На чужих берегах. Я твоя

Наташа чувствовала себя лучше с каждым днем. Ее палата никогда не бывала пустой: с утра во время обхода заходила Зоряна, затем медсестра приносила пациентке завтрак, после забегали Марго и Роман, часто в компании Ани и ее мужчины, Сергея. После обеда и тихого часа, во время которого Наташа читала, общалась с мужем по телефону или смотрела кино, в палате появлялся Алексей. Общение с ним у Наташи немного расклеилось. Чаще всего это были какие-то пустые, бессмысленные разговоры. Он делился новостями Киева, рассказывал о своей работе или съемках, девушке же нечего было отвечать. Исчезло былое доверие, уже не было желания обсуждать какие-то откровенные темы, как раньше. Казалось, Алексей это понимал, но ничего не спрашивал, не навязывался – ставил на тумбочку пакет с фруктами и очередной новой книгой и быстро прощался. Куда лучше складывалось общение с Зоряной – буквально через два дня Наташа перестала называть ее по отчеству. С ней было легко и весело, она даже специально старалась заходить к девушке после всех пациентов, чтобы немножко больше пообщаться. Хотя, вероятнее всего, Наташе это просто казалось. Однажды в Наташиной палате появился Константин, владелец клиники. Осмотрев пациентку и оставленный на столе завтрак, он отметил: – Вы прямо как моя жена – она тоже ничего не ест. – Я ем, просто сегодня не хотелось, – улыбнулась Наташа и приподнялась на локтях. Вставать ей разрешалось, но на несколько минут в день. Из палаты она и вовсе не выходила – на процедуры ее возили в специальном кресле, питание приносили прямо к кровати. – Да, да, моя жена так же говорит, а потом падает в обмороки, потому что голодная, – Константин улыбнулся. – Она у меня и учится, и работает, и в командировки ездит – а все туда же. Живет себе, живет, потом вдруг подумает, что надо худеть, – и начинается. – А кто у вас жена? – поинтересовалась Наташа. – Ее зовут Соня, она в КНУКиМ учится на хореографа. В голове девушки зашевелились воспоминания. Слишком много совпадений: Соня – будущий хореограф, ее муж, владелец клиники (вот только ее название Наташа забыла)… – Послушайте, я, конечно, могу ошибаться, но вроде как знаю вашу Соню, – неуверенно произнесла Наташа. – Я ей с зачетом по пластической анатомии помогала. – А-а-а, так это она мне о вас рассказывала? – на лице Константина появилось удивление. – Вот так да! Мир тесен, очень тесен! А вскоре Наташа смогла встретиться с Соней лично – та забежала к мужу на работу, а девушку в этот момент везли с процедур. – Наташа? – Соня вытаращила глаза, когда увидела знакомую в коридоре больницы. – Ты что тут делаешь? Привет! – Лежу, – улыбнулась она. – Перитонит. – Понятно… Ирочка, можете идти, я Наташу сама в палату отвезу, – обратилась к медсестре Соня – в клинике она явно чувствовала себя в своей тарелке. Ирина кивнула и пошла по своим делам, а Соня покатила Наташу в уголок для отдыха. – Ну, как тебе тут? – спросила она, едва удалось скрыться от чужих глаз. – Нормально. Еда вкусная, персонал вежливый, врач у меня чудесная, Зоряна зовут. – Да, знаю ее, она очень хорошая. – Только вот скучновато немного, хотя и друзья приходят… Но все равно, вот так лежать целый день ужасно. Тем более когда за окном солнышко, деревья распускаются и хочется гулять. А как твои дела? – Все в порядке. С учебой нормально, на работе вот дел много, но мне это нравится. Люблю движение, люблю, когда нужно успеть кучу всего. – Понятно. – Наташ, может, тебе что-то принести? – вдруг спохватилась Соня. – Поесть, одежды какой… – Нет, спасибо, у меня все есть, – улыбнулась Наташа. – Лучше просто так заходи поболтать. Дни в больнице были медленные и долгие, даже несмотря на то, что посетителей к девушке приходило достаточно. Едва они разбегались, как Наташа начинала скучать. Хотелось увидеть мужа, дочку, хотелось пройтись по любимой Москве, съездить за город к друзьям Диме и Вере. Снова вернулось чувство одиночества: все заняты, у всех