***
Стрелкина в свою очередь действительно не курила на балконе: ей было не до этого. Девушке сложно было понять: рада она освобождению или нет? С одной стороны, тюремный ад был уже позади, а с другой — было непонятно, как жить дальше. Она чувствовала себя лишней за пределами решётки. Неизвестность расстраивала девушку, поэтому слёзы покатились сами по себе. — Так вот ты где. Кулешов таки решил разведать обстановку на балконе: девушка пропадала слишком долго. Петя был готов обрадоваться по тому поводу, что со Стрелкиной ничего не случилось, вот только слёзы на её лице вызвали у парня немало вопросов. Он не знал причин, и это напрягало. — Что-то случилось? — он приковал к девушке вопросительный взгляд. — Да нет, — она помотала головой. — Всё хорошо. — Я же вижу, что что-то не так. Давай для начала познакомимся нормально. Моё имя ты знаешь, поэтому твоя очередь представиться. — Да Стрелка я, — девушка шмыгнула носом. — Знаю я твою кличку, — тот фыркнул. — А имя? — Полина, — Стрелкина вытерла слезу со щеки. — Поля, значит, — Кулешов почесал подбородок. — Так расскажешь, что случилось? Даже если мы не сможем существенно помочь, тебе нужно выговориться.***
Веселье прекратилось и для Ермолиной. У неё в очередной раз перед глазами стояла страшная картина и голос дочери: «Папа, отпусти меня! Сейчас мама придёт.» Она как вчера помнила тот день, когда пришла с работы, и вместо того, чтобы спокойно отдохнуть, она была вынуждена с помощью кухонного ножа защищать ребёнка от двух пьяных мужчин: они пытались над ней надругаться. А ещё больнее было от того, что женщину лишили родительских прав. У Людмилы отняли самое ценное — её дочь. — Ей, Людка! — Елена закончила разливать спиртное по стаканам. — Чего киснешь? Радоваться надо: ты теперь на воле. — И к чему мне эта воля без дочки? — женщина фыркнула. — Тю… Так рано ещё носа вешать, — вмешалась Топалова. — Родительские права можно через суд восстановить. — Вот! — выставив ногу на табуретку и облокотившись на подоконник, Волкова закурила. — Слушай, что люди с жизненным опытом говорят. Я с этим человеком, между прочим, войну прошла. Присутствующие в целом были готовы стать свидетелями на сторону Людмилы: должна же была у неё появиться надежда на возвращение ребёнка. Только Татьяна решила промолчать. Она просто наблюдала за происходящим и по-доброму улыбалась: по всей видимости, у неё появилась идея получше. — Ну, что тут сказать? — она таки заговорила. — Проверку на вшивость прошли все, с чем поздравляю. Но тем не менее, всё может быть проще, чем вы думаете. Суд может обойтись и без ваших показаний. — С этого момента поподробнее, — Жанна внимательно посмотрела на прокурора. — А я всё догоняю, — Лена ликовала. — Будешь материалы дела в суд передавать? — Вот! — Татьяна кивнула в знак согласия. — Сразу видно: человек с юридическим образованием, хоть оно неполное. — Слыхала, Людка? Если до них допрёт, что ты малую защищала, вернутся тебе родительские права.***
Своя история была и у Полины. Всё началось с того, что матери-алкоголичке больше не на что было покупать водку, и тогда она решила продавать шестнадцатилетнюю дочь. Стрелкина до сих пор была удивлена тем, что ей удалось отбиться сразу от двух «клиентов». Более того: она умудрилась убить обоих. Одного ударила пустой бутылкой по голове, а второго изрезала битым стеклом, хотя тогда она не до конца осознавала, что совершила двойное убийство. По всей видимости, таковой была реакция организма на опасность, а нетрезвое состояние обоих было девушке под руку. Последствием стало то, что её посадили на приличный срок. Мысли о будущем радовали Стрелкину не особо. Она не могла бы поступить даже в какой-либо техникум: у девушки не было достаточно знаний