Двадцать недель
Джерард уже давно привык к своему состоянию и воспринимал его как данность, не обращая внимания на тяжесть в ногах и боль в спине. Тошнота, к счастью, исчезла ещё пару месяцев назад, но её сменили неприятные ощущения в желудке, особенно, если строго не следить за питанием. Неделю назад они с Фрэнком ходили на очередное обследование, где Лаура заверила их, что всё в пределах нормы. «…— Теперь я чётко вижу, что у вас будет мальчик и девочка, — улыбаясь и разворачивая экран так, чтобы Фрэнк мог увидеть, сказала доктор. Мужчина улыбнулся, крепче сжимая ладонь Джерарда, который облегчённо выдохнул. Он так хотел девочку. И совсем скоро у них будет дочь. — Меня беспокоит, что я до сих пор не чувствую шевелений. Это плохо? — спрашивает Уэй, с опаской глядя на Лауру. — Это нормально для первой беременности, не переживай. Поводов для волнения нет. Недели через две почувствуешь толчки, я тебе гарантирую. А может и раньше. Ещё сам не рад будешь…» И врач оказалась права. Буквально через десять дней Джерард, плескавшись в ванной, почувствовал что-то не то. Он испуганно дотронулся до живота и в голове тут же пронеслись предостережения Фрэнка, которые он повторял неоднократно, о том, что нельзя принимать ванну более 15-20 минут и находиться в слишком горячей воде (чем часто грешил Джи). Уэй торопливо вылез из ванны, вытерся полотенцем и тут снова почувствовал эти странные ощущения в животе. Ему ничего не болело, он даже не мог объяснить, что чувствует, но это настораживало. Джерард дотянулся до телефона, набрал Фрэнка и слушал гудки, затаив дыхание. — Да, детка, я слушаю, — наконец, раздался спокойный и ласковый голос мужчины. — Фрэнки…ты не занят? Можешь говорить? — Могу. Джи, что-то случилось? — Нет-нет, всё нормально, просто…у меня какие-то странные ощущения в животе…я испугался. Сейчас сидел в ванне, и… знаешь, такое чувство, будто внутри пером проводят…это не опасно? — Джерард, мне кажется, это первые шевеления, — улыбаясь, произнёс Фрэнк, — потом ты будешь ощущать их сильнее и по-другому. — Да? — удивлённо спросил парень, опять приложив руку к животу, — я даже не понял… — Это нормально. Всё хорошо, не переживай. Я скоро приеду. Но если вдруг почувствуешь сильное недомогание или боль — не терпи, сразу вызывай скорую! — Хорошо… извини, что отвлёк от работы… — Всё в порядке, малыш. До скорого, береги себя. Я тебя люблю. — Я тоже тебя люблю…***
Прошло ещё несколько недель. Помимо прочих недомоганий, у Джерарда был очень нестабильный эмоциональный фон, из-за которого страдал и он сам, и его муж. Фрэнк, конечно, принимая во внимание его положение, старался не раздражаться и не злиться, но иногда это было просто невыносимо. Любая мелочь, без преувеличения, могла довести Джи до слёз, будь то мёртвый котёнок, увиденный посреди дороги, или незакрытый по забывчивости Фрэнка шкафчик на кухне. Притом, это были не просто слёзы, это была настоящая истерика с тяжёлыми всхлипами и дрожащими руками. Айеро чувствовал, что выходит из себя, внутри буквально всё кипело, поэтому, чтобы не сорваться на Джерарда, которому и так сейчас очень тяжело, он выходил «дышать свежим воздухом» и по пути выкуривал несколько сигарет. «…— Извини меня… Я стараюсь контролировать это, правда, — виновато произносит Джи, встречая мужа на крыльце их дома, — но у меня не получается. Джерард ждал Фрэнка, поглядывая в окно, и как только увидел, что он возвращается, вышел ему навстречу. — Малыш, — мужчина присел перед мужем на корточки и взял его ладони в свои, — ты не должен просить прощения за своё состояние, какие глупости! Это я должен извиниться перед тобой за то, что стал таким нетерпимым и раздражительным. Я очень тебя люблю. Тебя и наших крошек. Айеро аккуратно прислонился лицом к животу Джерарда и поцеловал его сквозь тонкую ткань футболки…» Куда больше, чем физическое состояние, Джерарда беспокоила его