False faith

Очередной ленивый субботний вечер проплывал неторопливо: под негромкую музыку и шутливые смешки младших, лавировавших между лентами в Твиттере, Инстаграме и Тик-Токе; под неспешные разговоры старших, потягивавших пиво; под истерический лай пушистой «не хрени», в котором заходился Ёнтан, слыша какие-то шорохи за окном. И все проходило как обычно до странного звонка, вселившего панику во всех присутствующих, даже в Югёма, который был уже настолько нетрезв, что мирно посапывал, прислонившись спиной к дивану и откинув назад голову. Но стоило прозвучать голосу Чонгука: «У Хосока проблемы!», и он в мгновение ока оказался на ногах, готовый спешить на помощь — Чип и Дейл в одном флаконе. Гук метнулся в кабинет и, вернувшись, раздал Югёму и Юнги по пистолету, сунув свой за пояс джинсов. — А мне? — возмутился Намджун, растопырив руки. — Обойдёшься, — фыркнул Чон. — Финансовые гении сегодня нянчатся с мелкими. — Мы с вами! — взбунтовались в один голос Чимин с Тэхёном. — Нет, — отрезал Чонгук, но это не помогло, потому как младшие уже наперегонки бежали к выходу, а Ёнтан со звонким лаем догонял их. — Хочешь, чтобы нас опять похитили? — поинтересовался Пак, прыгая на одной ноге, пока на другую натягивал белоснежный мокасин. — И кто будет за рулём, если вы уже все пьяные? — в тон ему проговорил Тэхён. — Я не собираюсь опять полночи вытаскивать вас из полицейского участка. — Ладно, — обреченно буркнул Чонгук. — Поедем на «гелике». — Тэ кивнул, схватив с тумбочки ключи, и выскочил на улицу, оставив остальных толкаться задницами в поисках своей пары обуви и попытках надеть ее. Когда толпа из четырех мужиков и Чимина, с деловым видом тащившего под мышкой возбужденно глядевшего по сторонам шпица, вывалилась на улицу, Тэхён как раз остановил розовое хромированное чудо автомобилестроения у крыльца. Пак оказался проворней, а главное — сообразительнее всех: вовремя прикинул, что сидячих мест в машине меньше, чем желающих в нее уместиться, быстро юркнул на переднее пассажирское и, захлопнув дверцу, заблокировал ее. Остальным не оставалось ничего, кроме как попытаться втиснуться на заднее сиденье. Самым медлительным оказался Юнги, которому, когда пришла его очередь загружаться в «гелик», на выбор оставались либо багажник, по самую крышу заваленный разным барахлом, возимым Тэхёном с собой на случай съемок/внезапной поездки на озеро с ночевкой/ядерного взрыва/конца света, либо любезно предоставленные колени Намджуна/Чонгука/Югёма. Оба варианта казались ему просто отвратительными, но при попытке поменяться все же с Чимином местами младший брякнул нечто нечленораздельное с общим смыслом: «Ага, ща, только шнурки поглажу!» — Залезай уже, — бросил Чонгук, схватив Юна за руку и затаскивая в салон. — Пока мы доберемся, Хосока уже прикончат десять раз. — Так что он сказал? — поинтересовался Намджун, когда Тэхён уже уверенно объезжал редкие автомобили, встречающиеся на пустеющих улицах. — Сказал, что у него проблемы, — ответил Чонгук. — И попросил срочно приехать. Но голос был такой, будто к нему в дом одновременно ввалились все криминальные авторитеты Кореи. — Убери, блять, свои лапы с моей задницы! — обращаясь ко всем вместе и к каждому в отдельности, прорычал Юнги, потому как не был уверен, чьи именно ладони впиваются в его бедра. — Да кому она, блять, нужна, твоя костлявая задница, — сипло ответил Чонгук, подавляя приступ тошноты от безобразной езды Тэхёна и выпитого вперемешку с пивом соджу. Знал бы он, что придется полчаса трястись в адской машине под управлением Тэ, который превращался в Безумного Макса, стоило ему сесть за руль, не стал бы столько пить. — Тогда