Интрига после смерти

Джон смотрел на Сару. В её невероятно красивые глаза, в них можно было утонуть, они были глубже любого в мире влагалища, даже глубже, чем то, что было у неё. Можно подумать, что сравнение глупое, но нет, Сара могла потягаться и с известными порноактрисами тех времен на этот счёт. Перед ним стоял сложнейший выбор. Он прекрасно понимал, что Сара проявила такой знак внимания не из чувств любви, а ради выгоды, которую она собиралась получить от Ван Арта. Уедет он - пропадёт и Сара, опять пойдёт трахаться с кем-нибудь, как конченая нимфоманка. У Джона перед глазами пролетело всё, что Сара делала плохого перед его глазами: тот секс с Люком, секс с Майклом, то, как она отвергла его в больнице, то, как он видел ее в уборной школы, когда она отсасывала у уборщика. Тогда он подумал, что ему показалось и не стал уточнять она ли это была, но сейчас стало даже грустно, что никто не смог раскрыть ему глаза, когда он был на "задании" Фавна. Тогда он был преданно влюблен в него, готов был убивать детей, а сейчас того Фавна нет, да и любви, ради которой он, по сути, его уничтожил тоже не стало. За пару дней он нашёл для себя Саймона, Ван Арта, они могли бы стать хорошими друзьями, но, к сожалению, Джону оставалось жить совсем недолго. — Нет. Иди к чёрту, Сара, — его голос звучал, как никогда твёрдо, он понял, что лучше никакая любовь и настоящая смерть, чем то, как она водит его за нос. Он не хотел больше быть куколдом на побегужках, во всяком случае явно не у Сары, а то он понимал, что ждёт его по возвращению в Мир Грёз. — Ч-ч-что? — Сара была в шоке, ведь омега куколд только что на её глазах срубил рога и не стал пресмыкаться перед её хотелками, — ты в своём уме, Вильям?! В смысле нет? Ты понимаешь, что ты теряешь? — Да. Прощай, — Джон с презрением в последний раз посмотрел на Сару. Она была ничтожна, она потеряла его, того, кто искренне любил её, она потеряла Люка, обещавшего ей миллионы долларов, но совершившего самоубийство из-за неё же. Майкл прекратил общение с этой шалавой после того, как узнал об её измене. По просьбе Майкла общение с Сарой прекратили и Аарон с Вишней. Она осталась совершенно одна и больше никому не нужна. Её потолок написать хорошо ЕГЭ и переехать из села в другое место, но она была слишком тупой для подобных махинаций. Джон впервые за долгое время ощутил свободу. За оставшиеся от Фавна доллары он купил себе несколько комплектов недешевой одежды, одну из которых припас на встречу с Ван Артом. Ему было по истине больно понимать, что всё, что он приобрел не будет иметь значение уже сегодня ночью, так как он планировал вернуться к Фавну раньше срока. Зачем оттягивать неизбежное, если оно всё равно настигнет тебя через пару дней? В этом нет абсолютно никакого смысла. Когда до встречи с Ван Артом оставалось около часа, Джон набрал в телефонной будке номер Саймона и обсудил с ним последние новости страны, также они оба обсудили своих девушек, Саймон сказал, что уже смирился с тем, что его Мия ушла к другому, да и это только к лучшему. Они с Джоном прекрасно друг друга понимали, оказавшись практически в идентичных ситуациях. Любовь, как оказалось, сближает не только влюбленных, но и друзей, как бы по-гейски это не звучало. Всё вокруг Джона было похоже на белую ненастоящую пелену. Он пил лучшее вино с Виктором, блендолиций мужчина заказывал самые дорогие блюда за свой счёт, но Джону было тяжело получить от всего этого удовольствие. Он брал в рот дорого лобстера, но понимал, что уже завтра возьмёт в рот хуй Фавна. Он облизывал рот от сырной крошки, но представлял, что также будет облизывать залупу своего хозяина. Виктор, как на зло, рассказывал о том, что нашёл древнюю картину 15 века, но с большой дырой посреди полотна, которую необходимо залатать. Джон же понимал, что его дыру никто залатать не сможет, учитывая, какие размеры были у Фавна. — Джон, откуда у вас такие познания в искусстве? — Виктор с удивлением смотрел на молодого парня, — Вы явно молоды, но при этом вы же не какой-то там вампир, верно? Вы удивительны. — Долго с такими знаниями не живут, — Джон усмехнулся, — Вы тоже достаточно умны для музыканта, текст песен которого