~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~
Тэхену снилось, что он гуляет по облакам. Ноги его утопают в мягкой вате, а солнечные лучи, словно золотые нити, оплетают тело, впитываясь в кожу пронизывающим теплом. Он перелетает с одного облака на другое. Эти пушистые комья похожи друг на друга, и объединяет их нежность и воздушность. А внизу, под ними, ничего. Пустота. Невесомость. И вдруг он падает вниз, но страха нет. Лишь волнующее кровь свободное падение. Самое лучшее в жизни — это просыпаться утром в теплых объятиях любимого человека. Тэхен был уверен в этом. До сегодняшнего дня. До той минуты, когда собственный стон вырвал его из уютного плена сна, а тело пронзила волна блаженства. Заглянув в сонные глаза парнишки, Гук облизал свои влажные губы, довольно улыбнувшись при этом. Перевернув разнеженное от испытанного оргазма тело на бок и согнув одну его ногу в колене, мужчина осторожно, но настойчиво вошел в парня, сдерживаясь, чтобы не сорваться в пропасть, потеряв контроль. Только не сегодня. Только не сейчас, когда он так хочет быть бесконечно нежным и неторопливым. Тэ поморщился от тянущей боли и сделал глубокий вдох. Он знал, что всего несколько мгновений, и неприятное ощущение растворится в удовольствии. Приподнял голову, давая Гуку возможность просунуть руку и плотно обхватить себя, прижимая спиной к своей груди. Вцепился в крепкое запястье, оставляя на смуглой коже полукруглые следы от ногтей. Губы, влажные и настойчивые, впились в теплую кожу на изгибе шеи, и Тэхена пробила мелкая дрожь. Чонгук усмехнулся. Знал, что последует именно такая реакция. За то время, что они вместе, каждый день Гук открывал все новые тайны тела парнишки, удивляясь, как мало он знал об интимной жизни до встречи с Тэхеном. Чонгук пощекотал кончиком языка шею под линией роста волос и с наслаждением услышал стон, а спина младшего выгнулась, отзываясь на ласку. Продолжая двигаться, постепенно наращивая темп, Гук запустил пальцы в красные волосы Тэ на затылке, сжимая их у корней и чуть оттягивая, заставляя парня запрокинуть голову, и сжал зубами серебряное колечко в ухе. Тэхен вскрикнул и неосознанно процарапал руку Чонгука от локтя до запястья, оставляя розовые полосы. Гук понимал, что парнишка уже близко, а потому нанес последний штрих. Положив ладонь ему на шею, вжал лицом в подушку и плотоядно облизнулся, скользя взглядом по гладкой коже, отчетливо проступающим позвонкам, спускаясь к узким бедрам. Едва касаясь кончиками пальцев, медленно провел вдоль позвоночника до копчика, удовлетворенно кивая, когда тело младшего выгнулось навстречу прикосновениям и задрожало, а мышцы под кожей заиграли, резко сокращаясь. Снова прижав Тэхена к своей груди, Чонгук резко ускорил темп, вбиваясь в податливое тело, и уже в следующее мгновение отпустил на свободу свою страсть, когда волна оргазма вновь накрыла младшего. Боль, пронзившая руку, когда зубы Тэхена впились в кожу, лишь приблизила экстаз, вихрем утащивший Гука в блестящую бездну. — Прости, я опять укусил тебя, — прошептал Тэхен спустя долгие минуты, пока оба приходили в себя и восстанавливали сбившееся дыхание. Тэ перевернулся на спину, когда Гук вышел из него, и заглянул в черные глаза. — С днем рождения, малыш, — коснувшись губами родинки на кончике носа, проговорил Чонгук и убрал со лба Тэхена прилипшие влажные пряди. Приподнявшись на локте, заглянул в глаза парнишки, полуприкрытые, словно опьяненные, но счастливые. — Я так долго думал, что подарить человеку, у которого все есть, — заговорил Гук, когда теплый взгляд карих глаз, наконец, сфокусировался на нем. — И, к своему стыду, так и не придумал, — виновато улыбнулся мужчина, сделав небольшую паузу. — Решение пришло внезапно, прошлой ночью, — выдохнул