяснений мужчин она махнула рукой и ушла на кухню, мотая головой. Как они только умудрились вылезти живыми из капкана? Поляков воссоединился с Ларисой, с нетерпением ждавшей его и Андрея назад. В отличие от Марии, она знала изначально о местонахождении Виктора, что не избавило её от переживаний за его судьбу. Также Одинцова была неравнодушна к состоянию Авдеева, сказывалось образовавшееся родство и то, что женщина прикипела к парню за время работы в Логосе. По прибытии домой, Исаев ожидаемо получил звонок и от Смирновой, пригрозившей ему наказанием за такой опрометчивый поступок, однако сменила позицию нападающего, выслушав бывшего воспитанника и ахнувшей от неминуемого будущего. Воронцов встретил Назарову крепкими объятиями, не желая выпускать. Подросший Митя познакомился с дочерью Веры, и два нестандартных человека нашли общий язык необычайно стремительно. Но обойтись без грустных моментов нельзя. Перед приездом домой вся дружная компания старых сыщиков наведалась к родителям Виноградовой и сообщила о трагедии уже лично. По телефону… не донесёшь. У мамы бешено заколотилось сердце, на папе не было лица. Они приняли тело дочери почти без эмоций, поблагодарив пришедших, и только когда дверь захлопнулась, Вика, Даша, Рома, Андрей и Макс услышали сильный плач. Терять детей — самое сложное в жизни. Однако не только их. Более взрослая компания детективов нагрянула в гости к Ольшанской. Едва заметив их на улице, женщина воодушевлённо выбежала из подъезда, не увидев Лобанова. Перед стояли Князев, Назарова и Шевцов. При виде неё все дружно выдохнули, а Вера помотала головой, поджав губы. Анна подбежала к подруге с унынием на лице, превратившимся в непрекращающийся поток эмоций. Все из них — плохие. Владимир и Борис только переглянулись, выдерживая горечь утраты стойко. Но они все не догадывались, что готовил новый день.***
Весело оторвавшись в клубе ночью, Фирсов пришёл домой окрылённый и, на удивление, бодрый. Танцы лишь возбудили его и заставили не спать до самого утра. А когда эффект спал, парень решил поддаться оковам подушки. Но тут же поднял голову. Он сел на кровати и посмотрел в окно: яркое солнце впивалось в сонные глаза, будто заставляя всё-таки попробовать ещё раз и заснуть. И снова Анатолий поднялся. Однако дважды просто так не поднимаются те… кто заражён. Едва задумавшись над причиной отсутствия возможности лечь, парень закашлял. Обильно, громко и без остановки. Фирсов уже успел подумать, что задохнётся, но организм перестал издеваться, дав вдохнуть кислорода. А на ладони ученик Логоса заметил бардовое месиво. Лишь только когда зрение устаканилось, он различил кровь. Плюсом парень почувствовал приступ тошноты и головокружение. Впервые в жизни, он испугался не на шутку и набрал знакомый номер.***
Непоколебимый дух, важный взгляд и отличный внешний вид всегда преследовали Князева. Вот и теперь он сидел в кресле, ожидая прибытия всей кавалерии. Они медленно прибывали, кроме хозяев дома: Шевцов любезно согласился провести собрание в его большом зале, а Вершинина не смогла отказать, тем более, ей самой не терпелось узнать, что такого интересного сообщит Борис. А тот припас сенсацию. Через десять минут появились Назарова, Воронцов, решивший не отпускать женщину никуда боле одну, а вместо Лобанова теперь была Ольшанская, которую позвала Вера. Женщина и не думала отказываться. Поприветствовав Владимира и Марию, они расселись на кресла и диван. Внезапно к ним наведался новый участник событий — Виктор тоже желал знать правду. — К чему такая экстренность, мы только разложили вещи. — Илья, припаси сарказм на потом, — опустошённо почти шёпотом произнёс Князев. — Что случилось? — напрягся Кирилл, крепко держа за руку Назарову: он не хотел больше никуда её отпускать. — Не томите. — Нам всем это