Нулевой меридиан

С отбытием лордов Сеттрингтона и Корнуолла, а точнее, с отъездом их рыжего слуги, который вызывал у Теодора одновременно желание позаботиться и дикую ревность, стало легче. И сложнее одновременно. Пока Бернардо был ранен, слаб и нуждался в заботе, им с Теодором было не до тяжёлых разговоров. Но капитан быстро шёл на поправку, беспокойные лорды уехали восвояси, и перед носом Тео всё отчётливее вырисовывались перспективы выматывающих разборок. Судя по настрою Бернардо, он надеялся на возобновление отношений, сам же Тео до последнего сомневался в своей готовности ковырять старые раны. Когда-то он до безумия был влюблён в своего капитана, отдавая ему всего себя — душу и тело. Но тогда Гаррида не оценил по достоинству старания юнги, а теперь и Тео повзрослел, и обстоятельства изменились. А то, что неизменной осталась взаимная любовь — ей одной доволен и сыт не будешь. Мысли о том, что будет, когда Гаррида встанет на ноги, водили в голове Тео хороводы день и ночь, но он отвлекал себя делами, заботами и откладывал в долгий ящик объяснение даже с самим собой. Вот и сегодня — вместо того чтобы спросить у Бернардо о планах, завёл разговор о другом. — Как ты себя чувствуешь? Врач сказал, что твоему здоровью может позавидовать гризли. Вы чем-то похожи, кстати. Ты хоть и схуднул, но всё ещё здоровенный. Бернардо слушал нервный трёп Тео и пытался, отчаянно пытался собраться с духом, найти в себе нежность и красноречие, чтобы признаться. Джастин был прав, он неотёсанный мужлан и совершенно не умеет ухаживать. Принимая факт своего влечения к мужчинам как должное, он всегда считал, что слова не нужны. Они ведь просто трахаются, дают друг другу возможность не сойти с ума вдали от женщин. Это было нормально для него, пока он не взял на борт Теодора. На парня многие облизывались — молодой, красивый, чистый. Но Бернардо сразу сказал команде, чтобы держали свои хуи при себе. За любое поползновение в сторону юнги лично бил морды, а пару раз и трахал особо ретивых, чтобы урок точно запомнился. Бернардо не позволял себе лишнего движения в сторону юнги, хотя прожигал парня взглядами при каждой встрече. Он знал — рано или поздно его терпение лопнет, и дай Бог, чтобы Теодор не возражал против близости. Спустя несколько недель Тео сам пришёл к капитану, сам положил руку на вздымающуюся грудь и посмотрел своими колдовскими глазами в самую душу. — Капитан Гаррида, не хочу показаться распутным, но я заметил ваши взгляды и хочу сказать, что не против быть с вами. Меня на корабле не интересует никто, кроме вас. Бернардо тогда не стал слушать Тео дальше и просто заткнул мальчишку поцелуем, оценив его прямоту и смелость. Думать о правильности происходящего, когда к тебе прижимается молодой, стройный юнга, от которого пахнет не потом и солью, а мылом, не было никакого желания. В целом желания тогда у Гарриды сводились к одному — научить Тео в постели всему, что он знал сам. Припав к коралловым губам, Бернардо сминал их в поцелуе. Руки скользили по тонкому стану и быстро избавляли Тео от одежды. Благо её было немного — рубаха да подвернутые штаны. Тео не носил белья, и был таким чистым, как ни один мужик у Гарриды. Его тело ослепляло, сводило с ума. Привыкший к грубому и быстрому сексу Бернардо впервые в жизни испытывал острое желание побыть нежным. Он и сам не понял, как начал целовать изящную шею, тонкие ключицы и небольшие соски. Тео гнулся в его руках, как тонкая лоза на ветру, стонал и гладил сильные руки, плечи, подставляя беззащитную шею под поцелуи. Когда Бернардо прижал Тео к стене и навалился всем немалым весом, юнга лишь всхлипнул и сильнее обнял капитана, позволяя ему всё и ясно демонстрируя взаимность желаний. Гаррида уделил немного внимания собственной одежде, сдирая с себя рубаху и развязывая портки. А затем снова припал к сладким губам и начал тискать упругий белый зад