Чонгук, перехватив горячее дыхание любимого парнишки мимолетным поцелуем. — И что же случилось прошлой ночью? — хриплым голосом поинтересовался Тэ, не скрывая любопытства. — Ты уснул, а я еще долго лежал в темноте, прислушиваясь к твоему ровному дыханию. — Мужчина замолчал, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы передать испытанные вчера эмоции. — Я вспомнил все начиная с того момента, когда увидел тебя в лифте. Как ты делал мне перевязку в машине, а потом перетаскивал на соседнее сиденье. Или как пыхтел, пытаясь затащить меня на второй этаж. Как прятался в машине с Таном, чтобы я не съел его. — Ты ведь не собирался его есть? — с притворным ужасом в глазах поинтересовался Тэхен и тут же улыбнулся. — Тогда я был настолько голоден, что мог свою руку сожрать, — фыркнул Гук. — Это пожалуйста, а вот Ёнтана не позволю! — Ах так?! — возмущенно протянул мужчина, впиваясь зубами в нежную кожу на ключице. — Гук, пусти, — пытаясь оттолкнуть мучителя, засмеялся Тэхен, а когда язык старшего прошелся по шее вверх до уха, проскулил: — Щекотно! — Будешь знать, как лишать меня конечностей. — А что еще ты вспомнил? — понизив голос до настороженного шепота, спросил Тэ. — Как впервые поцеловал тебя, — выдохнул Чонгук, слегка касаясь своими губами чужих. — И ругал себя потом за то, что оттолкнул тебя. Тэхен сглотнул, вспомнив обиду, накатившую в тот момент, когда Гук набросился на него, узнав про девственность. — А еще что? — не унимался парнишка, позабыв про свой девятнадцатый день рожденья. — Ту минуту, когда впервые вошел в тебя, — шепнул Гук, обнимая и прикасаясь губами ко все еще влажному виску. — Никогда прежде не испытывал такого. — Потерся носом о щеку. — И как выносил тебя из подвала, — проговорил, задохнувшись от собственного страха, вновь пронзившего насквозь. — Не надо, — тихо попросил Тэхен. — Это плохое воспоминание. — Но оно есть, — возразил Чонгук, приподнимаясь и заглядывая в потускневшие вдруг глаза младшего. — И всякий раз, когда мне захочется накричать на тебя, разозлиться, я буду вызывать его в памяти. Потому что в тот момент я готов был умереть, только бы ты выжил. И именно это воспоминание заставило меня понять, что память — самое дорогое, что у нас есть. Каждое мгновение, каждое слово, каждый жест… Все то, что остается с нами навсегда. Чонгук улыбнулся в ответ на молчаливый вопрос Тэхена и проговорил, пристально глядя в глаза: — Ровно через год у тебя будет триста шестьдесят пять воспоминаний. Я не могу гарантировать, что все они будут приятными. — Гук взял в ладони лицо младшего. — Но обещаю, что они будут нашими. — Вытер большим пальцем прозрачную каплю, скатившуюся из уголка глаза на висок. — Надеюсь, тебе понравилось первое? Тэхен сглотнул стоявший в горле ком и попытался улыбнуться: — А ты уверен, что мой зад выдержит все триста шестьдесят пять? Чонгук поперхнулся собственным стоном, прежде чем засмеяться, уткнувшись носом в красные волосы, и распался на миллионы осколков, услышав тихое: «Спасибо».~ • ~ • ~ • ~ • ~ • ~
— Югем, ты уверен, что это удобно? — в который раз робко пробормотала Лиса, дергая мужа за рукав и переминаясь с ноги на ногу. — Я же никого толком не знаю, да и буду там единственной девушкой. — Ну, во-первых, разбавишь наше мужское общество, — хмыкнул мужчина. — А во-вторых, поверь, с Чимином и Тэхеном у вас найдется столько общих тем для разговоров, что придется тебя силком оттуда уносить. Лиса, прежде никогда не общавшаяся ни с кем из компании лично, все еще с недоверием поглядывала на Югема. Однако после того как с Чон Чонгука были сняты все обвинения, убедилась в том, что к мнению мужа можно и нужно прислушиваться. Только он верил в невиновность друга и в итоге оказался прав. И все же стеснение не покидало