Серый цвет моих крыльев

      Так, ну и где это я? Джунгли. Обрыв. Водопад. Вот никого не смущает, что он слегка не в ту сторону? Я сплю, точно сплю! Верняк! Другим хером это не объяснить…       — Делай свой выбор! — гремит низкий голос, заполняя собой пространство.       Ох ты ж бля… Это откуда? Оглядываюсь в поисках вещающего, но вокруг меня никого нет.       Так надо что-то делать… Если я сплю, а других вариантов нет, то… То в джунгли все равно не пойду, хрен что там водится в моём больном подсознание. А вот летать во сне совсем другое дело, когда выпадет ещё такой шанс? Эх, была не была — прыгаю со скалы! Вот как-то уж слишком реалестичненько я пада-а-ю… Стоп, что? А не, всё норм — лечу! Блять, я лечу-у! И попадаю снова к исходной точке. Чё? Типа неправильный выбор сделала? А это ещё кто?       — Да уж, не ожидал… — предо мной стоит мужчина весь в чёрном.        Это что у него, ошейник? Стоп, что? В смысле у него крылья?       — Я Мисселина, это Энди и Геральд… — говорит женщина вся в белом с милой улыбкой.       А они откуда тут? Что-то много народу в моём сне, незнакомых мне…       — Это какой-то странный сон… — констатирую я, рассматривая чужие лица.       — А если это не сон? — ухмыльнулся мужчина, с пернатыми конечностями.       — Тогда что? Жизнь после смерти? — со смешком выдавливаю из себя. — Я чё? Умерла?       — А быстро она… — хмыкнул носитель ошейника.       — Стоп! Что? Я что, умерла? В смысле вот прям умерла смертью настоящей?       — Да, — сухо ответил Геральд.       На моём лице проносится ураган эмоций. Дальше туплю то на них, то на водопад или водоподъем, если прям вообще вот правильно его назвать… Вода течет, ветер веет, земля точно есть под ногами. О, попускает. Шестерёнки крутятся, а голова от их работы уже начинает качаться, как у фигурки собачки в такси.       — Значит, я действительно умерла, — спокойно произношу, поднимая глаза на троицу. — Может, вы как-то объясните, что тут вообще происходит?       — Если вкратце, то ты, Вики — избранная. После смерти у вас есть шанс поступить в школу ангелов и демонов, обрести новую жизнь. Ощутить эфемерность времени, взглянуть другими глазами на бессмертие, судьбу человека, получить неземные знания, стать высшим су…       — Мисселина, хватит тратить время, сейчас самое интересное начнётся. Парнишка то весь извёлся… Ох, бесстыжий, хватит на неё так пялиться, — посмеялся с неприметного серокрылого Геральд.       Боль. Острая боль. Чей-то крик, и я уже руками упираюсь в землю. Мне что-то говорят, не понимаю, не слышу их. Так больно мне еще никогда не было: слёзы сами спускают по щёкам, ничего не видно, стараюсь не дышать даже. Спину разрывает от давления. Тонкие струйки крови резво пачкают белый топ. Из-под кожи что-то пробивается, накрывая новой волной с ума сводящей боли.       — Расправь их, они должны почувствовать свободу, парить… — голос женский, значит эта баба в белом открыла рот. Да ты что такое, блять, говоришь, заебись — свободу, воздух, парить… Серьёзно, мать вашу? Мне так больно, что сейчас лужу тут оставлю, а она советы раздает, что мне делать       — Мы все через это проходим. Чш-ш-ш… — пытается помочь меня парень. — Давай руку. Ух ты, он разговаривает, вот только это нихрена не успокаивает… Наоборот вмазать хочется!       — Ох, бля… Это же… Это… Это… — смотрю себе через плечо глазами, как у страуса на горшке, и не верю новому грузу на грудной отдел позвоночника.       — Крылья. Обычные серые крылья. У меня точно такие же, — тепло улыбается мне Энди, продолжая держать вытянутую руку.       — Офигеть…       — Энди сопроводит тебя в школу и всё покажет… — ласково звучат слова мадам в белом. — И не сквернословь больше — это грех.       Признаюсь честно, так приятно мне ещё замечаний не делали: её мягкий, ровный успокаивающий голос — я бы слушала её всю жизнь.       — До школы тебя подбросит Фыр, летать самой ещё рано, — бесцеремонно хватает меня за талию, будто ничего не вешу, и сажает на какого-то зверя мужик в чёрном.       Бля… И вот как это я раньше не заметила этого гаярдоса. Это рептилия или зверь вообще… Ебись оно конём, куда я попала? Так что я последнее пила или ела?       Прижимаюсь к этому существу, ибо мне слегка страшно, закрываю глаза — он пахнет океаном. Я люблю океан, солёный свежий запах, тёплый песок, крик чаек, лепить с папой замки … Стоп! Папа! Он же остался совсем один… Мне нельзя умирать… Как же так?       — Открой глаза, пропустишь всё, — обращается ко мне Энди, когда мы парим в воздухе.       — Я уже все пропустила… Грустно, в груди щемит — больно, снова тяжело дышать… Глаза мокнут, а носик щиплет.       — Эй! Не плачь! Фыр не любит, когда грустят!       Резкий взлёт, потом вращение вокруг оси… Голова кругом! Я издаю даже какой-то смех, наверное, истерический. Но всё же плакать перестаю. Дракон вращает нас в воздухе, влетает в пушистые тучи и просто зависает в небе, широко расправив крылья.       — Может расскажешь о себе, нам ещё долго лететь, — предлагает беседу парень.       — Вики, мне двадцать один год, художница, только диплом защитила. У меня папа остался, — снова грустно.       — У тебя новая жизнь началась, взбодрись! Со времени это пройдёт. Станет легче. Может даже забудешь всё это… — буднично произносит он без капли эмоций. — Помнишь как умерла?       — Что? — со злостью выплёвываю я. — Это ты так меня успокаиваешь?       — А кто сказал, что я пытаюсь это сделать? Тебе надо адаптироваться здесь. Я тебе помогаю в этом. Так как? — лицо равнодушное, но взгляд тёплый.       — Ну я… Я … Я ехала, точно помню была за рулем, и там возле леса проходила дорога и … и машина, чёрный внедорожник. Он ехал за мной… И я ускорилась… Вот урод! Этот мудак меня подрезал! Да, мать его, он вынудил меня свернуть в кювет… Во срань господня! Я же из-за него копыта отбросила. Ну попадись же ты мне, не только прав лишу…       — Эй! Угомони свой пыл, а то так демоном станешь раньше времени, — заботливо произносит Энди.       — Да? А сейчас я кто?       — Непризнанная.       — Сфигали? — это слово у меня вызывает явное отвращение.       — Ну как видишь по крыльям, — он указал на их цвет. — Нас не признал ни Ад, ни Рай, но по окончанию школы мы примкнём к одному их них. А пока учимся и там, и там.       — И как понять, кто нас признает? — с полным недоумеваем, интересуюсь я. Но ответа мне не суждено было услышать.        На горизонте виднелось здание школы. Оно было огромным. Вокруг него сновали маленькие точки, черные и белые, словно надоедливые мухи. Под нами такие же направлялись по своим делам, не обращая внимания на реплитию подлетавшую к ним. Мы приземляемся возле статного мужчины в белом. Он держит посох с красивыми крыльями на верхушке. Весь такой гордый и напыщенный, словно эта школа под его властью. Энди помогает мне слезть с Фыра, пряча смущение. Неужели держать девушек за талию так волнительного для него? Оторвав от меня руки и взгляд, он хотел представить мне встречающего, но его опередили:       — Вики Уокер.       Как-то не очень приятно моё имя звучит из его уст. Тоже мне белокрылый.         — Здравствуйте, ангел Фенцио, — приветствует мужчину Энди, чуть качнув головой.       — Добро пожаловать в школу, Вики Уо-окер, — проигнорировав слова серокрылого, продолжает ангел.        И зачем так протягивать мою фамилию? Будто насмехается с неё или я ему крайне неприятна?       — Надеюсь, Энди ввёл тебя в курс дел по дороге, — переводит тяжелый взгляд на парня.       В ответ лишь молча кивнула, состроив моську общего понимания квантовой физики на первой лекции гуманитарием от бога.