вечная апатия. Чаще всего его единственным желанием было забиться где-нибудь в уголке и плакать, а ещё постоянно хотелось спать. К тому же, Джи всё больше и больше угнетало отсутствие Фрэнка, он с утра до ночи пропадал на работе. — Я так скучаю без тебя, — с грустью посмотрев в глаза мужа, говорит Джерард, потёршись лицом о щеку Айеро. — Джи, ты ведь понимаешь, — погладив парня по ногам, проговорил Фрэнк, откладывая в сторону книгу, которую он читал ему вслух, — что я не могу уйти с работы. Я взял дополнительных пациентов, потому что нам нужны деньги. Я тоже очень скучаю без тебя, это тяжело…но так надо. Джерард бормочет что-то невнятное, соглашаясь с мужчиной и виновато опуская глаза. Сейчас как раз были те редкие минуты, когда они могут побыть друг с другом, и вместо того, чтобы сполна наслаждаться этим, Уэй терзает себя и Фрэнка дурацкими мыслями и переживаниями, которые от него никак не зависят. — Не расстраивайся, детка, — приободряюще улыбается Айеро, — совсем скоро у меня выходные, и я весь твой. Скажи лучше, ты придумал имена нашим детям? Как тебе Патрисия и Генри? — Фрэнк, ты серьёзно?! — аж подскочил Джи, подавившись собственной слюной, — что это за старческие старомодные имена? Ну, если нашим детям сразу будет по пятьдесят лет, то нормально. — Я просто предложил… — примирительно целуя ладонь Джерарда, сказал Фрэнк, — а как тебе Джульетта? — Ага, блять, и Ромео? Милый, мы что, в пятнадцатом веке живём? — А по-моему, нормально… Сокращённо Джулия… Джерард закатил глаза и демонстративно тяжело вздохнул. — Ладно-ладно, ну, а Мелисса тебе как? — О, вот это уже лучше… Красиво, мне нравится! Ой… — Что? Джи взял руку Фрэнка и приложил её к своему животу. — Чувствуешь? Толкается…так сильно, да? — Ей нравится имя, — улыбается Айеро, поглаживая живот. — Ты думаешь, это девочка? А если мальчик… — Я думаю, это Мелисса. — Подожди…я хотел предложить имя Ева… Мне очень нравится, — произнёс Джерард, накрыв своей ладонью руку мужа. — Отлично, Ева Мелисса, м? Как тебе, малышка? — прислонившись щекой к животу Джи, спросил Фрэнк. — Ева Мелисса? Очень красиво… Боже, Фрэнк…она толкнулась опять! Слышал? Это точно девочка… — Ещё как! Я же говорю, ей нравится это имя. Джерард счастливо засмеялся, целуя Фрэнка в волосы. Он уже дождаться не мог, чтобы поскорее увидеть своих детей. Их с Фрэнком маленьких крошек. Но с каждым днём вместе с радостью и приятным ожиданием, росла тревога. Ужасный страх за свою жизнь и жизнь детей. Джи старался отвлекаться, как только мог, но иногда эта паника лезла сквозь другие мысли и занятия и занимала всё пространство вокруг. … — А как мы назовём сына? Только не Генри, — чуть позже, уже лёжа в постели перед сном, спрашивает Уэй, чувствуя, как Фрэнк целует его плечи, пока он прижимается к нему спиной. — Алан? — Неплохо, мне нравится… — пытаясь перевернуться лицом к мужу, говорит Джерард, — Фрэнки? — М? — Я так соскучился…по твоим ласкам. — Джи… — Пожалуйста. Айеро гладит Джерарда по щеке, а затем перемещает руку на его уже достаточно большой живот. — Нам нельзя, детка. Помнишь, что говорила Лаура? Сейчас лучше не заниматься любовью, на таком сроке это может спровоцировать роды. Джи кивает, упираясь ладонями в грудь Фрэнка. — Давай, я лучше сделаю тебе массаж? — спрашивает мужчина, и, не дожидаясь согласия Джерарда, встаёт с постели, — сейчас принесу масло. Не забывай, что это надо делать каждый день перед сном, чтобы не было растяжек. Завтра я работаю в ночь, так что… — Я не могу без тебя уснуть, — грустно говорит Уэй, прерывая Фрэнка на полуслове, — когда тебя нет дома ночью, мне так тревожно…не по себе. — Малыш…ты же знаешь, что это необходимость… Но ты можешь позвонить и написать мне в любой момент. — Я и так постоянно отвлекаю тебя от работы… — Всё хорошо. Не думай об этом. Сейчас принесу масло, окей? — Я очень сильно тебя люблю, — тихо говорит Джерард, пытаясь дотянуться до руки Фрэнка. Мужчина подходит ближе, берёт его ладонь в свою и бережно целует подушечки пальцев. — Я тоже очень сильно тебя люблю, Джи.***