работа, дом, а она, Наташа, как будто никому не нужна. – Добрый вечер, Наташ, – в палату заглянула Зоряна и улыбнулась пациентке. Девушка очень обрадовалась этому визиту и отложила книгу: – Здравствуйте! – Ну, как дела? – врач присела на краешек кровати. – Нормально. Скучновато, конечно, но вот вы зашли, и как-то сразу веселее стало. Щеки Зоряны порозовели, а губы растянулись в улыбке. – А самочувствие как? – Более-менее. Живот частенько болит, но в целом неплохо. – Ну, я рада. Осмотрев аккуратный шов на Наташином животе, Зоряна приземлилась обратно на кровать: – Парень у вас такой хороший. Алексей, то есть. Сегодня заходил, спрашивал, нужно ли что-то дополнительно оплатить. Повезло вам с ним. – Это мой друг, не парень, – отозвалась Наташа. – Мы здесь познакомились, когда я только приехала. Потом он мне очень помог, когда меня из квартиры поперли. А муж у меня в Москве. – Понятно. А почему сюда не приехал? – Да так… У него с работой не получилось, – не стала вдаваться в подробности Наташа. – Но вообще, может, я и зря все это… Уже так по нему скучаю! – Здорово, когда есть по ком скучать, – на лице врача появилась улыбка. – Я, к сожалению, уже и забыла, что это такое, когда рядом есть мужчина. Рано пришлось взять ребенка под опеку, поэтому не до личной жизни было… Знаете, я обычно с пациентами не откровенничаю, но у вас лицо такое, что хочется доверять. – Расскажите, мне интересно, – попросила Наташа. – Правда, очень интересно услышать, как живет обычный врач. Зоряна смущенно посмотрела на нее. – Ладно, слушайте.

***

Максим, отец Зоряны, родился в небольшом поселке с достаточно громким названием Новая Прага, что в Кировоградской области. Воспитывали его строго, не позволяя ничего лишнего, впрочем, и годы были непростые. Учился Максим хорошо, поэтому смог уехать в Киев, поступил в столичный университет на бюджет, а после него нашел хорошую работу и жену-киевлянку Оксану с собственной квартирой. Правда, с детьми у них никак не получалось: после двух выкидышей его жена очень долго не могла забеременеть. Лишь когда обоим подкатило к сорока, на свет появилась долгожданная дочь Зоряна. К появлению ребенка Максим и Оксана накопили солидный капитал. Девочке смогли обеспечить учебу в престижной гимназии, множество кружков. Зоряна занималась бальными танцами, музыкой, ходила в художественную школу, перепробовала несколько видов спорта: гимнастику, легкую атлетику, синхронное плавание, спортивную аэробику. А в восьмом классе определилась с профессией – она хочет стать хирургом и помогать людям. Упорство, видимо, передалось Зоряне от отца. Днями она просиживала за книгами, чтобы поступить на бюджетное отделение медуниверситета. Хоть у родителей были деньги на ее обучение, но учиться платно ей не хотелось. Девушка успешно выдержала вступительные испытания и стала студенткой бюджетного отделения. А на восемнадцатилетие родители вручили ей ключи от двухкомнатной квартиры. Совсем иначе складывалась судьба оставшейся в Новой Праге сестры Максима – Татьяны. Она появилась на свет, когда ее старший брат уже учился в университете, и стала настоящим подарком родителям. Для нее не жалели ничего – лучшая одежда, еда, отдых на море, техника. Правда, умом Танюша не блистала и успехами в школе не радовала – с двенадцати начала думать о местных парнях, в тринадцать сбегала из дома по ночам на дискотеки, затем начала пить и курить. Родители с трудом сумели вытащить дочь из плохой компании. Окончив девять классов, девочка поступила в колледж в Александрии, с грехом пополам получила диплом об окончании и устроилась там на работу. Ее мечтой было переехать в большой город, выйти замуж и никогда не работать, но сложилось все совсем иначе. Двадцатилетняя дурочка связалась с собственным начальником – глубоко женатым человеком, которому перевалило за сорок. Бросать жену ради глупенькой любовницы, пусть и красивой, он не собирался. Результатом их порочной связи стала дочь Света. О том, что