И вот зачем я это сделала? Мне в ебец не понятно, что я здесь забыла! «Не сквернословь — это грех!». Офигеть! Пронеслось в голове её голосом и тоном. Это что, Мисселина будет у меня в голове теперь постоянно?       На меня уставились две пары ошарашенных глаз и встретились с моими блюдцами. А я что? А я ниче. Я в ауе. Фенцио что-то хмыкнул — наверное, догадался. А вдруг он тоже так может в голове говорить. Вот не приятный тон. Его мне слушать не хочется.       — Энди покажет тебе школу, проведёт в комнату, потом у нас урок. Советую не опаздывать, третья дверь слева, — с презрением сказал Фенцио и обернулся крыльями к нам.       — Пойдём? — протягивая руку, спрашивает серокрылый.       — Вики, какую сторону ты хочешь принять после выпуска, если он будет? — развернулся ангел и с нескрываемым любопытством уставился на меня.       — Наверное, демоном, — почему-то именно в этот момент мне вспомнился и мудак, и его машина, и желание лишить не только прав, и вообще я в вошла в какой-то странный транс, из которого меня вывел заливистый смех ангела.       — Ну-ну, — кинул он, продолжая смеяться. — Ну-ну…       И что это значит? Чего ржать с ответов на вопросы, что сам задал? Топаю ножкой и складываю руки на груди. Мимо проходят ангелы и демоны. Кто-то улыбается, кто-то равнодушно отводит глаза. Есть те кто смотрит с любопытством и облизывается, как кот в рыбной лавке без присмотра, и те, что готовы прихлопнуть меня как таракана. Во всей этой суматохе, я даже не заметила, что Энди так и стоит с протянутой рукой. Кивок головой в сторону, моя ладонь в его, и мы продолжаем экскурсию по школе. Не скажу, что мне приятно, но спокойнее — точно.       — Я проведу тебя в комнату. Ну, в твою комнату… В смысле ты же не знаешь, где она, — смущаясь и оправдываясь говорит он, открывая очередную дверь.       — А что, были другие варианты? — подстёбываю его в ответ и: — Мать его женщина, шикарная комната! Ух, ты! — осматриваюсь я. Здесь очень уютно и красиво, а ещё есть соседка. Та уже встала с кровати и подходит ко мне, лукаво подмигнув.       — А я?       — И ты тоже шикарная, — зачем я это ляпнула — не знаю, но вот её довольная улыбка говорила, что явно не зря.       — Я Мими, дочь демона Мамона.       — Я Вики, дочь папы Итана.       — Я пойду, не опаздывай, — захлопнулась дверь.       Ох, ты ж, бля! Не, ну я честно опять забыла о серокрылом. Мой склероз не излечим на него. Если бы он закрыл двери тише, точно бы не обратила на это внимание. А вот комнатку надо осмотреть. Стою туплю на интерьерчик — тут очень красиво. Натыкаюсь глазами на соседку. «Не опаздывай». Энди, тебя вообще не смущает, что я с демоном осталась, с живым, мать его, де-мо-ном, один на один в запертом пространстве. Офигеть копыта отбросила: как не на покемоне полетаешь, так соседкой дьяволицы станешь! «Не сквернословь — это грех!» О, бля, опять напоминалка сработала. Теперь так постоянно будет?       Как оказалось, пока я находилась в трансе и переваривала общую инфу, блюдца мои пялились на Мими, не моргая. Из состояния статуи меня вывел голос, хитрый такой, но приятный женский голос:       — Они отстают, — кивнув Мими позади меня на настенные часы. — Ангел Фенцио накажет за опоздание.       — Мать ё въё! — под заливистый смех вылетаю из комнаты. Нет, не при помощи крыльев — ноги у меня быстрее! Пересекаю холл и останавливаюсь у стены. Судорожно напрягаю память: «третья», точно третья дверь; справа, слева? Хер там — слева!       «Не сквернословь!» — это отключается? Я же заебусь ее слушать постоянно.        