I'm no street kid, she's no pretty one

Понедельник

Никому не доверяй Наших самых страшных тайн Никому не говори, как мы умрем

История о Бонни и Клайде всегда казалось больше вымыслом, чем правдой, и оттого Рей в нее не верил. Даже пример Микки с женой не шибко его убеждал. Там было другое. Бонни и Клайд – это что-то для кинематографа или книги, там все окутано шлейфом романтизма и заманчивым флером опасности, а еще они подохли в конце. Рей кладет пистолет на разделочный стол, между ним и Эн-джей широкая столешница. За окном около пяти утра, для раннего завтрака в самый раз. Пистолет лежит на столе и Эн-джей смотрит на него довольно безразлично. Это тот самый пистолет, который она видела в верхнем ящике стола у него в кабинете. Оружие всегда обладает сильным магнетизмом, ей хочется дотронуться до него, но что-то внутри нее протестует. Вот уж когда шуточки кончились. Эн-джей с трудом отрывает взгляд от пистолета и переводит его на Рея, непонимающе улыбаясь. - Это пистолет… - начинает она, но Рей позволяет себе её перебить. Какое же приятное чувство. - Удержать тебя здесь невозможно, плюс у тебя работа. Возьми, мне так будет спокойнее, - он указывает на пистолет. - Спокойнее от чего? Что я себе в ногу выстрелю? – Эн-джей сводит брови к переносице. – Рей, это пистолет, я никогда его в руках не держала. И он улыбается, так приятно знать, что она хоть что-то не умеет, и ее еще возможно удивить. - Это ж не винтовка, - заканчивает она свою мысль. - Винтовка? – переспрашивает Реймонд, словно не расслышав. Эн-джей кивает. - Ну, знаешь… дедушка научил в детстве, оказалось, у меня талант к пальбе по зайцам, - усмехнулась Эн-джей как-то странно. Вот иди и думай, шутка это или правда. - Убивала зайцев? – приподнимает он брови. - Конечно, нет, Рей! Я же не психопатка, - всплескивает руками Эн-джей и морщит нос, словно Рей сказал ей какую-то отъявленную гадость. – Только надоедливых птиц. Ему должно было полегчать от этой информации, но легче не стало. Он ей не верит, невозможно верить, когда знаешь, что восемьдесят процентов информации о ней – надуманная ложь и четко выстроенный образ. - Ты мне не веришь, Реймонд Смит, - Эн-джей широко открывает глаза и рот от удивления. Рей подзывает ее небрежным движением. Самое время сходить на чердак. И она идет, сложив руки на груди, и это значит, что она обескуражена и задета, и это после всего, что было ночью. Они поднимаются на чердак, Эн-джей ожидает увидеть пыльное, заставленное коробками помещение, но на деле оказывается, что там так же чисто и мило, как во всем остальном доме. Несколько полок, кресло с торшером, дизайнерский ковер, парочка шкафов. Рей подходит к одному из них и открывает дверцы, внутри сейф. Он вводит пароль, дверь со щелчком открывается и Рей извлекает из шкафа винтовку. Эн-джей прищуривается. Самозарядная немецкая винтовка, старого образца, с деревянным точеным прикладом. Дальность эффективной стрельбы у нее шестьсот метров. - У тебя там коллекция? – интересуется она, не решаясь подойти ближе. - Хочешь взглянуть? - Да нет, не хочу потом на допросе в полиции все твои секреты раскрывать, - отшучивается она. Реймонд лишь усмехается, её шутки стали теперь какими-то более личными и более колкими. - Иди сюда, - кивает он ей и улыбается. Улыбка у мистера Смита всегда была немного пугающей, и он даже ничего не предпринимает для исправления ситуации. Эн-джей закатывает глаза, но все-таки подходит. Она проводит пальцами по корпусу винтовки и закусывает губу. - Красивая… Рей открывает окно и выставляет дуло на улицу, он всматривается вдаль, в такую рань никто еще не ходит по улице, все мирно спят в своих домах. - Докажи! – вдруг поворачивается он к Эн-джей, надеясь раззадорить её азарт. - Я давно не стреляла… - Но у тебя же талант, - усмехается он. Эн-джей недовольно выдыхает и подходит ближе, берет винтовку из рук Рея. Она тяжелая и лучше бы стрелять из нее лежа, но Рей видит, как ей сложно, а потому подставляет руку, чтобы дуло не заваливалось. Эн-джей присматривается, не она это затеяла, а значит, и расхлебывать не ей. - Ладно, смотри, - цокает она языком. – Целюсь в петуха на крыше у соседей. Их пес любит справить нужду на твою лужайку, заметила, пока сидела тут. - Черт, я знал, - сжимает Рей кулак недовольно. Эн-джей наклоняется к прицелу, и как следует прицелившись, стреляет. Быстро, без раздумий, вкладывает выстрел в траекторию. Отдача жуткая, Рей кое-как успевает перехватить винтовку, чтобы смягчить удар. - Воу, - таращится он на неё, а потом в окно, флюгер в виде петуха на соседской крыше крутится вокруг своей оси. – Черт, да ты опасная женщина. - А ты не верил. Почему холостые? - Я не думал, что ты выстрелишь… - Дом-то твой, что я теряю? – усмехается она и стремится поскорее выпустить оружие из рук. – Ладно, убирай. Рей смотрит на неё со странной смесью непонимания и восхищения. Возможно, так весело он уже очень давно не проводил утро. К такому можно… привыкнуть? - Но пистолет я даже в руки не возьму, ты понял, Реймонд? – слышит он голос модели уже на лестнице. И Рей тяжело вздыхает, защитить-то как-то нужно. Он знает одного парня, который пистолет в руках держать умеет, а еще его карапузы без ума от этой модели. Впрочем, он уже и сам без ума, раз додумался до всей этой схемы. Тренер не выспался. Он глядит на Рея угрюмо, словно тот влез грязными руками в его тарелку с завтраком. - Нет, - четко чеканит Тренер. Еще более четко, чем в прошлый раз, когда завалил тех русских. Он поправляет очки, скорее для внушения, нежели от надобности. Он нервно подергивает