Oh! We have no feelings!

      Иногда тяжело ужиться со своей семьёй, когда над тобой главенствуют лишь два родителя. Ваши мнения могут отличаться, близкие могут вас не понимать, отстаивая точку зрения, которая, по их мнению, является истинной последней инстанции. Даже когда ребёнка воспитывает только один родитель, порой бывает очень тяжело, и чадо лишь мечтает побыстрее оторваться от взрослого и начать собственную независимую жизнь. А что делать, когда их семь? Тяжеловато выслушать каждого, выполнить требования, подчиниться, да так, чтобы не испортить отношения с остальными, если выполнил прихоть другого. Каждый что-то хочет, требует и просит немедленного выполнения, но когда живёшь так с момента своего рождения потихоньку привыкаешь. А если не можешь привыкнуть — ищешь пути обхитрить взрослых. Тем более, когда все семеро уже не так полны сил и жизненной энергии, как раньше, потому ослушаться можно, но не желательно. Но вскоре они покинут главенствующие посты в стране, и на трон взойдёт новый правитель, который уже будет играть по своим правилам, выстроит свою собственную иерархию и не будет зависеть ни от кого, тем более от стариков, с которых уже песок сыпется. Вот только есть одна загвоздка — тебя хотят выдать замуж за совершенно незнакомую тебе страну, которую ты никогда в глаза не видел, хоть и живёте вы на одном острове. Ты только знаешь его имя, которое за много лет существования повторяют тебе каждый день, да ещё и по нескольку раз на дню. Сочетание этих букв уже вызывает рвотный рефлекс, кажется, ты уже ненавидишь этого подонка.       Англия вздрогнул, когда дверь в его комнату открылась без спроса, он уже привык к таким жестам со стороны родителей, но сейчас был слишком погружён в свои мысли, потому испугался внезапного явления отца.       — Доброе утро, сэр Уэссекс, — Англия развернулся, низко поклонился и прикрыл глаза. — Как Вы себя чувствуете? Как прошла ночь? Надеюсь, утро выдалось благоприятным.       Он отчеканил это словно наспех заученный стих и выпрямился.       — Живее, Англия, — проговорил мужчина, одетый в длинное платье с расклёшенной юбкой и в длинную красную мантию, на которой красовался жёлтый дракон.       — Прошу прощения, моя вина, — с ноткой наигранной грусти проговорил Англия в ответ, но дверь в его комнату снова распахнулась: ворвался другой родитель, что выглядел чуть задорней первого. Англичанин снова низко поклонился, поприветствовав его. — Доброе утро и Вам, Эссекс.       Тот махнул рукой, кивнул в ответ и глянул на Уэссекса, а в глазах блеснул огонёк.       — Мы зашли сюда не просто так, а лично пригласить тебя спуститься вниз и обговорить интересующий вопрос с нами, — проговорил первый гость.       — Хорошо, дайте мне пару минут, и я присоединюсь к вам, — кивнул Англия, уже догадываясь какого контекста ожидается разговор, но права отказаться у него не было.       Родители согласились недолго подождать его, но всё же отметили, что сыну не стоит задерживаться и тратить их дорогое время впустую. Как только дверь закрылась с другой стороны, Англия выдохнул, будто пока его родители находились в его комнате он не дышал. Англия медленно опустился на кровать, но так же быстро с неё вскочил. Снова забыл, что когда он находится в парадной тунике не стоит мять ткань и садиться нужно только при острой необходимости или когда попросят. Он подбежал к зеркалу, быстро оглядев себя и снова выдохнул. Рукой он поправил каштановые волосы, те немного кудрявились из-за влажной погоды за окном, а кончики еле касались его плеч. Англия скривился. Ох, снова слушать сладкую речь о будущем женихе, с которым ему скоро придётся породниться. Да почему они не могут сказать хоть как он выглядит? Чтобы не портить интригу? Страна прокрутил в своей голове уже все возможные варианты того, каким его суженый может быть. Англия представил его мерзким уродом, чтобы не завышать ожидания и потом не разочароваться, как увидит его. Но в сердце оставалась надежда, что мужчина будет хоть немного симпатичным, хотя с внешностью можно смириться. Только бы он был не глуп, и с ним можно будет поговорить о высоком, чтобы как-то скрасить будни брака по договору. Англичанин, с одной стороны, ждёт судьбоносного дня, чтобы наконец перестать терзать себя в догадках, а с другой — он хотел бы исчезнуть навсегда в тот день, когда сие действо будет происходить. Благо, манерами он не обделён и при встрече с уже надоевшим избранником он не ударит его, ведь так уже осточертело одно только упоминание о нём.       Страна расслабился, снова натянул маску безразличности и отправился на выход из комнаты. Через время недолгой прогулки по замку — он вошёл в огромный зал и заметил всех членов семьи за столом, они ждали только его и явно были напряжены. Неловко вышло. Англия опешил и от накативших нервов и страха ухватился пальцами за дверь, пытаясь захлопнуть её за собой, но та была довольно тяжёлой, поэтому сдвинуть её было затруднительно.       — Англия, отпусти, — отец Кент смотрел на него с долей непонимания и даже презрения, осуждения. — За тобой закроют дверь.       — Извините, — протараторил страна, отпустил несчастную дверь и сел за стол. Он услышал отчётливый вздох разочарования, что сорвался с уст Суссекса, но сделал вид, что не заметил и ещё раз извинился за неподобающее поведение.       — Что же, Англия, мы хотели обсудить про твоё дальнейшее правительство, ведь нас может скоро не стать, ты осведомлён об этом, — начал говорить Уэссекс.       — А ты себя ведёшь неподобающе аристократу, просто отвратительно — отозвался Восточная Англия, который наверняка всё ещё держал обиду на Уэссекса за то, что тот решил дать их сыну часть его имени. И постоянно отпрыск слышал от Восточной Англии такие вещи как: «не достоин», «нужно было назвать по-другому» и далее всегда следовал однозначный взмах рукой, и он удалялся из комнаты. А отец Кент всегда говорил, что имя они подобрали идеально, и всё было не зря. И так каждый лез со своим очень важным и нужным мнением.       — Забудем, — ответил на это Уэссекс, на что получил множество осуждающих взглядов.       — Забудем? Ты всегда закрываешь глаза на его ошибки, так мы никогда не воспитаем достойного наследника трона! — отозвался Суссекс.       — Выпрями спину! — гаркнул Эссекс, на крик которого Англия, который и так сидел достаточно ровно, имея осиную осанку, которой многие леди могут позавидовать — вытянулся сильнее. По памяти он сразу сомкнул колени и сдвинул ступни как можно ближе друг к другу, заранее убедившись, что сидит на стуле правильным образом, ибо далее ему обычно напоминают о ногах, которые поставлены неправильно. А эмоция безразличия будто застыла на лице и ни одна мышца не дрогнула.       — Я предлагаю окончить дискуссию, — холодно ответил Уэссекс. — Я продолжу, если никто не против. Англия, тебе придётся продолжить наше дело и взойти на трон. Мы не хотим, чтобы ты правил один, такая перспектива возможна, вполне вероятна, но мы против. Скоро мы познакомим тебя с Шотландией, и вы сможете создать союз и дальше править вместе.       — Отец, простите за мою дерзость, — опустил голову. — Позвольте мне высказаться.       — Англия, он не договорил, успеешь высказаться, — вздохнул Кент.       — Послезавтра он будет здесь, потому как следует подготовься, Англия, — продолжил Уэссекс. — Ты обязан произвести хорошее впечатление на него. Вы встретитесь, поговорите, узнаете друг друга ближе, вечером мы поселим его в соседнюю спальню от твоей комнаты. Твою кровать мы придвинем к стене, его кровать тоже, чтобы между вами уже начинала возникать связь.       Связь через стену — звучит забавно и абсурдно, только вот Англии не было смешно от слова «совсем». Подобные речи он слышит далеко не в первый раз, но сегодня наступил апогей бреда. До чего же приятно, когда за тебя распланировали абсолютно всё, а твоё дело быть говорящей головой и чётко следовать инструкциям, да и лицом торговать. Наверняка завтра ему выдадут специальный список светских тем, которые он должен будет обсудить с Шотландией. Англичанину расхотелось задавать какие-либо вопросы, он надеялся отсидеть на этом стуле, пока родители закончат речь, а потом спрятаться в свою комнату.       — Далее ваше общение должно продлиться три месяца, далее мы хотим, чтобы начали жить вместе, пару лет так точно. Но спать вы будете должны в разных комнатах, никакой близости между вами быть не должно, мы запрещаем, можешь считать это как за правило. А затем вы поженитесь и подпишете документ о создании союза! Вот только после этого вы сможете перейти на новый уровень ваших отношений, если ты понимаешь про что я.       — И, разумеется, жить после создания союза вы продолжите вместе и вместе править, — улыбнулся Суссекс.       — Мы решили, что вы останетесь на этой земле. Да, Шотландии будет трудно решать политические вопросы вдалеке от дома, но придётся чем-то жертвовать, — добавил Эссекс.       — Я вас понял. В таком случае, я буду ждать нашего гостя и, если вы не против — начну подготовку прямо сейчас. Или вы со мной ещё что-то хотели обсудить?       Услышав то, что они хотели обсудить сегодня только момент со встречей и дать Англии краткий план на будущее, они сказали, что он может быть свободен. Страна кивнул, поблагодарил их, сам не зная за что, и медленно пошёл на выход из зала. Как только дверь за ним закрылась, он не слышал бурных разговоров за ней, тишина, ни шороха. Сидят и слушают. Потому англичанин спокойной походкой, в том же темпе, двинулся в сторону своей комнаты, хотя ему скорее хотелось бежать, нежели идти, но родителям слышен каждый его шаг, потому следует сдержать порыв. Как только он смог добраться до своей комнаты, он остановился посреди неё, а затем сел на край своей кровати. Хоть он и находится в собственной обители, к сожалению, не мог себе позволить выплеснуть эмоции. Как будущий правитель Англия должен быть спокоен, хладнокровен, думать только головой, придерживаться этикету, даже когда находится наедине с самим собой. Именно таким образом вырабатывается дисциплина, потому страна, наслушавшись своих родителей, уже сам не позволяет себе раскисать. Но в глубине своей души он чувствовал тяжесть, был расстроен. Жениться на стране, которую никогда в лицо не видел, а только слышал его имя, сопровождающее его практически каждый день его существования. Иногда Англию посещают довольно странные и ужасающие мысли: хотелось бы, чтобы родители как можно побыстрее скончались, и тогда он сможет управлять своей жизнью самостоятельно, без чьих-либо советов. Но это неправильные мысли, подобных нельзя допускать, уж сколько раз англичанин ругал себя за них, одёргивал, но всё-таки приходил к выводу, что очень устал от их существования. У него даже нет возможности уехать в собственный дом. Нет, ему обязательно нужно дождаться этого Шотландию, а потом уже всю оставшуюся жизнь быть прикованным не к родным, а уже к нему. Неужели это его судьба?       Страна поднял голову, посмотрев в окно. Его так редко выпускали на улицу в детстве, да и сейчас не разрешают выходить за пределы забора. «Аристократия не должна шляться по улице, ещё насмотришься на обычный люд, тошнить от них будет». Так они говорили ему всегда. Те несколько раз, когда Англии удалось увидеть мир за пределами дома — был действительно ужасен, мерзок и противен, дома было намного уютней и безопасней. Но так осточертело сидеть в замке в четырёх стенах, в свободное время заняться практически нечем, а родные стены комнаты иногда начинали сильно давить на голову. Однажды, достаточно давно, он прочитал в книге, что городской воздух делает тебя свободнее и эта фраза въелась ему в голову навсегда. Англичанин сложил руки и поднёс их к губам, скрывая еле заметную улыбку, что отразилась на его лице. Да, он должен подчиняться правилам беспрекословно, он очень редко позволяет себе небольшие шалости, но сейчас ему хотелось нарушить одно правило и вырваться из стен дворца на свободу, хоть на пару часов. Сегодня времени у него на это точно нет, расписание, которое составили его родители, не позволяет ему. Но завтра, если он проснётся на пару часов раньше, пока родственники ещё спят, возможно, получится сбежать на час из замка. Только вот беда, что же надеть на сие важное для него событие? Англия будто глотнул свежего воздуха и почувствовал некое облегчение, но всё ещё вёл себя достаточно сдержанно. Он поднялся с кровати, начиная разглядывать свои дорогие одеяния на любой вкус, надевай на любую светскую встречу, но, увы, он не хочет казаться среди крестьян белой вороной. Англия ранее читал и видел один раз, что поскольку крестьяне люд небогатый, они не носят пёстрые юбки. Никогда ранее не мог подумать, что придёт к этой мысли, но ему нужна бедняцкая одежда. И её нужно найти в срочном порядке до завтрашнего утра.       На протяжении дня он пытался шепнуть, намекнуть служанкам, что ему нужны одеяния немного другого характера. Те смотрели на него как на прокажённого, и, испугавшись, что они могут доложить об этом Уэссексу, Англии пришлось прекратить выпрашивания крестьянской одежды. Это разочаровало его. Но он не готов оставлять идею о возможном побеге из дома, даже если придётся выскочить в дорогой одежде — плевать. Вечером Эссекс поинтересовался у него, чего это его сын сегодня приставал к прислуге и спрашивал по поводу дешёвой одежды. У Англии сердце в пятки ушло от подобного вопроса, но, благо, он не растерялся и ответил, что ему было лишь интересно изучить данный вопрос, ведь мало осведомлён в этом. А то вдруг гость Шотландия затронет тему, как живёт население их города, потому чтобы не удариться в грязь лицом страна сможет рассказать ещё и об одежде, который носит их люд. Благо, это сработало, и отец не заподозрил ничего этакого.       Англия не мог дождаться утра, потому остаток дня был возбуждён и взбудоражен этой идеей, потому работал и выполнял порученные родителями задания усерднее, чем обычно, что несказанно радовало их. Они-то думают, что сын воодушевлён предстоящей встречей. Из-за такого сильного и непривычного прилива эмоций страна не мог спать всю ночь, а лишь отсчитывал часы до утра. Пока он лежал в мягкой кровати ему в голову пришла гениальная мысль: он укутается в простыни, тем самым скроет дорогие вещи и сможет выбраться в город, и существовать там наравне со всеми. Ранним утром он вскочил с кровати, и вспотевшими руками от волнения содрал с неё простынь, завернувшись в неё. Англия подошёл к зеркалу, заметил, что сквозь не очень плотную ткань простыни еле виднелись пёстрые ткани, но он надеется, что толком его никто рассматривать не будет. Да ему уже толком было всё равно на это. Страна подбежал к окну и посмотрел вниз, хоть он и жил на втором этаже, до земли было приличное расстояние. Имея плохую физическую подготовку и плохо развитый инстинкт самосохранения, Англия перекинул одну ногу через окно, усаживаясь на подоконник. Ему было страшно, но желание было сильнее страха, потому он лишь покрепче ухватился руками за каменную стену. Он заметил несколько выступающих камней, перекинул и вторую ногу, а первую медленно начал опускать на камень. Закрепив там ступню, он выдохнул, боясь поскользнуться и упасть. Развернувшись лицом к своей комнате, англичанин опустил и вторую ногу вслед за первой, крепко хватаясь пальцами за подоконник. Будет тяжело удержать собственный вес слабыми руками, но стоит попытаться. Обхватив руками подоконье, он спустил ноги с небольшого выступа, потому теперь они висели в воздухе. Он растянулся всем своим телом по стене, продолжая держаться руками, но кисти начали дрожать и неметь, пришлось отпустить каменную стену. Англия полетел вниз, больно приземлившись на землю, но не издал ни звука, превозмогая боль. Немного повалявшись на земле, ожидая, пока боль немного отступит, он глянул на свои ладони, которые были расцарапаны. Он долго, с интересом, разглядывал их, но в конце концов пришлось подняться на ноги, пока стражники не заметили его. Страна рванул в сторону высокого каменного забора, через который ему придётся перелезать. Как будет добираться домой — не знает, подумает потом. Он сначала попытался допрыгнуть и ухватиться руками за край, но не получилось. Ещё некоторое время попрыгав на месте, он плюнул на эту затею и начал искать выступающие камни. Нашёл небольшую щель между камнями, в которую он смог просунуть ногу, но лишь её носок. Пальцами вцепился в небольшой выступающий камешек, хоть рука соскальзывала, он уцепился ногтями, практически сдирая их. Таким образом, медленно, но он начал карабкаться вверх по стене. Наконец смог перекинуть руки через забор, но никак не мог подтянуться, чтобы поднять нижнюю часть своего тела. Выполнив пару подходов, проклиная себя за плохую физическую подготовку, он всё же смог перекинуть одну ногу через забор. Навалившись своим телом на верхнюю его часть, он перебросил и вторую ногу, оказываясь за его пределами, и снова полетел вниз. Это чувство падения уже не показалось ему таким разочаровывающим, как предыдущее, по крайней мере, приземлился он на землю уже хоть за пределами дома. Наплевав на боль в теле, Англия рванул по дороге, не зная, куда она ведёт. Ох, как давно он не бегал, потому спустя несколько метров запыхался и остановился. Вдалеке виднелся город, увидев его, он будто обрёл второе дыхание и быстрым шагом направился туда. В городе людей было немного, ведь только раннее утро. Но для Англии это и так было событием, он украдкой рассматривал каждого крестьянина, наблюдал, чем человек занят и куда идёт. Абсолютно случайно подслушал чужой разговор, но сразу попытался выкинуть его из головы, ведь неприлично так поступать. Рассматривал дома, мосты, подбежал к небольшой реке и посмотрел вниз, он чувствовал, как воодушевляется и вдохновляется этим. Англия точно не знает, сколько кружил улицами, но опомнился только тогда, когда осознал, что потерялся. Он оглянулся назад и пошёл той дорогой, которой пришёл в этот переулок, но, к сожалению, был так увлечён городом, что не следил за дорогой и не помнит, как ему следует возвращаться. Самостоятельно кружил улицами, запутываясь и теряясь ещё больше. Накатило чувство страха, не сколько из-за того, что он боится, что на него могут напасть, а из-за того, что на поиски выхода он может потратить приличное количество времени, и его родители могут проснуться. А что может быть дальше ему даже страшно подумать.       — Посторонись! — услышал чей-то крик и стук копыт. Англия повернулся, и в ту же секунду мимо него пронеслась лошадь, чуть не сбивая его с ног. Страна толком не смог разглядеть, кто сидел в седле, но заметил, как под лучами солнца что-то сверкнуло, ослепляя его. Он успел предположить, что это какой-то невнимательный и глупый рыцарь пронёсся на лошади мимо него. Не удержав равновесия, Англия упал на землю, прикрывая лицо от густых клубов пыли, что подняла лошадь своими копытами.       — Прошу простить меня за мою невнимательность! — послышался снова голос того мужчины, и как только Англия отмахнулся от пыли, он увидел протянутую ему руку.       Ему бы стоило принять помощь мужчины, но эта ситуация настолько разозлила его, что он отодвинул от себя его руку и самостоятельно поднялся на ноги.       — Вам стоит смотреть, куда Вы направляетесь! — поднял голову, с надеждой заглянуть тому прямо в глаза. Он встретился взглядом с тем мужчиной, и на секунду обомлел. На голове мужчины был железный шлем, а из разрезов для глаз на него смотрели два ярко-зелёных ока, казалось, что они светились. Страна на секунду заткнулся, но сразу вспомнил, что это было третье неприятное падение за сегодня, и проницательный взгляд рыцаря не сгладит первого испорченного впечатления. Потому снова напрягся, шумно фыркнув, чтобы собеседник почувствовал его гнев и то, как он оскорблён. Красивыми зелёными глазками его не задобришь, увы.       — Прошу, простите меня, — мужчина поклонился ему, благо, хауберк позволял ему свободно двигаться в отличие от железных доспехов. — Чем я могу загладить свою вину перед вами?       Англия сначала хотел отрезать «ничем», но задумался.       — Боюсь, Ваше отсутствие манер не может сгладить впечатление от нашей первой встречи, но будьте добры, раз Вы сами того желаете, окажите мне одну услугу, — поправил волосы.       — Да? Какую? Я готов на всё что угодно! — воодушевился.       — Будьте так добры, помогите добраться до замка правителей, и, в таком случае, я подумаю, чтобы принять Ваши извинения, — глянул на его лошадь, но ответа не услышал. — Сбили меня с ног, а теперь задерживаетесь с ответом? Да как Вам не стыдно.       — Извините, но я не местный…       — В таком случае Вы бесполезны для меня, — обошёл его. — Прощайте.       — Подождите! — повернулся. — Я всё ещё могу быть полезен Вам! Извольте подождать пару минут.       Мужчина ринулся к прохожим людям, Англия соизволил остановиться и подождать его. Наконец-то, хоть какой-то мужской поступок со стороны незнакомца. Через время мужчина вернулся к англичанину.       — Я узнал, как туда добраться! Присаживайтесь! — указал на лошадь.       Брови Англии поползли вверх от удивления и нахальства рыцаря. Подождите, а он точно рыцарь? Это непозволительно так вести себя со стороны человека с подобным статусом. Страна начал закипать от злости, но держался из последних сил, мужчина не мог не заметить неоднозначную реакцию с его стороны.       — Не умеете? Я Вам помогу! — потянул свои руки к нему, но тот быстро отпрянул от него.       — Не прикасайтесь ко мне, — строго ответил. — Я самостоятельно справлюсь.       Он понятия не имел, как залезать на лошадь, ни разу в своей жизни не практиковал. Он поставил ногу в стремя и попытался запрыгнуть, но ничего не вышло. Господи, он представитель королевской семьи, а так позорится! Ну, ничего, пусть этот «рыцарь» позлорадствует, пока Англия позволяет ему это делать.       — Может, я всё-таки… — мужчина улыбался, хоть под шлемом его улыбки нельзя было увидеть, но по тембру голоса это можно было понять. Страна тяжело выдохнул, понимая, что он не сможет перекинуть ногу через седло, потому что его юбка задерётся и оголит его ноги. Низ одеяния вместе с простыней уже немного обнажила его икры и лодыжки. Англия заметил заинтересованный взгляд со стороны мужчины, что не могло не смутить.       — Да, пожалуй, — согласился.       — Не спешите перекидывать вторую ногу, я советую Вам свесить ноги с одной стороны. Позволите? — не дожидаясь разрешения взял его за лодыжку, крепко удерживая. Тот промолчал, с горем пополам он смог усесться в седло, но было немного боязно держать ноги свисающими с одной стороны, хоть одна нога была закреплена в стремени.       — А чего это Вам нужно в замок? Вы представитель королевской семьи? — его голос приобрёл какую-то странную нотку.       — С чего Вы это взяли? — он сам и не заметил, как задал абсолютно глупый и абсурдный вопрос.       — С этого! — дёрнул за красочную ткань, что находилась под простыней. — Выглядит дорого, да и говор у Вас не как у обычного человека с улицы.       Англия сжал зубы и отвернулся, давая понять, что на этот вопрос он не собирается отвечать. Мужчина лишь хмыкнул, дёрнул лошадь за поводья и повёл её вдоль улицы, пока предполагаемый представитель королевской семьи восседал в седле. Идти было не особо далеко, страна удивился, что умудрился запутаться в трёх соснах и не смог самостоятельно выбраться из города. Англию немного качало из стороны в сторону из-за непривычки ездить на лошадях, да ещё и из-за неудобного положения. Рыцарь время от времени придерживал его, чтобы тот случайно не свалился. Всю дорогу они молчали, не было тем для разговоров, хотя мужчине хотелось бы разговорить своего спутника, но страна своим видом давал понять, что не желает говорить. Хоть до замка оставалось ещё немного проехать, но Англия приказал ему остановиться, а затем сказал, что дальше продолжит свой путь самостоятельно. Он спрыгнул с лошади и повернулся к своему спасителю.       — Что же, было приятно познакомиться, надеюсь, Вам понравилась поездка! — мужчина прикрыл глаза. — Так Вы и не ответите на мой вопрос?       — Я не обязан этого делать, — замотал головой.       — Вы правы, но я лишь интересуюсь.       — Почему я должен говорить столь важную информацию человеку, лицо которого я не видел? Вы кажетесь мне слишком подозрительным, например, я совершенно не знаю, что у Вас на уме, — сложил руки на груди.       — А, простите меня. Чего вы сразу не сказали, что Вы так хотите увидеть лицо своего спасителя, — засмеялся и взялся руками за шлем.       — Заметьте, я не просил Вас этого делать, — но всё же не отводил взгляда от него.       — Я и не отрицаю этого.       Мужчина снял шлем, и первое, что заметил Англия — волосы мужчины, что были медно-рыжего цвета и немного кудрявились. Он никогда ещё не видел такого цвета волос в своей жизни, в его семье у многих преобладают волосы тёмно-каштановых оттенков. Потому цвет волос мужчины показался ему необычным и экзотическим. Поймав себя на мысли, что он явно слишком долго рассматривает кудри своего собеседника, он решил взглянуть ему в лицо. Брови рыцаря были на пару оттенков темнее, чем его волосы, из-за чего его цвет глаз казался ещё более выразительным. Нос и щеки были усыпаны небольшим количеством веснушек, их было совсем немного и не были они особо яркими, но страна не мог не заметить такую особенность. Рыцарь действительно был красив, никогда ранее Англия не сталкивался с такой необычной внешностью, потому это произвело на него впечатление. Эмоции он сдержал, лицо осталось таким же надменно безразличным, чтобы его собеседник не обольщался лишний раз.       — Вот мы увидели друг друга, теперь мы квиты, — мужчина улыбнулся, не отводя взгляда от страны. Он был поражён его выдержке, и что ни один мускул на лице англичанина не дрогнул. — Ваше имя Вы оставите для меня в секрете?       — Да. Почитаете королевскую родословную, может, что-то интересное найдёте там для себя. Оттуда сможете узнать моё имя, — он уже не стал скрывать, что напрямую относится к королевской семье, не видел в этом смысла.       Тот как-то странно и по-хитрому ухмыльнулся, а затем кивнул.       — Благодарю, что помогли мне добраться, — Англия сдержанно поклонился.       — Ещё раз извиняюсь за своё неподобающее поведение, — поклонился в ответ.       Страна кивнул и отправился в сторону замка, краем уха услышал, что рыцарь не стал задерживаться, вскочил на лошадь и поехал в обратную сторону. Англия подошёл снова к каменному забору и начал действовать по той же схеме, что и пару часов назад. Несмотря на то, что под конец впечатление от прогулки было немного испорчено, он всё равно не жалеет, что вырвался из стен родного дома и устроил себе небольшое приключение. Но улыбка его сбившего с ног молодого человека показалась ему довольно странной и загадочной. Свалившись на землю, он содрал с себя белую простынь и спрятал её под куст, потом заберёт. Выпрямился, отряхнул мятые одеяния от пыли и сделал вид, будто он вышел на утреннюю прогулку. Прошёл по дорожке, поздоровался со стражниками, что охраняли вход, служанками и скользнул внутрь дома. Ему повезло, никто его не встретил, а значит, родители не узнали о его маленькой шалости. Только чуть позже ему сообщили, что суженый-ряженый уже в городе и на завтра, на утро, у них запланирована встреча, где они наконец-то увидят друг друга в лицо.

***

      Ранним утром Англию собирали служанки, ему ничего не приходилось делать, только стоять столбом и наблюдать за процессом. Все приказы и указания отдавали его родители, которые все разом столпились в его комнате. Страну не раз переодевали, собирали по новой, ведь хоть у родителей всё было распланировано, но всё пошло крахом. Ранее Уэссекс махнул рукой и сказал, что заранее примерять парадно-выходную одежду они не будут, но как только они примеряли некоторые на сына — ужас, такое нельзя носить. Потому сейчас они лихорадочно перебирали весь имеющийся гардероб. Англия уже чувствовал боль в теле, наверняка позже на коже останутся синяки от таких грубых прикосновений к нему. Спустя полчаса они подобрали то, что, по их мнению, подходит стране больше всего, но времени для того, чтобы опомниться, не было: его сразу повели на выход. Сейчас его повезут в другой замок, который находится чуть дальше того, где живёт семья. Англия уже чувствует себя довольно уставшим, хоть он встал пару часов назад с кровати после долгого сна. Всё происходило настолько сумбурно, что англичанин успевал только дышать и слабо осознавать, что происходит вокруг. Эссекс берёт его за руки и выводит из транспортного средства, будто тот сам не в состоянии выйти оттуда, Кент подхватывает страну и ведёт по коридорам незнакомого замка. Далее Англию завели в большую комнату, которая явно предназначена для больших пиров и торжеств, а не для маленьких скромных интимных встреч. Его посадили за стол, а напротив него расположился Уэссекс, по две стороны от него расположились и другие родители, и все устремили взгляд на сына.       — Готов? Эта встреча решит всю твою последующую жизнь.       Хоть эта встреча и будет судьбоносной, но англичанин не чувствует ни волнения, ни приятного предвкушения, ему хотелось, чтобы этот день поскорее закончился. Но всё-таки ему было немного интересно, как выглядит тот самый Шотландия.       — Да, я готов, — ответил.       Они дали ему ещё несколько наставлений и приказали оставаться в этой комнате, Шотландия самостоятельно сюда зайдёт, дело Англии — правильно поприветствовать его. Страна ещё раз повторил им заученные фразы, чтобы родители наконец успокоились и оставили его на пару минут в одиночестве. Наседать они перестали и потихоньку все вышли из комнаты. Англия остался один и шумно выдохнул, убедившись, по звуку, что те не стоят под дверью, а точно ушли. Он подпёр руками свою голову, уставившись в стол. Господи, плевать уже на внешний вид Шотландии и на то, как он выглядит, или может ли его лицо по меркам английской красоты считаться красивым — безразлично. Хоть бы этот некто был начитанным и достаточно образованным и имел хоть малейшее понятие о манерах, иначе Англия не вытерпит его. Он резко поднял голову, глаза чуть расширились, а дыхание замерло. Только сейчас он осознал, что в сию минуту встретит человека, с которым должен будет провести всю свою жизнь, создать семью, возможно, если повезёт, познать любовь с ним. С ним он обязан будет породниться, если не получится в любовном плане, ведь когда родители отойдут на тот свет никто не сможет указать Англии, что ему нужно делать и как ему нужно это делать, то хотя бы стать партнёрами. Он и Шотландия являются соседями, тут хочешь не хочешь, но нужно наладить хорошие отношения. А если всё действительно пойдёт так, как предрекали родители? Они поженятся, появится союз… Англия всё никак не мог понять зачем ему союз. Он понимает, когда их создают уже немощные страны или, например, когда страны хотят создать большую коалицию им нужен своеобразная марионетка, которая будет везде бегать, воевать, выполнять поручения — это он осознаёт и не имеет ничего против. Но зачем ему союз, если он ещё полон сил и жизненной энергии, и может решать многие политические вопросы самостоятельно, переговоры он умеет вести замечательно, был уже ранее опыт и возможность попрактиковаться. Разве что он плохо физически подготовлен и на войне не будет никому полезен, но ничего, он готов учиться новому, потому сам уже задумывался о том, что хочет попрактиковаться в военном искусстве. Да и тем более, чтобы создать союз две страны не обязаны любить друг друга хотя бы? Англия знает, что это не обязательно, но ведь если ребёнок растёт не в любящей семье — это нехорошо по отношению к нему. Потому к созданию союза он относится скорее негативно, ведь он не готов, чтобы его кто-то заменял.       Англия вздрогнул, как только услышал шаги за дверью. Он напрягся немного и прислушался, но всё затихло. Страна замер, ожидая, что дверь вот-вот распахнётся, и он увидит того, о ком ему говорили с самого детства и называли «судьбой». Но ничего не произошло, дверь даже не приоткрылась, и было всё так же тихо. Может, ему показалось. Он решил самостоятельно узнать, что это был за звук, хоть ему приказали сидеть на месте, пока Шотландия не войдёт внутрь. Англичанин сделал несколько тихих шагов и остановился, задумавшись, а вдруг это проверка от родителей? Если это так — ему не поздоровится, но интуиция ему подсказывала, что стоит рискнуть. Он коснулся пальцами холодной ручки и потянул на себя, выглянув в небольшую щель. Не успел Англия разглядеть лицо его будущего суженого, как его легонько толкнули внутрь комнаты, но он этого не ожидал, потому сделал несколько больших шагов назад, упираясь в стол. Дверь захлопнулась, и человек подошёл к нему настолько близко, насколько позволял ему этикет. Англия упёрся руками в стол, поднял голову и от увиденного сильнее вцепился пальцами в плоскость стола.       — Я ожидал Вас здесь увидеть, — перед ним стоял тот самый рыцарь, с которым ему довелось вчера повстречаться. Англия явно опешил и потерял дар речи, но затем быстро заморгал глазами и выпрямился.       — Так это Вы тот самый Шотландия?       — А Вы тот самый Англия? — прошёл к столу так, будто он был хозяином этого дома, а затем плюхнулся на стул и откинулся на его спинку.       — То есть, Вы всё знали, и вчера мне ничего не сказали? — повернулся к нему, на что тот лишь пожал плечами.       — Когда Вы мне сказали точно, что принадлежите к королевской семье — появились догадки, но я не стал их озвучивать, так как боялся оказаться не правым, — улыбнулся ему. Англия подметил, что Шотландия уселся на его стул. Шотландец только сейчас заметил, что больше выдвинутых стульев не было в комнате, потому вскочил с места и выдвинул стул, который находился напротив. Тот медленно присел и положил руки на стол в ожидании.       — Я рад Вас встретить в такой обстановке, — Шотландия снова сел на своё место. — Как уже второе впечатление?       — Неожиданно, — вздохнул и отвёл взгляд в сторону, тот специально тоже посмотрел в ту сторону, будто издеваясь над ним. — Я рад с Вами познакомиться, и, думаю, Вы прекрасно осведомлены о том, чем закончится наша встреча. Я хочу узнать Вас ближе, как человека, надеюсь, Вы достаточно образованны и начитанны, чтобы поддержать со мной разговор. —       Хорошо выучили, — хихикнул, из-за чего Англия снова устремил свой взгляд на него.       — О чём Вы?       — Может, отойдём от формальностей?       — Простите, но у нас… — он не успел договорить.       — Деловая встреча? Деловая встреча, на которой мы должны влюбиться друг в друга, а позже пожениться и воспитать прекрасного союза? Неплохо, — дёрнул бровями. Его собеседник молчал. Он догадывался, что Шотландии могли говорить подобные вещи, но чтобы тот настолько открыто сказал об этом при первой же встрече — удивляет. Англия не знает, относиться к этому как к честности или как к откровенному хамству. Но он ничего не ответил на это, подобные нюансы своей биографии он не готов выкладывать при первой встрече.       — Хорошо, если Вы желаете, чтобы мы узнали друг друга ближе — предлагаю начать сначала. Вчера я повёл себя не очень корректно, за что ещё раз извиняюсь.       — Не волнуйтесь, я уже принял Ваши извинения, мои комментарии тоже были неуместны в некоторых местах.       — Скотт, — протянул руку, тот неуверенно пожал её. У него возникли вопросы, почему именно так ему стоит его называть, но он посчитал, что это прозвучит некорректно. Шотландия будто прочитал его мысли и ответил: — Мне удобнее, когда меня так называют, это менее формально, чем «Шотландия», а я думаю, что формальности в нашем разговоре не уместны.       — Англия. Приятно познакомится, — снова убрал руку. — Расскажите побольше о себе, я был бы рад услышать это лично от Вас.       — А что Вам ранее говорили обо мне?       — Разве это имеет значение? Многое говорили.       Скотт не понимал от чего Англия был настолько закрыт, и создавалось впечатление, что совершенно не хотел идти на контакт. Вчера он был явно поразговорчивее, что же случилось? Может, он опешил от удивления и до сих пор не может прийти в себя, хотя это довольно странное предположение.       — Я приехал сюда ещё позавчера рано утром, вчера отправился на небольшую прогулку, чтобы изучить местность, и по счастливой случайности наткнулся на Вас. А насчёт моей личности, пожалуй, я пока воздержусь от описания, не хочу вдаваться в нарциссизм. А то сейчас расскажу какой я доблестный добрый принц на белом коне. Вы построите воздушные замки, а потом на деле может оказаться не так. А я не хочу Вас разочаровывать, — прищурил глаза и ухмыльнулся, разглядывая и наблюдая за реакцией. Он решил поиграть в его игру и не преподносить всё на блюдечке. Всё-таки, он заинтересован в том, чтобы его собеседник тоже открылся ему, может, и не в любовном плане. Хотя ещё вчера Скотт лично для себя отметил, что Англия достаточно красив, хоть внешность на фоне Шотландии выглядела довольно блёкло, но его это не волновало. Также стоило отметить, что страна острый на язык и в случае чего сможет «отбиться», и немного надменен, но он может себе это позволить. Только вот куда это пропало?       — В таком случае, о себе я тоже распространяться не буду, — нахмурил брови и взглянул на часы. У них отведено ровно полчаса на первую встречу, и время уже на исходе, а они толком ни о чём не поговорили.       — Глупо нас садить в одну комнату и ожидать от нас увлечённых разговоров, — Шотландия решил таким образом выпустить первую ласточку, чтобы узнать, как англичанин относится ко всей ситуации.       — Имеем то, что имеем, мы уже ничего не изменим, — увернулся.       — Надо же, а что у нас дальше по плану? Меня вот, например, не посвятили, что мы будем делать, и как нас будут сватать.       — Далее мы отправимся на небольшую прогулку.       — Пешком, что ли? — скривился, заметил, как Англия зыркнул на него.       — Таких подробностей не знаю.       — Мы будем вдвоём или у нас будет сопровождение? — на лице сама собой появилась улыбка, ведь он считал всю это ситуацию бредовой. Страна пожал плечами.       — Вы специально за дверью стояли и ждали? — Англия внезапно ошарашил его неожиданным вопросом.       — Да.       — Можно поинтересоваться зачем?       Мужчина замычал и снова откинулся на спинку стула, протягивая ноги под столом, кончиком обуви касаясь подола платья Англии.       — Я хотел, чтобы дверь открыли именно Вы, да и интригу подержать хотелось. Только Вы встретили меня довольно нерешительно, вчера Вы были абсолютно другим. Думаю, если бы у Вас остался бы вчерашний настрой — мне бы прилетело по лицу.       Хоть вчерашнего настроя и не было, Шотландия правильно подметил, но от этого меньше треснуть его кулаком между глаз желание никуда не пропало. Только вот, будь бы они вчера на улице, хоть здесь — Англия бы не позволил себе опуститься до такого уровня. А вот думать и излишне фантазировать ему никто не запрещает.       — Ну что же, Вы-       — Скотт, — перебил, от чего англичанина мысленно передёрнуло: как же он не любит подобные вещи.       — Вы делаете из меня садиста, сэр Шотландия, — специально проигнорировал его замечание по поводу имени, что у того снова вызвало улыбку.       — А куда делась Ваша вчерашняя уверенность? Где же колкости, коих вчера было предостаточно, сэр Англия.       — Вам не хватило? — из Англии рвались едкие фразочки и замечания, но держался он из последних.       Они заглянули друг другу в глаза и замолчали. Шотландия опёрся руками о стол и приблизился к нему, но тот, сохраняя личное пространство, отпрянул. Хоть это не было похоже на близость и взгляды, которые обычно испытывают влюблённые, когда хочется тянуться друг к другу, а потом смущаясь отворачиваться в сторону. Нет, они испытывали абсолютно другие чувства.       — Просто интересуюсь, — полушёпотом сказал Скотт.       Входная дверь начала открываться, Англия от испуга отпрянул от Шотландии и посмотрел в ту сторону, Скотт лишь медленно опустился обратно в кресло. В комнату вошёл Уэссекс и улыбнулся им.       — Прошу вас пройти на улицу, настало время для небольшой прогулки, — приоткрыл входную дверь чуть больше. Шотландия тяжело вздохнул, поднявшись со стула, а затем глянул на Англию. Раз ситуация сложилась подобным образом, он был бы не против пройтись вместе с ним. Но того Уэссекс быстро подхватил и повёл куда-то, страна послушно последовал за ним. Потому Скотту пришлось самостоятельно идти на улицу, там он повстречал остальных родителей Англии и, Господь, как же их много. Кент начал заговаривать его, болтая ни о чём, и этот разговор очень быстро наскучил Шотландии, пришлось прервать родителя страны.       — Извините, а как будет проходить наша с Англией прогулка? Могу ли я поинтересоваться? — устало облокотился о каменную стену замка и заметил, как буквально на миг в глазах Кента блеснуло некое презрение из-за того, что Шотландия сделал такой неэтичный жест.       — Ох, она будет пешей.       — Мы будем одни? — как только он уже это сказал, в глазах Кента появилось уже не скрываемое презрение в его сторону.       — Вам так это важно?       Видимо, это у них семейное отвечать вопросом на вопрос.       — Да, это важно, если вы хотите нас свести, — решил немного сгрубить, ибо терпение уже заканчивалось.       Кент ничего не стал отвечать и закончить их разговор на этом, да и уже не было времени поговорить: к ним вышел Англия с Уэссексом. Шотландия вглядывался в лицо Англии, но никаких эмоций не увидел, на том будто была маска. А вот эмоции Скотта можно было прочитать на его лице, он и не пытался скрывать этого, ведь вся встреча была до невозможности неловкой.       — А Вы можете предоставить нам лошадей? — Шотландия глянул на Уэссекса, и пока тот не успел ответить, добавил: — Не хочу, чтобы Ваш сын устал от пешей прогулки, а так нам будет немного удобнее.       Англичанин краем глаза глянул на родителей, ведь те прекрасно знают, что он не умеет ездить на лошадях и впервые попрактиковался буквально вчера. Те переглянулись, немного помолчали.       — Хорошо, приведите лошадей.       — Чудесно, я считаю, что мы сможем справиться самостоятельно, — Скотт подошёл к ним и достаточно близко поднёс к ним свои ладони, как бы, выпроваживая их. Те, неохотно, но ушли.       Шотландия взялся за поводья и подвёл одну лошадь к Англии. Страна взял поводья, и как только лошадь коснулась носом его плеча и громко фыркнула, он сделал пару шагов назад, но не отпустил поводья.       — Идём, — кивнул в сторону дорожки, услышал вздох, но всё-таки они пошли в ту сторону. — Так Вы не умеете?       — Именно так, как Вы успели заметить, — смотрит вперёд и ведёт лошадь.       — Я Вас могу научить. Но если Вы не захотите, то смысл в нашей прогулке? — повернулся к нему и широко улыбнулся.       Хоть это было похоже на ультиматум, но Англия покивал головой, он многое желал сказать о данной прогулке, и о том, как он хочет здесь находиться.       — Если Вы не заметили… — остановился и указал на свою юбку, в которой уж как-никак не получится залезть на лошадь как положено.       — Если Вы не заметили, — усмехнулся и указал рукой на седло, которое оказалось боковым. Его собеседник изначально не заметил такого нюанса, потому лишь поджал губы.       — Но оно дамское, — нахмурил брови.       — Это неважно. Вы готовы запрыгивать? — снова заулыбался.       — Мне казалось, что у Вас испортилось настроение после разговора с моими родителями, — выставил руку перед собой. — Мне показалось?       — Нет, Вам не показалось, извините, но Ваши родители ведут себя безобразно, по моему мнению. Ещё раз приношу свои извинения, — только на половине предложения он понял, что возможно не стоило начинать разговор на эту тему, ведь это жизнь Англии и это исключительно его родители. Ему явно не стоит лезть в их личную семейную жизнь, но зачем-то он это ляпнул.       — Я не принимаю Ваши извинения, Вы суёте нос не в своё дело. Не забывайте, сегодня только наша вторая встреча, а Вы уже позволяете себе подобные высказывания, потому попрошу Вас закрыть эту тему и не поднимать её больше, — грубо отрезал.       — Извините, да, Вы правы, это было лишнее, — в голосе послышалась действительная искренность, он явно сожалел о том, что сказал.       Худая бледная рука дёрнула поводья, Англия отвернулся от собеседника и повёл лошадь дальше по дороге — он был разозлён. Хотя он понимал, к чему клонил Шотландия. Да, родители слишком навязчивы, Англию многое не устраивает в своей семье, они всемером очень давят на него, ему безумно тяжело с ними. Они никогда не прислушиваются к его мнению, готовы выдать замуж за страну, которую он до вчерашнего дня в глаза не видел, распланировали буквально всю его жизнь, наверное, ещё и имя их союзу уже придумали, которого он не хочет создавать! Тем более с настолько бестактной страной! Да, Шотландия может со стороны заметить возможные проблемы в их семье, но он не имеет никакого права так рано заводить разговор с ним на настолько серьёзную тему. Шотландия уже тысячу раз пожалел, что затронул эту очевидную проблему, но решил отправиться за ним.       — Предлагаю забыть, — догнал Англию. — Давайте мы лучше снова переведём тему. Так что, Вы планируете научиться ездить на лошади?       — Вы сами не самый лучший ездок, раз вчера меня чуть не сбили с ног, — незаметно закатил глаза.       — Это была случайность, клянусь, это произошло единожды. Но зато это было с Вами.       — У Вас плохое чувство юмора, — он повернулся к нему, не сбавляя хода. — Но научиться у меня желание есть.       — Прекрасно, тогда предлагаю начать прямо сейчас, тут как раз свободная местность, — привязал лошадь к дереву, чтобы та не сбежала никуда.       Англия внимательно осмотрел свою лошадь и дёрнул рукой пару раз седло, чтобы убедиться в том, что оно было закреплено должным образом. Он немного волновался, но надеялся, что Шотландия ему поможет, только вот не хотелось, чтобы тот особо к нему прикасался, придётся потерпеть некоторое время.       — Придётся садиться боком. Смотрите, ставьте правую ногу в стремя и держитесь рукой за этот рог, — положил руку на так называемый «лук», закреплённый на седле, который помогает человеку держаться, чтобы не упасть.       Мужчина подошёл к нему практически вплотную, чтобы страховать его, но хоть он и был наготове, но не касался его пока что. Англичанин, как и просили, поставил правую ногу в стремя, опёрся и оттолкнулся левой ногой. Шотландия прихватил его за талию, разворачивая корпус и усаживая в седло. Англия уселся и почувствовал себя чуть более удобно, чем в обычном седле, но сидеть было всё также некомфортно. Ему сначала показалось, что он как-то неправильно сел, но, похоже, всё было так, как нужно. Страна ухватился рукой за тот самый рог и ещё раз поёрзал в седле. Стоило отметить, что сидел он исключительно боком, не мог никак повернуть тело, чтобы рассмотреть, что происходит впереди. А в чём же смысл такой посадки? Во время поездки он должен смотреть исключительно вперёд, на дорогу, а не куда-то в сторону.       — Неудобно?       — Даже очень. Скажите, в чём смысл того, если я не вижу дорогу впереди? — на что тот лишь пожал плечами.       — Увы, но у него такая конструкция, ничем помочь в этом, к сожалению, не могу. Попробуете проехаться? — опустил его и заметил, как страна сильнее вцепился в рог.       — Да, желаю попробовать, — одной рукой взялся за поводья.       Шотландия также ему объяснил, как правильно обращаться с поводьями, чтобы лошадь его слушалась, но предупредил, что животное может долго упираться. Он попросил всадника попробовать приказать лошади сдвинуться с места, чтобы проследить за его безопасностью. Англия внимательно его выслушал и запомнил каждый совет, ему правда хотелось попробовать себя в роли наездника, потому он, согласно указаниям, надавил ногой на бок лошади и легонько дёрнул за поводья. Лошадь кивнула и сделала пару спокойных шагов вперёд, что, на удивление, обрадовало Англию. Последние несколько месяцев он так не радовался, а последние два дня приносят ему множество положительных эмоций. Потянул за кожаный ремень совсем легонько, чтобы металлический псалий, что находится во рту у животного, никак не травмировал рот и десна. Англия правильно задал направление движения, потому лошадь его послушалась и повернула в нужную сторону. Чуть-чуть проехав под пристальным взором Скотта, англичанин смог самостоятельно остановить жеребца, тот послушно стал на месте.       — Неплохо получается, — отметил Шотландия. — Вам повезло, Вы не глупый, да и лошадка попалась спокойная. Но мне приятно, что Вы прислушались к моим советам.       — Не хотелось бы упасть отсюда и сломать себе что-нибудь, потому это была вынужденная мера, — рассматривает кожаный ремешок.       — Если Вы мне разрешите, я Вас пока отпущу, — кивнул в сторону своей лошади, на что получил утвердительный ответ. — Можем проехаться немного, Вы заодно ещё раз попрактикуетесь.       — Да, конечно.       Мужчина враз с лёгкостью смог вскочить на своего скакуна. Они отправились снова вдоль по дороге, таким образом устроив себе небольшую конную прогулку. Шотландия замечал, как Англии неудобно сидеть в дамском седле из-за особенности его строения, уж слишком тот поворачивал голову, чтобы разглядеть дорогу впереди себя. Скотт не мог до конца расслабиться, ведь продолжал следить, чтобы страна не свалился с лошади или та его случайно не скинула с себя или вела себя слишком неуправляемо. Но тот вёл себя даже более чем спокойно, будто ездит на лошади уже в тысячный раз.       — Хорошо держитесь, — с улыбкой сказал ему.       — Благодарю, я стараюсь, — ответил Англия.       — Скажите, я оправдал Ваши ожидания?       Страна вздёрнул брови, качнул головой, глянул в сторону, думая, как правильней будет ответить.       — Признаюсь, я думал, будет хуже. Пока я Вас знаю номинально, не могу сделать каких-либо выводов, но если отталкиваться только от Вашей внешности — неплохо.       — Мне послышалось или это был комплимент? — тихонько хихикнул. — Взаимно. Но по Вашему взгляду, общению, я чувствую, как Вам немного тяжело разговаривать со мной. Спасибо, что ни вчера, ни сегодня с порога меня варваром не назвали.       — То, что Вы немного обделены манерами — не делает Вас варваром, — повернул корпус в его сторону и пошатнулся, чуть не упав, мужчина протянул руку и поддержал того за спину, возвращая в прежнее положение.       — А спать мы будем вместе? — встретился с серьёзным и даже немного презрительным взглядом собеседника.       — Если Вы продолжите говорить на эту тему — я подумаю над тем, одарить ли Вас термином «варвар», а пока Вы просто невежа.       — Ах, вот как, — пожал плечами. — Если Вы нашли в моих словах неприличный подтекст — это только ваши додумки, а я задаю вполне логичный вопрос.       — В таком случае, получите вполне логичный ответ: нет, — отвернулся и дёрнул поводья, чтобы лошадь ускорила свой ход.       Вы только гляньте на него, ещё сегодня утром не мог рядом стоять с лошадью, а затем скромно жался рядом с седлом, а сейчас уже вот-вот и заставит лошадь бежать рысью. До чего же он упёрт. Что-то у них совсем не клеится, уж слишком они разные. А Шотландии так много лет мёд в уши лили о том, какой Англия тактичный, добрый, не обделён манерами, никогда слова кривого не скажет, а на деле он оказался разбалованным холёным ребёнком, по щелчку пальцев которого все должны склониться перед ним и выполнять приказы. Раз такой самостоятельный — пускай и едет сам. Скотт остановил свою лошадь, сложив руки на груди. Англия ещё немного проехал и тоже остановился, немного повернув голову. Он попробовал взяться за ремень так, чтобы лошадь повернулась, но той не особо хотелось это делать, потому она осталась стоять на месте. Англия в этот раз, крепко держась, повернул корпус своего тела.       — Чего стоим?       — А Вы чего остановились? Поезжайте! Или боитесь без моей помощи свалиться оттуда? — съязвил Скотт.       — Ничего подобного, но Вы ведь сами решили покататься на лошадях, потому будьте так любезны закончить начатое.       — Идея прогулки пришла в голову не мне, а Вашим родителям, я просто решил хоть чем-то разбавить эту тухлую прогулку.       — «Тухлую»? — Англия никогда ранее не слышал, чтобы подобное слово использовалось в таком контексте. Шотландия заметил совершенно непонимающий взгляд, будто его собеседник впервые слышит это слово и это ещё очень оскорбился от этого.       — Забудьте, — махнул рукой.       — Нет, подождите. Мне интересно, какое право Вы имеете говорить со мной в таком тоне? Каким ещё крепким словцом меня одарите сегодня?       — Это Вы ещё крепких слов не слыхали. Имею право, всё-таки я Ваш будущий муж как-никак.       — Ах, спасибо, что напомнили! Обойдусь! — не сдержался и выкрикнул это, а затем отвернулся.       — Да пожалуйста.       — Хватит с меня этого представления! Снимите меня! — откинул поводья, Шотландия, услышав это, распахнул широко глаза и всплеснул руками.       — Вот Вы теперь как! А с каких пор я к Вам в прислуги записался? Что-то не помню!       — Это входит в обязанности моего будущего мужа, если вы не в курсе, — начал самостоятельно слезать с лошади.       Шотландия тяжело выдохнул, спрыгнул со своей лошади и подошёл к стране, помогая ему слезть. Англия встал ногами на землю и поблагодарил его за помощь.       — Идёмте, — взял поводья и прошёл мимо Скотта. — Нас наверняка заждались уже.       Через некоторое время они добрались до замка, там их повстречали родители Англии, которые сразу того куда-то утащили, что не могло не раздражать. Скотт не захотел общаться с членами семьи англичанина, потому отправился в конюшню, уж лучше с животными пообщаться, чем с ними. Остаток дня он провёл там, его пытались вытащить оттуда, но он всё отнекивался и говорил, что ему нужно немного побыть одному, потому родители Англии с недовольными взглядами покидали его. Шотландия плюнул на пол и встал с лавы. Похоже, они разочарованы, что кандидат оказался неподходящим, но, похоже, отпускать они его не собираются, а попытаются подмять под себя. Поздним вечером он отправился в замок, его отправили в спальню, там он повстречал Англию, на удивление, тот был один.       — Англия, — подошёл к нему. — Скажите мне на милость, что происходит?       Страна решил отмолчаться. Господь, да он сам не знает, что сегодня за день, что происходит, зачем и как. А ему он тем более не мог объяснить, хоть и видел замешательство в глазах Шотландии, потому решил молчать.       — Что Вам сказали? — Шотландия наклонился к нему.       — Мне сказали, что Ваша спальня здесь, — указал на соседнюю комнату. — Чуть позже сюда подойдёт стража, потому, я думаю, что нам стоит попрощаться именно сейчас.       — Мы будем спать через стенку? — глянул.       — А Вы догадливый. Доброй ночи, — зашёл в свою комнату.       