Первую часть урока ангел Фенцио посвятил правилам. Вот так прожигающе уставился на меня и таким приятным голосом, как скрежет металла по стеклу читал эти невероятно важный для жизни правила. Суть их была в одном — любите себе подобных по цвету перьев и не нарывайтесь учителям под горячую руку. И если с первым я была почти согласна, ну мало ли куда меня занесет, то вторая точно мне аукнется. Я-то себя знаю, всякое возможно причем не осторожно. После прекрасной лекции «Вам нельзя то это и ещё вот это», началась вторая часть урока — практика. Я здесь без году пару часов, а уже снова на землю помогать с выбором. Мне бы кто помог? Может это проверка для меня? Овощ его знает… Да, такими темпами точно научусь держать мысли под контролем, чистыми и свежими без сорняков. Эта долбанная сигнализация уже доконала, а я только стала привыкать к новой жизни.       К водовороту нас провожает Фенцио. Контролирует, чтобы новенький не убежали, и вещает о смысле задания и о тонкостях, которые мы, люди, все равно не поймем. Зачем тогда? Не понятно. Но ладно. Энди говорит последние подбадривающие слова мне и падает спиной в пучину туч… Блин, я тоже так хочу. Но не вышло — отвлеклась на напутствия ангела и кубарем упала вниз. Первое время орала, но осмотревшись, поняла, что я одна такая — дура. Все летят спокойно, думая о каких-то своих делах — это даже умиротворяет. Летишь, медитируешь — красота.       — Непризнанная, — улыбнулся мне голубоглазый блондин и пропал.       А я так и продолжаю свой путь мешка картошки, поддавшегося силе притяжения: то в облако врежусь, то просто облетят, как преграду. Меня это даже устраивает, ибо новые конечности как-то не сильно меня слушаются, вернее вообще никак. Я пыталась, честно, пару раз их открыть, но там видимо пароль вводить надо где-то в извилинах, а мне его не сказали. Так что пока вольное падение — мой способ транспорта.       Жопой чую — земля уже близко-о… Готовлюсь смачной лепешечкой вмазаться. А нет, я на ноги приземлилась — круть! Ох, мать его, земля, асфальт обетованный, ну вот как я без тебя теперь? Как же ноженьки мои без тебя будут? Я готова целовать каждую его пылинку, каждый сантиметр, только не отправляй меня назад на небо, там плохо. Ой, как же там плохо без тебя, асфальтушка. Знаю, мольбы прогрессу мне не помогут, но что делать дальше я не знаю. Стою валенком по среди улицы и думу думаю. По традиции: взаимосвязь ступор — голос срабатывает безотказно. Вот только слышу я её не ушами — сердцем. Никогда не думала, что этот орган на такое способен. Это Вероника, моя подопечная на сегодня и она нуждается во мне. Так соберись тряпка и пиз… иди вершить судьбу. От работы ты никогда не отлынивала, да и время поджимает. Ну-с, с Богом!       — О, Вероника, привет. Что стоишь вся такая задумчивая? Что-то случилось? — говорю дружелюбным голосом, словно мы всю жизнь с ней на одной кухне завтракаем.        Все, блять, Оскар мой, ибо я хороша. Видел бы меня руководитель театрального кружка, точно дал бы главную роль, а не выгнал с первого прослушивания, подперев двери, лишь бы не вернулась.       — Простите, а мы знакомы?       Не мой, но поборемся, что делать? Обидится! Обидки всегда вариант.       — Ты меня не помнишь? — мешаю огорчения с долькой раздражения, вот сейчас прям слезу пущу, ща-ща, уже моргаю.       — Нет-нет, что ты? Просто навалилось всего, — главное не лыбся, спалишься — соскочит с крючка, локти кусать будешь.       — Ой, да не говори. У самой то учеба, то работа, отношения не к черту… Хорошо хоть голова к туловищу приделана, точно бы её потеряла. Ты чем-то озадачена, не поделишься? — врубаю заботу на максимум и искренности побольше.        А хрен вам, Оскар мой — повелась!       И пока она вещала мне известную историю о себе, я продолжала думать о выборе. Стоп! Точно!       — Ох, любовь… На твоём месте я бы бежала бы за ней, мне его так не хватает… — кого «его»? Ума, блять, ума… Но для пущей убедительности обнимаю себя за плечи и смотрю в небо самым влюблённым и грустным взглядом, что только могла из себя выжать, ведь в театральном кружке я всего лишь рисовала афиши. Почему-то вспоминается тот красавчик: «Непризнанная»… Ох, же ты бля, а он и вправду хорош собой. Надо будет познакомиться. Интересно, кто он: белый, черный или серый? Правила же не будем нарушать…       Безотказно, я вам говорю, безотказно голос выводит из любого транса!       — Ты права!       Я всегда права!       — Ты права! Надо бежать к нему! Я люблю его!       Беги, Форест, беги! Всё, дело сделано. Пяточки засвркали в точном направлении мне не известном, да и не интересном. Главное, она не зашла на экзамен, значит, я справилась. Пора искать приключения на свою жопу, вернее красавчика, ну отчасти тоже на свою ж… голову. Так как там вызывать этот лифт? Уверенна он уже давно вернулся на небеса обетованные и ждет меня. Не факт конечно, но было бы приятно, правда. Ну и где, блять, заветная кнопка? Алле! Вы пернатого тут своего забыли! Я пальцами уже пощёлкала, ножкой потопала, что мне ещё сделать, чтобы тучку вызвать? Стою потерянным котенком в дождливую погоду и озираюсь по сторонам. Никого, мать его, никого, кто бы мог мне помочь. Надо подумать. Думай, Вики, думай... Ступор-голос: ну вы поняли!       — Нужна помощь?       Но какой голос, я бы слушала часами, днями, вечность. Такой тёплый, умиротворяющий, расслабляющий. Всё, бабы, я потекла. Довольна как слон, розовый, а мои щёки точно цвета помидора. Смотрю на своего красавчика и даже не моргаю.       — Не можешь вызвать водоворот? Давай руку. Я Дино, - говорит он и протягивает широкую мужскую ладонь.       Такая тёплая, сильная, бархатная рука. Всё, я — вода. Вымакивайте меня. Я забыла как говорить... Так соберись сопля зелёная. Рано течь по нему, ты еще не представилась!       — Я Вики, что-то не смогла собраться с мыслями здесь, дома, на земле… - да я со словами собраться не могу в его присутствии, не то что с мыслями.       — Не нервничай, это дело опыта, - улыбается он и спокойно, без лишнего напряга вызывает тучки. Мы оторвались от земли, держась за руки. Если это сон — не будите, прошу оставьте меня здесь. Убью того, кто тронет. Но в самом водовороте он отстранился, уставившись взглядом в небеса. Я последовала его примеру, и только набрала воздух что-то спросить как…       — Чш-ш-ш он все слышит — покрутив пальцем вокруг, сказал Дино.       В ответ я просто кивнула, улыбнувшись краешком губ. Ох, ты ж бля, сладенький мой, такого нельзя упускать. «Не сквернословить!». А на земле сигнализации не слышно, надо запомнить это.        Мы приземлились в каком-то школьном коридоре, и красавчик тут же направился по своим делам. Эй, скажи что-то, стоишь как воду в рот набрала…       — А-а, Дино, ты не подскажешь, где кабинет ангела Фенцио, у нас урок как бы… —  А лучше проводи и не на урок… Направление выбрано правильно, он ангел, а значит не откажет в помощи. Ещё глазки сострою, чтобы уж наверняка. Или нет?       — Ангел Фенцио, — его голос отдался холодом, грустью и ещё чем-то…долгом?       — Сын мой, ты должен был вернуться раньше, — хлопая полом своего наряда, к нам приближался вышеупомянутый.       — Тяжёлое задание, понадобилось время, — так буднично реагировать на гнев надо уметь.       — Для моего сына… Тут-то моя челюсть полетела к полу на бешеной скорости, хорошо хоть не матернулась. И пока Фенцио говорил о наказание для чада, во мне просыпался, мать его, герой:       — Дино опоздал из-за меня, я водоворот не могла вы-з-вать, — последние слово я проговорила как заторможенная, ибо уставились на меня гнев и недопонимание. А потом гнев взглянул на своё недопонимание и полетел прочь… У них все балконы без перил?       — Не стоило, но спасибо, — отвечает мне Дино. Тёплая улыбка украсила его лицо, от неё самой хочется растянуть губки. — По лестнице три этажа вниз, выйдешь в главный холл, там сориентируешься. Пока. Взмах крыльев и глупое выражение лица. Надежда, есть надежда!