***
Дуку с усталым вздохом погасил собственный меч, привычно вернул на пояс. Взгляд графа с неким изумлением обратился на выпуклые обзорные экраны впереди: он словно позабыл, где находится. Но это по-прежнему была «Незримая длань», флагман генерала Гривуса, и в космосе, на орбите Корусанта, по-прежнему бушевала битва. Битва, которая, по сути, теперь окончена. Вот только как? Дуку мельком взглянул на тела убитых им сегодня людей. Великая Сила зияла пустотой: можно только представить, каким взрывом оказалась гибель столь могущественного повелителя ситхов, как Дарт Сидиус, и столь одаренного джедая, как Энакин Скайуокер. «Ах, да, есть же еще один», — вспомнил граф мимоходом. И вдруг… Он ощутил в развороченной до неузнаваемости генеральской каюте дуновение Живой Силы. Не может быть… С неожиданным для самого себя проворством граф кинулся сперва к креслу, где все еще сидел обезображенный труп канцлера, потом зачем-то к обезглавленному телу Скайуокера. Нет, конечно же, нет. Они оба мертвы, мертвее не бывает. Он видел это глазами, ощущал в Силе. И явственно ощущал одного живого человека. Это было сомнительно, но возможно. Стоило проверить и убедиться самому. И добить, если это так. Опоры балкона, которые Дуку Силой обрушил на Кеноби, сильно погнулись при ударе о пол каюты. Возможно, это и спасло джедая: он оказался не только жив, но и, насколько мог судить Дуку, практически невредим, не считая хорошего сотрясения. Впрочем, что здесь удивительного после всего, что ему довелось пережить за время войны? Одно только гостеприимство ныне покойной Вентресс чего стоит… Так как же быть? Добить ли? Или дать второй шанс, как он — где-то в глубине души, в чем редко признавался себе самому, — все же надеялся сделать? Дуку смотрел на бесчувственного джедая — усталого, изможденного, раздавленного горечью потери множества собратьев по Ордену, преждевременно стареющего и все же не сломленного — и вспоминал себя. Вспоминал все: от юношеских приключений с учителем до трагической битвы на Галидраане против мандалорцев; вспоминал свой уход из Ордена, вспоминал то, как позволил темному повелителю себя обмануть. А этот — не позволил. Граф порой задавался вопросом: отчего же Кеноби тогда отверг его столь заманчивое в прямом и переносном смысле предложение? Он заставлял себя не думать об этом, пытался пробудить в себе обычное презрение к заведомо слабейшему противнику. Это отчего-то удавалось с трудом. Так все-таки дать второй шанс? Кто знает, как поведет себя Кеноби, когда узнает о гибели своего ненаглядного ученика, завещанного Квай-Гоном? И о том, кто именно его убил? Что ж, есть только один способ узнать это. В случае чего, справиться еще с одним обезумевшим от горя, да к тому же изрядно потрепанным джедаем будет не слишком сложно. Дуку склонился над недавним противником и принялся приводить его в чувство.***
Кеноби с тихим стоном открыл глаза, приподнялся на локте. Взгляд его все еще оставался расфокусированным, но быстро сосредоточился — прямо на человеке, что возвышался над ним во весь рост. Джедай машинально потянулся к поясу, но меча там, разумеется, не было. — Не дергайся, — посоветовал ему Дуку довольно любезным тоном. — Тебе и так сегодня досталось. — Что… — начал было Кеноби и тут же осекся. Дуку ощутил движение Силы: тянется к бывшему падавану. «Что ж, удачи». Не без удовольствия граф смотрел на испуганное недоумение, что застыло на лице Кеноби. Джедай между тем поднялся на ноги — Дуку не стал препятствовать — и зашагал, слегка пошатываясь, к черному силуэту генеральского кресла и валяющемуся рядом бесформенному трупу. — Энакин! Кеноби упал на колени, сжимая в объятиях обезглавленное тело. Его голова уткнулась в черную кожаную тунику Скайуокера, и вскоре по этой коже побежали тоненькие прозрачные ручейки. Плечи джедая сотрясались от рыданий, растрепанные волосы закрыли лицо. И, глядя на это, Дуку отчего-то не находил в себе презрения к раздавленному горем врагу. Он чувствовал непривычную жалость — к обоим: к тому, кто погиб, и к тому, кто сейчас оплакивал его. — Это ты убил его. — Кеноби медленно поднял голову и поглядел на Дуку снизу вверх. Тот лишь пожал плечами. — Так уж получилось… — Тогда почему ты не убил меня? — Вопрос хлестнул, точно лазерный кнут. — Если ты сумел одолеть Энакина, я был бы для тебя легкой добычей… если только ты убил его в честном бою… — В честном — он старался, — сказал Дуку. — А теперь отпусти его и встань. Ты уже ничего не исправишь. Голос графа прозвучал спокойно, но твердо; сурово, но не жестоко. Именно эту манеру перенял