Этой ночью никто не мог уснуть, день для каждого выдался слишком насыщенным. Англия, прислонившись спиной к холодной стене, обводил пальцем узоры на покрывале. Морально он чувствовал себя плохо, ему бы хотелось побыть одному, совсем одному. Потёр пальцами глаза, тихонько пискнув, как вдруг услышал, что кто-то постучал. От страха он вскочил и сел на кровати, потянувшись к парадному одеянию, подумав, что это стучаться в дверь, но потом замер. Стук снова повторился, но звук исходил не со стороны двери, а стучали именно в стену. Англия прильнул к стене и постучался в ответ, предположив, что это был именно Шотландия. В любом случае ему нечего делать, да и не спится ещё, только переодеться нужно, они ещё не настолько близки, чтобы его видели в спальной одежде. Впопыхах натянув на себя дневную одежду — подошёл к окну, выглянул и сразу посмотрел влево, в сторону, где находится комната Шотландии.       — Бу! — крикнул Скотт, отпугнув Англию.       — Что за детские шалости? — скривился.       — Нужно же Вас хоть как-то взбодрить, а то весь день как в воду опущены, — глянул вдаль.       Некоторое время они смотрели на пейзаж вместе, ничего друг другу не говоря. Они попросту не знали, что сказать, потому решили таким образом немного сблизиться, хоть и молча. Англия слышал, как Скотт шумно дышит, сопит и то и дело переминается с ноги на ногу, он явно делал это не специально, просто он был таким: простым, прямолинейным, не стыдясь никого и наплевав на мнения окружающих.       — У Вас очень красивые длинные пальцы, — Скотт вырвал его из раздумий своим комплиментом.       — Благодарю, — Англия сам оглядел свои худые пальцы, а затем снова опустил руки.       — Вы знаете, что будет дальше?       — Если честно, совсем нет, — на удивление Скотта, англичанин всё же ответил.       — А Вы приятный, когда отвечаете нормально, а не язвительно, — улыбнулся и посмотрел на него, перевалившись через подоконник.       На протяжении многих дней общение протекало довольно туго и неохотно. Им было тяжело привыкнуть друг к другу, ещё тяжелее им было осознавать, что, возможно, в будущем им придётся пожениться. От этого встречи становились ещё более напряжёнными и неловкими. Особенно было нелегко от того, что Англия очень закрытый и о себе ничего не рассказывает, и как бы Шотландия не пытался подступиться к нему с разных сторон — ничего не получалось. Скотт сам по себе не против поговорить об элементах своей биографии, но замечая полную отрешённость и незаинтересованность Англии, желание у него пропадало делиться чем-то сокровенным. Вскоре Шотландии пришлось уехать обратно по неотложным делам, да и пока что находиться слишком долго с англичанином никто ему не позволит, а тот был и не против смотаться подальше. А Англию ждал очень серьёзный разговор со своими родителями, которые были не очень рады исходу событий. Они провели с ним очень долгую, нудную и тяжёлую воспитательную беседу. Длилась она несколько часов, все хотели высказать Англии своё «фи» и недовольство ситуацией, тем самым ещё сильнее давили на сына. Тот пытался воспринимать это не в штыки, а действительно проанализировать свои ошибки, но в конкретной ситуации у него не удавалось это сделать. Он начинал больше погружаться в свои мысли, отстраняясь и закрываясь от родителей. Пока родители наседали на него, высказывая свои претензии, тот лишь молчал. Далее не обошлось без неприятных слов в адрес Шотландии, что вызывало ещё больше непонимания. Ранее Англия полагал, что они желают ему лишь счастья и любви, потому и решили свести его со Скоттом, чтобы сын смог прожить со страной, которая сможет его поддержать, утешить, полюбить. А сейчас он слышит столько недовольств, как будто они до этого не знали, что у Шотландии сложилась репутация бунтаря. Так если он им настолько неприятен — зачем пытаться? Наивность Англии в некоторых моментах была неудивительной, ведь лично Уэссекс заботился о том, чтобы его сын рос в уюте, комфорте и ничего его не беспокоило. О таком феномене, как «лицемерие» страна был осведомлён, но он уж явно не ожидал такого отношения со стороны родных. Потому всё ещё ссылался на то, что те лишь поначалу обращают внимание на изъяны Шотландии и дальше закроют глаза на них, ведь хотят для Англии самого лучшего будущего, а не брака ради того, чтобы объединить территории. Как только они начали снова мучить того с расспросами, англичанин старался увиливать, отвечать очень расплывчато, невнятно, а то и дело молчать. Первым на него сорвался Восточная Англия, иногда создавалось такое впечатление, будто он меньше остальных любит своего сына, ведь никогда не упустит возможности опустить его. Спорить и доказывать, что с Шотландией не клеится от слова «совсем» было бесполезно, те не хотели этого слушать и уже думали о дате следующей встречи. В конце дискуссии Англия попытался им намекнуть, что хотел бы заняться военным искусством и попрактиковаться, раз в будущем взойдёт на трон. Но никто из присутствующих о таких заявлениях даже слышать не хотел — сейчас Англии должно быть не до этого.       Следующая встреча не заставила себя долго ждать, её назначили через две недели после разговора Англии с родителями. Тот решил не терять время в пустую, и чтобы во время следующей встречи со Скоттом не удариться в грязь лицом — самостоятельно попрактиковаться в верховой езде. Потому, как только была свободна минутка — он бежал на улицу, чтобы поскорее испробовать себя в этом деле. Благо, память у него была хорошей, и он смог запомнить все наставления Шотландии. Первые несколько раз ему было боязно запрыгивать в седло, но он, перебарывая страх, практически вскарабкивался на него, а потом долго обнимал лошадь за шею, боясь пошевелиться лишний раз, чтобы не упасть. Первые два раза он только взбирался в седло, восседал там недолго, а потом быстренько слезал. Последующие разы Англия был уже чуть более смел и уже пытался управлять лошадью. Взял он ту же лошадь, на которой он ездил, когда гулял с Шотландией, ведь тот тогда упомянул, что животное было довольно спокойным. Потому Англия повторно убедился в этом и решил лишний раз не испытывать судьбу. Было тяжело, безумно тяжело, но страна упёрто старался, хоть лошадь иногда могла просто стоять на месте и игнорировать его команды. И так она могла стоять даже до получаса, будто специально так делая, тот старался быть терпеливым, но продолжал время от времени подгонять кобылу. Не каждый день получалось выбраться, чтобы заняться таким «хобби», но в дни своих тренировок старался отрабатывать по максимуму. Спустя несколько почти ежедневных практик он смог научиться управлять лошадью, чтобы та могла двигаться шагом и слушаться его на поворотах, хоть тот иногда неправильно держал поводья или отдавал неправильные команды. Англия гордился собой, ведь смог практически самостоятельно научиться минимально управлять животным. Потому в дни, когда практика проходила успешно для него, пока никто не видит, он светился от счастья и одаривал лошадь небольшими вкусными гостинцами. Чуть позже Англия смог посвятить своих родителей в своё небольшое увлечение и похвастался своими успехами. Те отреагировали на это, как на должное, потому некоторые сдержанно похвалили его. Тот ожидал немного другой реакции, потому ещё пару раз затронул эту тему, ещё раз рассказывая о своих успехах, но они проигнорировали это. Их волновал скорый приезд Шотландии, который должен был явиться через пару дней.       В день встречи Англию снова собирали несколько людей, надевая на него дорогую тунику. Страна посмотрел на рукава, что были чуть ниже кончиков пальцев, что он находил для себя очень неудобным. Он хотел бы собраться самостоятельно, руки у него вроде растут из правильного места, но после случая, когда он случайно порвал мантию, ему больше не позволяли трогать подобные вещи. Это очень оскорбляло его, но просьбы продолжали игнорироваться, и так было в большинстве случаев, было проще пренебречь мнением своего сына, ведь им всемером нужно как-то ужиться и договориться — восьмая голова им не нужна.       Шотландия опаздывал, Англии приходилось в одиночестве дожидаться его на территории замка, где они встретились в прошлый раз. Благо, родители в этот раз остались дома. Он подошёл к лошади и погладил её по шее, немного похлопав, и через время услышал шаги позади себя.       — Добрый день, — Скотт подошёл к нему и поклонился. — Вот мы снова встретились.       — Приветствую, — поклонился в ответ. — Можете возрадоваться, сегодня мы одни и нас никто лишний раз не будет отвлекать.       — Отвлекать от чего? — вздёрнул одну бровь, скептически глянув на него. — От наших безумно увлекательных прогулок и насыщенных разговоров?       Он явно был в не самом лучшем настроении, это читалось во всем: в интонации, в жестах, даже в глазах. Англия, видя всё это, реагировал спокойно и решил в этот раз не отвечать агрессией на агрессию.       — Вас что-то не устраивает?       — Да, меня не устраивает многое.       — Например?       — Ваш характер. Я готов общаться с Вами, я открытый человек, в то время как Вы не можете мне даже сказать, как у Вас дела.       — Дела обстоят у меня хорошо, — пожал плечами, тот в ответ лишь хмыкнул.       — Я бы хотел услышать честный ответ. Общими фразами Вы можете отвечать кому-то другому.       — Почему Вас так это оскорбляет?       Мужчина томно выдохнул и отошёл от него, не желая отвечать на этот вопрос.       — Забудьте. Чем будем заниматься?       — У меня к Вам есть просьба. Могу ли я обратиться к Вам за помощью?       — Смотря какого контекста эта просьба.       — Благодаря Вашим советам я смог самостоятельно обучиться кататься на лошади. Скотт резко развернулся к нему, и Англия встретился с удивлённым взглядом своего собеседника. Ему захотелось посмотреть, что находится у него за спиной, возможно Шотландия увидел там что-то настолько впечатляющее, но нет, мужчина смотрел прямо на него.       — Вы? Сами?       — Именно, — нахмурился.       — Можете протянуть мне свои руки? — на лице блеснула еле заметная улыбка. Страна неуверенно глянул на него и протянул руки. Шотландия ещё в прошлый раз понял, что Англии неприятно, когда к нему прикасаются малознакомые люди, потому попросил, чтобы он показал свои ладони. Тот повернул кисти, показывая свои ладони. Скотт наклонился и разглядывал их недолго, а затем хмыкнул. — Вам стоит надевать перчатки, чтобы поводья не натирали кожу.       — Благодарю за совет, — кивнул и убрал руки.       — Так что за просьба? — тембр стал чуть мягче и спокойнее.       — Я хотел бы научиться стрелять из арбалета, Вы владеете таким навыком? — эти слова тоже не менее удивили Шотландию. Последовало недолгое молчание.       — А чего не из лука? — наклонил голову, немного прищурившись.       — Я слышал, что стрельбе из арбалета учатся быстрее, да и он превосходит лук по многим качествам, — ему показалось, что это была некая проверка на знание теории. — Я так понимаю, Вы обучены этому искусству.       — Именно. Хорошо, я помогу Вам, только оружие найдите сперва, а то Вы с пустыми руками.       Англия поблагодарил и поклонился ему, а затем поспешил к прислуге, чтобы те по его приказу нашли оружие и доставили его немедленно. Хватило один раз строгим тоном озвучить свою просьбу и те начали в ускоренном порядке пытаться раздобыть арбалет. Через время оружие принесли и вручили его Англии. Страна немедленно передал его Шотландии, тот взял его в руки и рассмотрел. Шотландия предложил ему пойти в лес, чтобы вместо мишени они использовали дерево, а затем попросил прихватить ещё повязку. Англия, как только услышал слово «повязка» — насторожился, но решил пока не перечить, в случае чего он сможет отказаться, если ему что-то не понравится. Не задерживаясь, они отправились в лес и довольно долго бродили там, пока Шотландия не нашёл, по его мнению, подходящее место для их тренировки. Англичанин ходил за ним, его длинная туника тащилась по земле, тем самым пачкаясь. То и дело он поправлял длинные рукава, что всё равно спадали, выравниваясь. Да и само одеяние было довольно тяжёлым, потому он немного устал. После прогулки придётся самостоятельно вытряхивать подол юбки, чтобы родители лишний раз не напрягались и не злились. Страна наблюдал за движениями Скотта, сложив руки на животе, тот привязал лошадей и подошёл к высокому дереву с толстым стволом.       — Будем считать, что это Ваша мишень, — стукнул рукой по дереву. — Прошу.       Протянул ему перчатки, Англия молча взял их и надел на руки, а затем закатал длинные рукава по локоть, чтобы не мешались. Этот жест немного позабавил второго, никогда не мог бы подумать, что такая белоручка как Англия будет учиться ездить на лошади, стрелять из арбалета, не жалеть о помятой ткани одежды.       — Я продемонстрирую для начала, — взял оружие и отошёл от мишени метров на десять. Крепче ухватился руками за приклад и встал в стойку: левым боком по отношению к дереву, поставив ноги на ширине плеч. Англия внимательно наблюдал за каждым его движением и запоминал. На некоторое время воцарилась тишина, даже дыхания не было слышно, но страна отметил, что грудь Шотландии вздымается очень размеренно. Продлилась ещё небольшая пауза, и послышался громкий выстрел — стрела попала в середину ствола. — Довольно просто, главное сосредоточиться и стать в правильное положение.       Скотт нагло взял Англию за плечи и поставил на своё место, почувствовав, как страна весь сжался и напрягся от его прикосновений. Шотландия вручил ему в руки оружие.       — Поверните корпус тела влево относительно мишени, и поставьте ноги на ширине плеч, — немного грубо развернул его тело в нужную сторону, что немного разозлило страну, ведь он хотел справиться с этим сам, но решил промолчать и потерпеть. Англия упёрся ногами в землю и уставился в сторону дерева. — Возьмите в левую руку арбалет, а правой придерживайте приклад.       Англичанину удалось с первого раза правильно взять оружие в руки, не без помощи Шотландии, разумеется.       — Распределите свой вес на обе ноги и прицельтесь, — стал сзади него, как вдруг англичанин дёрнулся и повернул голову к нему. Довольно неловко, что они находятся настолько близко друг к другу, Англия ранее не подумал об этом, а теперь это его довольно сильно смутило. — Извините, но это вынужденная мера.       — Только не распускайте руки, — вернулся в прежнее положение.       — Прицельтесь, — ничего не ответил на его просьбу и взял аккуратно его предплечья, выравнивая и придерживая. — Не напрягайтесь настолько сильно, чуть расслабьтесь.       Тот прислушался к его советам и немного расслабил мышцы. Затем по команде он нажал на курок, небольшая ударная волна прошлась по телу, из-за неожиданности он сделал шаг назад, упираясь спиной в грудь Скотта. Стрела попала в правую часть ствола. Шотландия пару раз качнул головой.       — Неплохо, для первого раза, Вы хотя бы попали. Ещё будем пробовать? — глянул на него.       — Конечно, — кивнул. Сделал шаг вперёд, чтобы не упираться в тело мужчины.       Они перезарядили арбалет и продолжили практиковаться дальше. Англии, в принципе, понравилось подобное занятие, только руки устают сильно, но это скорее с непривычки. Позже он попросил Шотландию, чтобы тот его не трогал, да и он не настаивал на этом, ведь заметил, как Англия этим увлёкся. Но продолжил пристально наблюдать за ним и держался позади англичанина, а то вдруг произойдёт осечка, не хотелось бы, чтобы стрела попала ему в голову. Страна уже самостоятельно перезаряжал оружие и без чужой помощи продолжал стрелять. Кора дерева треснула от такого количества стрел, что пронзило её, сухие щепки отлетели и посыпались на землю. Англия зарядил стрелу и снова прицелился, но последний выстрел выдался неудачным: осечка, потому стрела стремительно улетела вдаль. Он опустил оружие и прищурился, стараясь выглядеть, куда та полетела, а затем повернулся к Шотландии.       — Что? Я не побегу за ней. Вы выстрелили — Вы и идите, — поднял руки.       — Я даже не думал, чтобы попросить Вас. Расслабьтесь, я не собираюсь эксплуатировать Ваш труд. Чуть позже схожу за ней.       Рыжеволосый мужчина выровнялся и в его глазах читалось: «Хорошо, я погляжу на это». Англия понимал, чем вызвана такая реакция, но он не хочет, чтобы каждое его действие выглядело словно оправдание «нет, я не такой». Такой он — он может быть любым, и оправдываться за своё поведение не собирается.       — Так зачем Вы повязку взяли? — кивнул на ткань в руке Скотта.       — А, это… Думал, вдруг Вы захотите пострелять с завязанными глазами, — после этих слов его собеседник опешил.       — Я только пару часов назад арбалет в руки взял, а Вы уже предлагаете мне такую авантюру? Небось моей смерти хотите.       — Не больше, чем Вы моей. Я не настаиваю. Мне показалось, что это может быть интересным и захватывающим, да почему бы не пощекотать нервы? — подошёл к нему.       Англия поднял голову и глянул тому в глаза, тот был примерно на полголовы выше его, а затем снова посмотрел на повязку в его руках. Ему не хотелось оставаться практически обезвреженным рядом с малознакомым ему человеком. Но почему-то Шотландии хотелось доверять, да и страна не почувствовал сильной угрозы с его стороны.       — Хорошо, можем попробовать, — выхватил повязку с его рук, а вместо неё вложил туда арбалет и принялся завязывать себе глаза. Англия соглашался на любой риск, скорее всего, эта реакция была вызвана тем, что он всю свою жизнь жил по правилам родителей, жил по расписанию, которое придумали они, говорил то, что они хотели услышать. Потому сейчас ныряет в формальную свободу, и пока есть время, он хочет насытиться ей сполна, будто боясь, что родители могут надавить и перекрыть ему доступ к такой возможности. Может быть, не стоит быть настолько резким и бросаться с места в каньон, ведь пожалеешь об этом в будущем.       — А Вы решительный, — в голосе чувствовался азарт. — А Вы каждому разрешаете завязывать себе глаза?       — Вы исключение, — завязал и потянулся руками к оружию.       Мужчина обошёл его и снова стал за его спиной, вкладывая в его руки арбалет. Он снова мягко обхватил руками его предплечья, немного приподнимая их, тем самым направив на мишень. Шотландия опустил голову, практически подбородком касаясь плеча Англии и почувствовал, как тот сильнее сжал руками арбалет.       — Я думал, что без Вашей помощи попробую, — сказал Англия, качнув головой, отодвигаясь от лица Шотландии.       — Я только навел Вас на цель, всё остальное зависит от Вас, — отпустил его руки и сделал пару шагов назад. — Ноги поставьте нормально.       