ее, а потому девушка спряталась за спину Югема, когда дверь квартиры открылась, и на пороге появился Сокджин. — Проходите, — широко улыбнувшись, он жестом пригласил гостей внутрь, но тут же разочарованно спросил: — Намджун не с вами? — Рейс задержали, — сообщил Ю. — В Осаке жуткая метель, аэропорт закрыли на неопределенное время. Он не смог до тебя дозвониться. — Черт, я забыл телефон включить. — Парень метнулся в спальню. — Познакомься с моей женой, Ким Сокджин. Это Лиса, — вслед ему проворчал Югем. — Приятно с тобой познакомиться, Лиса, — довольно умело пародируя голос и интонации Джина, продолжал мужчина. — Прости, ты прав, я совершенно невоспитанный, — смеясь, проговорил вернувшийся с телефоном в руках Джин. — Мне правда очень приятно, Лиса. — Парень поклонился, приветствуя миниатюрную по сравнению с высоким и широкоплечим Югемом девушку. — Буду готов через минуту. Джин снова скрылся в спальне, а когда вернулся, на нем уже был бежевый свитер крупной вязки с высоким горлом, отчего парень показался Лисе уютным и домашним. Именно эти слова пришли ей на ум. — Что? — тихо спросил Югем, заметив загадочную улыбку на лице жены, но в ответ она лишь покачала головой. Однако про себя подумала, что если все, с кем ей предстоит познакомиться, такие же, как Ким Сокджин, она действительно не захочет с ними расставаться. Однако ее ожидания не оправдались, и это стало ясно уже спустя двадцать минут, когда, подъехав к дому Тэхена, они встретились с двумя брюнетами. Оба невысокие, с черными как смоль волосами. Но если совсем молоденький паренек открыто и искренне улыбался, обнажая белоснежные зубы, то второй, постарше, вселял в Лису если не страх, то беспокойство точно своими нахмуренными, сведенными к переносице бровями, поджатыми губами и тяжелым взглядом прищуренных глаз. Заметив, как Лиса съежилась, опасливо поглядывая на Юнги, Ю наклонился и прошептал: — Он только с виду такой злой, а на самом деле и мухи не обидит. — Про принадлежность к банде Хосока и попытку застрелить собственного любовника Югем предпочел умолчать, чтобы не пугать жену еще больше. Однако девушка немного успокоилась, когда выражение лица Мин Юнги смягчилось при виде искреннего веселья младшего, повод для которого оставался загадкой. Югем познакомил Лису с Юнги. Чимин познакомился с девушкой сам, нагло обнимая и делая комплимент ее роскошному рыжему цвету волос. Все вместе, громко переговариваясь, они шли по подъездной дорожке, очищенной от снега, к дому. И если старшие обязательно воспользовались бы звонком, специально предназначенным для того, чтобы оповещать хозяев о подоспевших гостях, то Пака наличие этого удобного во всех отношениях изобретения человечества нисколько не смутило и не натолкнуло на умную мысль нажать на кнопку. Вместо этого он нагло толкнул дверь, которая оказалась незаперта, и, все еще обнимая Лису за плечи, ввалился в дом с громким криком: — И где наш именинник? При виде открывшейся взорам вошедших картины Лиса громко ойкнула, но тут же ладонь мужа, подоспевшего сзади, заботливо накрыла ее глаза. А Джин, в свою очередь, закрыл глаза Югема, дабы не травмировать его хрупкую гетеросексуальную психику невероятно откровенной сценой с его другом в главной роли, который поспешно застегивал рубашку, прикрывая собой покрасневшего от стыда Тэхена, судорожно натягивавшего джинсы. — Чимин-и, твою мать, — прорычал Юнги, отпуская младшему звонкий подзатыльник. — За что?! — возмутился тот, оборачиваясь на Мина. — За то, что мне опять стыдно за тебя, — пояснил Юн. — Сколько раз говорить, что нельзя быть таким наглым? — Да уж, займись его воспитанием, — проворчал Гук, явно недовольный тем, что их с Тэхеном так бесцеремонно прервали на самом интересном месте. — Спасай своего дружка, пока