прекрати меня лапать. — Я не лапаю, я держусь, — пояснил Гук, с трудом сглотнув подкативший к горлу ком. — Только синяков не наставь, — предупредил Чимин, — а то натравлю на тебя Тана, — и показательно гавкнул. Намджун с Югёмом заржали, а Гук и сидящий на его коленях Юнги насупились еще больше. И даже Пак больше ничего не говорил, лишь молча косился на стрелку спидометра, плавно перебравшуюся за отметку в двести километров в час. Когда «гелик», проехав в открытые ворота дома, остановился возле крыльца, всем пассажирам было примерно так же хорошо, как и Чонгуку в самом начале поездки. Прежде чем покинуть вслед за остальными салон, мужчина перегнулся через спинку водительского кресла и, схватив младшего за шкирку, прошипел: — Напомни завтра нанять тебе водителя, потому что сам ты за руль больше не сядешь. — Ты же сам сказал, что надо как можно скорее добраться до Хосока, — виновато втянув голову в плечи, пробормотал Тэхён. — Вот именно, добраться. И остаться при этом живыми, — рыкнул Чонгук и выбрался на свежий воздух, вдыхая полной грудью свежесть сентябрьской ночи. Из звуков доносились только скрип сверчков и отдаленный гул редких машин. В доме горел свет, причем и на первом этаже, и на втором, что настораживало больше, нежели тишина. С тех пор как три месяца назад в новоиспеченной семье Хосока появился младенец, в доме соблюдался исключительно строгий режим дня: отбой наступал ровно в десять вечера. — Вы остаетесь здесь, — шикнул Гук на младших и безоружного Намджуна, дав знак остальным двигаться за ним. Но разве его когда-то слушались? Джун, Тэ и Чимин с Ёнтаном на руках потопали следом. Чонгук беззвучно опустил ручку и толкнул дверь, которая оказалась не заперта и сразу же поддалась. Мужчина проник внутрь, держа пистолет наготове. Быстро осмотрев первый этаж и не обнаружив опасности, спасатели Малибу вереницей двинулись по лестнице на второй, откуда доносились негромкий голос Хосока и хныканье Чон Мэй. Перед глазами Гука одна за другой проносились ужасающие картинки, подбрасываемые слишком бурным воображением. За последние годы он столько всего насмотрелся в этой жизни, что ожидал увидеть самое худшее. Однако то, что открылось его взгляду, ввергло мужчину в состояние острого шока. Брат в пижамных штанах и просторной футболке с надписью «Самый лучший папа на свете» кружил около пеленального столика, на котором, активно размахивая ручками и ножками, попискивала самая младшая из клана Чон — трехмесячная принцесса Мэй. Кроме этих двоих в комнате, как и во всем доме, никого не обнаружилось. — Что стряслось? — замерев на пороге комнаты, поинтересовался Чонгук, удивленно взирая на брата. — Я думал, на тебя уже все банды Кореи напали, а тут… — А тут все намного хуже, — растерянно вскрикнул Хосок, беспомощно поглядывая на брата и толпившихся за его спиной друзей. — Джинхо бросила меня. — Что значит бросила? — чуть ли не одновременно переспросили все. — То и значит, — обреченно выдохнул мужчина. — Сказала, что ей нужен тайм-аут, оделась, накрасилась и умотала к подруге на девичник. В пространстве разнеслись шесть облегченных вздохов и неодобрительное «гав» Ёнтана. — Какого черта, Хоби? — вскрикнул Гук, но, услышав хныканье племянницы, понизил голос до полушепота. — Я чуть разрыв сердца не получил после твоего звонка. — Я просто не знаю, что мне с ней делать, — Хосок развел руками, признавая свою отцовскую несостоятельность. — Можно подумать, я знаю, — буркнул Гук, робко подбираясь к притихшему ребенку, смешно вытягивая при этом шею. — Я надеялся, что Джин с вами. Или Лиса. — Сокджин в Токио на конференции, — пояснил Намджун отсутствие своего партнера. — А