у него когда-то его собственный ученик Квай-Гон Джинн — и именно так впоследствии осаживал уже собственного чересчур эмоционального падавана. Видимо, именно поэтому приказ подействовал. Кеноби бережно опустил на пол то, что осталось от Скайуокера, затем медленно поднялся. На бледных щеках виднелись мокрые дорожки, капельки слез блестели в рыжеватой бороде. Он не сказал ничего, но Дуку ощутил ту бурю эмоций, которая сейчас рвала в клочья эту огромную душу, заключенную в столь скромную телесную оболочку. Вновь движение Силы: Кеноби прикрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Его эмоции были открыты сейчас, и граф без труда прочел мысли джедая: «Смерти нет — есть Великая Сила». Голос разума усердно, хотя без особого успеха, пытался заглушить душевную боль. — Я… не понимаю, — проговорил наконец Кеноби. — Кто же тогда убил канцлера? «Надо же», — подумал Дуку, — «ты еще способен соображать в таком состоянии. Еще одно очко в твою пользу — и верный знак того, что я не ошибся в тебе». — И его тоже я, — спокойно признался граф. — Но сперва выслушай меня, а потом уже пытайся убить. — А у меня есть шанс? — невесело усмехнулся Кеноби и по обыкновению скрестил руки на груди. — Помнишь, я говорил тебе, что Республика давно пребывает под властью ситха по имени Дарт Сидиус? — начал Дуку и получил в ответ суховатый кивок. — Знаю, что не все джедаи поверили тебе, когда ты передал это Совету. Однако, это правда — вернее, было правдой. Потому что, — граф изящным движением указал на труп в кресле, — это и был темный повелитель, которого вы так долго искали, но не видели у себя под носом. Понимаю, тебе трудно поверить. — Но это же… — У Кеноби перехватило дыхание: видимо, он ощущал в Силе, что Дуку не лжет. — Как такое может быть? Как он мог столько лет прятаться? — Искусное владение темной стороной Силы, — ответил граф. — Так что вы… — Но зачем тебе было убивать Энакина? — Терпение, — произнес Дуку все с теми же нотками в голосе. — Дело в том, что вся сегодняшняя битва — нападение на Корусант, похищение канцлера, наше с вами сражение — все это было подстроено Сидиусом, или Палпатином, как тебе больше нравится, для одной-единственной цели: сманить твоего Энакина на темную сторону. Сидиус ловко обманывал Республику, обманывал Орден джедаев — и намеревался обмануть меня. Я верил ему и готов был сыграть свою роль в его плане: убить тебя, чем заставить Скайуокера перейти границы и скатиться во тьму. А потом я бы сдался ему в плен, и мы все вернулись бы на Корусант — устанавливать новый порядок. Но у Сидиуса были свои планы, и два ученика в них никак не вписывались. Я был лишним, следовательно, подлежал уничтожению. Он тайно подпитывал силы Скайуокера, придавая ему мощи темной стороной, но я ощутил это. А потом мне ничего иного не оставалось. Так что я, можно сказать, избавил Скайуокера от гораздо худшей участи, чем смерть. — Но… — вновь повторил Кеноби; его голос прозвучал беспомощно. — Как же пророчество? Он же был Избранным! — Пророчество… Избранный… — протянул Дуку. — А кто, собственно, это утверждал? Мой бывший падаван, а твой учитель, Квай-Гон, который сам был помешан на пророчестве, заморочил головы Совету, а потом и тебе, когда насильно навязал в ученики это… этого мальчишку, — поправился граф, решив не оскорблять чувства убитого горем джедая. — Просто прими это, как волю Силы, — разве не так положено поступать джедаям? И поверь: ни ты, ни я даже не можем себе представить, что бы случилось, если бы план Сидиуса удался. — Я бы предпочел… — начал было Кеноби, но его грубо прервали. За обзорными экранами ослепительно вспыхнули торпедные взрывы. Корабль качнуло, а потом исчезла гравитация. Обломки дроидов и мебели, трупы — все полетело к левому экрану, сделавшемуся неожиданно полом. Графу Дуку и джедаю пришлось хвататься за то, что оказалось под рукой, — остатки балконных опор. Но тут Кеноби заметил, что тело Скайуокера стремительно несется вниз и вот-вот окажется размазанным о транспаристаль экрана. — Что ты делаешь? — прошипел Дуку, завидев, как Кеноби вытянул правую руку в сторону трупа, удерживая его в воздухе, а сам держась левой. — Брось его, хуже ему уже не будет. — Если ты забыл, — с трудом выдавил джедай, — у нас не принято осквернять тела погибших. Тем более — погибших героев. «Как же с тобой сложно», — мысленно вздохнул Дуку, но даже махнуть рукой не мог. К счастью, гравитация вскоре восстановилась, и граф с наслаждением встал на ноги. А джедайский упрямец сперва аккуратно положил Силой на пол мертвое тело. — Надо же — совсем