Тео. Юнга притирался своим членом, а затем и вовсе осмелел и начал трогать Бернардо. Когда его тонкие пальчики добрались до большого члена, то из груди вырвался вздох и по телу пошли мурашки. — Ты просто огромный, — сообщил Тео очевидное и погладил член по всей длине. — Думаешь, он во мне поместится? — Запросто, когда я тебя как следует растяну, малыш. Сперва на два пальца, после на четыре. Ты будешь извиваться на них, а потом на моём члене, когда я буду загонять его по самые яйца и снова вынимать, наблюдая, как твоя дырка перестанет смыкаться. У Тео подогнулись коленки, и только сильные руки капитана на заднице удержали его от сползания по стене. — Пожалуйста… хочу твой огромный член внутри, меня такие обещания с ума сводят! Гаррида закинул покорную добычу на плечо и понёс в койку. По пути захватил бутылку масла со стола, на котором давно остыл ужин. Тео смотрелся фарфоровой статуэткой на его огромном ложе и Бернардо на мгновение замер, рассматривая красоту юного тела. Но желание быстро напомнило о себе, и он перевернул парня на живот, поставил раком и капнул ему масло прямо в расщелину. От ощущения прохладного масла на горячей коже Тео вздрогнул и поджал зад. Но Бернардо не дал ему дёргаться и зафиксировал, взяв под живот, второй рукой размазывая масло по дырочке. Тео дышал прерывисто и неровно, а когда палец капитана ввинтился внутрь, не удержался от тихого стона. — Тихо, мальчик, тихо. Всего-то палец, скоро будешь на него насаживаться и не замечать. Терпи, тебе сегодня ещё очень долго принимать мой член. Теодор стиснул зубы и согласно кивнул головой, а Гаррида продолжил, стараясь сдерживаться и не рвать парня, как на самом деле хотелось. Тот терпел, сопел, отпускал сквозь зубы ругательства, но пытался раскрыться, расслабиться. Его чистота сводила с ума, и Бернардо не утерпел, начал покрывать чуть смуглую кожу поцелуями. Аппетитной заднице он уделил особое внимание и Тео застонал от наслаждения. Пальцев в его дырке было уже два, Гаррида толкался ими, чувствуя, как подкатывает спазм в паху. Вставить хотелось до одури. Грубоватые ласки капитана кружили голову, Тео забыл о страхе и сам насаживался на пальцы, тихо всхлипывая и шипя при особо жёстких движениях. Третий палец втиснулся с трудом и сильно распирал, а от мысли о том, что Бернардо всю ночь будет иметь его здоровенным членом, было и сладко, и жутко. Перед тем как вставить член, Гаррида смазал его маслом, немного растянул дырку пальцами и толкнулся на пробу. Тео всхлипнул, но не зажался. Видать, знал или рассказал кто, как это у мужиков бывает и что лучше всего не зажиматься. Головка натужно протиснулась в тугой проход, и Гаррида замер, наслаждаясь моментом. Тео напряжённо сопел и тихо матерился сквозь зубы. Член Бернардо был, на хрен, огромным и принимать его в себя оказалось тяжело. У Тео на спине проступили капельки пота, а в заднице пекло и распирало. — Ты весь? Гаррида хохотнул и ещё немного двинул бёдрами. — Головку только вставил. — Господи! — застонал Тео, но постарался расслабиться. Член давно опал, и он сжимал его в кулаке в попытке снова возбудиться. Тео хотел этого, хотел, чтобы капитану понравилось быть с ним, только с ним, навсегда. Юное сердце билось в груди каждый раз, когда он видел этого мужчину, слышал его голос, раздающий грубые приказы матросам. А как Гаррида смотрелся за штурвалом! Во время шторма он своими умелыми действиями спас корабль и считал это чем-то обычным, тогда как Тео чуть не умер от страха. Но с тех пор он не боится, нет. Он уверовал, что их капитану всё по плечу. Стихия сдалась на милость победителя, и он сдаётся, желая быть любимым. Когда ладонь капитана накрыла его пальцы, легко и непринуждённо обхватывая вместе с членом, Тео задохнулся. Продолжая постепенно входить, Бернардо ласкал его, пытаясь возбудить снова, и от контраста острой боли в заднице и удовольствия в