Скульптор

Сидя в тёмном помещении, задымлённом так, что казалось, будто это зрение было размыто, я слушал разговор трёх парней. Один из них был армянином, у него были жёсткие и кудрявые волосы, очень короткие, густые брови и слегка тёмная кожа. Второй был высоким и, я бы даже сказал, худощавым. Он не занимался спортом, но на самом деле имеет неплохие физические данные для того, кто выглядит со стороны, как обтянутый кожей скелет. Лицо его никак не выделялось, разве что скулы были ярко выражены. Третьим был парень с длинными, относительно, волосами. Они не свисали у него с головы, вместо этого длинная чёлка словно козырёк кепки прикрывала его лицо. У него был крупный нос и, пожалуй, он обладал самым внушительным и впечатляющим телосложением из нас всех и меня в частности до моих модификаций. Жира у него практически не наблюдалось, а вот мышцы хоть и не были огромными, словно у бодибилдеров, были словно вырезаны из камня и обтянуты сетью вен и кожей поверх. То есть, реально, все вены у него можно было разглядеть так же легко, как если бы у него вообще не было кожи. И тем не менее, несмотря на все стереотипы о таких людях, он не был глуп, хотя не раз получал по голове на соревнованиях и просто тренировках. Ах да, он у нас дзюдоист и, как по нему видно, довольно старательный. По крайней мере при взгляде на него нет мысли о том, что он отлынивал от занятий. Вот уже второй час мы сидим в кальянной и просто говорим друг с другом. Вспоминаем весёлые истории, анекдоты, задаём глупые вопросы и рассуждаем на никому не нужные темы. В общем, хорошо проводим своё время. — А ты, Дим, в качалку давно ходишь? — спросил Рома, третий из описанных мною. — Да вот, решил, что скучно, а тут как раз реклама спортзала перед глазами была, вот я и решил: а почему бы и нет? Попробовал — зашло. — И давно начал? — спросил Артём, армянин. — Да примерно в тоже время, как мы последний раз с вами вот так сидели. Месяца два уже, наверное. По крайней мере это самые оптимальные сроки для того, чтобы они поверили. Не знаю, можно ли в действительности за пару месяцев достигнуть моей формы даже при идеальных условиях и упорнейшем труде, но надеюсь, что они примут это объяснение. Даже Рома — сам он в спортзал с железом никогда не ходил, так что, наверное, не должен в этом разбираться. В прошлый раз мы виделись как раз тогда, когда у меня начиналась сессия, и с того момента так и не пересекались до сего дня. И вот сегодня, в момент встречи, они даже, казалось бы, и не узнали меня. В отличие от мамы, которая вообще не заметила изменений во мне. С того момента как раз прошло десять дней и, сейчас мама должна, находясь в другом конце города, исцелиться, вернуть себе возможность говорить. Десять дней назад я сделал эту установку реальности, точнее изменил её таким образом, чтобы определённая вероятность из нулевой стала абсолютной. Не обязательно это должно было быть через десять дней, могло быть и три дня, и два, и пять, и двадцать. В любом случае, все эти вероятности равнялись нулю. Я же изменил одну из них. Но ещё тогда я понимал, что, вполне вероятно, подобный случай может привлечь внимание Фонда. Потому больше я ничего не менял в реальности свой матери, чтобы, даже обследовав её, они не обнаружили ничего особенного и позволили ей жить дальше. Естественно, вполне возможно, что после этого они могут взяться за проверку всех, кому она дорога. А это, в основном, её родственники, коих всего два. Я и её сестра. Вот только последняя с нами не поддерживала контакта уже много лет, я и сам почти забыл о её существовании, вспомнив случайно не так давно. Значит, остаюсь только я. Но, во-первых, тут есть возможность, что сыграет то, что мы уже десять дней не виделись с ней, только общаясь через сообщения, а сейчас мы вообще в разных концах города. Хотя это маловероятно, но вдруг поможет. А во вторых, чтобы хоть как-то расширить круг подозреваемых, я за последние пять дней излечил, точнее изменил вероятность их излечения через определённое время, более полутора сотен человек. Находить их оказалось с моим восприятием не так сложно. Вначале обычными, пусть и многократно усиленными, органами чувств увидев, услышав или почувствовав, что с человеком что-то не так, а после просматривая того насквозь, я легко находил участки организма, которые явно работают не так, как надо. А если не находил своим сквозным зрением, то искал через вероятности. Как итог, сегодня более полутора сотен людей, в том числе и моя мать, должны стать абсолютно здоровыми. Найти заинтересованное в излечении их всех лицо будет уже не так просто. Конечно, я всё так же останусь кандидатом, но не одним из главных, а одним из огромного множества. К тому же кто сказал, что это обязательно должен быть кто-то заинтересованный? В общем, я считаю, что пусть и из-за корыстных целей, но я совершил доброе дело, заодно отведя от себя подозрения. Впрочем, зная ресурсы и возможности Фонда, я вовсе даже не удивлюсь, если они всё же как-то выйдут на меня. В конце концов, они же умеют как-то определять количество Юмов у предметов и людей, причём с довольно высокой точностью, значит и меня таким образом могут засечь. Однако я не против. Конечно, не особо хочется, но если они меня всё же найдут, то можно попытаться выйти с ними на контакт. Я уверен, мне есть чем помочь им, а у них есть очень много интересного для меня. Почему бы не начать взаимовыгодный обмен. Надеюсь, правда, что они не попытаются сходу меня прибить или взорвать — очень уж они это любят. Наверное многие, зная обо всём, посчитали бы, что я сделал глупость, таким образом едва ли не открыто раскрыв себя, но… Давайте честно: имея возможность вылечить свою мать, которая всегда тебя любила, которая всегда о тебе заботилась и дарила улыбку, даже потеряв возможность говорить, потеряв мужа и игнорируемая своей родной сестрой, вы бы ей не помогли? Я помог, и плевать, что будет дальше… — Ладно, ребят, пора уже закругляться, — сказал Антон, посмотрев на время, — хорошо посидели.