Выполнив поручение, англичанин, интуитивно прицелившись, забыв совершенно в каком направлении он стрелял ранее и, недолго думая, нажал на курок. Скотт заметил, что Англия прицелился правее, чем нужно, но не стал его одёргивать, пускай тот пробует. Стрела стремительно вылетела, зацепила лишь край коры и полетела дальше. Скинув с себя маску, страна не ожидал увидеть стопроцентный успех, но и не думал, что будет настолько плохо. Скривившись, он потянулся за следующей стрелой, которой не оказалось под рукой.       — Я думаю, нам стоит завершить на этом, — Скотт положил руку на его плечо, останавливая. Тот проморгался и легонько кивнул, отметив для себя, что слишком увлёкся и перегнул палку.       Англичанин подошёл к дереву и принялся вытаскивать стрелы из ствола. Ему приходилось прикладывать большие усилия, чтобы вынуть их, как только он вытащил одну — его немного пошатнуло. Он схватился рукой за вторую, крепко обхватив пальцами, и потянул со всей силы. Шотландия криво улыбался, создавалось впечатление, будто у него произошёл микроинсульт от увиденного. Чтобы не наблюдать за мучениями Англии, он помог ему собрать оставшиеся стрелы. Оставались только те стрелы, которые улетели в неизвестном направлении. Они молча переглянулись, и, увидев ухмылку рыжеволосого, страна решил доказать, что держит слово и отправился в гущу леса. Шотландия быстро заморгал и провёл его взглядом — он совершенно не боялся, что тот может потеряться, ведь пёструю тунику наверняка за километр отсюда видно, да и он не выпускал его из поля зрения. Чуть позже две стрелы были найдены, и Скотт сказал, что поражён его выдержкой, хотя это звучало как сарказм. Они потратили добротное количество времени на практику, но Англия ни разу об этом не пожалел и считал, что день прошёл для него не зря. Скотт немного устал, да и в замок ему ещё не хотелось возвращаться.       — Может, проедемся до озера? — аккуратно спросил у Англии.       — Давайте, — пожал плечами, тот ему улыбнулся.       Не задерживаясь, они направились к тому самому озеру, и чтобы не ехать в тишине, Шотландия решил разбавить обстановку:       — А чего это Вы решили научиться подобным вещам, тем более у меня?       — Какой тогда из меня правитель-то такой, который даже на лошади не умеет ездить? Стыд и позор.       — А чего у меня?       — А у кого ещё? — он заметил, как Шотландию передёрнуло от раздражения, ведь Англия снова отвечает вопросом на вопрос, потому поспешил исправить ситуацию. — Вы произвели на меня хорошее впечатление, мне показалось, что Вы неплохо владеете подобными навыками.       Скотт решил рискнуть и копнуть чуть глубже:       — Родители отказались Вам помочь с этим? — он уже прямо задал ему этот вопрос.       Англия качнул головой, убирая волосы с лица, и тяжело вздохнул. Сперва ему захотелось ответить грубостью, но решил попридержать свои эмоции и задумался. Постучал пальцем по кожаному тонкому ремню. С одной стороны — это его не касается, а с другой — Шотландия уже столько сделал для него и, в принципе, уважает его личное пространство и не нарушает личные границы, что просто прекрасно, а Англия до сих пор очень холоден по отношению к нему.       — Да, они не хотят, чтобы я тратил на это время, потому я даже не стал настаивать.       — Это может разозлить их? — рассматривает его.       — Скорее да, чем нет. Если я буду слишком требователен, разумеется, это не понравится им.       — Но я не понимаю одного: Вы сами мне сказали, что со временем взойдёте на трон и-       — Я тоже этого не понимаю, потому решил заняться этим самостоятельно, не без Вашей помощи, разумеется, — уверенно глянул на него. Шотландия не ожидал от него такого ответа, потому непроизвольно улыбнулся, тем самым поддерживая. Ответной улыбки не последовало, страна как-то странно поглядел на него и вновь уставился вдаль. Скотт хмыкнул и расплылся в ещё большей улыбке. — Я сказал что-то смешное?       — Да нет, просто думаю кое о чём, — пожал плечами. — Мы почти приехали.       До озера оставалось действительно не так далеко, и, преодолев ещё метров тридцать они оказались у цели. Уже смеркалось, видимость была не очень хорошей, и Англия не совсем понимал, зачем они сюда приехали. Шотландия спрыгнул с лошади, привязал её к ближайшему дереву и пошёл в сторону озера.       — Зачем мы здесь? — Англия пока не торопился спускаться.       — Отдохнуть, — снял кожаные башмаки.       — Отдохнуть? Здесь? — вздёрнул одну бровь и заметил, как Скотт снял ремень. Англия хотел ещё что-то сказать, но был слишком удивлён, никогда ранее он не видел подобных жестов. Может, ремень ему передавил, потому он решил поскорее избавиться от него, но зачем он снял башмаки?..       Далее Шотландия скинул плащ, а затем принялся снимать тунику, под которой были брюки, как только та упала на землю, он начал стягивать с себя оставшуюся одежду. Англичанин опешил и растерялся, но решил отвернуться, чтобы не видеть этого срама. Скотт оголился полностью и зашёл в озеро по колено, а затем с широкой улыбкой, поставив руки в боки, посмотрел на страну. Тот даже не думал поворачиваться.       — А чего это Вы отвернулись? Нагого тела никогда не видели?       — Мы ещё не настолько близки, чтобы знать друг о друге такие подробности, оденьтесь, пожалуйста, — сложил руки на груди.       — Ну уж нет, — отвернулся, пошёл дальше и поплыл. — Можете поворачиваться!       Англия услышал его голос достаточно далеко, потому лишь краем глаза посмотрел в ту сторону, чтобы убедиться, не наврал ли тот ему. Увидев, что Скотт совершил уже неплохой заплыв — повернулся. Страна окинул взглядом валявшуюся одежду на земле, а затем снова поднял глаза на Шотландию.       — Вы… Потом мокрый наденете свою одежду? — сказал это чуть повысив голос, чтобы он его точно услышал.       — Да, — ответил и увидел, как Англия скривился и как его перекорёжило от этих слов. — Вы такой изнеженный, тем более мужчинам позволено оголяться, в отличие от девушек, а Вы реагируете так, будто это непростительный тяжёлый грех.       — Я заметил, что Вы не дама, но я уже озвучил ранее, что мы ещё не настолько близки.       — У каждого свои рамки приличия, — пожал плечами. — Не хотите присоединиться?       — Нет, — грубо отрезал.       Шотландия тихонько засмеялся и покачал головой. Он стал ногами на дно и выпрямился, Англия, как только заметил это движение — отвернулся. Скотт хохотнул, и сказал, чтобы тот не волновался, и убедил англичанина, что не будет показываться ему в полный рост. Он снова повернулся к нему, Шотландия стоял по пояс в воде, потому Англия смог оценить его тело.       — Не страшно?       — Неуместно.       — По Вашим красным щекам заметно.       Англия дёрнулся, вспыхнув сильнее, и непроизвольно коснулся тыльной стороной ладони своей горячей щеки. Он даже не почувствовал, как покраснел от стыда, и оторвал руку от своего лица, нахмурив брови. И никак не оправдаешься, оставалось только шумно дышать и смотреть по сторонам, хотелось убежать от пристального взгляда зелёных глаз.       — Что? — наклонил голову. — В точку попал? Чего Вы так смотрите? Если я Вас очень сильно смущаю — можете уйти, я не заставляю Вас смотреть на меня.       — Шотландия, прекратите сие безобразие, — впервые за долгое время назвал его по имени, но так и не разу не сказал заветное слово «Скотт», ведь «Шотландия» уж очень резало по уху его собеседнику.       Скотт махнул ему рукой, чтобы он отвернулся и не смущался лишний раз, тот так и поступил. Шотландия вышел из воды и отряхнулся.       — Секунду, обсохну немного.       Англия сжал руку в кулак и вознёс голову к небу, выдохнув — из груди Шотландии вырвался гортанный смех. Некоторое время так постояв, англичанин действительно задал себе вопрос: «Зачем я здесь нахожусь?», ведь он может просто уйти. Он сам не знает, зачем ждёт его. Ситуация получилась очень смущающей, Англия себе в этом признался, на самом деле, он старался говорить так, чтобы голос лишний раз не дрогнул, выдавая свои истинные чувства. Хотя Скотт наверняка это заметил, как тот натужно пытается сделать лицо кирпичом, при этом краснея от стыда всё сильнее. Страна сдавил пальцами поводья, а затем приложил ладонь к своей груди, чувствуя, как сердце бьётся быстрее, чем обычно, от настолько сильного потрясения. Глаза немного распахнулись от сильного удивления, он надавил ладонью сильнее на грудную клетку, пытаясь успокоить сердце, пока то стремилось вырваться из груди. Шотландия, уже одетый и уже на лошади, оказался рядом с ним, легонько коснувшись его плеча, заметив, что тот погрузился в свои мысли. Англия отдёрнул руку от своей груди и в этот раз легонько убрал его руку, снова встретился с ним взглядом. Кончики волос Скотта были мокрыми и капли воды стекали по шее, уголки губ дрогнули и поползли наверх. Страна не совсем понимал, чем вызвана такая реакция, ведь утром Шотландия был очень агрессивен и груб. А сейчас он так часто ласково ему улыбался, да и ситуация, что произошла ранее, была немного абсурдной, и Англия так и не понял, к чему это было. Только сейчас он заметил, что Скотт не торопился убирать руку, а всё также держал её немного вытянутой, из-за чего их пальцы немного соприкасались. Они рассматривали лица друг друга, изучая каждый сантиметр, то и дело снова сталкиваясь взглядами. Тишина, что воцарилась внезапно для них самих, была лучше всяких ненужных сейчас слов. Англия испытывал странный спектр эмоций, никогда ранее не чувствовал подобное. Шотландия продолжал вглядываться в карие глаза, считывая, надеясь, что Англия немного «оттаял» по отношению к нему.       — Так что там родители? — тихо спросил.       Англия, услышав его голос, отреагировал так, будто его только что ударили: распахнул глаза шире, дёрнулся, и выронил арбалет из рук — предмет шумно упал на землю. Страна как по щелчку пальцем поменялся в лице, напрягся и свёл брови к переносице: такая резкая смена настроения удивила Шотландию.       — Здравствуют, — сам спустился за оружием. — Поехали, мы достаточно задержались уже.       Да что он опять не так сделал? Минуту назад всё было хорошо, а теперь собеседник снова обиделся? Это из-за родителей? Из ушей Шотландии сейчас повалит пар, он махнул на него рукой и решил замолчать, но не получилось. Мужчина начал издавать нечленораздельные звуки недовольства, то и дело начиная слова, но не решался закончить, да ещё и рукой успевал размахивать. Повторно махнув рукой, от небольшого потока ветра локоны каштановых волос колыхнулись. Путь до замка они ехали в тишине, напряжение Англии очень хорошо ощущалось, наверное, лучше его сейчас не трогать.       Ни в замке, ни около него никого не оказалось, хотя было уже довольно темно, родители Англии должны были уже прибыть сюда. Шотландии было не особо интересно, куда те пропали, но отсутствие реакции Англии его удивили. Страна был раздражён и зол, потому бросил лошадь и отправился в неизвестном направлении, пройдя метров десять, он повернул направо и продолжил двигаться в том направлении. Скотт наблюдал за ним и, осознав, что убегать тот никуда не собирается, а как животное в клетке лишь ходит туда-сюда, потому пошёл отводить лошадей в конюшню. Минут через пятнадцать он вернулся, вытирая руки какой-то тряпкой, и параллельно осматривался вокруг, пытаясь найти своего друга. Англия не торопился заходить во внутрь замка, а глядел куда-то вдаль, глубоко дыша. Шотландия подошёл к нему, смял тряпку в руках и кинул её через плечо, та улетела и осела на землю. Страна слегка повернул голову, лишь краем глаза увидел столь непонятный ему жест. К чему это было? Сам потом будет подымать ту тряпку с земли.       — Как Вы себя чувствуете? — бодро спросил Скотт. Англия проигнорировал его слова, снова отвёл взгляд. — Ваше поведение меня расстраивает.       — Печально, — легонько покивал.       — Почему Вы себя так ведёте? Это из-за того, что я спросил о Ваших родителях? — стал перед ним, закрывая собой пейзаж.       — Хватит интересоваться мной и моей семьёй, — моргнул и поднял на него глаза.       — Скажите мне на милость, как я могу не интересоваться Вами, ладно уже Ваша семья, если мы должны жить в будущем? Если Вы забыли, мы должны будем пожениться, жить вместе, делить одну постель, да ещё и союза воспитывать. Я ничего не забыл? Все пункты перечислил? Или может Ваша семейка ещё что-то придумала, и меня Вы посвятите в самую последнюю очередь, а то и просто перед фактом поставите. Знаете ли, Англия, я тоже живой человек и у меня есть чувства, в конце концов, — возможно, он был слишком прямолинеен, и ему стоило попридержать свои эмоции, но нестерпимое поведение Англии вывело его окончательно. Он действительно беспокоился за него, и за себя в том числе.       — Если Вы думаете, что меня посвящают во всё — ошибаетесь. Я точно также пребываю в неведении.       — Что Вас волнует? Конкретно Вас, Англия, не Ваших родителей. Я понимаю, возможно, Вы можете говорить со мной не на все темы, но я хочу помочь. Позволите? — коснулся его плеч.       — Я не имею права посвящать Вас в такие подробности, — схватил его в ответ за предплечья, крепко сдавив кожу пальцами, чем немного испугал Скотта, но мужчина не думал отпускать его плечи.       — Это останется между нами.       Англия ещё некоторое время молчал, рассматривая Скотта, пытаясь понять, точно ли он не врёт ему.       — Хорошо, в таком случае…       Он только начал говорить и немного ослабил хватку, заметив, как на коже Шотландии остались красные следы от пальцев. Но договорить англичанин не успел, ведь как назло появился Уэссекс, который вошёл на территорию замка. Англия, узнав его по шагам, оттолкнул Скотта от себя. Тот, не упираясь, оторвал ладони от его плеч и сделал шаг назад. Уэссекс покосился на них, прищурив глаза, пару раз глянув на Шотландию. Разумеется, родитель Англии скомандовал мужчине, чтобы он оставил их наедине и что он может отправляться в свою комнату. Скотт не стал задерживаться, но в последний момент уловил непонимающий взгляд англичанина. Похоже, страна ожидал, что он начнёт бунтовать, спорить, но, увы, сил на это у него не было.       Ногой пнув дверь, Шотландия упал на кровать, прислушиваясь к звукам. Он прикрыл глаза. Настроение совсем испортилось, но почему-то сдаваться ему совершенно не хотелось, всё-таки Англия почти раскололся, а такой момент упускать нельзя ни в коем случае. До завтра он точно не дотерпит, он хочет услышать душещипательную историю сегодня, только вот сегодня никто ему увидеться с англичанином не позволит. Но Шотландии уже не впервые нарушать правила и делать так, как удобно ему, потому он встал с кровати и подошёл к окну, выглянув. Покосился на соседнее окно, что вело в комнату Англии, и прикинул, на каком расстоянии оно примерно находится. Всплеснув руками, он предположил, что ему стоит дождаться страну, а потом уже обдумывать план последующих действий, сейчас это более чем бессмысленно. Через полчаса за дверью, в коридоре, послышались шаги и неразборчивые разговоры, но Шотландия сумел узнать голос Англии. Дождавшись, пока в коридоре станет совсем тихо, он припал ухом к стене, но ничего не услышал: слишком толстая стена. Англия в это время переоделся и сел на кровати, закрывая лицо ладонями. Затем протянул ноги на кровати, лёг поверх одеяла, сложил руки на груди и уставился в потолок. Руки немного подрагивали после сегодняшней тренировки и очень сильно болели, не привык он к таким физическим нагрузкам. Зато физическая боль, звон в конечностях, от которого хотелось завыть, очень хорошо перекрывали душевную. Лучше бы он потерпел физическое наказание, чем давление со стороны Уэссекса. Это было вполне ожидаемо, каждый вечер после встречи с Шотландией у него заканчивался одинаково. Скотт не делал и не говорил ничего критичного и страшного сегодня, Англия сам немного не понял, почему разозлился на него. Может быть, он уже примерно понимал разговор какого содержания будет ожидать его вечером. Он снова приложил ладони к лицу, потерев глаза, как за его спиной послышался шорох. Страна вскочил, повернулся в сторону окна и чуть не закричал от страха, но подавил в себе это желание. Англия приподнялся, вытащил из-под своего тела одеяло и замотался, закрывая себя. Шотландия выдохнул, сильнее хватаясь руками за подоконник и подтягиваясь. Он перевалился и грохнулся на пол, оставаясь лежать там.       — Хоть бы помогли, — посмотрел на Англию и недовольно скривился.       — Что Вы тут делаете? Убирайтесь! — от злости весь раскраснелся и махнул рукой.       — А-а-а, так мне спрыгнуть? — поднялся и перекинул одну ногу через подоконник.       — Нет! — чуть не выкрикнул это.       — Так в чём проблема? Я сюда еле долез! Чуть не сорвался между прочим! А то с утра рассматривали бы моё тело, распластавшееся на земле. Не самое лучшее, что можно увидеть спросонья, — улыбнулся и подошёл к нему.       — Не кричите, нас могут услышать.       Шотландия выдохнул, сел на пол напротив Англии и поднял голову, рассматривая того, и как он прикрывается одеялом. Это позабавило Скотта. Неужели страна стесняется даже того, что его увидят в спальной одежде? Мужчина покачал головой и не стал давить на него своим взглядом, потому посмотрел в окно.       — Так… Вы поделитесь?       — Это очень тяжёлая для меня тема.       — Я бы взял бы Вас за руки, но, боюсь, Вы меня ударите после такого, — хохотнул.       — Правильно думаете, — скривился. — Забудьте. Я не могу ужиться с ними.       — Конечно не можете, их семеро, а Вы один.       — Дело не только в этом, — опустил руки себе на колени, не придерживая больше одеяло. — Они совсем не учитывают моё мнение, игнорируют меня, будто меня не существует вовсе. Каждая встреча с Вами для меня очень болезненна.       — Я заметил, что Уэссекс очень часто отводит Вас в сторону, чтобы обговорить что-то.       — Обговорить моё неподобающее поведение, — придвинулся ближе к нему.       — Почему оно неподобающее? Вы ведёте себя соответственно своему статусу, — удивился.       — Я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы угодить им. Я совершенно не понимаю, что я делаю не так, им ничего не нравится, не устраивает. Я наврал Уэссексу сегодня, сказал, что у нас с Вами была обычная прогулка, и мы говорили на житейские темы. Но он увидел этот чёртов арбалет и у него появились вопросы, на которые я не могу и не хочу отвечать, ведь того не устроит любой мой ответ, каким бы он не был.       