паху голова шла кругом. Тео уговаривал себя расслабиться и дать капитану всё, чего он хочет. Тяжелое дыхание выдавало Гарриду, показывало, как тяжело ему сдерживаться и действовать осторожно, и от такой заботы сердце Тео билось сильнее. Когда тяжёлые яйца капитана вплотную прижались к промежности, Тео уже казалось, что его разрывает надвое. Бернардо слегка прикусил Тео за плечо и замер, двигая только рукой на окрепшем члене юнги. Когда же член, а точнее, огромная кувалда покинула его проход, Тео застонал от блаженства, но тут же понял, что хочет продолжения. Однако в него снова полезли сильные пальцы Гарриды, разминая и растягивая, и тут его резко пронзило от удовольствия. — Ах! — выгнулся он в спине, толкаясь одновременно и в кулак капитану, и на его пальцы. — Сделай так ещё. Гаррида хмыкнул и потёр небольшой бугорок пальцем, Тео снова застонал от удовольствия. Он и не заметил, как сам стал вскидываться, пытаясь продлить наслаждение и получить ещё немного больше. Бернардо жёстко и быстро трахал Тео пальцами и, когда юноша был уже на грани, снова вставил член, на этот раз вошедший почти без неприятных ощущений. — Подрочи себе, — голос капитана хрипел, а он сам прихватил Тео за бёдра и начал двигаться сильно и быстро, на втором ударе снова находя простату и бросая Тео в сплошную волну безумия. Пришлось закусить край шкуры, что служила Гарриде одеялом, и громко кричать от восторга, от того, что исполнилось его желание, и Бернардо с ним. Мечталось, что навсегда. Гаррида натягивал на себя юнгу и рычал от дикого возбуждения. Член напористо распирал тугие стенки прохода, и от этого тугой узел в паху крепчал, заставляя терять голову и контроль. Ни один из любовников, а их было у Бернардо достаточно, не мог сравниться с этим парнем. Он лапал его, царапал ещё нежную, не загрубевшую от соли и солнца кожу, и вколачивался с громкими шлепками в зад. Однако и его силе воли рано или поздно пришел конец, и засадив по самые яйца, он начал громко кончать, прогибая Тео в спине. Тео казалось, что он умирает, чтобы вознестись на небеса, а в теле будто не осталось ни одной целой косточки — все превратились в желе. Чувствуя внутри влагу и слыша хриплые стоны своего капитана, он был счастлив как никогда. Тео сам кончил где-то пару минут назад и сейчас полностью наслаждался удовольствием Бернардо, получая от него не меньшее наслаждение. Когда мужчина замер и уткнулся носом ему в затылок, часто дыша, Тео решился спросить: — Будешь со мной всегда? — Пока ты сам не сойдёшь на берег, малыш, — устало прошептал Гаррида и завалился на спину, тут же засыпая. Это было так давно, а он помнит так, словно только проснулся на следующее утро и обнаружил под боком трогательно спящего юнгу. Вспоминая прошлое, Бернардо всё больше убеждался — Тео не хотел на берег и всё для их отношений делал сам. Он отдавал всего себя, а Гаррида принимал как должное, однажды решив, что влюблённый в него юнга никуда не денется. И для него стало шоком желание Теодора сойти на берег, как Бернардо когда-то сам же и предсказывал. Воспоминания топили его в своей горечи, он пытался рассмотреть Тео, понять его, как-то заинтересовать. Тогда он дал ему уйти, просто был уверен, что тот вернётся. Но прождав в порту пять дней, был вынужден покинуть его, дабы не попасть в плен. И весь мир погрузился в беспросветную темноту. И вот теперь, снова видя свой свет, не мог подобрать слов, болван. — Я мало того что здоровенный, ещё и здоровый, как этот медведь. Скоро встану на ноги и… — И в море? Тео не заметил, как напрягся, зато Гаррида подмечал каждую мелочь. — Пока не знаю, у меня есть дела поважнее. — Это какие? — Ты, — сказал и замер, пытаясь понять, что его ожидает. Но Тео молчал. От его заботливой лёгкости не осталось и следа, и от этого внутри рождалась паника. Бернардо чувствовал, что упускает свой последний шанс. — Тео, я в своей жизни