для того, чтобы сдать экзамены, да и общежитие стоило бы денег. Найти работу без образования, да ещё и после тюрьмы было бы крайне трудно. Петя был поражён. Он разозлился и на горе-мать, которая свою дочь ни во что не ставила, и на её подельников. Девушка была ещё молодая, а жизнь уже сломали. После рассказанного Полиной Кулешов натолкнулся на мысль, что он не смог бы оставить девушку без помощи. И когда у него появилась интересная идея, у парня как будто камень с души упал. — Слушай… А ты думала о военной службе? — Ты предлагаешь мне пойти в армию? — в недоумении спросила Стрелкина. — Именно, — Кулешов кивнул. — Ну, сама посуди: там всех кормят, жить будешь в казарме, да ещё и деньги получать за службу по контракту. — Разве берут в армию после зоны? — Судимость погашена? Погашена. Тогда в чём проблема? — Петя разводил руками. — Лена вот служит. Кстати, я уверен: ты попадёшь именно к ней в роту. А там все дружные. В общем, не пропадёшь. — Но для того, чтобы попасть на службу, нужны же какие-то знания, — Полина пожала плечами в знак неуверенности. — За физподготовку я ещё не боюсь, а вот в этом вашем уставе я дупля не режу. — Устав ты будешь изучать уже на службе. Тебе нужно знать только некоторые фразы, чтобы уметь общаться с командирами. Стрелкина не знала, как реагировать на предложение Пети. С одной стороны, её радовали условия, в которых содержаться солдаты. А с другой — о воинской службе Поля знала только из рассказов Елены. Она боялась того, что трудности станут неизбежными. Но тем не менее, девушка таки решила подумать, ведь Кулешов отчасти был прав: это стало бы для Полины оптимальным вариантом. По крайней мере, на первое время.***
Стрелкина таки прислушалась к совету Пети, поэтому она совсем скоро прибыла в часть для подписания контракта. Кулешов как в воду глядел: Полина попала в роту Волковой, поэтому Токарева принимала пополнение к своему отделению. Сержанту предстояло воспитывать новоиспечённого солдата. Катя не затягивала, поэтому сразу присматривалась к рядовому. Проверка физподготовки была неизбежна, поэтому Токарева приказала Полине принять упор лёжа. Первым делом Стрелкина сдавала отжимания. Сержант внимательно следила за солдатом и считала. Только Узелкова недовольно наблюдала в сторонке. Вот же неугомонная! Её хлебом не корми — дай солдат погонять. — Пятнадцать… Заранее готовилась, рядовой? — Катя шагала туда-сюда возле солдата. — Никак нет, — Стрелкина выдохнула. — Это я на зоне тренировалась, чтобы сдачи давать. — И отвечаешь по уставу, — сержант присела на корточки. — Шестнадцать… Ну конечно: не готовилась. Разговаривать по уставу где училась? — Подучила перед прибытием, товарищ… — звания Полина не знала. — Сержант, — Токарева продолжила за неё. — Будем учить тебя в званиях разбираться. Так-с, хватит с тебя отжиманий. Сейчас придумаем для тебя что-то более интересное.***
— Прикинь, Петька: Ермолина нашла себе работу. Вот копейку заработает, и в суд пойти можно будет с чистой совестью. Волкова думала, что парень хоть как-то отреагирует на хорошую новость, но не тут-то было. Он был сонным, поэтому, казалось, он вовсе не воспринимал слова в свой адрес. Кулешов лишь лениво цедил через зубы крепкий чай, который приготовила для него Елена. И по всей видимости, ничто не помогало парню взбодриться. Эх, бедненький! Устал… — М-да, Петька. Совсем ты как муха вареная, — констатировала офицерша. — Вот скажи мне: если у тебя так много работы, почему ты на помощника своего что-то не свалишь? У тебя же есть там солдат в клубе. Пусть напряжется маленько. — Да нет у меня больше солдата, — пробубнил Петя. После инцидента с Токаревой парень не горел желанием видеть перед собой Степанова. Подробности Волковой он не