Юнги ему зад не набил, — фыркнул он, обращаясь к уже вовсю хихикавшему Тэ. — Черт, в вашу гейскую компанию приводить приличных девушек опасно, — пробасил Югем, обнимая стыдливо зарывшуюся лицом в грудь мужа Лису. — Это все гребаный Чимин, — не унимался Чонгук, зло зыркая в сторону ухмылявшегося младшего. — Прости, Чонгук-хён, что обломал вам кайф, — не испытывая ни грамма вины, проговорил Пак сквозь смех. — Завидуй молча, — отпустив очередной подзатыльник, буркнул Юнги, но тут же обхватил младшего за шею и притянул к себе, касаясь губами виска. Джин первым взял себя в руки и принялся командовать парадом. Отправил старших во главе с Югемом на улицу раскочегаривать мангал для жарки мяса, а Тэхена с Лисой назначил своими поварятами и увел на кухню готовить салаты и прочие закуски. Чимину же была уготована исключительно увеселительная функция. Парнишка бегал от одной компании к другой, отпуская временами пошловатые, но при этом вполне уместные шутки, весело напевая высоким чистым голосом и постепенно повышая градус алкоголя в своей крови. Лиса с интересом наблюдала за всем происходящим, искренне наслаждаясь приятной компанией младших парней, но все еще побаивалась хмурого Юнги и сердитого Чонгука. Хотя Гука она вполне могла понять. Кто не стал бы злиться в столь щекотливой ситуации, в которой оказался этот мужчина? А вот Мин Юнги оставался для нее загадкой. Она не была знакома с ним заочно, как с Чонгуком, тем более лично. И девушка не понимала, как хмурый, неулыбчивый парень находит точки соприкосновения с болтающим без умолку Чимином, для которого каждая минута — яркая вспышка. Он словно ребенок, с интересом познающий мир. Да и вообще Чимин выбивался из компании своей непосредственностью, наивностью и искренним весельем. А спустя какое-то время после недолгого телефонного разговора стала известна причина столь безудержной радости. — Да, да, да! — запрыгав вокруг Тэхена, кричал Чим, размахивая руками. — Они меня взяли! Взяли! И это самое лучшее, что могло случиться сегодня! — Он порывисто обхватил Тэ за шею, звонко чмокнув его в щеку. Затем проделал то же самое с Джином, заворчавшим что-то неразборчивое о подгоревшем соусе и грязных руках, а после и с Лисой, которую обнял за талию и, подняв в воздух, закружил под веселый смех присутствующих. — Куда взяли? — в один голос поинтересовались Тэхен и Джин. — В шоу! — поставив Лису на землю, выкрикнул Чимин. — Так что теперь я участник следующего сезона «Топ-модели». — Довольный собой, Пак сунул руки в карманы джинсов и гордо вскинул подбородок, вытянувшись струной. — «Топ-модель»? — недоверчиво переспросил Джин, окидывая взглядом младшего с ног до головы и обратно, явно намекая на невысокий рост, и от парня не ускользнул сквозивший сарказм. Однако запугать Чимина было не так-то просто. — Может, они и высокие, — проговорил Пак, неоднозначно приподнимая брови и чуть кивая. — Зато я — милый. — О да, это аргумент, — кивая, пробормотал Джин, умиротворяюще улыбаясь, но Тэхен встал на защиту Чима: — Кстати, для фотомодели рост действительно мало что значит, а в нашем шоу в основном фотомодели и участвуют. Чимин растянул губы в открытой улыбке, проговорив: — Спасибо, Тэ-Тэ, ты настоящий друг. — А вот ты — нет, — обиженно буркнул Тэхен. — Не мог сказать, что идешь на кастинг? — Я хотел сам, а ты точно замолвил бы за меня словечко. — Поверь, этого бы не потребовалось, — ухмыльнулся Тэхен. — Бэм-Бэм просто без ума от тебя и все уши мне прожужжал, что хотел бы заполучить в качестве модели на постоянной основе. Сетовал, что упустил шанс затащить тебя в свои фотографические сети, узнав, что ты уехал. — Правда? — с тайной надеждой во взгляде поинтересовался Чимин. — Правда, — подтвердил Тэхен, но тут же остудил пыл