наделал много ошибок, но ни в одной из них я не раскаиваюсь так, как в той, что отпустил тебя. До конца не мог поверить, что ты ушёл и не вернёшься, прождал тебя в порту пять дней, пока команда не начала точить ножи, а ищейки не пронюхали о нас. Я возвращался в тот порт, искал тебя и после, но уже и не надеялся найти. Тео? — Гаррида привстал и опустил ноги на дощатый пол. — Посмотри на меня, прошу. Тео чувствовал подступающую к горлу панику и едва сдерживал желание просто сбежать, как сделал пять лет назад. Но теперь он не был перепуганным подростком, решившим, что больше не нужен любимому. Хотя от появившегося за прошедшие годы опыта легче не делалось, Тео всё так же трепетал рядом с Бернардо и не мог держать себя в руках. Подняв взгляд на капитана и сведя брови, Тео подошёл и уверенным движением уложил мужчину обратно в койку. — Даже не думай скакать, рана ещё не зажила. Я… я оценил то, что ты мне сказал. Мне захотелось вернуться на следующий же день, но я не дал себе такой возможности, сразу нашёл работу. Но когда ты отбыл, мне показалось, что я уже не оживу. Ждал тебя в порту как идиот, но пока я был в городе, ты не заходил, а когда приходилось уезжать, то получал известия, что вы были и снова ушли в море. Тогда мне казалось, что сама судьба говорит нам расстаться навсегда, да и не думал я, что нужен тебе. А потом мне рассказали, что твой корабль потопили и вся команда погибла… — Мы сцепились с англичанами, — чуть осипшим голосом ответил Гаррида. — Погибли многие из парней, но не все. Позже, когда началась война, я стал капером, получив патент у Континентального конгресса, и завязал с прошлым. Грабил на благо нового правительства, а после решил дать команде выдохнуть и занялся перевозками грузов и пассажиров, не без контрабанды, конечно. Я практически смирился с тем, что больше не увижу тебя, но сердце глупое, оно всегда надеялось… — Бернардо поймал Тео за руку и немного сжал, отмечая, что он так и остался тонким юношей. — Ты ведь тоже ждал меня, сам только что сказал, так почему отталкиваешь? Почему не хочешь попробовать всё с начала? У тебя есть кто-то, кого ты смог полюбить спустя годы? — Рад, что вы больше не вне закона. Пират — звучит гордо, но сейчас уже неактуально, быть капером гораздо безопаснее и почётнее. Отнимать руку Теодор не стал, он сам сжал пальцы Бернардо и посмотрел в глаза долгим взглядом. — Я уже отвечал тебе на этот вопрос — у меня нет сейчас постоянного любовника и нет никаких препятствий для возобновления отношений, кроме сомнений в том, что тебе это на самом деле нужно. Сколько ты пробудешь на суше? Полгода? Год? А что потом? Я должен буду положить к твоим ногам свою жизнь и снова уйти с тобой в море? Глупо врать — я люблю тебя, всегда любил, но мы слишком разные. Сердце забилось так сильно, что Бернардо впервые в жизни испугался умереть от счастья. Тео любит его. Ведь любит? Сам же сказал только что! — Однажды ты уже сделал это, малыш. Положил к моим ногам свою жизнь. Теперь моя очередь. Я скопил достаточно денег, чтобы купить землю и построить на ней дом. Да и на жизнь хватит. Я не обещаю тебе, что всё будет спокойно как в сказке, но обещаю любить тебя и уважать. Гаррида с надеждой смотрел в любимые глаза и пытался найти там ответ. Он говорил от чистого сердца, пылал от желания вновь прикоснуться к своему мальчику, зарыться руками в его шёлковые волосы и вдохнуть аромат тела. Он возмужал, но остался таким же красивым. Тео пытался осознать сказанное Бернардо, но до конца не получалось. То, что предложил Найо, не укладывалось в голове, когда-то Теодор мечтал о гораздо меньшем, лишь бы остаться рядом со своим капитаном, а теперь не мог поверить в происходящее. — Почему сейчас, Найо? Мне… — Тео кусал губы, не пытаясь скрыть волнения. — Ты всегда говорил, что море — твоя жизнь и ты не видишь смысла в существовании на берегу. Сейчас ты рад