ограничивается набором слов, где обязательно должна присутствовать "роза" в названии. — Клауд-рэп просто музыка для умственно отсталых, не берите в голову. Я пишу это исключительно для того, чтобы оценить насколько же современное поколение отупело, — Виктор протёр рот салфеткой, — слышали ведь про Моргенштерна? Я пишу ему тексты, мы буквально хохочем с того, как его фанаты потребляют эту музыку, хотя она написана для совсем инфузорий. Разговор продолжался весьма долго, но Джон так и не раскрыл свою тайну. Позже забавным совпадением оказалось то, что они оба знали известного в узких кругах фотографа Саймона. Правда Джон не понял причину неприязни Виктора к этому смешному небритому дядьке. Даже больше Джона удивило то с какой ненавистью Виктор угрожал убить его, учитывая тот факт, что сам мужчина вёл себя обычно спокойно. Когда они прощались, то пожали друг другу руки, а Джон из приличия принял приглашение в Нью-Йорк, просто понимая, что в случае отказа Виктор будет его отговаривать. Дорога в лес была короткой, но Джон шёл медленно, понимая, что торопиться ему теперь совсем некуда. У него ничего нет ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. Джон не знал можно ли умереть в Мире Грёз, но надеялся, что умереть дважды всё-таки возможно, ему это удавалось и при жизни. Полоснув ножом по руке, Джон уронил несколько капей крови на алтарь и стал ожидать своей телепортации назад в Мир Грёз. Через пару секунд его ноги уже оторвались от земли, а спустя мгновение тело растворилось, покинув реальный мир навсегда. Теперь видеть Сару он сможет только в перерывах между оргазмами Фавна, если у него найдется время раздвинуть облачка и посмотреть за ней, пока Фавн раздвигает половинки его жопы. — Привет, Джон, — Фавн восседал на троне, положив свой огромный член на специально отведённый для этого стол, — рад тебя здесь видеть, я уже начинал скучать. — Привет, — Джон грустно махнул в знак приветствия рукой, понимая, что сейчас будет самое худшее, что с ним происходило в течение нескольких веков, — ничего не вышло у меня, ты сам наверное знаешь. Зря потратил время. — Не зря. Ты доказал себе, что у тебя есть стержень, ты ведь не прогнулся под свою женщину, когда она собиралась тебя использовать, верно? — Да ладно тебе, просто без этого я бы не дал себя просто так трахнуть. — Ха-ха, и это тоже. Однако, я тут надумал кое-что. Ты показал себя с той стороны, какую я у тебя никогда не видел. Вильям, ты очень смелый, ты достоин жить больше, чем кто-либо из тех, кто действительно населяет планету. Поэтому я решил не насиловать тебя сразу, а сделать тебе предложение. Оно меня весьма позабавит, оно даже смешнее, чем твои крики, которые я представлял в своей голове, если тебе присуну. Так что, выбирай. Предложение Фавна было заманчиво, хоть и весьма ебануто. По сути это было тоже самое, что и секс с Фавном, но в чуть более мягкой форме и с ноткой полного безумия, ведь это действительно звучало, как полный пиздец. Но Джон согласился. Фавн облегчил дальнейшую жизнь Джона, наколдовав так, что подвоха никто при встрече с ним не заметит. Все будут делать вид, как будто так было всегда. Магия Фавна могла сотворить, что угодно, поэтому сделать из Джона женщину не было для него проблемой, тем более она получилась весьма красивой. В первое же утро своего нового пребывания на земле, Джон догнал Виктора в аэропорту и сказал....Точнее Джонита сказала, что согласна улететь с ним в Нью-Йорк. Виктор был счастлив, ведь он впервые в жизни встретил такую умную женщину, знающую столько из истории средневековья. Дома в США он выгнал из дома свою проблемную женщину, которая позже вышла замуж за известного нам фотографа Саймона. Таким образом все стали счастливы, кроме Сары, потому что Сара была просто редкостная шлюха и давалка. ЭПИЛОГ Так я молчу, не зная, что сказать, Не оттого, что сердце охладело. Нет, на мои уста кладет печать Моя любовь, которой нет предела. Виктор читал стихи Джоните, гладя ее белоснежные волосы. Джонита была рада, что нашла для себя такого друга и мужчину. Фавн же на это глядел сквозь облака и, вроде бы, смеялся, но был искренне рад за Джона. Он наконец обрёл свою любовь.