коленом, глядя на Рея. - Я же предупреждал, избавься от нее, - Тренер вытирает лицо, он в глубоких раздумьях. Ему не хочется иметь дела со всей этой историей. – Это плохо кончится, теперь-то уж точно. - Так помоги для хэппи энда. И Тренер вновь долго смотрит на Рея с упреком, уняв все свои нервные движения и жесты, и на его лице какая-то паническая безысходность. Ему это сразу не понравилось, еще когда он только заприметил машину Рея у зала. Тот подъехал к самому открытию, не дал места для маневра, с порога сразу же к делу. Профессионально ведет бизнес. - Я и мои пацаны не гребанные телохранители. Хватит с нас трупов. Я им путевку в жизнь пытаюсь дать, а не на нары, Рей. Пацаны для Тренера святое, Рей это знает и оттого сейчас так неприятно морщится. Он не планирует никому из всех присутствующих давать путевку на нары, он просто просит об одолжении… Опять. Это входит в привычку. - Слишком много одолжений, - почти сквозь зубы цедит Тренер. – Это будет тебе стоить очень дорого. - Сколько? – незамедлительно спрашивает Реймонд. - Больше никогда мне блять не звони, - Тренер с силой одним пальцем вдавливает очки в переносицу. – Просто исчезни, будто мы не знакомы. У Тренера слишком доброе сердце, падкое до помощи убогим и обиженным, да и Рей сам пришел его просить. Просил вежливо, даже кофе купил дорогущий, черный… Просит не за себя, а за Эн-джей. У него сегодня другие планы, он должен быть с Микки, но за моделью тоже должен кто-то присмотреть. А никто не присмотрит за мятущимся сердцем лучше Тренера. И Тренер жалеет каждую секунду, что соглашается. Но если это единственный способ избавиться от мистера Смита и Микки навсегда, что ж, пусть так. Да и разве он может отказать, глядя в глаза Эн-джей, тем более, когда вчера она принесла им приглашения на свой показ. Он не хотел идти, но видимо, выбора не будет. - Что у тебя с ней? - как-то совсем бесцеремонно спрашивает вдруг Тренер, словно Эн-джей ему не чужая, а как минимум подопечная и он просто обязан проверять на вшивость всех ухажеров. И от этого внезапного тона и фамильярности даже по спине Рея пробегают вдруг мурашки, словно если он неправильно ответит на вопрос, Тренер его битой забьет. И Рей смотрит на Тренера с неопределенным взглядом, как будто сам не знает, что у них, не успел подумать над этим и четко решить. Хотя, если честно, Рею было и не важно, у него просто нервы сдали, а Эн-джей оказалась неплохим страховочным тросом. Это просто спасенная жизнь, на спасенную жизнь все остальное – приятные бонусы. Рей медлит с ответом, и Тренер морщится, жмурится до белых пятен перед глазами, поджимая губы в недовольной гримасе, стискивает руки в кулаки в карманах своей клетчатой куртки. - Пиздец, Рей! – Тренер жмурится, словно произошло нечто ужасное, - тебе что, восемнадцать лет? – Он словно подопечного отчитывает. А тот и не возражает, будто давно хотел, чтобы кто-то мозги прочистил. Тренер в гневе страшен, его гнев не клокочет и не плещет, это гнев со спокойным белеющим лицом и вкрадчивой холодной интонацией, жуть просто. Правда, иногда он все же срывается на истерические крики, но с кем не бывает. Рея выручает звонок, это Микки, не ответить нельзя. Весь разговор занимает пятнадцать секунд. - Ты не подумай, - взяв себя в руки, продолжает Тренер, - девчонка классная, я понимаю, между нами, мальчиками, с огоньком такая. – И в его глазах отражается нечто из разряда прописных истин, что ты на собственной шкуре проверил. - Но и ты, знаешь, не мальчик с улицы, не так ли… Я помогу, но подстрахую один раз, ради нее. Но потом лучше бы вам забыть друг о друге, не хочу услышать в один прекрасный день, что ее застрелили из-за тебя. Я предупреждал, избавься, пока было не поздно… - разводит руками Тренер. – Пластыри надо срывать, Рей, когда время приходит. Но Рей молчит, он и так все это знает, всю неделю думал и размышлял, всю неделю представлял, как найдет ее труп. Вот только «сорвать пластырь» теперь будет намного сложнее. Тренер в очень жестких фразах ему все обрисовал, даже жестче, чем он сам, буквально выбил весь этот дурман у него из головы. Рей уходит. Заручился согласием Тренера, а большего он и не хотел. Вот только слова его теперь в голове засядут на полдня и спасу от них не будет. Реймонд Смит за эту неделю размяк, как корж в чае, и совершенно расслабился. Бонни и Клайд – это не для него, они получили сполна все выпущенные ими пули, а за Реем пуль числилось слишком много. Он смотрит на себя в зеркало, моргает и глубоко вдыхает. Ничего не изменится, не нужен ему никакой страховочный трос. Итальянцы молчали. И это было плохо. Когда Реймонд добрался до их с Микки офиса, располагавшегося, конечно же, в пабе, его там не ждало ничего хорошо. На столе перед боссом лежало письмо, уже вскрытое, рядом – нож для бумаги с ручкой из слоновой кости. Босс ведет бровью, предлагая Рею самому взглянуть. Рей берет в руки конверт и разворачивает. Внутри лежит карта с черным отпечатком то ли лапы, то ли руки. Рей несколько раз нервно моргает, прежде чем взглянуть на Микки. - Старая школа, эстетично. Я бы сказал, даже немного театрально. - Итальянцы? - Итальянцы, босс. - Как же они мне надоели, - тяжело вздыхает Микки. – Я так о них наслышан, но ни разу не видел. И Рей кивает понимающе, его они тоже порядком подзадолбали. И ведь если бы это был какой-то крупный мафиозный картель, или по-настоящему весомая сила, так ведь нет. Итальянцы вели в Лондоне свои мелкие финансовые махинации, игорный бизнес в западном Лондоне, и никак не пересекались в сферах влияния и интересах с Микки. Но