***
Колдовские узоры гиперпространства вновь оплели «Незримую длань»: она держала путь к Раксус-Секундусу. А хитроумные сплетения слов Дуку уверенно пробивали путь к воле и разуму Кеноби. Как виделось самому графу, последние шаги этого пути займут немного времени. Возможно, меньше, чем понадобится крейсеру, летящему по просторам космоса. — Как видишь, я рассказываю тебе все без утайки, — говорил он, когда они сидели друг напротив друга за обеденным столом — совсем как несколько дней назад. — Довольно тебе искать в моих словах подвох или ложь. Мне нечего скрывать. Я приостановил войну не для того, чтобы установить мир. Тем более, — прибавил он с усмешкой, — вряд ли он кому-нибудь нужен по-настоящему. — Ты противоречишь сам себе, — сказал Кеноби; все его существо выдавало полнейшее погружение в беседу. — Не ты ли недавно сказал, что представители ваших планет решили просить Республику о мире? — Я поражаюсь твоей наивности, Оби-Ван. Неужели ты веришь, что толпа алчных торгашей или коррумпированных политиков на самом деле жаждет мира? Они не знают, что это такое, да и не желают знать. Им выгодна война, потому что она приносит доход. Галактика не умеет и не хочет жить в мире, какими бы словами ни прикрывались некоторые не слишком умные существа. — Тогда зачем ты это сделал? Зачем убил Гривуса? Не проще ли было бы натравить его на Республику, дать ему волю, спустить с цепи, чтобы он уничтожил все то, что еще не погибло? — Проще не значит лучше. Кроме того, отступление войск Конфедерации вовсе не означает победу Республики, но способно ввергнуть галактику в хаос. Раздоров станет больше, вместо одного крупного конфликта — сотни и тысячи мелких. С кем, по-твоему, труднее бороться: с одним сильным противником или с полчищами крохотных насекомых? Разрозненные планеты устанут от войн, междоусобиц, голода и прочих бедствий. Чем хуже для них, — здесь Дуку выдержал паузу с долей театральности, — тем важнее будет мое возвращение. Наше возвращение. — Я уже говорил тебе… — Да, говорил, но это всего лишь слова. Ты устал от безделья, тебе нужно действовать. И я дам тебе такую возможность. Посуди сам: сейчас моя репутация подорвана в глазах значительной части галактики. Меня честят виновником войны, убийцей, да и приближенные ко мне существа вроде Гривуса не свидетельствуют в мою пользу. — А я, — Кеноби желчно усмехнулся, — буду свидетельствовать. — Разумеется, — кивнул Дуку. — За годы войны ты зарекомендовал себя наилучшим образом. Ты — мастер-джедай, генерал армии Республики, один из достойнейших рыцарей, можно сказать, лицо Ордена. Кроме того, широко известны твои стремления разрешать конфликты мирным путем. Тебе поверят и через тебя поверят мне. Поэтому наше сотрудничество будет взаимовыгодным, как я уже неоднократно говорил. Что же до средств, то денег у меня предостаточно, есть и свободные, и тайные счета. — Неужели ты сам веришь в то, что говоришь? — Дуку не без удовольствия отметил в голосе Кеноби нотки возмущения; похвалу в свой адрес тот пропустил мимо ушей. — По-твоему, это лучший выход — пустить все на самотек и дождаться катастрофы? Джедаи не допустят этого. — А разве не так действовали джедаи последние несколько столетий? — поднял бровь Дуку. — По сути, им нет дела ни до чего, лишь бы только не менялся их привычный образ жизни. За последние три года он основательно переменился, и ты видишь итог: джедаи устали. Многие покинули Орден, многие пали — потому что прозрели истину и не пожелали дальше оставаться в этом стоячем болоте лицемерия и равнодушия. Что же до галактики, то ей оказалось мало нынешней войны. Пусть — значит, дождемся большей катастрофы. Пусть погибнут самые горячие, а прочие пусть перегрызутся, пока не осознают безвыходность своего положения. И тогда явимся