Если ты хочешь любить меня, полюби и мою тень. Открой для нее свою дверь, впусти ее в дом. Тонкая длинная черная тварь прилипла к моим ногам. Она ненавидит свет, но без света ее нет. Если ты хочешь, сделай белой мою тень. Если ты можешь, сделай белой мою тень. Кто же, кто еще, кроме тебя. Кто же, кто еще, если не ты
У Паши любовь со вкусом ягодного варенья, которое очень любит Коля и щедро намазывает смородиновое на булку. Коля зажмуривается от удовольствия на несколько секунд - сладко и кисло. Сразу вспоминается бабушка Катя, банки с различным вареньем (из черноплодки, крыжовника, из разной смородины, чаще красной и чёрной, намного реже из белой, из малины, вишни и черники), дача, озеро с пугающим туманом по вечерам напротив их дома, игрушечный деревянный конь под яблоней и рассказы Серёжи, который старше на шесть лет, но с ним намного интереснее и веселее, чем с остальными. В то время солнце казалось ярче, лето теплее, и маленький Коля был самым счастливым на свете. Только вот бабушка умерла, потом убили папу, всем было уже не до их летнего домика, да и не до маленьких Коленьки и Миши. У них в квартире всегда есть варенье: Коля покупает в магазине, долго изучая полки с растерянным видом, как ребёнок-сладкоежка, попавший первый раз в магазин сладостей, а Паша смеётся с этого каждый раз. Или же Коле передаёт бывшая тёща Луиза Карловна, которая любит Нику, как собственного сына. Паше нравится целовать кисло-сладкие губы, сцеловывая тёмные разводы на них.***
У Паши любовь с синими чернилами на ладонях. Коля скучающе вертит ручку во время очередного собрания до тех пор, пока Михаил Андреевич укоризненно не смотрит на него, приподняв выразительно брови. Коля прокашливается и делает серьёзный вид под хмыканье Бенкендорфа. -Неужели нельзя обойтись без меня? Я почти уснул уже на пятом слайде презентации Оболенского, даже его цветные диаграммы не помогли. Отчёт Орлова прошёл мимо, - ворчит Николай, когда плетётся обратно в свой кабинет после собрания. Аня приносит ему чёрный кофе с лимоном и напоминает о том, что через пятнадцать минут встреча. Коля только стонет в ответ. -А нечего было шататься по улице допоздна, - едко замечает Александр Христофорович. -Мне почти тридцать, - вяло отвечает Коля и старается не думать о том, откуда у этой парочки информация о том, что они с Пашей ездили гулять по ночному Питеру. Хотя он даже не удивится, если обнаружится, что они втихаря установили ему на телефон родительский контроль с функцией определения местоположения. А потом, когда Коля сядет в полумрак автомобильного салона, будет хмуриться и пытаться оттереть салфетками следы от ручки на своих ладонях. В машине темно, из приоткрытого окна доносятся звуки города и запах сирени, по радио Бутусов спрашивает, кто же ещё, Коля тихо мурлычет с закрытыми глазами любимую песню себе под нос и притворно возмущается, когда Паша переключает радиостанцию и поёт что-то про глаза такие чистые, как небо. И улыбается чуть смущённо, когда Паша берёт его за руку и целует запястье.***
У Паши любовь с россыпью бледных веснушек. У Коли веснушки под глазами, светлые совсем, видны только если приблизиться, да на плечах россыпь. И Паша целует его в плечо каждое утро, когда просыпается раньше. Ещё у Коли шрамы на левой коленке: в детстве неудачно упал с багажника велосипеда прямо на камни, и Паша каждый раз прижимается губами к белёсым полоскам, перед тем как закинуть романовскую ногу себе на плечо. Коля выгибается, сжимая одеяло в руках, стонет, шепчет тихое «Паша», тянется к нему, обнимая за плечи и прижимаясь губами к шее, считая бешенный пульс Пестеля, проводит ногтями по спине на особо сильных толчках и выдыхает на ухо хрипло «сильнее», от чего Паша рычит практически и голову сносит окончательно. Если это всё это безумие, то Паша готов быть безумцем до конца своих дней и даже больше, главное только, чтобы Коля был рядом. Прямо сейчас и во всех последующих жизнях.