Лиса поехала навестить родителей, — добавил Югём. — После родов ей точно будет не до этого, вот и решила съездить сейчас. Хосок негромко выругался, косясь на дочь, с которой не оставался наедине с самого ее рождения. — Подожди, — одернул его Чонгук. — Но ведь со мной ты нянчился чуть ли не с первого дня. — Ты не понимаешь, — прервал его Хоби. — Во-первых, ты не был моей единственной дочерью. А во-вторых, мне было десять лет. В том возрасте вообще не думаешь ни о чем плохом. А сейчас мне сорок, и я столько всего видел в жизни, что… — Господи, Хосок-хён, это всего лишь ребенок, — театрально закатив глаза, протянул Чимин, прижимая поскуливавшего Тана к груди. — Тогда, может, махнемся не глядя? Мне собака, тебе Мэй. Чимин замотал головой, в испуге расширив глаза, отчего стал похож на олененка Бэмби, впервые увидевшего агрессивного волка, и попятился, отдаляясь от угрозы в виде трехмесячного младенца. — Может, кто-то еще хочет? — Хосок обвел умоляющим взглядом всех присутствующих, но никто не горел особым желанием приблизиться к бомбе замедленного действия, уже с интересом взиравшей на вновь прибывших. — Тэ, — Гук ткнул парнишку в плечо. — Ты в прошлом месяце снимался в рекламе с той чудной малышкой. — Хосок насторожился, вытянув шею и посмотрев на Тэхёна. — Ага, — кивнул младший. — Только ей пять лет, и на площадке были ее мать и две бабушки. — А не пробовал вызвать няню? — поинтересовался Намджун. — Сейчас полно всяких фирм, агентств разных. — Если Джинхо узнает, что я подпустил к нашей дочери какую-то чужую тетку, она меня в клочья порвет, — жалобно проговорил Хосок. — А если узнает, что ты вызвал на помощь шестерых мужиков, трое из которых вооружены, думаешь, она обрадуется? — Я позвал на помощь родного брата. Откуда я знал, что вы все сюда припретесь? — Брехня! — хохотнул Югём. — Сам говорил, что надеялся на помощь Лисы или Сокджина. Так бы они и переговаривались до возвращения жены Хоби, если бы малышка Мэй не напомнила о себе пронзительным криком. — Опять она плачет, — Хосок всплеснул руками от собственного бессилия, глядя на дочь. — Вот чего она хочет? — Может, она голодна? — предположил Чимин. — По себе судишь? — подал голос Юнги, до этого молча взиравший на ребенка, которого видел третий раз в жизни. До рождения Мэй он детей младше десяти лет не наблюдал в принципе, разве что по телевизору. — Очень смешно, — беззлобно фыркнул младший. — А памперс поменять не пробовал? — предположил Югём, который уже вовсю готовился стать отцом и читал специальную литературу под натиском жены, даром что она находилась всего на третьем месяце. — Может, займешься этим, раз такой умный? — кивнув в сторону ребенка, фыркнул Хосок. — А чего это я? — возмутился Ю. — Мне еще рано, я через полгодика буду учиться памперсы менять. — Я тоже вроде как учился, — пробормотал себе под нос Чон-старший. — Ладно, — сжалился Намджун, — меня, конечно, потом настигнет беспощадная расплата, но ради тебя… — он не договорил, потому что из динамика телефона раздался сонный голос Джина. Спустя полтора часа под чутким руководством Ким Сокджина принцесса Мэй была переодета, накормлена и мирно сопела в своей кроватке, а семеро обессилевших мужчин расположились прямо на полу. И лишь Ёнтан задорно вилял хвостом и приподнимался на задних лапках, пытаясь заглянуть в кроватку к ребенку. Застав такую картину под утро в собственном доме, Джинхо замерла на пороге детской с улыбкой умиления на губах. Выходя замуж за бывшего криминального авторитета, она знала, что ее семейная жизнь будет далека от безмятежной. Но теперь она также была уверена, что ее дочь не пропадет — ведь у нее столько защитников.