видимо, что-то произошло, раз они расправили крылья и решили сунуться прямо в логово ко льву. Рей прячет метку в карман. Не нужно, чтобы кто-то о ней узнал. - Слушай, Рей, это ведь те самые итальянцы, которых ты перестрелял на прошлой неделе, - прищуривается Микки, но у Рея ни один мускул не дрогнет. - Просто поговори с ними, узнай, что им надо, и отправь восвояси. Я не хочу устраивать очередную грязь, все это совсем перестало быть похоже на нашу чистую работу. - Да, босс, - просто кивает Рей. Он вообще не уверен, что это письмо предназначалось Микки, а не ему лично. Реймонд не любил дергать Микки по пустякам. Они слаженно работали все эти годы, и основным принципом было то, что если Рей косячил, то и прибирал за собой сам. Пирсон не возражал потому, что косячил Рей не часто, а ему самому забивать голову всякой мелочью не к лицу. Нужно держать статус в том кругу аристократического ада, куда он успел взобраться. И Реймонд Смит справлялся отлично, вот только в этот раз все шло отвратительно, из рук вон плохо. А ему как никогда в жизни хотелось разрулить все мирно настолько, насколько получится. И все эти запугивания, как будто по книжке «как быть гангстером для чайников», скорее просто раздражали, нежели пугали. Хотя суть вопроса доносили весьма четко. - Рей, - окликает Микки, - нужно нанести пару визитов, хочу теперь тоже разузнать про этих итальянцев, как в старые добрые, м? И Микки улыбается, глядя на Рея. У босса сегодня точно приподнятое настроение, только вот это замечание про старые добрые времена Рею не нравится. Но что он может, босс есть босс. Хорошо, что сегодня не вторник. «Главное – никого не пристрелить», - думает Рей, отмечая про себя некоторую легкость в глубине души от этих мыслей. - Так, слушать меня сюда, парни, - Тренер хлопает в ладоши звучно, стараясь привлечь всеобщее внимание. – У нас сегодня культурное мероприятие, надеюсь, шнурки погладить успели, - он хоть и шутит, но тон у него серьезный. - Это поэтому вы так нарядились, Тренер? – спрашивает Призрак, он стоит ближе остальных. - Да, мы этой малиновой куртки не видели лет сто… Парни переглядываются и улыбаются. Тренер себе не изменяет. У него вообще этих клетчатых костюмов на любой цвет и вкус, но вот малиновый – особенный, на нем вроде как крови не видно. - И ещё сто не увидите, если не замолчите. - Парни, мы сегодня идем в мир высокой моды! – усмехается Эрни. Атмосфера слишком возбужденная, Тренеру никак не удается их настроить на серьёзность. Этого следовало ожидать, он дает им возможность выговориться, пока сам подбирает слова. - Я уже представляю, сколько мы просмотров соберем! - Камеры не забудь! - Глядишь, нас самих потом еще позовут в рекламе сниматься! - Или снимать! - Или сразу на подиум. Смеются. Тренер поправляет очки, вздыхает. Кажется, он перестал справляться с детьми, или дети стали лучше управляться с ним. - Так, ладно, хватит, если не станете серьезными, мистер Смит потом по наши души придет. - А разве это не он нам теперь должен? - Да и Пирсон обещал помочь, мы же как вроде… - Нет, Эрни, такие люди вообще редко что-то кому-то должны, - тычет он в сторону парней рукой. – А от зазнайства вообще ничего хорошего не бывает. Уяснили? - Да, Тренер. - Готовность десять минут, и выезжаем, - он обводит парней взглядом. День будет долгим. Эн-джей нервно стучит пяткой по полу, глядя на часы. Ей уже пора выезжать, но Рей так и не вернулся. Она старается успокоиться, глубоко дыша. И как раз раздается сигнал с улицы. Вот только это не Рей. - Да уж, любит он ответственность перекинуть, - качает головой модель и идет к двери. Там у порога уже ждут парни, и Эн-джей, замечая камеру, лучезарно улыбается, вмиг войдя в свой образ. Все волнение и сомнения сразу же отступают на второй план. Она машет в камеру и говорит пару расхожих фраз. - Давайте акробатический этюд, как планировали. Ну-ка, Эн-джей, встань сюда. А модель не возражает, ей это в радость, тем более поднять пацанам просмотров ей не в тягость. - Эрни, - почти рычит Тренер, - не на этой лужайке…. – но его голос теряется и замолкает сам собой, он медленно прикладывает руку ко лбу. На самом деле его кажущаяся власть над этими детьми всего лишь иллюзия. Невозможно порой сдержать их ни угрозами, ни обещаниями. Иногда ты не то, что остановить, даже возглавить не можешь. Говорят, это нормальная практика родительства. На такой случай у Тренера есть запасной план – глубоко вдохнуть и дать кризису миновать. Источник его терпения глубок и неисчерпаем, иначе он не продержался бы столько на поприще тренерства. Остается надеяться, что Рей на канал карапузов не подписан, или хотя бы стал фанатом их незаурядного творчества за эти долгие недели вынужденного общения. Когда с этюдом покончено, и все дети упакованы и пристегнуты по лавкам в фургоне, Тренер, наконец, выдыхает, цепляясь за руль. Сзади слышится смех и гул голосов, они просматривают отснятый материал, и кажется, все в восторге. Они подъезжают не с парадного входа, а высаживаются за пару домов до нужного адреса. Нужно проверить, нет ли слежки. Эн-джей в темной вязаной шапке, которую подогнали ей парни в подарок, ведь теперь у них что-то вроде банды. Очки закрывают половину лица, наглухо застегнутая кофта, воротник свитера поднят почти по самый нос. Верх конспирации. Эн-джей идет, окруженная со всех сторон пацанами Тренера, напоминает это все какую-то странную клетчатую процессию. Может быть, у них флешмоб. Элисон нервно курит у входа, когда наконец замечает Эн-джей. Она смотрит на неё так, словно не хочет знать вообще ничего. - Что за