рассказывал: ему не хотелось, чтобы ротная нервничала. Пете важнее было то, что ни он, ни Куренков не закрыл глаза на то, что произошло. Лена, по правде сказать, не интересовалась солдатом, которого практически не знала, мол ну и пусть. Состояние Кулешова волновало девушку куда больше. Волкова решила, что ему не мешало бы вздремнуть на хотя бы полчаса. С этой мыслью она достала со шкафа енота — того самого, которого для Лены сшил Петя. Офицерша подумала, что он бы стал неплохой альтернативой подушке. А Кулешов в свою очередь колебался: спать, конечно, хотелось, но засыпать на работе ему было страшно. — Петька, енота под голову и харю плющить! Лучше у меня вздремни. А то вырубишься у себя в клубе и отхватишь пиздюлей от замполита. Кулешов отрицать не стал: он понимал, что не смог бы выдержать ещё полдня. А возможностью спокойно вздремнуть без риска получить очередной нагоняй от начальства было бы грех не воспользоваться. Волкова могла быть спокойной. С этой мыслью она оставила парню ключи от кабинета, дабы тот заперся изнутри. А сама Лена решила присмотреть за Стрелкиной. Её планы частично поменялись, когда Петя таки уснул. Спящий парень показался для Волковой слишком милым, чтобы не взглянуть на него. Вид Кулешова вызывал незаурядную нежность у холодной на первый взгляд офицерши. Лена, пока любовалась, приблизила руку, дабы погладить Петю по голове. Она резко отстранила конечность, когда почти коснулась. Волкову пугала мысль о неизвестности реакции парня. Определённо, это безобидное на первый взгляд действие могло бы испортить дружеские отношения, чего девушка побоялась. Отвлеклась Елена мыслью о том, как прикрыть спящего парня. Девушка поняла, что нужно было что-то делать: канцелярия-то открыта была. Елена надумала закрыть кабинет запасными ключами, а другие она таки оставила Кулешову, чтобы тот мог выбраться из кабинета, если он вдруг надумает уйти ещё до прихода ротной.***
Токарева тем временем продолжила проверять солдата: сержант хотела научить Полину подтягиваться. Она догадывалась, что этот норматив Стрелкина вряд ли бы сдала. Тем не менее, Катя понимала: это должен уметь каждый солдат. На этой почве сержант загорелась желанием сделать из Поли настоящего бойца. — Товарищ сержант, — подёргиваясь, Полина продолжала висеть на перекладине шведской стенки, — я даже один раз не смогу подтянуться. Токарева и слушать подобного не собиралась. Она с настойчивостью показывала рядовому, что такое армия. И как наставник, сержант решила помогать новоиспечённому боевому товарищу во всех началах, причём не только словами. Катя упёрла ладонь солдату между лопаток, как будто толкая вверх. Результат не заставил себя долго ждать, поэтому Полине таки удалось поднять своё тело. Естественно, эта маленькая победа воодушевила солдата, поэтому подтягивания больше не казались невыполнимой миссией. — С такими темпами скоро приловчишься, рядовой, — Токарева похвалила солдата. — Катька, вот зачем гонять в первый же день? — подала голос Люба. — Она ещё толком казарму не увидела, да и с ротой не познакомилась. — Это можно успеть всегда. А вот тренироваться надо регулярно. Тем более, ей же на пользу. Я права, боец? — Катя подняла голову. — Так точно, — Полина вспомнила ещё одну уставную фразу. — Давай ещё разок, и будешь свободна до завтра. — Я так понимаю, боевое крещение идёт полным ходом. В этот момент бойца и сержантов застала Волкова. Последние вышли на контакт с Полиной, и это не могло не радовать ротную. Особенно Елене пришёлся по душе энтузиазм Токаревой. Всё-таки, не зря офицерша в своё время добивалась для Кати присвоения звания младшего сержанта. Лена оставила их с полным спокойствием: отшельником Стрелкиной в казарме уж точно не бывать.