нашей встрече и искренен в своих словах, но что будет через время? Не станешь ли ты винить меня за то, что я испортил тебе жизнь? — Лучше спроси, жил ли я без тебя? Нет, малыш, я существовал. Всё потеряло смысл, я пытался это изменить. Пытался влюбиться в другого, но не смог, да и глупо было заменить тебя кем-то вот здесь, — он положил руку на сердце. — Я люблю море, но тебя больше. Намного больше. Когда мечты сбываются слишком поздно, они горчат, и чтобы немного заглушить эту горечь, Тео припал к губам Бернардо, целуя его сам — напористо и глубоко. Разговаривать пока не хотелось, слишком много обид и сомнений было между ними, и пришлось выразить чувства иначе. Гаррида не сразу поверил в происходящее, но через несколько секунд пришёл в себя и обнял Тео, заставляя его улечься сверху. Эти губы, о которых он вспоминал каждые день и ночь… Как часто он искал хоть что-то похожее в других любовниках, но не находил! Только Тео мог свести его с ума одним поцелуем. — Прости меня, — прошептал он, когда Теодор попытался отстраниться. — Прости, что был бесчувственным чурбаном и отпустил тебя тогда. Теодор покачал головой и больно укусил своего капитана за губу, давая понять, что болтать не намерен. От близости бывшего любовника накатывало возбуждение и всего трясло, и Тео понимал — ничего в его чувствах не изменилось, только закопано было на самое дно души, чтобы не болело. Гаррида прекрасно видел, что творится с Тео, но сдерживался из последних сил, боялся испортить этот миг. Однако он никогда не отличался умением сдерживать свои желания. Уже через минуту он полез под камзол Тео и привлёк к себе для нового поцелуя. Улыбнувшись в губы Бернардо и сделав вывод, что и капитан ни черта не изменился, Тео пошёл дальше и засунул руку в штаны Найо, сжав приподнявшийся член. — Как хорошо, что с возрастом главное не усыхает. — Тео, — прохрипел Гаррида, лихорадочно соображая, что можно взять для секса, которого хотелось до одури. — Тео, мой мальчик… Пальцы на члене сжались сильнее и перед глазами Гарриды засверкали звёзды. Никто и никогда не смог вызвать у него такой реакции на простое прикосновение к естеству. Даже ноющая боль в боку утихла и отошла на задний план. — Я уже не мальчик, но сейчас твой, и даже не думай дёргаться, я сам. Сделав несколько грубых движений, Тео разжал пальцы и дотянулся до масла, которое принёс лорд Корнуолл «для приятного запаха в помещении». Плевать было на помещение, а вот в том, что скоро хер Бернардо будет пахнуть очень приятно, сомнений не имелось. — Ты лежишь и не двигаешься, а я объезжаю тебя, как испанского скакуна. В ответ Гаррида зарычал, скинул с кровати ненужное одеяло да спустил кальсоны пониже. — Всё, что прикажешь, малыш, — он провёл рукой по собственному члену и слегка потряс им, напоминая Тео о размере. — Ты прав, не усох ни капли. Сможешь объездить такого мустанга? Тео тихонько фыркнул. — Я его уже давно объездил и теперь он послушный и ласковый со мной, правда? — Правда, Тео, иди ко мне! — Бернардо протянул левую руку и Тео вложил в неё свою. — Разденешься? — Если доктор застанет меня скачущим на тебе в длинной рубашке, он будет шокирован чуть меньше, так что нет. Быстро стянув брюки и распустив волосы, Тео смазал себя, и от того, как привычно это смотрелось, Бернардо зарычал. — Кто он? — Кто бы ни был — сейчас я один, не рычи. Кулаки сжались помимо воли, но тут Гаррида вспомнил, что и сам евнухом не жил, однако ревность затмила разум. Стоило Теодору залезть на него сверху, как Бернардо притянул его к себе, начал терзать губы и мять упругую задницу. Хотелось заставить Тео забыть всех, вычеркнуть, выбросить из его памяти. — Мой! — прорычал он в ухо и слегка сжал волосы на затылке Теодора. — Только мой. От рыка капитана вдоль позвоночника прошла дрожь, и Тео, и без того возбужденный до предела, понял, что ждать не может и не хочет. — Твой, и