свита? – лишь интересуется она по-деловому. - Это не свита, это мои кузены, - пожимает плечами модель, - и у них есть приглашения. Элисон оглядывает парней, кузены, как же. Но это еще не самый худший вариант, модель хотя бы вообще пришла. Обычно Эн-джей отличалась серьезным подходом к работе, особенно в том, что касалось помощи молодым дизайнерам или благотворительности. Но вот эти молодцы рядом с ней словно за версту кричали о том, что этот раз совершенно не обычный. Элисон нервно тушит сигарету и отправляет ее в мусор. - Пойдем, пристроим твою клетчатую компанию на последний ряд. Этот показ был как раз из тех, что являлись одновременно и благотворительностью, и смотром молодых талантов. Эн-джей любила забивать свой график такими показами, между вычурными и чересчур серьезными неделями высокой моды или съемками в рекламе. Она частенько даже сама отслеживала такие мероприятия в мировых столицах. А как-то раз даже пришла на школьный конкурс модельеров, по просьбе какой-то девчонки из твиттера. Но с охраной на таких мероприятиях обычно не так хорошо, как на любом официальном от кутюр. Подрагивали у Эн-джей нервы, но Рею стоит отдать должное. Он подобрал ей охрану под стать мероприятию, и они нисколько не диссонировали на фоне всей публики, которая должна была сегодня здесь собраться. Эн-джей улыбнулась, сказав, что ей уже пора идти готовиться, и исчезла в направлении гримерок, там уже ее ждали. Парни остались, будучи предоставленными самим себе. Как и велел Тренер, они сразу же проверили все входы и выходы из зала, оценили его размер, варианты перекрытия периметра в случае чрезвычайной ситуации. К гримеркам отправили Призрака, потому что кто-то должен был наблюдать за Эн-джей. Оказавшись в большом светлом зале, с расставленными вдоль стен столиками и лампами, а также бесконечными вешалками с одеждой и шумом от фенов, сушек и прочих утюгов, Призрак нервно сглотнул, не сразу разглядев нужную модель. Они вообще тут все шныряли наполовину одетые и наполовину накрашенные, никого не стесняясь. Предусмотрительно отключив камеру, он потупил взгляд, как советовал Тренер, и протиснулся к Эн-джей. Она была серьезной, и все же Призрак позволил себе мгновение на поглазеть. Глаза разбегались, атмосфера очень отвлекала от поставленной задачи, и Эн-джей прыснула от смеха. - Можешь смотреть, им все равно, - шепнула она ему между делом и вновь вернулась в руки мастера по прическам. У неё в волосах было несколько шпилек и бигуди. Лицо уже подготовили под роспись. Темой ее сегмента и ребят, с которыми она работала, были «времена года», ей предстояло открыть и закрыть сегмент в двух разных нарядах. И на все про все – не более трех минут. Роспись по лицу занимала около двух часов непрерывного сидения в кресле. Молодые кутюрье всегда горазды на выдумки. Также ей предстояло появиться в заключительной части показа, уже совершенно в другом образе, смыть всю роспись за несколько минут и нарядиться в то полупрозрачное платье с кучей застежек и лент. Призрак устало вздохнул. - И долго так сидеть еще? - Долго, - кивает еле заметно Эн-джей. - Кошмар. И Призрак понимает, вряд ли модельный бизнес подойдет их чудесной банде. Пока внутри происходило мероприятие, Тренер сидел в фургоне. Он время от времени объезжал квартал по кругу, всматриваясь в припаркованные автомобили, но ничего необычного не замечал. Чутье подсказывало ему, что Рей перестраховался, да так сильно, что удар прилетит с совершенно неожиданной стороны. Он потер глаза под очками и достал телефон. Смеркалось. Оставив свой пункт наблюдения, Тренер решил зайти с черного хода и тоже приобщиться к прекрасному. Он замер, заглянув в приоткрытую дверь, и сразу же наткнулся на Эрни, стоявшего рядом с другим охранником и копирующего его манеру охранять. - Тренер, - шепнул Эрни, довольно улыбнувшись. – У нас все четко. Тренер потеснил Эрни, вглядываясь в зал, он пересчитал пацанов и спокойно выдохнул. Иногда Тренер сам себе напоминал воспитательницу детского сада в ясельной группе, или курицу-наседку. Издержки профессии. Пацаны все еще были на испытательном сроке, и если этот вечер пройдет гладко, то они получат свою мнимую свободу от неустанного ока Тренера. В зале было темно, и только подиум, выстроенный победной буквой «V», подсвечивался яркими огнями: синими, красными и желтыми. Он словно парил в воздухе на этой разноцветной подушке, по залу расходился туман. Заиграла музыка и свет замелькал в такт. Вступительное слово было тоже записано, и декламировало что-то о красоте и цикле жизни и смерти. На сцене в этот момент танцевала фигура, больше похожая на тень, извивалась и перекатывалась, символизируя перерождение. Тренер вскинул бровь. - Весьма непрозаичный перформанс. Эрни молча кивнул и нажал кнопку на своей камере, что держалась на голове. Эн-джей было не узнать под всем этим грузом макияжа и странной одежды, каблуки были такими высокими и едва ли удобными. Все ради шоу. Она то ли была зимой, то ли прекрасным невозмутимым жнецом смерти. Она изобразила какую-то фигуру, добравшись до конца подиума, где стояли камеры и пресса, и теперь поплыла в обратный путь. Из-за подсветки и тумана казалось, что она тоже парит, а не идет. И все страдания ради тридцати секунд славы. Показ кончился, уложив все свое действо в чуть более, чем час. Эн-джей сидела в кресле в нижнем белье и небрежно завязанном коротком халате. Правая нога побаливала, слишком сильно затянули шнуровки. Она чувствовала себя слегка опустошенной, как и всегда после показов и той суматохи, которая на них царит. Выкладываешься