у нее есть двоюродная сестра, Зоряна узнала только в старших классах. Мать не очень любила родственников отца, поэтому в Новую Прагу они с семьей никогда не ездили. Роясь в документах, Зоряна обнаружила квитанции об отправке посылок на адрес частного дома в поселке. Расспросив отца, девушка узнала, что однажды он тайком побывал у младшей сестры, увидел, что она часто пьет и работает где попало, а ее дочь ходит в обносках, и стал отправлять вещи – как те, из которых выросла Зоряна, так и новые. А когда Свете исполнилось пятнадцать, ее мама умерла. Органы опеки связались с Максимом и Оксаной, но пожилым людям было не с руки забирать к себе в дом трудного подростка из деревни. Отправить девочку в детский дом не позволила Зоряна, которая к тому моменту уже заканчивала университет и работала. – Представляете, Света приехала ко мне… не сказать, чтобы Маугли, но близко к этому. Она не умела ухаживать за собой, не пользовалась косметикой, не знала, как вести себя в ванной и туалете. У них дома был только рукомойник, а чтобы помыться, они ходили в баню к соседям. У Светы были обломанные ногти, кожа в прыщах, а когда она увидела постельное белье, то даже не поняла, зачем это нужно, – с ужасом рассказывала Наташе Зоряна. – Пришлось приучать ее мыть руки, лицо, чистить зубы два раза в день, а не от случая к случаю, делать маникюр, депиляцию, есть ножом и вилкой, а не руками со сковородки… Девушка потратила много времени, сил и денег, чтобы пятнадцатилетний звереныш из глубинки превратился во вполне стильную столичную школьницу. Зоряна определила сестру в хорошую гимназию, наняла репетиторов, чтобы подтянуть девочку по учебным предметам. Света достаточно быстро приняла правила поведения в городе, стала нормальным подростком и смогла сдружиться с ребятами в классе. Осталось только найти ей дело по душе. Зоряна заметила, что у девочки были явные способности к гуманитарным наукам, а вот точные она совсем не любила. Как-то в больницу, где работала врач, попал известный тогда журналист одного из популярных телеканалов. Темноволосая молодая девушка явно понравилась ему, и чтобы отблагодарить ее, он провел экскурсию в телевизионное закулисье для ее младшей сестры. Этот день стал для Светы судьбоносным, и она решила, что хочет заниматься журналистикой. – С тем человеком у нас, правда, ничего не сложилось – я была, наверное, не готова отойти от воспитания Светы, а он не был готов принять взрослого, можно сказать, ребенка в семью, – вздохнула Зоряна. – Поэтому мы приняли решение тогда расстаться. Сразу после школы на журфак Света не поступила – не хватило баллов на бюджет, а обременять сестру платным обучением не хотелось. К тому же, родители Зоряны тогда уже умерли (ушли друг за другом буквально в один год), и ждать материальной поддержки было неоткуда. Целый год Света работала – официанткой, курьером, в колл-центре. Вечерами и ночами она готовилась к экзаменам в университете и все-таки поступила на первый курс. – Она у вас трудяжка, я бы так не смогла, – улыбнулась Наташа. – Работать днями и учиться по ночам – это, конечно, сильно. – Да, она молодец. В университете очень старается, с первого курса работает по специальности. Сейчас вот уже заканчивает учебу. Только с местом работы пока непонятно: везде хотят видеть специалистов с большим опытом. Она, конечно, рвется на всякие популярные телеканалы и в редакции, но не подходит. – Так, может, мне с Алексеем поговорить? – предложила помощь Наташа. – Я думаю, он будет не против постажировать вашу сестру. – Ой, нет-нет-нет, вы что! – махнула рукой Зоряна. – Я же вам не за этим рассказывала! Я так… – Ну, Зорян, если есть возможность, почему бы не попробовать? Хорошо, можно не прямо в лоб, можно просто сделать так, чтобы они встретились. Думаю, Света, если не струсит, сама может как-то подвести разговор к этому. – Как вариант, – улыбнулась врач. – Она у меня не из трусливых. Ладненько, я побегу. Потом обсудим все еще раз.