сейчас трахну тебя так, чтобы ты всегда это помнил. Встав на колени, Тео приставил щедро смазанный маслом член капитана к дырочке и медленно начал опускаться, шипя сквозь зубы. — Не спеши, — была последняя связная мысль в голове Гарриды. Дальше он мог только стонать и хрипеть, чувствуя тугой проход и видя, что член Тео не опадает и топорщится из-под рубахи. Когда собственный член полностью вошел, Бернардо снова притянул Тео за затылок и жарко опалил его губы поцелуем. Отвечая на поцелуй, Теодор крутил задницей, больше мучая себя и Найо, чем удовлетворяя, но когда сил терпеть не осталось, юноша выпрямился и задвигался быстрее, прогибаясь и шалея от силы ощущений и крепости члена в заднице. Гаррида гладил стройные ноги, сжимал сильные бёдра и запускал руки под рубашку, чтобы сжать два упругих полушария, помогая Тео насаживаться на ствол. Возбуждение выкручивало жилы и растекалось по венам, а он любовался своим мальчиком, наслаждался тем, как горят его глаза, как Тео облизывает пересыхающие губы и прикрывает глаза. — Найо, Найо, Боже, как мне тебя не хватало… Тео уже откровенно балдел и не сдерживал стонов и вскриков, прыгая на желанном члене и слегка царапая бёдра капитана, на которые опирался. — Тихо, малыш, всех переполошишь. — Бернардо с трудом контролировал себя, но всё же сохранил остатки здравого смысла. Он снова увлёк Тео в поцелуй, во время которого начал двигаться сам и засаживать разошедшемуся любовнику. Тео уже кусался, царапал грудь, но старался не повредить повязку на боку. — Пусти, хочу сам, — прошептал он и тут же почувствовал свободу. Бернардо всегда будет его лучшим любовником, этого не отнять, как и любовь из сердца не вытравить. Глупую, настоящую, ту, что причиняет боль. И чтобы заглушить её хоть немного, Тео выпрямился и ускорил движения, не слушая жалобных скрипов кровати и ругани Бернардо. Они дышали в унисон, двигались навстречу друг другу и сходили с ума от годами сдерживаемой страсти, обрушившейся на них водопадом. Бернардо сдался на милость победителя и только тихо рычал, глубоко кончая в растраханном проходе. Совести хватило только на то, чтобы довести Тео до оргазма рукой. Повалившись на Бернардо без сил, Тео прерывисто дышал ему в шею и касался горячей кожи губами, а когда под рукой обнаружилось влажное пятно, вздрогнул. — У тебя что, швы разошлись?! — Что? — Бернардо, оглушенный оргазмом, чувствовал только приятную лёгкость в яйцах и то, как медленно опадает и выскальзывает из дырки член. — Какие швы? Быстро соскользнув с Найо, Тео осмотрел повязку и едва на ногах удержался от облегчения. — Я… — Теодор покраснел и прижал ладони к щекам. — Обкончал тебе повязку и испугался, что разошлись швы. Как вообще туда долетело? Бернардо засмеялся и притянул парня назад. — Ты всегда был очень способным, малыш. Побудешь со мной ещё? — И затаил дыхание, боясь услышать отказ. Тео присел на край постели и поморщился от боли в заднице. — Я останусь, но ненадолго. Мне скоро нужно возвращаться в форт, а я от тебя не отхожу. — И не отходи, никогда. Ты сможешь оставить службу? Тео перевел ошарашенный взгляд на Гарриду. — Это ещё зачем? Я, знаешь ли, не последний человек в форте. Платят отлично, свой домик имеется. Или ты серьёзно собрался покупать тут землю и стоить дом? Найо, ты взвоешь от оседлой жизни и будешь ненавидеть меня за это. Я не хочу, прости. — Теодор отвернулся и сжал одну руку в кулак. Запыхтев, как раненый медведь, Гаррида всё-таки сполз с постели и подошёл к Тео, не обращая внимания на его напрягшиеся плечи. — Дай мне шанс, малыш. Если позволишь, я поживу рядом с тобой и докажу, что мне всё равно, чем заниматься, лишь бы ты от меня не бегал. Теодор очень хотел верить, наверное именно поэтому он согласно кивнул и позволил себя обнять. Если Бернардо сбежит от него и с суши через пару месяцев, он отпустит его навсегда, третьего шанса не будет.