эмоционально, раздаешь улыбки, позволяя всем глазеть. От этого внутри становится пусто, и непривычно спокойно. Такую пустоту всегда нужно переварить и чем-то заполнить, не удивительно, что порой просто срываешься на алкоголь и прочие вредные прелести, ведь это проще всего. Но нужно было еще умыться и вытащить все шпильки из волос. Вокруг суетились остальные: рабочие начали разбирать сцену, стоило всем гостям уйти, модели устало переговаривались и умывались, все благодарили и улыбались друг другу. Эн-джей уже попрощалась со своей перспективной командой, выдавив последнюю честную улыбку, выразила готовность работать и дальше. После таких показов частенько бывали вечеринки, но в голове странно шумело. Она словно голос Рея представляла, который запрещает ей туда сегодня ехать. Что ж, в этом было зерно истины. Народу становилось все меньше, а Эн-джей все так же сидела перед зеркалом. После показа она планировала лететь в Париж, а оттуда в Италию, но кажется, её планы несколько менялись. Когда Тренер легонько коснулся ее плеча, Эн-джей подпрыгнула на месте и резко обернулась, по телу пробежал страх. Но, увидев вскинутые брови Тренера, модель выдохнула с облегчением. - Все в порядке? – уточняет тот для порядку. - Простите, Тренер, я задумалась. - Реакция у тебя хорошая, - улыбается он, - приходи как-нибудь в зал, программу тебе разработаем. - Где парни? – Эн-джей хватает ватный диск и жидкость для снятия макияжа, хотя от всех этих напылений на плечах, шее и руках проще принять ванну из такой жидкости. Смываться будет теперь еще неделю. Оставалось надеяться, что Рей ничего не имеет против блесток. - О, для них это настоящий культурный шок. Кажется, они устали, я отправил их в машину отдыхать. - Они молодцы. Да и ваша клетка произвела фурор не хуже самого шоу. Не хотите запустить линию одежды от Тренера? – усмехается Эн-джей. - Пожалуй, пока нет. - Подумайте, Тренер, никогда не поздно выйти в легальный бизнес, не так ли? В ее словах была доля правды. Тренер задумчиво кивнул. - Ладно, одевайся, а я пока позвоню. Тренеру не нравилось все это спокойствие вокруг, не нравилось, насколько гладко все прошло на самом показе. Он был уверен, что под все эти камеры и толпу народа никто не сунется. Но вот после можно запросто похитить девчонку. Он бы и сам так сделал, к вечеру все измотаны и усталы, реакции притуплены, чутье усыплено мнимым спокойствием. Он бы и сам не придумал лучше, вот только сегодня играл за другой лагерь. Эн-джей наспех оттирает лицо, скидывая все баночки и тюбики спонсоров в сумку, чтобы закончить с макияжем дома, и одевается. Ей и самой не нравится эта тишь, словно еще ничего не закончилось, а только начинается. Она выбегает вслед за Тренером, который услужливо придерживает для нее дверь. Возле синего фургона паркуется темный джип, и за стеклами не видно, кто сидит за рулем. Но когда дверь открывается и в свете фонаря мелькает напряженное лицо Рея, Эн-джей успокаивается и расслабляется. Она, чуть ускорив шаг, буквально бросается ему на шею, не давая времени ни на раздумья, ни на то, чтобы оттолкнуть ее, впивается ему в губы приветственным поцелуем. Она вся со вкусом дорогой косметики. Рей не успевает опомниться, и наклоняется сам за её губами, но глаз не сводит с Тренера, чуть щурясь за очками. Лицо у Тренера говорящее, и говорит оно ему все те же простые аксиомы, что и утром. Тренер осуждающе качает головой. И Рей, ухватив Эн-джей за предплечья, наконец-то отодвигает от себя. - В машину, быстро, - чеканит он ей, и модель даже не сопротивляется. Рей подходит к Тренеру, не веря, что все прошло настолько гладко. Он теряется в догадках о том, кем был Тренер раньше. Найти о нем хоть что-то оказалось непростой задачкой. Одно можно понять точно, у Тренера были свои каналы. Раз, когда он шугнул черную «Ауди», сегодня они не посмели и сунуться, заприметив синий фургон в начале квартала. С визгом в колесах пронеслись мимо. Тренер был человек-загадка. Такого не захочешь увидеть в чужом лагере. - Все гладко? - Более чем, - Тренер потирает лоб, - и это странно. - Но уже не твоя забота, - кивает Рей. – Спасибо за помощь. Но он знает, не эти слова так жаждет услышать Тренер. - Постараюсь больше не беспокоить. - Рей, - вдруг произносит Тренер, - пацаны видео сняли, не лютуй, ладно. - Я, кажется, не имею права теперь. Страйки и взаимозачеты, - чуть поджав губы, произносит он. И Тренер согласно кивает. Вечер набирал обороты, и мужчины, разойдясь по своим автомобилям, разъехались в разные стороны. Мотор урчит, покашливая, карапузы в фургоне уставшие и спокойные, тусклые полосы света мелькают на лобовом стекле. И Тренеру очень хочется верить в обещанный хэппиэнд, но вот только в их края такого не завозят. Дом встречает тишиной, какой уже давно не встречал. Эн-джей такая тихая, словно уставшая, даже ни одного слова не проронила по пути домой. На ней все еще полно напускного блеска, серебро на плечах заставляет усомниться в ее реальности, она вся искрится в тусклом свете, точно нимфа или лесная дриада. Её накрашенные губы, подведенные темным глаза, нарочито длинные ресницы чаруют, одурманивают своим усталым взмахом и трепетом. И Рей вновь надеется, что она не настоящая, ведь иначе объяснить все то, что она будит в нем, он не может. Весь день он размышлял о словах Тренера и метафоре про пластырь, но пока не в состоянии решиться его сорвать, потому позволяет продлить все это еще хотя бы на одну ночь. А так, глядишь, встреча с итальянцами все утрясет. Эн-джей уже слишком органично смотрится на его кухне, она ставит чайник и упирается