***

Спустя еще сутки в больнице Наташа поняла, что сидеть в четырех стенах ей надоело. Она приподнялась с кровати, ойкая от пульсирующей боли в животе, затем спустила ноги на пол и медленно, держась за предметы, вышла в коридор. Больница еще спала – ни суетливых медсестер, ни врачей, ни пациентов. «Пройдусь до конца коридора, до ординаторской, а потом обратно», – решила девушка и осторожно, словно только учится ходить, сделала первый шаг. Улыбнувшись этому успеху, Наташа переставила ногу еще раз, затем еще. Мышцы, которые за несколько дней лежания ослабли, давали о себе знать приятным напряжением. Девушка даже не думала, что меньше чем за неделю можно настолько отвыкнуть от физической нагрузки. – Вербицкая слишком опасна для нас. Меня пугает, что она постоянно оказывается там, где не надо, – послышался тихий голос за одной из дверей. – Один раз она уже чуть не застукала нас. «Вербицкая – это ведь фамилия Зоряны! Что происходит?» – насторожилась Наташа. Впрочем, ответ был ясен: явно ничего хорошего. Она тихонько заглянула в дверь – это был кабинет для медицинских процедур. Посередине помещения спиной к двери стояла длинноволосая блондинка в медицинском халате и разговаривала по телефону. – Нет, это не выход. Но ее надо убирать, – говорила невидимому собеседнику женщина. – Счастье еще, что Чайка, ослепленный любовью к своей Зоряше, ни хрена не видит. Даже пропажу мефедрона не заметил. «Мефедрон? Что это такое?» – нахмурилась Наташа. Блондинка повернулась, и девушка едва успела отскочить от двери. Голова вдруг закружилась, и Наташа почувствовала, что сейчас упадет. «Только этого мне еще не хватало!» – сжала кулаки она и схватилась за стену, молясь, чтобы название лекарства не выпало у нее из головы. Шаг, еще шаг, затем еще – только бы дойти до диванчика на посту медсестер! Наташа поняла – если сейчас ее кто-нибудь увидит, неизвестно, во что потом это может вылиться. Хватаясь за стены, она добрела до своей палаты и упала на кровать. Когда стало немного легче, девушка взяла телефон – о сегодняшнем происшествии необходимо было кому-то рассказать. Зоряне угрожает опасность, ее в любой момент могут подставить и сделать так, чтобы она ушла из больницы. «А вдруг я все не так поняла? – мелькнуло у нее в голове. – Вдруг она совсем не то имела в виду? Может, Вербицкая – это вообще не Зоряна?» Обессиленная этими мыслями и утренней прогулкой, Наташа заснула. – Доброе утро! – голос лечащего врача девушки доносился как сквозь вату. – Вы еще спите? – Доброе, – Наташа приоткрыла глаза и улыбнулась. – Как вы себя чувствуете? – Зоряна подошла к ее кровати и вдруг нахмурилась. – Наташ, у вас температура! Она отбросила в сторону одеяло, подняла майку пациентки и осмотрела шов. – Сильно кровит, – со вздохом констатировала врач. – Наташ, вы выходили из палаты? Врать было бессмысленно – Зоряна и так догадалась. – Простите, пожалуйста... – Ладно. Не страшно. Я позову медсестру, она поставит вам капельницу. Сегодня вам желательно лежать. Зоряна вышла из палаты, и в этот момент Наташа вспомнила, что забыла рассказать ей об утреннем разговоре. «Ладно, потом, будем надеяться, это терпит», – подумала девушка и закрыла глаза. Ее разбудил голос Маргариты в коридоре: – А почему к Наташе нельзя? Что с ней случилось? Зоряна Максимовна, что вы от нас скрываете? Мы имеем право знать! – Маргарита, успокойся, – строгим голосом осадил ее Роман. Дальше говорил уже он, и Наташа ничего не слышала. – А завтра можно будет? – спросила Марго. – Ната-а-а-аш! Мы завтра придем! Девушка улыбнулась. Конечно, хотелось бы увидеть подругу, но ничего не поделаешь. Да и Зоряна права: не нужно сейчас перенапрягаться. Мысли Наташи вновь вернулись к утреннему разговору в манипуляционной. «Мере… меде… как она там сказала? Вот блин, все-таки забыла. Голова дырявая», – обругала себя Наташа. Дверь в палату открылась – вошла Зоряна. – Какая у вас громкая подружка, еле удалось ее угомонить, – засмеялась она. – Это Маргоша умеет, – отозвалась Наташа. – Зоряна, скажите, пожалуйста, а в отделении есть такая доктор… ростом, наверное, выше вас, на каблуках, у нее длинные светлые волосы еще? – Да, есть, – врач нахмурилась. – Анжелика Воронова. А что случилось? – А, ничего, – Наташа решила не посвящать Зоряну в свои подозрения. – Лицо знакомым показалось. Но, наверное, я ошиблась – откуда я могу ее знать? – Бывает, – лицо Зоряны вновь стало спокойным. – Наш мозг иногда выдает такое. Отдыхайте, Наташ, я сегодня на дежурстве, так что зайду еще перед отбоем. – Хорошо, – кивнула девушка. «И все-таки, как называлось это лекарство?»