Пака, предупредив: — Но на твоем месте я не стал бы оставаться с ним наедине, а то как бы Юнги не поотрывал ему все, что только можно. Милый диалог внезапно прервал низкий мягкий голос. — С днем рождения, Тэхен. Присутствующие обернулись, и четыре пары глаз впились в настороженное лицо мужчины, внезапно испытавшего острое ощущение отчуждения. Лиса внимательно разглядывала старшего брата Чонгука, которого видела исключительно в криминальных новостях, и образ элегантно одетого, но при этом выглядевшего весьма неуверенным в себе мужчины не сочетался с опасным мафиози, коим он прослыл. — Проезжал мимо и решил поздравить тебя, — не очень умело соврал Хосок, протягивая Тэхену небольшую темно-коричневую коробочку, перевязанную бежевой атласной лентой. Тэ искренне улыбнулся, подходя к Хосоку и принимая подарок, скромно поклонился, но потом обнял того. Чон-старший опешил, не зная, как реагировать на подобное проявление чувств. Он уже давно отвык от семейного тепла и уюта и не был уверен, что хочет вновь привыкать. Хосок мягко, но настойчиво отодвинулся от Тэхена, а когда парнишка потянул за кончик ленточки, развязывая аккуратный бантик, попытался остановить: — Это мелочь, не стоит сейчас тратить на нее время. — Каждый подарок имеет огромное значение для меня, — возразил Тэхен. — Каждый мне очень дорог. Заглянув внутрь, парнишка улыбнулся и выудил тонкую цепочку, соединявшую в идеальном переплетении белое и желтое золото, с подвеской в виде буквы «V». — Ух ты! — протянул Чимин, практически вырывая подарок из рук Тэхена и сразу же примеряя на себя. — Просто отпад! — На твой день рождения закажу такой же, — вздохнув с облегчением, пообещал Хосок. — Если Юнги не будет против. — И, переведя сбившееся от волнения дыхание от того, насколько удачно разговор перешел в нужное для него русло, спросил: — Кстати, он здесь? У меня к нему одно важное дело. — Не думаю, что он будет счастлив обсуждать с вами дела, аджосси, учитывая ваше последнее поручение. — Я хорошо усваиваю уроки, Чимин, — мягко произнес Хосок, и в его голосе не было и тени обиды на парнишку. — Поверь, это дело иного рода. — Он на заднем дворе, — вмешался Тэ. — Я провожу. Едва Чон-старший в сопровождении Тэхена показался в дверном проеме крытой террасы, рядом с которой был установлен мангал, Югем напрягся, переводя настороженный взгляд с Чонгука на Юнги. Гук же сразу приготовился хватать Юна, стоило тому пошевелиться в сторону Хосока. — Добрый день, — поздоровался мужчина. — Я не задержу вас надолго. Всего пару минут. Запахло озоном, казалось, еще мгновение, и электрические разряды засверкают в разреженном воздухе. — Юнги, это тебе, — проговорил Хосок, вытаскивая из внутреннего кармана пальто конверт и протягивая его парню, но тот отшатнулся, словно от удара. От Гука не укрылось это движение Юнги и сожаление, промелькнувшее в глазах брата. Потому он перехватил конверт, предназначавшийся не ему, и сказал: — Он обязательно посмотрит. — Спасибо, — поблагодарил Хосок и, попрощавшись, пошел по расчищенной от снега тропинке, ведущей вокруг дома к воротам. — Посмотришь? — поинтересовался Гук у Юнги, но тот лишь покачал головой и вновь занялся мангалом. — Тогда это сделаю я, — бросил Чонгук и бесцеремонно вскрыл конверт. А пробежав взглядом по тексту, протянул письмо Мину. — Прочти, — предложил. — Удивишься. Юнги не стал сопротивляться, видя интерес в глазах друга. Взял лист из его рук и быстро прочитал. Потом второй раз, чтобы убедиться, правильно ли понял содержимое. — То есть я… — Да, — подтвердил Гук, кивая. — Тебе снова придется садиться за парту и доучиваться. Именно об этом гласило уведомление: Юнги восстановлен в университете на девятый семестр, который начнется в феврале. — Хоби! — крикнул Гук, бросившись