Тридцать пять недель
Дата родов была всё ближе и ближе. Волнение и у Джерарда, и у Фрэнка нарастало, ведь сейчас каждый день мог стать решающим. Сумка в роддом уже давно была собрана, все вещи (нужные и не очень) давно куплены, и теперь оставалось только ждать. Ожидание убивало. Самочувствие Джерарда оставляло желать лучшего: из-за огромного живота и сильных толчков он практически не мог спать, не мог толком ничем заниматься днями, всё и все раздражали ещё больше, чем раньше. Ему даже дышать было тяжело. Казалось, что внутри сместились все органы (впрочем, так оно и было) и живот занимает все пространство. Джи всё чаще и чаще срывался на Фрэнка, предъявлял необоснованные претензии и плакал от обиды за своё состояние и ощущение себя огромным раздутым шаром, который и два шага не может сделать без посторонней помощи. — Ну когда они уже родятся… Я больше не могу, Фрэнк, это пиздец… Это ад. Хотя, наверное, ещё бо́льший ад ждёт меня впереди, да? — говорит Джерард, опираясь рукой на кресло, в котором сидит его муж. Он тут же подскакивает, но Уэй его останавливает, положив ладонь на плечо: — Сиди. — Джерард… послушай, не настраивайся на плохое. Я рядом, — произнёс Айеро, перехватив руку Джи и прижимая её к своей щеке. — Тебе легко говорить. Давай поменяемся? — Не язви. — Ты будешь на родах? Фрэнк всё-таки поднимается с кресла и аккуратно обнимает Джи за спину, обхватив за живот. — Конечно, детка, я буду с тобой. Обещаю. Мы же давно договорились... Я беру отпуск и первое время после рождения детей буду с тобой. — Фрэнки, я...очень боюсь. Мне так страшно...вдруг что-то пойдёт не так? Фрэнк тяжело вздыхает и в миллионный раз успокаивает Джерарда. Он прекрасно понимает его панику, ведь и сам нервничает из-за предстоящих родов, но пытается взять себя в руки, постоянно одергивая, чтобы не повышать голос и не раздражаться. — Я такой неповоротливый...я так ужасно выгляжу... — продолжает Джерард, натыкаясь взглядом на своё отражение в зеркале. — Перестань, Джи. Всё хорошо, правда. Ты такой же красивый, как и всегда. Самый прекрасный. — Я набрал почти шестнадцать килограммов... — Ты ведь знаешь, что после родов сбросишь. Но ты и в этом весе замечательно выглядишь, клянусь! Джерард звонко смеётся, положив свои ладони на руки Фрэнка, а он улыбается и целует его в плечо. Джи в который раз думает о том, чем он заслужил такого заботливого, понимающего и вообще самого лучшего мужа во Вселенной, который терпит его постоянное нытьё и перемену настроения. Он хочет сказать это вслух, но знает, что Фрэнк будет недоволен. Он не любит, когда Джерард так о себе говорит. «Боже, Фрэнк так меня любит... любого. Даже в таком состоянии, когда у нас три месяца не было секса, даже когда я набрал шестнадцать килограммов, даже с моими эмоциональными горками...» Джерард чувствует, что слёзы вот-вот брызнут из глаз от накатившей любви к мужу, поэтому пытается быстро проморгаться. Внезапно он ощущает довольно резкую тянущую боль внизу живота и ойкает, отстраняясь от Фрэнка и сгибаясь. — Джи! — испуганно воскликнул Айеро, подбегая к мужу, — я вызываю скорую. — Не надо! Всё в порядке... пару дней уже побаливает, я думаю, это нормально перед родами... — Пару дней?! И ты молчал? — Всё хорошо, Фрэнк, правда! Я сейчас... пойду умоюсь. Душно как-то... Айеро нервно взъерошил волосы и попытался взять себя в руки. Но сейчас он действительно очень сильно испугался. «Если боль повторится, я сам отвезу тебя в больницу, блять! Не хватало ещё рисковать...» — подумал мужчина, подходя к ванной, где слышался плеск воды. Через пару минут оттуда выскочил взволнованный Джерард, с неподдельным страхом в глазах протягивая Фрэнку дрожащую руку, испачканную чем-то красным. — У меня кровь...