поясницей в разделочный стол, раскинув руки по его поверхности. В этот дом снова пришло спокойствие. Рей надеется, что это не затишье, а именно спокойствие. Он подходит к ней и проводит рукой по плечам, заставив ее выпрямиться. Чайник на плите и закипит еще не скоро, наверное, у них есть еще несколько мгновений. Рей растирает меж пальцев осевшую серебряную пудру. - Наверное, это было красиво, - то ли спрашивает, то ли утверждает он и сам не узнает свой голос, тихий и размеренный, таким только сказки читать. Ему что ли немного неловко, что не пришел, хотя и не обязан ведь. Странное чувство. - Потом посмотришь на ютубе, - слегка улыбается Эн-джей, а глаза у нее словно закрываются сами собой от усталости. Стоило ей увидеть Рея, как все напряжение этого вечера спало, и она просто доверилась профессионалу. Эн-джей протягивает вперед руки, обвивает его за шею, зарываясь носом куда-то в щеку и бороду. Он подсаживает ее на стол для удобства, и модель вся тает в этих крепких объятиях. Она не хочет ни поцелуев, ни секса, просто подзарядить батарейку через объятие. Вода в чайнике начинает шипеть, нагреваясь. Эн-джей хочет спросить, чем Рей занимался весь день, что сейчас до сих пор так напряжен, но не решается. Возможно, ей просто лучше не знать об этом. Эн-джей вся прижимается к Рею, довольно улыбаясь, она вдруг игриво скользит взглядом по оправе его очков, словно этой минуты ей достаточно для перезарядки. Как будто она забрала всю его напряженную энергию себе. Эн-джей ласково целует Рея в нос и тот прищуривается, как кот на солнышке, а после уже накрывает поцелуем и его губы, протяжным и медленным, как тягучая патока, и прикосновения становятся горячее от приливающего возбуждения. Чайник кипит, и Рей, не глядя, тянется рукой, чтобы его выключить. Вот только по щелчку отключившейся конфорки раздается стук в дверь. Рей переводит взгляд на часы, одиннадцать. Кому не спится в такое время. Стук в дверь повторяется настойчиво и требовательно. Рей выдвигает ящик в столе и достает пистолет. Эн-джей спускается на пол и наблюдает. Рей подходит к двери, но на пороге оказывается не вся итальянская мафия с бензопилой наперевес, а всего лишь Джонни. Вид у того, мягко говоря, потрепанный. Рей прячет пистолет за пояс брюк сзади, смеряет наглеца взглядом. Джонни весь избит, да так сильно, что его правый глаз совсем заплыл и не открывается, кровь засохла коркой на лице, а нос сломан. Удивительно, как этот отброс вообще сюда смог добраться. Джонни держит левую руку согнутой и бережно прижимает к себе, словно ребенка, которого пытается успокоить. Порванная дорогая одежда кое-где свисает лоскутами, вся в кровоподтеках. Картина неприятная, с какой стороны не глянь. Джонни весь трясется от шока и боли, на левой руке у него не хватает пары пальцев. И единственным глазом он смотрит на Рея так, что тот не решается его прогнать. Сделав шаг в сторону, он позволяет Джонни пройти в дом в ботинках, через кухню к столу и устало развалиться на стуле. Дело, по всей видимости, серьезное. Эн-джей вся замирает от ужасной картины на лице и теле их гостя. Но не выказывает никакого страха, лишь звучно сглатывает подступивший к горлу ком. Модель поджимает губы, отводя глаза, когда гость смотрит на неё в упор единственным зрячим глазом, смотрит, смакуя и оценивая, заставляя ее всю чувствовать себя какой-то грязной и испорченной. Ядовитая усмешка пополам с болью от натянутых мышц растекается по лицу Джонни. Рей берет бутылку скотча и наливает в стакан, всего лишь правила хорошего тона, он подвигает его к Джонни, и тот, кивнув, жадно вылакивает это лечебное снадобье. Все еще прижимает к себе руку, словно не в состоянии её теперь разогнуть. Разговор предстоял долгий. Сложный, не без жутких информативных подробностей, но отчего-то Рей не велит Эн-джей уйти, все равно не сработает. А то, что это и ее теперь касается, никаких сомнений. Джонни приполз как последняя побитая псина, и теперь не поскупится на эпитеты. Но единственные, к кому теперь может обратиться Джонни – это Пирсон и Рей, другой такой силы в городе нет. Итальянцы убили его жену, заставив наблюдать, но у них остался сын… сына он спасти хочет. Рей не ожидал такого выпада от итальянцев, хотя сегодня утром удалось наконец-то найти ниточку, вот только информации было мало, и ниточка вела не в самую приятную для них с Микки степь. У Джонни есть информация, он готов сдать её за прикрытие сына. Франческо такое сделал с женой, что рассказать страшно. Эн-джей наливает горячую воду в заварку, и та окрашивается темным, наполняя комнату бодрящим ароматом. Обжигая пальцы, она придвигает чашку ближе к Рею. - Франческо долбаный псих, и я тебе не завидую, птенчик, - Джонни не сводит ненавистного взгляда с модели. - Он не убьет тебя сразу, развлечется на всю катушку, ты будешь умирать медленно, по капле. Ты уже целую неделю будоражишь его влажные сны, птенчик. Эн-джей бледнеет, её взгляд такой пронзительный, она напугана, даже не моргает. Внутри все сжалось. Она впервые за всю неделю по-настоящему напугана. Эн-джей уходит. Рей позволяет себе проводить ее взглядом, хотя знает, далеко не уйдет. Любопытство губит кошку. Эн-джей сидит на лестнице и вслушивается в разговор. Джонни как раз собирался слинять в Испанию, когда итальянцы пришли к нему домой. Джонни всегда языком трепал достаточно, в этом был его минус. Итальянцы трепачей и ссыкунов не любили, конечно, им не понравилось, что после визита мистера Смита Джонни вдруг передумал сотрудничать, да и еще и сказал лишнего, слишком много лишнего, пустив все их планы