мы, как мудрые спасители и освободители. Мы предложим им путь, и не просто предложим, но выведем галактику из хаоса. Средства — как финансовые, так и военные — у нас есть. — Но как далеко может завести твой хаос? А если к тому времени в галактике не останется ничего, что представляло бы интерес или ценность для тебя? — Ты рассуждаешь верно — и именно так, как подобает ситху: думаешь о потерянных ресурсах, а не о потерянных жизнях. — А ты переворачиваешь все с ног на голову, — выдохнул Кеноби. По его лицу было видно, что он утомлен этой многодневной борьбой. — Зачем ты это делаешь, чего добиваешься? Хочешь вывести меня из себя? — Да, — просто ответил Дуку. — И я почти достиг цели. Можешь сверкать глазами сколько угодно — ты сам знаешь и чувствуешь, что я прав. Ты взъяришься, бросишься на меня, желая убить. Я одолею, усмирю, унижу тебя. Ты меня возненавидишь — и вместе с тем возжелаешь того могущества, которое доступно мне. И может стать доступно тебе. Дуку умолк, выжидающе глядя на своего собеседника. Тот, судя по всему, намеревался сейчас сделать именно то, о чем только что говорил граф. Каких нечеловеческих усилий стоило ему и на сей раз овладеть собой, никто не знал. Однако побагровевшее лицо Кеноби постепенно приняло обычный цвет, глаза погасли, стиснутые кулаки разжались. Джедай отер рукавом обильный пот с лица, из груди его вырвался долгий вздох. — Ты напрасно теряешь со мной время, Дуку, — медленно произнес он. Голос прозвучал хрипло. — Отнюдь, друг мой, — улыбнулся Дуку, закрепляя победу. — Это ты напрасно теряешь время, отрицая и отталкивая неизбежное. Ты уже ступил на тропу тьмы, и назад тебе, как говорит наш дорогой учитель Йода, пути нет. Так прекрати это тщетное сопротивление и позволь тьме определить твою судьбу. Дуку вновь замолчал, но Кеноби не спешил с ответом. Ни одно тяжелейшее душевное страдание, никакая физическая боль не способна была вызвать то выражение муки и отчаяния, что застыло сейчас на его лице. Он походил на умирающего в пустыне от жажды человека, который много дней бежал, шел и полз к прекрасному оазису, виднеющемуся вдали, — чтобы понять, что это всего лишь призрачный мираж, иллюзия, жестокая насмешка судьбы. После этого оставалось только упасть и отдаться в руки смерти. «Да», — согласился мысленно Дуку. В определенном смысле изменить своим былым принципам тоже означает умереть. Но в случае Кеноби дело не кончалось смертью. У него был иной путь. Оставался сущий пустяк — признать это. «Довольно на сегодня», — сказал себе Дуку, ощущая вихри смятения в чужой душе. Благодаря нужным, своевременным словам Кеноби уже доведен до бездны отчаяния. Так пусть окунется в нее с головой, погрузится, задохнется, потеряет последнюю опору и надежду — и осознает, что именно может спасти его. Но этот шаг подобает сделать самостоятельно. И добровольно. Поэтому Дуку молча проводил Кеноби до его каюты, не потрудившись запереть дверь, когда уходил. В запорах не было нужды — те мысли, что гложут сейчас джедая, удержат его на месте надежнее любых цепей и замков. Один лишь миллиметр отделял Оби-Вана Кеноби от темной стороны. Сам же Дуку погрузился в насущные дела. Он выслушивал голо-доклады командиров сепаратистских армий, распределял, каким частям куда отправиться. Заодно подключился к шифрованному каналу связи одного из представителей планет Конфедерации — того самого, который переслал Ганрею запись мятежного разговора. Даже если планируешь временно отойти от активных действий, не следует убирать руку с пульса галактики. Информация — оружие гораздо более мощное, чем армия дроидов. Дуку вдруг поморщился, словно от боли. Что-то в его душе противилось принятому решению. Он вспомнил недавние слова Кеноби: «Ты сам веришь в то, что говоришь?», и голова его поникла на миг. Потому что он не верил. Но тотчас же убедил себя, что это не так. Сомнений нет. Он уже не в том возрасте, чтобы сомневаться.***