На пальцы Англии легли тёплые ладони, чуть сжимая. Скотт оставался сидеть на полу, только чуть вытянулся, чтобы дотянуться до чужих рук. Англичанин сначала хотел выдернуть руки, но решил не торопиться, хоть этот жест был для него довольно интимным и смущающим. Никогда его руки не ощущали настолько нежных ласковых прикосновений. Родители хранили невинность и чистоту Англии специально для Шотландии, потому такой опыт у него был впервые. И, на удивление, ему не было противно от этих прикосновений, а даже наоборот. Страна спустил ноги на пол, ещё ближе придвигаясь к Скотту, чтобы тому не требовалось далеко тянуться.       — Вы первый с кем я общаюсь так близко, — отвёл взгляд, что вызвало у Шотландии улыбку.       — Хотите я буду Вас забирать из плена периодически? — погладил большим пальцем выпирающие костяшки на руках Англии.       — У Вас разве есть такая возможность?       — Сегодня всё было хорошо, правда, до определённого момента, но всё же, — он не мог не заметить, как изменился взгляд Англии, хоть всё ещё чувствовал, что страна ещё недостаточно открылся. — Я не смогу повлиять на Ваших родителей, но если Вам станет легче от наших прогулок и тренировок — с удовольствием предоставлю себя.       — Благодарю, я был бы рад, — он не стал отказываться от предложения, прогулки с Шотландией действительно помогали ему справиться с эмоциями и почувствовать свободу. Только сейчас он заметил, что мужчина сидит на полу, смотря снизу на него, словно подчинённый. Англии хотелось предложить ему сесть рядом, на кровать, но здравый смысл говорил ему, что восседать на одной кровати с мужчиной, которого знаешь лишь месяц — не самая лучшая затея. Но так хотелось пригласить.       — Что-то не так?       — Нет, всё хорошо, — опустил голову рассматривая руки Скотта, а затем поднял голову, смущаясь посмотрел в сторону, чтобы не встретиться с ним взглядом. Шотландия заметил реакцию и специально переплёл их пальцы, но понял, что поторопился, когда Англия убрал свои руки. Страна явно что-то хотел сказать, но смелости не хватало говорить на такие откровенные темы. Родители никогда не посвящали его, что нужно делать в подобных ситуациях, потому сейчас оставалось молча стыдиться своих действий. Единственное, что ему говорили — не спать с Шотландией до замужества. А держаться за руки можно? Англичанин дёрнул головой, поймав себя на мысли, что теперь он думает о Шотландии совершенно в ином ключе, отнюдь не дружеском. Ему хватило месяца, чтобы от прикосновений мужчины в груди разливалось приятное тепло, а сердце билось в несколько раз быстрее. Англия совсем не знает, что это за чувства и боится показать их Скотту, хотя поздно он спохватился. На лице читалось сильное смущение, а жесты и движения были рваными и немного дёрганными. Шотландия молчал, внимательно наблюдая, как эмоции на лице Англии меняются, хоть тот и пытался их скрыть. Скотт затаился, боясь спугнуть его, но решил больше не мучить и встал на ноги.       — Я Вас понял, извините, если излишне давил на Вас, — сказал тихо и сел на подоконник.       — Как долго Вы ещё тут будете? — повернулся к нему.       — У Вас в комнате? Ухожу уже, — улыбнулся.       — Нет, как скоро Вы уезжаете?       — Могу остаться на более долгий срок. Ещё дня четыре точно буду, — перекинул ноги через подоконник. — До завтра.       Через некоторое время Англия остался в комнате один и свалился на кровать. Ему хочется провести больше времени с Шотландией, но напряжение, которое возникает при виде мужчины, волнует.       Последующие несколько дней Шотландия и Англия специально сбегали вдвоём из замка, пока родители второго закрывали на это глаза, думая, что те просто беседуют. А они совместное времяпровождение тратили на тренировки. Скотт не жалел англичанина, раз тот настолько сильно хочет научиться военному искусству и подтянуть свои физические способности. Во время занятий их разговоры были лишь по делу, но когда появлялась свободная минутка, и они делали небольшой перерыв — могли поговорить на более отречённые темы, чтобы узнать друг друга ближе.       Англия тёр ладони, которые были разодраны практически в кровь и там появлялись намёки на возможные мозоли, которые ярко проявятся чуть позже. Тело болело из-за того, особенно руки, он не привык держать что-то тяжелее чашки или какого-нибудь увесистого одеяния. С каждым утром подниматься с постели становится всё тяжелее из-за боли в мышцах, но он превозмогал себя и отрывал тело от мягких горизонтальных поверхностей. Сон стал у него намного крепче, ведь как только его голова касалась подушки — он в ту же секунду отключался. Но ему это даже нравилось, хоть и было нелегко. Скорее всего, примерно через месяц его пыл поутихнет, ведь сейчас он выезжает на чистом энтузиазме. Но Англия надеется, что этого не произойдёт. Шотландия догадывался, что тому трудно даются их тренировки, хоть и старательно скрывал свою слабость, потому мужчина старался особо не наседать на него и вскоре им придётся сделать перерыв, иначе страна встать не сможет от усталости.       — Давайте завтра передохнём? — Шотландия отложил в сторону оружие.       — Зачем? — в глазах отразилось непонимание.       — Боюсь, в скором времени Вы с ног свалитесь, я заметил, как Вы сегодня немного шатаетесь, — после этих слов он заметил, как его собеседник заметно напрягся.       — Я не хотел бы делать перерыв.       — Англия, — улыбнулся его глупости. — В данной ситуации, Вам лучше послушать моего совета.       Тот, подумав, всё же кивнул.       — Вам хочется сегодня продолжить? Или, может, «завтра» наступит сегодня? — хитро улыбнулся.       — Да, хочется, не хочу терять драгоценное время, потому вставайте, — с трудом, на дрожащих ногах, поднялся.       Они не стали задерживаться и сразу приступили к тренировке, Шотландия уже побыстрее хотел закончить, отдохнуть и ещё немножко поговорить. Пришлось завершить вечером, ведь уже начинало темнеть и видимость была плохой. Англия облокотился спиной о дерево, не отводя глаз от Шотландии.       — Довольны? Вы так выглядите, будто армию рыцарей одолели, а не постигли искусство владения оружием чуть глубже и лучше, — присел на корточки напротив него, тот лишь оскалился, явно обиделся на его слова. — Извините.       — Я настолько плох? — сел прямо.       — Не так уж и ужасно, как могло бы быть, благодаря Вашему огромному желанию мы довольно быстро справимся.       — Жалеете меня?       — Грех такого как Вы не пожалеть.       — Прозвучало ужасно, — он не считает, что такая персона, как он, должна вызывать жалость.       Скотт уселся удобнее, явно показывая, что он пока не планирует собираться и желает задержаться ещё. Англия не был особо против, ведь тоже обратно откинулся о ствол дерева.       — Можно немного личный вопрос?       — Добейте меня.       — Почему Вы не союз? — вполне логичный вопрос, Англия давно его ожидал и наконец этот момент настал.       — Ну, это может показаться немного запутанным и сложным, — качнул головой. Шотландия не понял его. Англичанин считает его глупым и недалёким? Недовольство отпечаталось на лице, и тот понял, что ляпнул что-то не то. — Нет-нет, я не хотел оскорбить Вас, я имел в виду немного другое.       — Не закапывайте себя, давайте к делу.       — Когда две страны создают союз, они не отказываются от своей национальности, они остаются самостоятельными единицами, — немного жестикулировал и смотрел тому в глаза. — Мои родители полностью прекратят своё существование, тем самым, изменив свою национальность и они объединят свои земли окончательно, и таким образом произойдёт моё официальное рождение как страны.       — А Вы говорили, что сложно, я всё понял с первого раза. И когда этот момент наступит?       — В ближайшее время, не сегодня, не завтра, не через месяц, но я чувствую, что в скором времени.       — Надеюсь, наблюдать за Вашими мучениями тяжело, — уж какие-то странные намёки в последнее время даёт ему Скотт. Англия решил не поддаваться на провокацию и поднялся, приготовившись возвращаться домой.       Поход к замку у них занял немалое количество времени, темнота уже успела опуститься на город. Они решили идти пешком, вели лошадей рядом, держа за поводья. У них завязалась милая беседа, и Англия, увлёкшись разговором, то и дело спотыкался о всякие коряги, было настолько темно, что ему приходилось щуриться, чтобы разглядеть лицо Шотландии, или подходить к нему довольно близко. Скотт придерживал не только свою лошадь, а и придерживал под локоть своего спутника, чтобы тот не отправился в свободный полёт. Также Шотландия непосредственно заметил, что англичанин полностью доверился ему и даже не спрашивал, куда они идут, доверяя и надеясь, что Скотт приведёт его именно к замку. Разговор шёл легко и непринуждённо, не так, как раньше, между ними будто рухнула стена и теперь они могут говорить свободно друг с другом. Относительно свободно. Всё-таки Англия оставался сдержанным, скрытным и немного загадочным, но всё же он стал чуть более открыт, если сравнивать с их самой первой встречей.       — Мы почти добрались, — уже виднелись очертания тёмного силуэта здания.       — Ох, прекрасно, — интонация заметно изменилась, в голосе слышалось разочарование.       — Вас будто на каторгу ведут, — повернул голову, тот хотел бы ответить согласием, но решил промолчать. — Хотите мы незаметно проникнем?       — Я не полезу по стене на второй этаж, — у него слишком болели мышцы, да и окно, ведущее в его комнату, располагалось достаточно высоко из-за специфики строения романской архитектуры.       — Тогда давайте попробуем через коридоры.       — Если нас заметят…       — Не заметят. Сначала отведём лошадей, только быстро, — немного подтолкнул его.       Благо, в конюшне никого не было, потому они справились довольно быстро и незаметно. Шотландия, стоя сзади Англии, взял того за плечи и вывел из конюшни. Далее он взял его руку и сказал, чтобы он держался сзади него. Англичанин неловко сжал её, чувствуя разницу температур их ладоней. Скотт оглянулся по сторонам, медленно ведя Англию за тобой.       — Сколько стражников? — слегка повернул голову.       — Мне эта информация не известна, — идёт за ним.       Мужчина тяжело вздохнул, выглянув, просматривая главный вход, где совершенно никого не было. Он чуть толкнул Англию, чтобы прижался к стене, тот послушно подчинился, не отпуская руку Шотландии, даже сжал чуть сильнее. Скотт прислушивался ко внешним звукам и продолжал выглядывать.       — Бегать умеете?       — Очень редко это делаю.       — Сегодня будет исключение — побежали, — резко потянул его за руку, рванув вперёд.       Оба побежали в сторону входа, стараясь не наделать много шума, и сразу юркнули за дверь, снова прижимаясь к стене. Англия прижал ладонь к груди, выдыхая, бросил взгляд в сторону лестницы и глянул в соседнюю комнату, похоже, он очень быстро втянулся. С левой стороны послышались поспешные шаги, возможно, стражник, потому Шотландия, не отпуская Англию, побежал к лестнице. Быстро перебирая ногами, следил, чтобы второй случайно не споткнулся о ступеньку и не упал.       — Быстрее-быстрее, — зашептал, взял его за талию, и толкнул вперед, к его комнате.       Англия уперся руками в твёрдую поверхность двери, наваливаясь на неё всем весом, толкая. Та оказалась открыта. Они ввалились в комнату, и Скотт закрыл за ними дверь. Англичанин развернулся к нему и поправил встрепавшиеся волосы.       — Получилось, — подошёл к нему, обдав тёплым дыханием.       — Я удивлён, признаюсь. Я думал, всё закончится плохо. Благодарю, — впервые за их долгое общение на лице появилась еле заметная улыбка. Шотландия замер от удивления, рассматривая его лицо, а затем улыбнулся в ответ, чтобы не смущать. Коснулся пальцами руки Англии и согнул её в локте, страна не сопротивлялся, переплёл их пальцы, скрепив руки в крепкий замок. Скотт медленно взял его вторую руку, продолжая тому смотреть в глаза. Англия боялся признаться самому себе, что ему нравятся его прикосновения, но вот только никак не мог понять, что за отношения между ними завязываются. Кто они теперь друг другу? Наверное, нельзя обычное касание рук воспринимать как за что-то серьёзное, но ему хватило этого, чтобы растаять. Страна всегда был дерзок в общении с ним, не боялся грубовато ответить, а то и обидеть, но на подобные ситуации, которые стали очень частыми в последнее время, он совсем не знал, как себя вести и зажимался. Не знал, что ему нужно делать, что говорить, а такие откровенные вопросы мол, что между ними происходит — тем более не хотел затрагивать. — А как Вы к себе попадёте?       — Или через дверь, или через окно, — пожал плечами. Он знал, что Англию смущает каждое его подобное действие более интимного характера. Старался не давить и не наседать на него, да и торопиться ему не особо хотелось. Признаться, англичанин ему симпатичен, довольно красив, не глуп, только стеснителен и скромен до невозможности. Это не удивительно, ведь они оба должны были хранить себя друг для друга. Шотландия, разумеется, не единожды это негласное правило нарушал, ведь мало ли каким окажется тот самый «Англия». А вот страна, по всей видимости, действительно придерживался этому требованию и был чист и невинен, не только телом, но душой и помыслами. Ещё бы, с такими-то родителями только попробуй не придержаться. Реакция была более чем понятна. Только вот Шотландия никак не может уразуметь, что чувствует к нему. Хотелось бы стать намного ближе к нему, но это свяжет их оковами. Скотт понимает, что его лишь используют и у родителей Англии очень корыстные побуждения, но вот понимает ли это их сын — неизвестно.       Мужчина наклонил голову и прислонился своим лбом к чужому, прикрыв глаза. Сегодняшняя улыбка Англии его очень порадовала. Не помнит, когда в последний раз чьи-то искренние чувства воспринимал настолько близко к сердцу.       — Вам стоит идти, — сказал это, но в глубине души не хотел сегодня прощаться со Скоттом. Он бы хотел поговорить с ним всю ночь, насладиться каждой минутой их совместного времяпрепровождения, чтобы было о чём вспоминать, когда тот далеко и надолго уедет. Казалось бы, максимум Шотландия уедет на месяц-полтора-два, но теперь время ожидания для Англии будет невыносимым.       — А Вы уверены?       — Да.       — Вот не задача, я утром закрыл окно в мою комнату, вряд ли смогу сбежать через Ваше окно, — оторвался от него и сделал шаг назад, но не отпустил его руки. Шотландия потянул его на себя и закружил по комнате.       — Шотландия, прекратите.       — «Скотт», — повторил в который раз.       — Дверь там, — кивнул в её сторону.       — Извините, — отпустил одну его руку и потянулся свободной рукой к дверной ручке.       — Ещё раз благодарю Вас, — сжал пальцами его руку, пытаясь мысленно запомнить каждую ямочку и морщину на его ладони. Скотт поднёс его руку к своим губам, но не успел поцеловать: в дверь постучались. Оба вздрогнули и не на шутку испугались, догадываясь, кто там стоит.       — Англия, открой, пожалуйста, дверь, — это был Уэссекс.       — Да, секунду, я не одет, — дёрнул Шотландию на себя, лихорадочно ища место, где его спрятать.       — Ускорься, я жду.       — Конечно-конечно, — поднял глаза на Скотта, мужчина тоже пытался найти место, где себя можно поместить. В шкафу не уместится, слишком там тесно, остаётся только под кровать.       Ладони коснулись плеч Англии, чтобы тот обратил внимание. Скотт указал на кровать и уже лёг на пол, пришлось приложить немало усилий, чтобы втиснуться между пыльным полом и твёрдым деревянным поддоном кровати. Страна немного приспустил одеяло с кровати, чтобы то немного прикрывало расстояние, где можно увидеть Шотландию. А затем подбежал к двери и открыл её, впуская родителя, тот быстро прошёл внутрь.       — Чего так долго? — повернулся.       — Нужно было немного времени, чтобы одеться, извините, в следующий раз буду быстрее, — поклонился, краем глаза убедившись, что Шотландию не видно. — Вы чем-то огорчены?       — Верно. Это касается тебя и Шотландии, как ни странно, — стал говорить чуть тише, думая, что приезжая страна находится сейчас за стеной и может их услышать ненароком. Только вот Скотт слышал всё просто прекрасно, лёжа на полу.       — Что-то случилось? Мы с ним хорошо общаемся, как Вы и хотели, — сделал небольшой шаг назад.       Уэссекс нагло взял его за руку и закатал длинный рукав, огладывая его ладонь, запястье и предплечье. Его сын немного напрягся, ведь кожа стала намного грубее, ведь теперь он не раз держал и пользовался оружием, да и рука была покрыта небольшими ранами от осечек.       — Мне Эссекс шепнул на ушко, что ваше общение с Шотландией приобрело немного иной характер, — осмотрел его руку, а потом глянул на вторую его руку. По спине Англии пробежал холодок, а затем его бросило в жар от волнения. Он сам толком не понял, почему испугался, ведь родители ожидают от них романтических отношений. И, кажется, эти отношения начали у них завязываться, но не слишком ли быстро у них это происходит? Потому отец своими словами будто холодной водой его окатил. — Куда вы постоянно уходите?       — Обычно в лес, — еле выдавил из себя эти слова, и тот почувствовал его страх.       — Что вы там делаете? — наклонил голову в бок.       — Говорим, — взгляд Уэссекса был тяжёлым, и от этого англичанин чувствовал себя ещё более скованно.       — Тогда откуда это? — потянул на себя его руку и чуть прикрикнул на него. Англия всегда теряется, когда на него начинают повышать голос, его мозг будто отключается. Из-за сильного всплеска эмоций, которое бывает у него довольно редко, он не может придумать себе достойного оправдания. Глаза лихорадочно бегали по комнате, тем самым всё больше выдавая его сильную тревогу. — Англия! Ты понимаешь, что ты не должен заниматься подобными вещами? Это не соответствует твоему статусу!       — А когда это будет соответствовать моему статусу? Когда на королевство нападут, а я буду стоять столбом? — волна гнева захлестнула его, из-за жгучего чувства несправедливости он осмелился не молчать, как он обычно это делать, а отстоять себя.       — У тебя будут воины, стража, множество людей, кто сможет сделать всю грязную работу за тебя!       — Но это неправильно!       Шотландии хотелось выбраться из своего укрытия и встать на сторону Англии, ведь был солидарен с ним в этом вопросе. Его рука сжалась в кулак, и он сдержал себя, чтобы шумно не выдохнуть, а лишь закрыл глаза, продолжая слушать их разговор в гневе.       — Справедливости захотелось?! А теперь слушай меня, вошь. Пока я жив — ты будешь делать так, как мы этого захотим! Хочешь опозорить нашу семью на весь мир? Чтобы над нами хохотали и потешались? Я не хочу, чтобы моё достоинство оскверняли при жизни, а тем более, когда я умру!       