под откос. Рей сегодня все разузнал у знающих людей на территории вне их юрисдикции, где любили тугие свертки налички, и ненавидели всех одинаково. Итальянцы давно хотели запустить свои когти в сердце Лондона, будто тут своих тараканов мало, будто на дворе сраные пятидесятые. А у Микки были терки с ирландцами. Те перекрывали ему ирландский рынок и всю северную Европу для сбыта, препятствовали выходу в чистую в Нидерландах. Микки даже отказался от всего этого, давненько уже, мир-то огромный, пара стран ничего не решает. Так они и жили бок о бок долгие годы, казалось даже, что это перемирие будет вечным. Но тут на сцене появился Козимо, он вел мелкие дела в Лондоне и Англии, и его предложение вдруг показалось ирландцам весьма достойным. Они смогли бы наводнить рынок Англии и всю подотчетную Микки территорию по его каналам своим паленым пойлом, а не только официальной дорогой качественной продукцией. Микки мешает им, а они мешают ему. Противостояние старое как мир, Англия и Ирландия, ничего нового. Потому и Рей не раскопал сразу эту связь. Если ниточка ведет в Ирландию к Флинну то теряется еще в северных проливах. У Козимо свои резоны, Джонни ничего об этом не известно, но Флинн человек куда более влиятельный, чем сам Козимо. Флинн на своем месте уже добрых сорок лет, он еще помнил, как молодая поросль, Микки и Рей, ворвались в Англию, дерзко и со вкусом. Флинн человек сложный, а потому они просто ждали, когда он уже помрет от сердечного приступа и диабета, но старый ирландец не сдавался. Козимо заключает с ним контракт. Они хотят утопить Микки в крови жестко, ведь несмотря на перемирие, он как кость в горле у Флинна все эти годы. А узнав, что Пирсон собирался на покой и ищет покупателей, решают подождать, чем кончится история, и вот когда Микки почувствовал себя победителем, показав всем свое место, решают ударить, перегруппировавшись. Козимо отправляется прощупать почву, прощупать Рея, а через него Микки, и вот тут-то на сцену и выходит Эн-джей. Джонни остался жив лишь потому, что кто-то должен передать послание. Они отступят от головы Рея, если он отдаст им девку, и вся эта милая история даже не дойдет до Микки, настолько Франческо хочет именно её. А Козимо готов на все, чтобы сдержать в узде племянника. Вот только и эта информация уже устарела. Прямо в эту самую минуту из северного пролива патрульная служба вылавливает труп пожилого мужчины с итальянским паспортом. Вот почему с Пирсоном никто так и не связался. Франческо пошел ва-банк, его схема понравилась Флинну больше. Но Джонни в курсе, он все понял по тому, как вел себя Франческо. Теперь здесь заправляет он. И от этого даже у бывалого Джонни кровь в венах стынет. Франческо Фоскари то еще отродье, он психопат чистой воды и место ему только в мафии, он любитель кровавых зрелищ, а дела предпочитает улаживать действиями. У него только одна слабость, младший брат, которого он оберегал и держал свою вспыльчивую натуру в руках. Их давно воспитывал дядя, и Франческо всеми силами старался не втягивать младшего брата во все эти грязные дела. Кто-то в семье всегда должен оставаться чистым. - Рей, отдай им девку, и все. Ну, еще вам, конечно, придется пустить ирландский самогон по венам Лондона и пойти на пару уступок, но ведь это такие мелочи по сравнию с масштабной войной. До Флинна вам не добраться, он Ирландию не покидает никогда. Просто отдай им девку. Вторник, девять утра у старой поймы, ну, ты знаешь, - скрипит своим противным голосом Джонни. У Рея внутри все перехватывает от одной мысли о том, что этот итальянский ублюдок может сделать с «девкой». У Рея руки нервно затряслись, он сжал их в кулаки. Он слышит быстрые шаги на лестнице. Эн-джей взбегает наверх, она слышала весь этот разговор, да Рей и не собирался скрывать от нее. Но вот только Эн-джей его ответ слышать не хочет, тут надо быть идиотом, чтобы не принять предложение. А Рей не идиот. Он профессионал в своем деле. Он знал, что эта фэшн принцесса подкинет ему гребанных проблем. По лицу Джонни вновь расплывается улыбка. Он смакует это напряжение, вдруг возникшее после озвученной информации. Ему тоже хочется, чтобы все разошлось поскорее. Ему еще запивать крики своей жены, которые будут преследовать до конца дней в кошмарных снах. - В общем, Реймонд, - с каким-то сладким сарказмом говорит Джонни. - Решай, сколько голов ты готов положить ради того, что у нее между ног. А я надеюсь на содействие с вашей стороны. Джонни все равно скоро сдохнет, а потому Рей методично давит внутри себя желание врезать ему по и без того расквашенной морде. Забить этой бутылкой виски насмерть. Только вот потом ковры менять не хочется, хлопотно. Он в глубоких раздумьях. Присмотреть за сыном Джонни не сложно, в конце концов, дети не отвечают за недальновидность своих родителей. Джонни больше не проблема, и потому Рей настойчиво, но вежливо предлагает ему покинуть этот дом и не марать полы своей гнилой кровью. Джонни свою долю смака получил, ему большего и не нужно. Ему бы в больницу. Рей делает пару спешных звонков, едва успев прикрыть дверь за Джонни. Прячет пистолет обратно в ящик. Выключает телефон, что вообще для него редкость. Делает несколько глотков чая. В голове почему-то всплывают слова Тренера и его укоризненный взгляд. У этой проблемы достойного решения нет, из двух зол выбрать наименее отвратительное невозможно. Но Реймонд Смит попробует… Эн-джей заходит в спальню, его спальню, как последнее место на Земле, где еще можно почувствовать себя комфортно. Она опустошена. Внутри словно все напалмом выжжено, так