вслед за братом, но тот продолжал идти, словно и не слышал его. — Хоби, подожди! — Чон-младший едва не упал, поскользнувшись, но все же устоял на ногах и продолжил бежать. — Да подожди же ты! — крикнул он, хватая Хосока за руку и заставляя остановиться. Мужчина отвернулся, потому что не хотел показывать своего состояния. Не привык проявлять слабость на виду у окружающих. Положение обязывало его всегда и во всем оставаться невозмутимым и непроницаемым. Но в последние несколько недель это удавалось ему с трудом. Особенно когда отношения с Чонгуком начали налаживаться. Что-то внутри надломилось, железный панцирь дал трещину, сквозь которую эмоции безжалостно прорывались наружу, обнажая душу, которая все еще дышала, пусть едва подавая признаки жизни, хрипя и давясь собственными чувствами. — Останься, — запыхавшись, пробормотал Гук, заглядывая брату в глаза, блестевшие отражавшимся в них ярким солнцем, но в то же время потухшие. — Мне нужно ехать, — спокойно ответил Хосок, и лишь он один знал, каких трудов ему стоило сдерживать дрожь в голосе. — Дела. — Хотя бы ненадолго, — попросил Чонгук. — Зачем? — выдохнул мужчина, грустно усмехнувшись. — Вы все молодые, влюбленные. Зачем вам старый одиночка вроде меня? — Затем, что ты — моя семья, — негромко проговорил Гук, не зная, куда деть руки, а потому сунул их в карманы джинсов. — Вы с Тэхеном — самые близкие мне люди, и я очень хочу, чтобы ты снова был в моей жизни. В нашей жизни. Теплые глаза Хосока смотрели прямо в черные, такие родные когда-то, но такие чужие теперь, спустя столько лет. Он мечтал услышать это почти всю свою сознательную жизнь, с того момента, как младший брат впервые увидел в нем чудовище, безжалостно разломавшее его детский мирок. Но теперь, услышав их, мужчина стоял, словно каменное изваяние, не в силах что-либо ответить или сделать. Не видя отклика во взгляде брата, Чонгук набрал в легкие побольше воздуха, прежде чем снова заговорить: — Знаю, что вел себя как свинья, но ты ведь знаешь, младшие — эгоисты, — Гук фыркнул, пытаясь улыбнуться, но губы лишь искривились в жалком подобии ухмылки. — Понимаю, что это ни в коей мере не извиняет меня, но, может, хотя бы попробуешь простить? — Он сделал небольшую паузу, но продолжил, опасаясь услышать отказ: — Ну что, Хоби, простишь своего глупого Гук-и? На мгновение в глазах Хосока промелькнула искра, вспыхнувшая от осознания того, что брат помнит, как старший называл его в детстве, когда Чонгук совершал очередную мелкую ошибку. «Зачем ты полез в лужу, глупый Гук-и? Теперь грязный, как чертенок». «Зачем ты таскал кошку за хвост, глупый Гук-и? Посмотри теперь на свои руки». «Зачем ты пошел с ним… ночью… один… глупый Гук-и…» «Я так люблю тебя, глупый Гук-и!» — Пожалуй, могу побыть час или два, — пробормотал Хосок, вздохнув, а когда Чонгук улыбнулся и жестом пригласил пройти к мангалу, негромко произнес: — Это я должен просить у тебя прощения, Гук-и. — Не оборачиваясь, Чон-старший пошел по дорожке и едва заметно улыбнулся, когда рука брата легла ему на плечи. К моменту, когда начало темнеть, веселье уже шло полным ходом. Алкоголь приятно кипятил кровь: покрепче — соджу — у старших, малиновое вино — у младших и Лисы, которая настолько освоилась в компании, что даже Юнги уже не казался ей суровым. Скорее, грустным. То, как он поглядывал в сторону старшего брата Чонгука, вызывало у девушки немало вопросов. Она понимала, что здесь кроется нечто, о чем она не знала, но не стала расспрашивать мужа прямо сейчас, а решила подождать до дома. А вот Юнги не мог себе позволить подобной роскоши. Как ни старался он отстраниться от навязчивой идеи поговорить с Хосоком и выяснить все раз и навсегда, но висевшая в воздухе напряженность мешала ему свободно дышать. Улучив