Обессиленный духом и телом Оби-Ван рухнул на скамью; казалось, она громыхнула и прогнулась под ним. Но для него не осталось сейчас ничего — ни звуков, ни запахов, ни прочих ощущений. Он падал в пропасть — и не было такой силы в галактике, которая могла бы подхватить его. Это хуже любой пытки! Нет, это верный, планомерный, точно рассчитанный способ свести джедая с ума — иными словами, обратить его на темную сторону. Сколько лет Дуку и его приспешники искали этот способ — и он нашелся, простой и эффективный. Осознание собственной никчемности и бессмысленности своего существования, как и бессмысленности самого джедайского служения. Начнем с начала. Что он сделал сегодня — он спас жизнь тому, кто убил Энакина, его ученика, его друга, его брата. Разве не признавался он сам себе в том, что Энакин для него дороже всего в галактике? Быстро же он позабыл о своих привязанностях; казалось, недавняя жгучая скорбь начинает меркнуть, притупляться и затягиваться безжалостным туманом времени. Смеет ли он допускать это? Смеет ли бежать от своей боли? Да, в победу Гривуса верилось мало. Даже если бы он не вмешался и не перебил дроидов, Дуку легко бы справился и ними, и с генералом. Но он вмешался, ощутив грозящую графу опасность. Было ли это правдой — или очередной уловкой Дуку? Как можно верить Силе, пребывая под ментальным контролем темного повелителя? И все же… ему радостно было вмешаться, радостно было вступить в бой, вновь ощутить в ладони рукоять меча, ощутить свое сильное, полное энергии тело и пронизывающие его волны Силы. Он жаждал движения, мечтал вырваться из плена неподвижности и безделья. И не кто иной, как Дуку, предоставил ему такую возможность. Или же строил насчет него иные планы… «Нет». Оби-Ван тряхнул головой, прогоняя пустые думы. Сперва прикрыть Дуку в бою от предательских выстрелов, а потом напасть на него было бы подло. Да и какие у него шансы выстоять против графа? А тот, разумеется, знал об этом, потому и не беспокоился на этот счет. Оби-Ван устал думать. За последние три года ему некогда было размышлять о чем-то другом, кроме стратегий и планов сражений. Но сейчас времени предостаточно — и это не помогает, не утешает его, а губит, губит медленно и верно. Дуку прав: он устал от безделья. Раньше казалось, что, когда война закончится, он будет в полном одиночестве отдыхать целый год на какой-нибудь отдаленной, пустынной планете. Сейчас же безделье и одиночество терзало его, точно световой меч. И еще сильнее терзало то самое осознание. Все было напрасно. «Кого я обманываю, за что цепляюсь?» Кому нужно служение джедаев, если оно не в силах предотвратить всегалактическую катастрофу или же отыскать пути выхода из нее? Что могут предложить джедаи нынешней галактике? Что может предложить лично он — только свое разбитое сердце и разорванную на куски душу? Что, если Дуку прав? Каковы бы ни были его мотивы и цели, предложенный им способ может оказаться действенным. От политиков, ищущих лишь выгоды или богатства, не стоит ждать ничего доброго. Наверняка сенаторы до сих пор дерутся за канцлерское кресло, не подозревая о той опасности, что продолжает висеть над Республикой. Дуку — мудрый человек. И ученик Палпатина, который, будь он хоть сто раз ситхом, отлично умел крутить колеса галактической политики. Если он утверждает, что отыскал нужный способ закончить войну, почему бы не поверить в это? Все, что угодно, лишь бы остановить бессмысленное кровопролитие. Принять его взгляд… довериться… прекратить борьбу, прекратить лгать самому себе и сделать этот последний шаг — что ему терять? Он уже потерял все, что было возможно. Кроме собственной воли.