отвратительно. Эн-джей садится на край постели Рея. Проводит пальцами по покрывалу. Она бы заплакала даже, но вряд ли позволит себе такую роскошь. Ситуация к слезам вообще не располагает. Когда Рей заглядывает в комнату, то приносит с собой тяжелую тишину, много напряжения. Эн-джей еле дышать может этой удушающей атмосферой. - Дела дерьмо, да, Рей? – он слышит усмешку в ее голосе. Иронизирует потому, что больше ничего и не остается. Она не хочет, чтобы он говорил это вслух, потому торопится сказать сама, облегчить ему участь, что ли. Даже как-то смешно. Расходная пешка здесь она, ей бы кто посочувствовал. - Просто отдай меня им, - и она оборачивается, улыбается даже, только в глазах какая-то надломленность. Рей молчит. - Черт, из-за меня убили не только лошадь, но и ту женщину, да?.. - у нее по телу мурашки пробегают от одной этой мысли. - Кажется, наше приключение далеко зашло. Именно этого Рей и боялся больше всего. Что она сломается, потому предпочел, чтобы она разговора этого не слышала, упрямство всегда наказывается, закон джунглей. По её напряженным плечам Рей замечает, как ей сложно от всех этих мыслей, Джонни еще так смачно сдобрил все живописными подробностями. - Они ее убили не из-за тебя, а потому что больные ублюдки, Эндж. - О, мы уже дошли до стадии милых прозвищ, - язвит она, по-другому не умеет. Ей тошно и больно, но еще страшно, и уже не от того, что с ней может сделать этот Франческо, а скорее потому, что Рей должен ее отвезти. - Я сама себя отвезу, ладно? Надену лучшее платьице, ну, ты знаешь… - она неопределенно машет рукой. - Может, обойдется. Она что, пытается позаботиться о нем, что вообще обойдется-то? Из Эн-джей спасательный трос хреновый, слишком драматический. Рей пристально смотрит ей в затылок. Когда работа и личное сталкивается, он выбирает работу. И это так мило, что Эн-джей пытается облегчить ему задачу. Словно уловила секундный порыв Рея придумать что-то другое. Пойти к Микки, все рассказать, попросить помочь. Едва ли Микки откажет. Но Эн-джей ценит себя не настолько высоко, чтобы позволить ему развязать войну с ирландцами только потому, что они неплохо развлеклись в постели. Черт, да все знают, что ирландцы те еще отморозки, им только повод дай. И повод как раз подходящий. - Ладно, Рей, - вздыхает она с такой тяжестью, будто бетонная плита лежит у нее на груди. – Спасибо за гостеприимство, не расстраивайся, я всего лишь «девка». Рей вообще не понимает, что он чувствует по этому поводу, слишком сложно. Он даже боссу завидует. У Микки на первом месте Роз, выше всего на свете, ради неё он бы не то что войну развязал, атомную бомбу на Ирландию скинул. А у него? Рей не может ответить на этот вопрос. Эн-джей славная, у них был отличный секс и пара милых вечеров, для любви маловато. Так, легкий романтический флер, для него этого мало. И ему от самого себя становится противно, что он позволяет себе размышлять об этом. Она хочет протиснуться между ним и дверным проемом, раствориться как сахар, словно ничего и не было. - Русалочка из тебя хреновая, Эн-джей, к чему эта жертвенность? Тебе не идет, - говорит он холодно, потому что если позволит себе быть с ней нежным, все к черту полетит. Она не может пройти мимо, потому что «мама, я полюбила бандита». У нее внутри все сводит от одной мысли, что ей придется сейчас уйти, ей хочется впиться в его губы и прижать к стенке. Но вместо этого Эн-джей обнимает Рея, зарываясь носом ему в одежду. От него пахнет напряжением, чаем, виски и септиком, снова трупы смывали в канализацию? И пульс у мистера Смита такой ровный, что она даже завидует его нервам, которые, к слову, на самом-то деле трещат хлеще проводов на морозе. Её сердце пытается пробить грудную клетку насквозь, даже голова кружится. Рей надеется, что она собирается расплакаться, потому что тогда он точно сдуется как воздушный шарик и побежит к Микки на коленях умолять. Но Эн-джей плакать не собиралась, она просто стояла и запоминала его запах. - Рей, - вдруг он слышит тихий севший голос, - а ты когда-нибудь убивал женщин? И ему не хочется отвечать. Он не лучше ни итальянцев, ни ирландцев, они все – одна и та же муть, просто ярлыки разные. Никто из них не благороднее, сказки это все, для фильмов романтических. - Было разок, больше не хочется. Слишком много слез, соплей и туши размазанной. Рею правда не хочется этого вспоминать. Тогда получилось не очень, темная история. - Слушай, - он вдруг отстраняет её от себя и, обхватив лицо руками, заглядывает в глаза. – Чем больше будешь упрямиться, тем сильнее будешь его провоцировать, понимаешь? Франческо долбанный маньяк, ему охота сломать, и чем дольше ломать, тем приятнее. Эн-джей смотрит на него таким взглядом, словно маньяк здесь один, и это Рей. И Рей просто не знает, что делать, ни как ей помочь, ни как себя убедить, что все усилия будут не насмарку. Он не чувствовал себя таким беспомощным уже очень давно. Отвратительное чувство. Все закономерно, и она ему пытается улыбнуться, хотя, если честно, хочется Рею врезать. - Поцелуй меня в лоб, - она буквально требует. И Рей целует, но этого мало. Мало. Всегда вдруг становится мало, когда понимаешь, что завтра этого уже не будет. И Рей тянется к её губам, цепляясь, словно это ему нужнее теперь, чем ей. Но Эн-джей холодная, отстраненная, она чуть отталкивает Рея, распластав ладонь у него на груди. - Прости, Рей, что-то голова разболелась, - хрипло отвечает она, морщась и наконец, протискивается в коридор. И он смазывает с ее плеч очередную серебряную пыль, как доказательство того, что она в его руках была…