не понравится. Рано утром я получил звонок от Павленко-младшей. Ее голос звучал встревожено, но проверять аргументы нужно фактами. Поэтому наши агенты вновь посетили Логос, его низы. И сопоставив услышанное и увиденное, могу сказать лишь одно, — он опустил голову, делая паузу, а слушавшие его монолог гости дома Шевцова и он сам с Вершининой напряжённо ждали. Борис вернул взгляд на них всех и уже более грозным тоном закончил мысль. — Вирус снова модифицирован. Теперь это самое мощное биологическое оружие, способное уничтожить население всей планеты. — Почему вам звонила Павленко? — сощурился Виктор. — Её друг заражён этим штаммом. — Вот о ком он говорил… — О чем ты, Виктор? Вопрошающие глаза испуганной Анны бегали по лицу соседа по дивану. Тот провёл по нему ладонью. — Уваров сказал, что заразил кого-то, но не уточнил. — Это ж сколько людей друг Павленко мог заразить… Ужаснувшийся Воронцов опустил локти на колени и забрал ладони в волосы, Вершинина замотала головой, изображая страх и ненависть к известному ей физруку, Ольшанская и Назарова переглянулись в шоке, а Соколов и Князев лишь только встретились взглядами, и агент разочарованно протянул. — Game over…***
В НИИ имени Склифосовского разгоралось противостояние. Трансплантация органов — один из профилей данной организации, и вот теперь решалась судьба одной из пациенток. — Мы не можем согласиться на эту операцию, не ковыряйтесь в нашей дочери! — Прошу, помогите! Сердце очень необходимо, чтобы Яна жила! — Если орган не будет получен в течение дня, то станет непригодным. Вы погубите девочку своим отказом. Сделайте доброе дело. Думаете, ваша дочь была бы против? Мама Виноградовой поникла. Лиза всегда была светлым ребёнком и добрым, помогала всем во всем, отзывалась на каждую просьбу с желанием помочь, а не из-за того, что вынуждена что-то делать. Отец девушки пожал плечами, открыто не возражая. И в конце концов, женщина тоже сдалась, согласившись. — Пусть сердце Лизоньки живет в другом теле… Прошептала она, кивнув, и ушла, не выдержав атмосферы больницы. Юная девушка занималась теннисом на свежем воздухе. Её оппонентом выступила лучшая подруга, которая не нагружала ту. При пересадке сердца физические упражнения не рекомендуются. По крайней мере, первое время. Но Яне не терпелось выйти на корт и попробовать свои силы. Поэтому она ловко справлялась с ракеткой, раз за разом отбивая мячик. Девушки вышли на улицу в районе шести вечера, так как днём стояла страшная жара. Вдоволь натренировавшись, Яна опустила ракетку и улыбнулась подруге. Корт был большой, длинный, а та двигалась не спеша. Отпив глоток воды, недавно выписавшаяся из больницы девушка оторопела. Её взгляду внезапно предстала незнакомка с темными локонами, голубыми глазами и в странном наряде — платье с ожерельем. — Слушай, если ты играть, то надо переодеться. Тут теннис, а не бал. В ответ получила молчание. — Ну ладно, не хочешь — не говори. Яна сделала два шага назад и развернулась, неожиданно встретившись с той же девушкой и вскрикнув. Позади упала ракетка, а из рук реципиента Виноградовой выпала бутылка воды. Она нервно сглотнула и хотела что-то сказать, но вид «собеседницы» будоражил её. — Эй, ты чего замерла? Голос подруги раздался внезапно, и Яна дёрнулась. — Слушай, я ей говорю, что платье на корте не нужно, а она молчит, — издав смешок, указала на незнакомку Яна, но подруга лишь напрягла лоб. — Кому говоришь? Тут никого нет. — Но… Растерянная девушка дрогнула от подступившей жути. Витман же не меняла настойчивости во взгляде. Спустя минуту Яна почувствовала холод, прошедшийся по всему телу, и выдохнула. Ей стало наплевать, что подруга наблюдает, жизнь дороже. — Что я должна делать?! Ответ поступил на телефон. На экране высветилось напоминание с одним лишь словом — Логос.