момент, когда Чон-старший остался один, парень незаметно подошел к нему и спросил, остановившись рядом: — Зачем ты восстановил меня в универе? Хочешь, чтобы я вновь чувствовал себя обязанным? Мужчина хмыкнул. Чувство вины, которое не отпускало его в последние недели, становилось до смешного навязчивым. — Хочу подарить шанс талантливому человеку. — Я не вернусь к тебе, босс, — проговорил Юнги, отхлебывая крепкий соджу из рюмки. — Я и не жду этого. — Тогда почему? Хосок тяжело вздохнул, подняв голову и посмотрев в темнеющее небо, на котором начали появляться первые звезды. Горячее дыхание вылетало густым паром и витало крохотными кристалликами в воздухе. — Почему ты во всем пытаешься отыскать меркантильные интересы? — Хосок перевел взгляд на Юнги, растерянно глядевшего на него из-под смоляной челки. — Неужели даже мысли не допускаешь, что кто-то может сделать для тебя что-то хорошее просто так? — Он промолчал несколько мгновений, а когда не услышал ответа, пояснил: — Я просто беспокоюсь о твоем будущем. И да, я действительно чувствую вину за Чимина. Считай это своеобразным извинением. Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня. Хосок одним большим глотком осушил содержимое своего бокала и уже сделал шаг по направлению к террасе, где проходило основное застолье, когда услышал тихий голос Юнги: — Мне стыдно, что я сорвался тогда. Что ударил. — Эй, все нормально? — беспокойно поинтересовался Гук, подходя к ним и прерывая извинения Юнги. Хосок вздохнул и нахмурился. Посмотрел на одного, потом на другого. — Придется заняться вашим воспитанием, — протянул он. — Совсем забыли об уважении к хёну. — Чон-старший обхватил обоих за шеи и притянул к себе. — К тому же я задолжал каждому из вас по удару в челюсть. — Все трое засмеялись от этих слов, а Хосок ощутил, как стена, которую он так долго возводил вокруг себя, наконец начала рушиться, осыпаться камень за камнем к его ногам. И если еще месяц назад у него не было ни одного брата, то сейчас целых два — любимых и любящих. — Эй, где тут именинник? — послышался из-за угла громкий вопрос. — Слава Богу, Джун, ты добрался! — узнав родной голос, крикнул в ответ Сокджин, и все, сидевшие за столом, высыпали на улицу встречать запоздавшего гостя. В том числе и Ёнтан, с громким лаем кинувшийся на незнакомца, показавшегося из-за дома. — Что за хрень?! — вскрикнул Намджун, подпрыгнув от неожиданности, а в ответ ему раздался дружный многоголосый хор: — Это не хрень! Это собака! — Кстати о собаках! — воскликнул Чимин. — Тэ, надеюсь, сегодня доберманов не будут выпускать? — Каких доберманов? — непонимающе глядя на Пака, поинтересовался Чонгук. — Как каких? — переспросил парнишка. — Которые двор охраняют... — договаривал Чимин уже шепотом, растерянно оглядываясь по сторонам. И вдруг взгляд его упал на поджавшего губы Тэхена, едва сдерживавшего смех. — Нет никаких доберманов, — внезапно осенившая Пака мысль пронзила, словно разряд тока. — Ты соврал мне! — А я не мог понять, о каких ужасных псах он мне рассказывал всю дорогу, — проговорил сквозь смех Юнги, глядя на удиравшего от Чимина Тэ. — Может, ему помочь? — предложил Чонгук, наблюдая, как Пак повалил Тэхена в снег, и парочка, громко смеясь, теперь каталась в сугробах. — Ничего, пусть мелкие порезвятся, — проговорил Хосок, вновь положив руки на плечи Гука и Юнги. — А у вас целый трезвый гость. — Сейчас исправим, — бросил Чонгук и направился к Намджуну с твердым намерением напоить его. Юнги, ворча что-то про воспаление легких, все же пошел вынимать Чимина с Тэ из снега, а Хосок вдруг решил, что наигрался в мафиози. Вот подготовит себе достойную замену и уйдет на покой. Теперь в его жизни появилось нечто куда более важное, то, ради чего, собственно, и стоит жить.