забыл, — бросил граф, вынимая из кармана комлинк. Тот запищал, прежде чем Дуку успел набрать нужную частоту. — Мой господин, — послышался из комлинка искаженный электроникой голос; впрочем, он и без того звучал механически, словно голос дроида, — мы потеряли уже тридцать процентов наших батарей. По данным аналитиков, щиты выдержат еще максимум пятнадцать стандартных минут. Скоро мы потеряем способность к гиперпрыжку. — Я понял, генерал, — отозвался Дуку, — и приказываю немедленно выйти из боя и разгоняться для гиперпрыжка. Координаты вам известны. Передайте на все корабли этот приказ и выполняйте. — Но, господин, — произнес генерал Гривус, — как же джедаи, что на борту? Вы распорядились, что… — Неважно; вы слышали мои новые распоряжения, генерал, так что выполняйте. Что же до джедаев, — граф покосился на Кеноби, безучастно следящего за этой беседой, — то вопрос с ними успешно разрешен. Конец связи. — Слушаюсь, господин, — успел отозваться Гривус, прежде чем Дуку выключил комлинк. Приборчик исчез в кармане черной туники из армированной ткани. — Вот и все, — произнес Дуку с усталым вздохом. — Битва окончена. Хотя до победы еще далеко. — Любопытно. — В голосе Кеноби не было ни малейшего намека на упомянутое чувство. — Значит, вопрос с джедаями разрешен? Не рановато ли ты так решил? Я — не Вентресс, не Скорр и не прочие, которых ты соблазнил и сманил во тьму… — Вот именно. Когда же ты поймешь: я не собираюсь тебя убивать. Нет, ты гораздо ценнее живой… — Второй раз у тебя это не выйдет, — заявил джедай. — Орден не повторит прошлой ошибки и не станет спасать жизнь одного ценой многих. Тем более, — с горечью прибавил он, — что такое моя жизнь, если уже мертвы гораздо более сильные и могущественные? — Не понимаю, — пожал плечами Дуку, — то ли ты так поднимаешь себе цену, Оби-Ван, то ли на самом деле столь низкого мнения о себе. И если верно второе, то ты сам не ведаешь своей ценности. — Корабль вдруг содрогнулся. — Что ж, мы уже в пути, так что обратной дороги тебе нет. Пусть тебя официально сочтут погибшим, как и канцлера со Скайуокером, — к слову, Гривус уже позаботился о том, чтобы на Корусанте об этом узнали. Но ты не умрешь, не надейся. Я найду тебе применение и даже не стану склонять к переходу на темную сторону. Потому что мы с тобой вполне способны закончить эту войну. И мы это сделаем. — Нечто подобное я уже слышал. Только тогда вокруг были красные скалы, а кто-то настойчиво пытался насильно влезть мне в голову. — Я не просто пытался, а, как ты выразился, влез, — парировал Дуку. — И именно поэтому ты до сих пор жив — потому что мне понравилось то, что я там увидел. Неужели ты думаешь, что мне так уж нужна эта война, эта Конфедерация, эти союзники, которых в итоге ожидал бы один конец? Поверь, Оби-Ван, я уже не в том возрасте, чтобы играть в эти игры — в эти низменные, грязные политические игры. Я устал. В конце концов… — граф задумался на пару секунд, Сила вокруг него шевельнулась странной рябью, — каждому порой хочется просто вернуться домой… — И я должен в это поверить? — Кеноби потянулся Силой, отыскал свой световой меч и призвал в руку. Но вместо этого рукоять упала в протянутую ладонь графа. — Думаю, это пока побудет у меня. — Дуку повесил меч на пояс рядом с собственным. — Для твоей же безопасности. Отныне ты под моим личным покровительством, и даже Гривус не посмеет тебя тронуть, будь ты хоть грандмастером Ордена. — Стало быть, я — пленник? — спокойно уточнил Кеноби. — Вернее сказать, почетный гость с ограниченным правом на перемещение, — с усмешкой поправил Дуку. — И это ограничение зависит лишь от тебя одного. Ты даешь мне слово, что не попытаешься бежать, и никто не применит к тебе никакого насилия — ни физического, ни ментального. И, к слову, о насилии: выглядишь неважно. Тебе нужна медицинская помощь и целительный транс. И не помешали бы сутки-двое обычного крепкого сна. — Согласен. — Трудно было понять, что означало это слово: согласие не пытаться бежать или всего лишь готовность принять помощь. Дуку лишь кивнул в ответ и сделал джедаю знак подниматься по лестнице к выходу из каюты. Тот молча зашагал вперед, но оглянулся на полдороге. Дуку без слов понял его. — О нем позаботятся, — сказал он. — О них обоих. Как бы то ни было, их тела не заслуживают бесчестия. Кеноби так же молча кивнул и продолжил путь. У прожженных световыми мечами дверей каюты Дуку догнал его, и они вышли плечом к плечу. Джедай по-прежнему молчал, его чувства были открыты в Силе, и Дуку ощущал лишь тупое равнодушие и пустоту. Примерно то же он чувствовал сам.