Англия снова заткнулся, он был в ужасе, на его лице отразилось непонимание, страх и разочарование. Никогда он не слышал таких слов от своего отца, подобные им уже озвучивались ему, но в более в щадящей форме. Сейчас это было ядовито, жестко и неожиданно. Он всегда знал, что родители держат его в узде и не разожмут кулак, пока не умрут, но он всегда надеялся на их понимание, любовь и заботу, несмотря на их холод и отрешённость. Все семеро никогда не уделяли ему должного внимания, как родители, единственной отговоркой было то, что они королевская семья, у них так не принято, и если что-то не нравится — пусть шагает к нищим, которые концы с концами свести не могут и имеют по пятнадцать детей, из которых выживут дай Бог два. Вот там, наверное, настоящая человеческая любовь, сквозь пелену бедности и обречённого несчастья не только их поколения, но и всех последующих. Англия всегда боялся нищеты, после того, как родители его запугали таким образом, но сейчас он понял, что бедность — ничто, по сравнению с теми словами, которые он сегодня услышал. Это было словно ножом по сердцу. Англичанин никогда бы не мог подумать, что чьи-либо слова могут задеть его душу и заставить страдать. Он всегда думал, что физические мучения намного хуже, страшнее, мучительней, чем слова, которые даже нематериальны. Сегодня он испытал на себе всю ту боль, которую ранее не признавал и считал надуманной. Он замотал головой, совершенно забыв о присутствии третьего слушателя в их комнате. А Скотт лишь убедился в своих мыслях и даже представить не мог, что сейчас чувствует Англия, а он так пытался отстоять честь их семьи, да не получилось.       — С этой поры ты общаешься с Шотландией только под нашим строгим контролем, уж слишком он раскрепостил тебя. Каждый ваш разговор будешь докладывать в малейших подробностях, если не хочешь, чтобы мы сидели над вами, наблюдая за вашим общением. Понятно? — толкнул его в грудь, тот, не ожидая этого, сделал пару шагов назад и ударился спиной о стену. Будь это кто другой, Англия бы не пререкался с ним и отправил бы на страшную казнь, ведь никто так не имеет право вести себя с членом королевской семьи, но когда это сделал его собственный отец — отняло дар речи, захотелось выпрыгнуть из окна и покончить с той болью, что разлилась в груди. Страна никогда не забудет дня, когда Уэссекс поднял на него руку и со всей силы огрел его. Тогда Англия испугался и ближайшие несколько месяцев ходил по струнке, боясь ещё раз его разозлить и получить такое страшное наказание. Если бы это сделал кто-то другой — вызвало бы гнев, ярость, а когда это делает родной тебе человек — страх, недоразумение и отрицание.       Уэссекс удалился из комнаты, ничего не сказав на прощание. Англичанин заметил движение под кроватью и отвернулся лицом к входной двери. Шотландия увидел лишь его спину и подошёл к нему. Ему хотелось сказать о своей правоте, но это не то что нужно сейчас говорить, а Скотт очень редко попадает в такие ситуации и старается избегать их, не зная, как себя вести и как реагировать. Но сейчас ему было до глубины души обидно за Англию.       — Англия, мне очень жаль, что так произошло.       Меньше всего на свете англичанин бы сейчас хотел, чтобы его видели в таком разбитом состоянии. Но ничего сказать он не мог, слова комом застряли в горле. Скотт нежно коснулся его локтей.       — Повернётесь? — наклонился, но страна замотал головой. — Что я могу для Вас сделать? Я готов помочь, правда.       — Вернитесь в свою комнату, Вы на сегодня услышали слишком много, — прошептал и взялся за ручку двери.       — Но Ваше состояние…       — Всё в порядке, Вас это не касается, уходите. Прошу, я не буду это обсуждать, ни сегодня, ни завтра, ни через месяц, даже не через десять лет, никогда. Уходите, я не желаю общаться, — ушёл в сторону, пропуская его.       — Если Вам что-то потребуется-       — Не потребуется.       Шотландии пришлось уйти из его комнаты, предварительно выглянув и убедившись, что коридор пуст. Он расстроился, подумав, что не смог словесно поддержать Англию — совсем он не умеет жалеть остальных и теряется в подобных ситуациях. Может, он сможет завтра ему помочь, готов прикрыть его как угодно, только бы тот вышел на контакт с ним. Скотт вошёл в свою комнату и сел на пол, сегодня он точно не собирается спать после такого события. Он потрепал руками волосы анализируя те несколько фраз, которые сказал пару минут назад, пытаясь понять, где он совершил ошибку. Нужно обязательно завтра извиниться, хотя он толком не знает за что, да и никто ему не намекал на это, но он всё равно это сделает. В это время за стеной Англия пытался совладать со своими эмоциями и не разрыдаться. Он навернул пару кругов по комнате, глубоко дыша носом, старался себя успокоить. Он знает, что не должен показывать свои эмоции, даже когда находится один в комнате, а тем более лить слезы. Англичанин уже не может вспомнить, когда в последний раз плакал, наверное, в детстве. Потому сейчас ему было тяжело сдержать себя, будто всё накопленное за столько лет сейчас хлынет ручьями с его глаз наружу. Да ещё и Шотландия как назло услышал все грубые и обидные слова Уэссекса. Возможно, Англия чувствовал бы себя намного легче, если бы тот, к которому он испытывает тёплые чувства, не знал об их семейной проблеме. От этой мысли стало ещё более и тяжелее на душе, и он не мог понять, где именно совершил ошибку, раз родитель так себя повёл. Раз повёл — есть на то причина, но сколько бы он не прокручивал заново в голове возможные эпизоды, где его действия могли разозлить семью, — так и не смог вспомнить или осознать, где он оступился. Нет никакого желания завтра куда-то идти, продолжать тренировки. Нужно сообщить Шотландии, чтобы он побыстрее уезжал отсюда, хоть они оба не хотели этого.       Утром они сидели в своих комнатах, не решаясь выйти. Ночь для них прошла беспокойно, и никто из них так и не сомкнул глаз. Шотландия чувствовал, что именно он должен сделать первый шаг, но он не знал с чего начать. Чем больше он думал об этом, тем больше накручивал себя и волновался перед предстоящей встречей. Он до сих пор не может смириться с тем, что Англия очень закрыт и не показывает свои эмоции никому, даже вчера, когда ему было очень тяжело, он сдержал себя. Скотт всплеснул руками и вскочил с места. Нужно прекращать взвинчивать себя и как можно скорее увидеть страну. Будет он лезть как всегда — через окно, только бы Англия был готов. Перед тем, как перепрыгнуть через подоконник — постучал в стену, тем самым, предупреждая того, что через некоторое время он будет не один. Неизвестно, понял ли его англичанин, но это уже не проблема Шотландии, потому он как можно быстрее отправился. Сосед за стеной услышал громкий стук в стену и услышал характерные звуки, понимая, что Скотт скоро будет в его комнате. Он подвинулся к небольшому круглому зеркалу и оглядел своё лицо в отражении, убеждаясь, что выглядит хорошо. «Натянул» на себя маску серьёзного лица, будто ничего плохого не произошло. Шотландия перелез в комнату и опустился на пол, а затем выпрямился. Некоторое время он молчал, растерявшись, хотя стоило что-то сказать, ведь он снова пробрался в чужую комнату.       — Доброе утро, — какой бред, но это первое, что сгенерировал его мозг.       — Доброе, — повернулся к нему, от чего Шотландия вздрогнул, увидев его строгое лицо.       — Англия, — подошёл к нему. — Как Вы себя чувствуете?       Его очень волновало его состояние, ведь он явно чувствует себя не наилучшим образом, а делает такое лицо, скрывая свою боль.       — Легче, чем вчера, сегодня всё хорошо, но к Вам есть разговор.       — Какой?       — Я бы хотел, чтобы Вы как можно скорее уехали отсюда, — он заметил, как Шотландия изменился в лице, хотя сам держался из последних сил.       — Почему? Это Вам Уэссекс сказал? — наклонился к нему.       — Нет, я самостоятельно сделал этот вывод, — смотрел ему в глаза.       — Зачем? Вы же сами хотели провести со мной больше времени, да и наши тренировки влияли на Вас положительно, разве не так?       Англии хотелось ответить «да», ему было намного легче рядом с ним, но после вчерашнего он не мог себе такое позволить.       — Так будет лучше для нас обоих, не волнуйтесь, эта наша не последняя встреча, но ближайшие несколько месяцев мы не будем видеться.       — «Несколько» — это сколько? — протянул к нему руки.       — Два-три месяца. Начинайте сегодня собирать свои вещи.       — А если я не хочу уезжать? — дотронулся до него.       — Вас вышвырнут отсюда силой, — никак не отреагировал на его касания.       — Я предлагаю Вам помощь, чтобы мы вместе справились с проблемой, а Вы выгоняете меня. Что случилось? Почему Вы себя так ведёте? Не будьте так холодны ко мне! — легонько тряхнул его за плечи, смотрел в его глаза, пытаясь достучаться до него.       — Я Вам вчера сказал, что мы ни при каких обстоятельствах не будем это обсуждать, извините, — повернул голову в сторону, пытаясь убежать от пристального взгляда зелёных глаз. — Ступайте.       Мужчина был явно разозлён его поведением, высказать хотелось многое, но он сдерживал себя. Похоже, он никак не сможет на него повлиять, но смириться тоже не готов, уж слишком Англия принял пассивную позицию.       — Я Вас понял. Я также хотел извиниться.       — Извиниться? За что? — наконец выражение его лица буквально на секунду сменилось удивлением, и он снова повернул голову.       — За своё поведение и вчерашнее, и сегодняшнее, — взял его за подбородок.       — Я не нашёл в Вашем поведении ничего такого, за что стоит извиняться, — вытянул шею и обвил пальцами его запястье. Он замечает, как Скотт умеет «управлять» им таким образом, и это прекрасно работает.       Некоторое время они молча смотрели друг на друга, но Англия решил первым это прервать. Мягко убрал его руку, Шотландия это заметил, ведь страна мог грубо оттолкнуть его или крикнуть на него, но вместо этого лишь сделал аккуратный жест.       — Я успею с Вами ещё попрощаться и поговорить наедине?       — Надеюсь на это.       Пришлось послушаться совета и начать в экстренном порядке собирать вещи, параллельно придумывая причину отъезда. Думать долго не пришлось: на родине осталось достаточно много нерешённых проблем, которыми Шотландия давно хотел заняться, а их перерыв в общении с Англией на неопределённый срок как нельзя кстати подвернулся. Хотя лучше бы он это время провёл с ним, чем забивал голову всяческими сложностями, но ситуация обязывала. Понимая, что прощаются они на долгое время, Скотт хотел сделать это прощание незабываемым для них обоих. Дождавшись Уэссекса, он сообщил ему, что обязан вернуться домой по важным делам, тот явно был не рад этой новости, но не стал его сдерживать. Шотландия также попросил, чтобы ему дали немного времени побыть наедине с собой, собраться с мыслями, и чтобы те не кантовали его некоторое время. Ему любезно предоставили полчаса, до того момента, пока не выпроводят его из замка. Прекрасно, ему с лихвой хватит тридцати минут. Когда все ушли — он постучался к Англии, который явно его ждал и узнал буквально по шагам, потому быстро открыл дверь. Скотт влетел внутрь, не теряя ни минуты, и закрыл за собой дверь, чтобы им никто не помешал.       — Вас собрали?       — Справился самостоятельно, спасибо за беспокойство. У нас есть полчаса, чтобы провести друг с другом и попрощаться должным образом, — подошёл к нему.       — Я рад, что выделили немного времени, — Англия всё ещё не отошёл от вчерашнего скандала, потому его голос казался Шотландии немного поникшим.       — У меня есть предложение, — вдохнул больше воздуха. — Я могу слать Вам письма?       Шотландия буквально светился, он считал эту идею гениальной, и теперь Англия поразился его наивности.       — Они будут читаться моими родными и мне уже приходить в открытом виде. Никакой интимности соблюдаться не будет, — посмотрел в сторону, будто ему было стыдно за поведение своих родителей.       — Да чёрт бы их побрал, я нашёл эту идею гениальной, а оно вон как…       — Я заметил, что Вы были воодушевлены.       — В таком случае, мы не будем общаться неопределённое количество времени? — свёл брови к переносице.       — Получается, что так. Я не знаю какие ещё пути решения проблемы придумать, но обещаю уделить этой проблеме время и подумать в этом ключе, — ему самому было до глубины души обидно, он хотел бы общаться с ним таким образом, но это невозможно. Воцарилось молчание, Шотландия будто на что-то решался, другой его не торопил, наслаждаясь временной тишиной и, пока есть последняя возможность, рассматривал его, пытаясь запомнить абсолютно всё.       — Позволите мне наглый жест?       — Только если это будет в рамках приличия, а так, конечно, — немного напрягся, ожидая непонятно чего.       Мужчина погладил его по плечам, а затем слабо сжал их, подвигая Англию ближе к себе. Чужие руки скользнули по спине англичанина, обвивая её с двух сторон, таким образом Скотт притянул его ещё ближе. Никогда ранее они не были настолько близки, что их тела неприлично прижимались и касались друг друга. Англия, опешив, схватил его руки, боясь, что это может привести к тому, к чему он ещё не совсем готов. Но всё оказалось намного проще и прозаичней: Шотландия крепко обнял его, утыкаясь носом в его плечо. Карие глаза распахнулись шире от удивления, и страна замер, никогда его не обнимали именно так. Родители были скупы на ласку, подобные жесты, направленные в сторону Англии, можно было пересчитать на пальцах одной руки, объятия близких всегда были ему приятны и ранее он считал их как за вознаграждение. Но по мере взросления Англии и нежной неги стало намного меньше, а точнее: она исчезла совсем, казалось, он уже совсем забыл каково это. Но объятия Шотландии были совершенно иного характера, будто они были намного теплее и шли от всего сердца, были не такими, как родительские. Скотт не торопил его, давая прийти в себя, но ещё ему не хотелось его отпускать, потому он был готов подождать сколько потребуется. Он мог бы поторопить англичанина и сказать, что пора сделать шаги навстречу, но ему хотелось, чтобы тот именно самостоятельно обнял его в ответ. Англия не совсем понимал, как ему стоит положить руки: уложить их на его спину или разместить на его шее? Положение было не совсем удобным, чтобы он обнял его точно так же, как это сделал Шотландия, ради этого нужно будет протиснуть руки и поднырнуть ими не совсем красивым образом, да и это может испортить момент. Потому страна, неуверенно, сначала положил одну руку на шею Скотта, а потом скрепил их за его затылком, тем самым ещё больше приближаясь к нему. Как долго они должны так стоять? Не давит ли он случайно на его шею? Сделал ли всё правильно? Неизвестно. Но главное, что мужчина, похоже, решил остановиться сегодня только на одних объятьях и не собирается лезть ему под юбку. Шотландия улыбнулся и ещё крепче обхватил его, мысленно радуясь, что тот не побоялся и не оттолкнул его. Почему-то такие касания стали для них обыденными, то руки переплетут незаметно, то слишком вплотную подойдут, то замрут, оглаживая пальцы друг друга, а теперь и объятия. Они это делали ради удовольствия, хоть оба находились в непонятных относительно статуса их отношений. Как бы это ни было странно, теперь они вышли на новый уровень взаимоотношений. Через некоторое время они отпустили друг друга, но не слишком отстранялись, продолжая держать близость тел. Скотт заметил, как на щеках Англии появился заметный естественный румянец, что позабавило его. Взгляд стал совсем иным… О, этот невинный взгляд. Шотландии захотелось закружить его по комнате, захотелось развратить Англию, увидеть новый неизведанную палитру его эмоций, ранее никем не виданных. Словно художник вылить краску на абсолютно белоснежное и девственно чистое полотно. Ох, как же Англия хорош своей чистотой. До чего же иногда в голову Скотта лезут пошлые, не самые приличные мысли, это касается не только их с Англией возможной близости, но и других вещей, но он старается не зацикливаться на них. Но англичанин даже не представляет, насколько его наивность и невинность завлекает его, так и хочется заполучить этот запретный плод. Взгляд Шотландии заметно изменился, и Англия уловил это, но сейчас было не совсем до этого. Он хотел бы ещё так постоять с ним, но в этом нет толку, чем дольше он смотрит на него, думает о нём — тем будет тяжелее и больнее, когда он уедет. Если бы он имел такую возможность — обязательно повлиял бы на ситуацию и остался бы с ним хоть на целую вечность. Но время, отведённое на прощание заканчивалось, и если Скотт сейчас не начнёт шевелиться на выход — их могут заметить.       — Я не прощаюсь, знайте, мы обязательно ещё встретимся в скором времени. Я буду по Вам скучать, — решил позволить себе очередную наглость и коснулся губами руки Англии.       — Благодарю за проведённое время вместе, — большим пальцем погладил его руку, аккуратно вынимая свою, чувствуя, как по коже побежали мурашки. Ему стало легче после объятий и лёгкого поцелуя в руку. Но горечь и грусть свалиться на его голову чуть позже, когда следующим утром проснётся и через пару часов не обнаружит рядом с собой рыжеволосого мужчину. — До встречи.       Абсолютно вся родня под вечер собралась за столом переговоров, ведь это уже давно вошло у них в традицию. Родители явно были на взводе, что волновало Англию, он не знал, разговор какого контекста его ожидает. Уже все в этой комнате знали о небольших шалостях англичанина и куда он вечно уходил с Шотландией.       — Англия, ваше отношения с Шотландией набирают обороты, и нам не нравится, в каком ключе они развиваются, и чему Шотландия тебя научил, — начал Кент.       — Я не понимаю, что в этом плохого.       — Скажи, какие у тебя планы на будущее? — Эссекс решил перевести тему. — Я имею в виду вашу совместную жизнь.       — Я ещё не думал в этом ключе, прошу прощения, — сложил руки на столе.       — Что насчёт территорий?       — Ничего. Вы же хотели, чтобы у нас в будущем был союз, а о том, чтобы мы объединились и кто-то из нас стал частью… друг друга — вы не говорили об этом, да и я не планировал.       — Мы не желаем, чтобы вы становились частью друг друга, это не входило в наши планы, — завертел головой Уэссекс. — Понимаешь ли, перед тем, как Вы должны будете создать союз, кто-то из вас должен будет доминировать.       — В каком ключе?       — В политическом, — продолжил Восточная Англия.       — Кто-то из нас должен будет влиять на другого и подчинить?.. — Англия наконец пришёл к этой мысли и надеялся, что он не так понял своих родителей, ведь считал этот метод жестоким.       — Этим «кем-то» должен быть ты. Ты не должен будешь захватывать его территории, но на независимость Шотландии тебе придётся повлиять и «привязать» его к себе, — Уэссекс наклонил голову, строго глядя на него.       Англия сначала подумал, что ему послышалось, но родители были настроены решительно, и их слова не были похожи на шутку. Внутри страны будто что-то разбилось. Он как никто другой знал, насколько Шотландия свободолюбив и не желает подчиняться кому-либо, желая всегда оставаться независимым. А теперь англичанину говорят, что он должен будет держать его в узде и урезать его права и свободы, надавив. Ему стало тяжело от этой мысли. Скотт показал ему насколько может быть хорошо на свободе, а теперь он, послушав вдохновляющие речи Шотландии, должен будет отнять у него практически самое важное для него? Англия не готов этого делать, Скотт не простит ему этот поступок никогда.       — Этого можно избежать? — голос дрогнул, что не осталось без внимания других.       — Чего это ты? Жалко его стало? — Кент презрительно оглядел его.       — Он живой человек, у него есть чувства, его свобода важна для него, — после этих слов по комнате прокатились тихие смешки.       — Да, Англия, хорошо он повлиял на тебя. И что ты сделаешь? Ослушаешься нас? — сказал Уэссекс.       — Просто ответьте мне, зачем нам это? — взгляд и голос выдавали его тоску.       — Он понравился тебе?       Сын замолчал, стесняясь ответить на этот вопрос. Но родители молчали, ожидая ответа, и не собирались переводить тему.       — Он… симпатичен мне, — ответил сдержанно, но контекст был понятен всем.       — Если ты хочешь его удержать — тебе придётся это сделать. Ты же не хочешь, чтобы он бросил тебя?       — Это жестоко, я не готов на такой серьёзный шаг.       — Он — твоя единственная судьба. Есть ещё Уэльс, но он слишком молод, да и эта тема для отдельного разговора, — замотал головой. Англия ранее слышал это имя, намного реже, чем «Шотландия», ведь Уэльс и вправду был довольно юн. Но он тоже ни разу не видел его и даже не представлял, как тот выглядит, но родители не хотели затрагивать эту тему.       — Он не простит меня. Это коснётся не только его личных свобод, но ещё и его народа, я не желаю этого делать.       — Так тебе жаль простой народ. Так ты заботишься о людях. Так ты желаешь обучиться военному искусству, — Уэссекс повысил на него голос, чего Англия немного испугался. — Я заметил, какой ты поникший был после нашего разговора — так задело за живое? Отвечай мне!       — Да, — коротко ответил.       — Не ожидал таких слов?       — Нет.       — Так почему я должен повышать голос, чтобы ты меня слушался?! — встал из-за стула и схватил англичанина, встряхнув его, тот холодными пальцами обхватил его запястья, думал начать умолять, чтобы он его отпустил, уж слишком это испугало. Но делать этого не стоит — родитель разозлится ещё больше, да и никто в комнате спасать Англию не собирался, а наоборот — они поощряли поступок Уэссекса. — Я не хочу этого делать, это ты меня вынуждаешь! Я не хочу, чтобы наша репутация испортилась из-за твоей глупости, бестолковый ты мальчишка!       — Э-это никак не повлияет, я обещаю, это будет держаться в секрете, я обещаю, мне обещали, — заикаясь тараторил Англия, трясясь от страха, он уже был готов разрыдаться. В комнате повисло молчание, а хватка немного ослабла. Страна поднял глаза, потом оглядел остальных, они выглядели удивлёнными и встревоженными. Что не так? Что сейчас произойдёт?       — Кто и что тебе обещал? — Кент заговорил первым. Англичанин только сейчас воспроизвёл свои слова у себя в голове и понял, что от сильной паники сказанул лишнего. Он начал судорожно придумывать отговорку, но все эмоции отразились на его лице, на лбу выступил пот, а кончики пальцев от волнения похолодели сильнее. — Что? Вы о чём?       Ничего более оригинального он не смог придумать за такой отрезок времени. Это заведомо был провальный вопрос.       — Шотландия знает? — Уэссекс ошарашенно глядел на Англию.       — Я-я не з-знаю…       — Отвечай! — заорал на него и вытащил из-за стола.       — Он пообещал м-мне, что ник-кому не скажет! — по щекам покатились слезы. Ему стыдно за своё поведение, со стороны это выглядело очень жалко. Он чувствовал на себе презрительные взгляды родителей и слышал тяжёлые вдохи: все они были разочарованы им.       — Как он узнал это?! — на него буквально орали, никогда в своей жизни англичанин не слышал и не мог подумать, что родители могут так сильно кричать.       — Он был в моей комнате! — он мог бы придумать что-то другое, но он сейчас совсем не думал и говорил как есть, просто умоляя Господа, чтобы это поскорее закончилось. Глаза Уэссекса будто налились кровью, он отшвырнул от себя Англию словно прокажённого.       — Что между вами было? — Эссекс вскочил из-за стола.       — Ничего между нами не было, клянусь, клянусь всем, что у меня есть! Он изредка заходил ко мне в комнату, и мы просто говорили! Ничего более, я клянусь, прошу, поверьте мне! Извините меня! — он плакал, умолял, просил, но взгляды его родителей не становились добрее, и совершенно никто не хотел прощать его, от чего Англия чуть ли не бился в истерике.       — Получается, он слышал всё от начала и до конца, — голос Уэссекса стал непривычно тихим и отстранённым.       — Да, но он мне пообещал, что никому не скажет.       Его схватили за волосы и потащили к двери, родитель открыл дверь и швырнул сына на пол.       — У тебя есть десять минут, чтобы привести себя в порядок, — закрыл дверь, оставляя Англию одним в коридоре.       Он обмахивал себя руками, пытался успокоиться, но слёзы сами по себе катились с его глаз, и он продолжал жалобно шмыгать носом и хлюпать. Далее он поднялся на ноги, начал мотаться по всему коридору, ведь слышал разговоры за дверью, те явно его обсуждали, а это ему никак не помогало угомониться. Он не знал, сколько времени уже прошло и как скоро за ним придут, но с горем пополам он смог остановить истерику и сейчас тяжело дышал, опираясь об стену. Дверь за его спиной медленно открылась. Кент, не глянув на сына, сразу куда-то удалился. Англия в страхе повернулся к остальным, ожидая, что они ему скажут.       — Если ты думал, что нравоучения Уэссекса были для тебя наказанием — ошибаешься, — начал Восточная Англия.       — Ты не знаешь, каков наш настоящий гнев, Англия. Мы пытались уберечь тебя, относились к тебе понимающе, не били, не кричали, но ты сам всё испортил, — продолжил Эссекс.       — Теперь тебе придётся испытать настоящее наказание на себе, и ты поймёшь, каким раем была твоя жизнь до этого момента, — Кент подошёл сзади, держа в руках повязку. Он завязал Англии глаза, потуже затягивая узел на его затылке.       Англию будто парализовало, он перестал двигаться и замер, не зная, что для него готовят родители. Он вспомнил, как Шотландия завязывал ему глаза подобной повязкой, но тогда, рядом с мужчиной, он чувствовал себя безопасней, чем сейчас. Приятные воспоминания накатили, но также быстро растворились в страхе.       — Могу ли я задать вам последний вопрос?       — Так уж и быть.       — В чём смысл нашего брака с Шотландией? — он не хочет отнимать у него свободу, уж слишком сильна его симпатия к нему. Хотелось бы, чтобы брак был по любви, никто ни у кого не отнимал права, он догадывался, какой может быть ответ, но всё же надеялся, что такого варианта развития событий не случится.       — Раз уже на то пошло, и мы так разоткровенничались, я открою тебе все секреты и тайны касательно вас. Нам без разницы, будете ли вы любить друг друга или нет — плевать. Нам бы хотелось подчинить ещё больше территорий, не в своё прямое владение, а косвенное, потому придётся вас свести. И даже если ты после моих слов начнёшь отрицать и скажешь, что не желаешь такого брака по договору — мы силой заставим тебя это сделать.       Они не хотели счастья для него, а всё это делалось ради мнимой власти. Англии больше ничего не хотелось говорить. Несколько месяцев назад всё было хорошо, его, по его собственному мнению, любили, ценили, обращались с ним как с дорогой фарфоровой вазой. Глаза на ситуацию открыл ему приезд Шотландии, если бы не он, то правда вряд ли когда-либо вскрылась. Теперь он понимает, на что ему постоянно намекал Скотт, ведь явно догадывался о настоящих намерениях родителей Англии. Всё это время Англию держали за дурака и лили ему мёд в уши, рассказывая о светлом будущем, а о подноготной умалчивали. Глаза снова стали влажными от слёз. Ещё больше его разочаровывала мысль о том, что его никогда не любили, даже той специфической, как он думал, холодной любовью. Неужели так было в действительности и ему бросили пыль в глаза, и всё его существование было только для их собственного использования? Этого не может быть, он не верит в это, невозможно. Как они могут не любить, если он их собственный единственный сын? Какими бы они не были порой ужасными, жестокими по отношению к нему, Англия любит каждого слепой любовью, он не хочет их оставлять и бросать на произвол судьбы, даже после сказанного ими. Может, они в порыве гнева с горяча сказали ему лишнего, чтобы припугнуть, он не может поверить, что вся его жизнь была ложью, они нагло брехали ему в глаза, привязывая невинного мальчишку к себе. Быть такого не может, они ведь знают его как свои пять пальцев на каждой руке, каким бы Англия иногда не был отстранённым, он ведь любил их всем сердцем. Неужели это ему наказание за те ужасные мысли о возможной смерти родителей? Он готов покаяться, прямо здесь и сейчас упасть каждому в ноги, умоляя их и Всевышнего простить его глупца. Но, несмотря на то, как сильно он любит их, он чувствует подобное к Шотландии, не в таком безумном эквиваленте, но находит что-то в этом схожее. Он не хочет никого обидеть, но находится меж двух огней.       Тихие всхлипы начинали раздражать, потому его погнали на улицу, толкнув в спину. Не дав ему упасть, кто-то из родителей подхватил его под руку, судя по запаху, прикосновениям — это был Восточная Англия. Остальные не стали задерживать в замке, потому последовали за ним, никто не хотел терпеть его истерики и слушать нытье. Англия оказался в транспорте и тот незамедлительно начал движение. По коже пробежал холодок от незнания, куда его везут, да и эта чёртова повязка, он мог только слышать их дыхание. Всю поездку они пробыли в молчании, что нагнетало, англичанин знал, что их взгляды устремлены на него, никуда больше, те толком не двигались, от чего паника росла в геометрической прогрессии, ведь эта тишина казалась ему мучительной. Да хоть слово бы сказали, или шумно выдохнули, или шевельнулись, но создавалось впечатление, будто он был в карете один, хотя это было далеко не так, но если бы они издали звук — стало бы легче. Он перестал слышать собственные всхлипывания, а голова болела от нескончаемого потока слез, ручьи не переставали бежать по его щекам и капать на пол, никогда в жизни он не чувствовал себя настолько беспомощным. Беспомощным рядом с самыми близкими ему людьми на планете. Неизвестно сколько они ехали, Англия не смог определить, но как только карета остановилась — его вытолкнули из неё, снова подхватили и куда-то повели. Послышался громкий звук защёлки, и потом глухой скрип, будто что-то отодвинули в сторону. Далее его подтолкнули вперёд, тот послушно ступил и не ощутил никакой твёрдой поверхности, потому чуть ли не споткнулся, но его крепко держали, и его нога опустилась на ступень. Что это? Катакомба? Захоронение? Так просто не определишь, остаётся только проследовать вниз. В таком же молчании. Чем ниже они опускались, тем холоднее становилось и прохлада неприятно, зловеще окутывала кожу. Долго водить его не стали, а отпустили его руки, толкая вперёд. Англия сделал пару шагов и остановился. Повязка совсем не просвечивала, никак нельзя было определить, что находится впереди и был ли там вообще свет. Плакать он перестал, на время успокоился, пытаясь на слух понять, где находится.       — Иди, — за спиной послышался голос Уэссекса.       — Повязка…       — Снимать нельзя. На ощупь двигайся.       — Но как я пойму…       — Меньше слов, Англия, — он явно начал отдаляться, все они начали отходить от него в разные стороны, путая. В помещении было эхо: звук отражался от стен, и было тяжело понять, с какой конкретно стороны говорил Уэссекс.       Был соблазн снять повязку и посмотреть где он, но ослушаться — подписать себе смертный приговор. Коснулся рукой холодной, немного влажной стены, которая была справа от него, и шаг за шагом начал своё движение в неизвестность. Ступал он нерешительно, на дрожащих подкашивающихся ногах, словно ребёнок, боясь, что на него выпрыгнет чудовище и разорвёт его, но раз родители приказали идти — он идёт. Англия отдалялся от комнаты, в которую его изначально привели, и шёл по коридорам, то и дело стукаясь об стены, пытаясь по сквозняку или на ощупь определить, где находится следующий проход. Сначала страх немного отступил и он проходил комнаты, словно это была какая-то игра в лабиринте и сейчас ему скажут, что всё хорошо и поведут домой. Чувствовал он себя так ровно до того момента, пока не упёрся в стену практически носом, не унывая — повернул налево, но снова стена. Англичанин сделал пару шагов назад и снова упёрся спиной в глухой угол. Кажется, в тупике. Повернув, решил идти обратно, чтобы выбраться отсюда поскорее. Вроде бы, как ему показалось, он шёл той же дорогой, но стен, о которые можно опереться, он никак не мог нащупать, потому заметно замедлил шаг, а затем и остановился на пару секунд. Абсолютная тишина. Он один здесь? Родители ушли? Или остались где-то далеко. Животный страх снова начал расти в груди, он дёрнулся и ускорился, думая бросить эту затею и идти обратно. Англичанин побежал в пустоту и снова наткнулся на стену, провёл руками вдоль, прислушался — свернул направо, побежав дальше. Пробежав ещё несколько метров, он развёл руки в стороны, ведь ближайшие несколько коридоров были узкими, и до стен можно было дотронуться сразу двумя руками. Страна махнул ладонями, и те разрезали воздух, не встретив никакой опоры. Он закрутился вокруг своей оси, метнувшись то направо, то налево, пытаясь упереться хоть во что-то, но ничего не находил на своём пути. Окончательно запутался и потерялся. На свой собственный страх и риск он ухватился пальцами за край повязки, наплевав, что его могут наказать за это. Англия поднял её на свой лоб и сначала подумал, что ослеп: темнота вокруг него была непроглядной. Он поднёс руки как можно близко к своему лицу, практически касаясь подушечками пальцев своих бровей, он не смог их разглядеть. Снова бросился к стене, пытаясь нащупать там факел, или что-то подобное, но чуть ли не упал: руки снова нырнули в пустоту. Англичанин начал говорить что-то нечленораздельное себе под нос и от панического страха понёсся прямо. Ему казалось, будто он сейчас умрёт, будто ему осталось жить буквально несколько секунд, и его спасение будет зависеть от того, насколько быстро и далеко он убежит. Дыхание сбилось, мозг будто пульсировал, казалось, что сердце сейчас проломит грудную клетку. Он положил руку на свою шею, почувствовал, что начал задыхаться и захлёбываться слюнями. Но он продолжал нестись вперёд, пока не врезался со всего разбегу в стену. Страна упал на пол, но от адреналина не почувствовал боли и попытался встать на ноги. Его лёгкие будто сдавили, и он пытался выровнять дыхание, глотнув воздуха. Провел ладонями по своему лицу, размазывая слёзы по щекам. Через время снова подорвался и продолжил бежать дальше, то и дело стукаясь то в одну стену, то в другую. Разрыдавшись, стукнул кулаком по одной из стен, он закричал, думая, что попал в ловушку, откуда нет выхода. Развернулся на сто восемьдесят градусов, рванул назад, боялся, что стены его раздавят, кричал имена своих родителей, о том, чтобы это прекратилось — он не может этого вытерпеть. Сквозь свой плач и крик он смог услышать тихий хрип, как вдруг споткнулся о что-то и покатился по полу. Англия, проехавшись по земле, перевернулся, пытаясь разглядеть того, кто впереди него, но вместо этого услышал душераздирающий стон и снова сухой хрип, а далее тихий голос. Что-то взялось за его лодыжку, а он заверещал, что есть мочи, срывая голос, прошёлся ладонями по полу, нащупал правой рукой что-то тяжёлое и твёрдое — камень. Обхватил его пальцами и со всей силы ударил то, что находилось впереди него. Камень глухо об что-то стукнулся, а затем послышался хруст и тихий крик вперемешку со стоном. Не ведая, что он творит, Англия начал бить сильнее, продолжая кричать, верещать и плакать, всё окончилось на том, что существо ослабляло хватку, а затем перестало издавать какие-либо иные звуки. Он был готов разбить этот камень о свою голову, чтобы покончить с этим, но лишь рыдал и орал во всю глотку. Слева показался свет, и он повернул голову в ту сторону, перекатываясь на колени. В проходе показался Уэссекс, на лице отразилось удивление, которое позже сменилось гримасой злобы, смешанной с разочарованием. Тусклый свет разлился по комнате, потому Англия воспользовался моментом и глянул вперёд себя. На земле лежал мёртвый, исхудавший до изнеможения человек в луже собственной крови, а рядом с ним лежал тот самый камень. Страна взглянул на окровавленные руки и замер.       — Ты осквернил священное место, убив человека.       Англия бросился к трупу, пытаясь убедиться, что человек перед ним ещё жив и ему можно помочь, но тот не двигался, не издавал малейшего звука, а был холодным, извалявшись в крови. Англичанин снова уже хрипло закричал, взглянув на отца.       — Убийца.       Ох, Господь, ох, Всевышний, ох, Боже правый, он убил человека, он убийца, он собственными руками прикончил живое существо, которое тоже пыталось найти здесь помощи и его можно было ещё спасти. Но Англия от страха и незнания убил ни в чём неповинного человека, который дышал, ел, говорил. У этого человека было детство, собственные мечты, желания, надежды на будущее, а Англия своими собственными руками оборвал его жизнь по чистой случайности. Страна уже больше не мог ни кричать, ни плакать, он был полностью выжат, а это добило его сильнее. От сильного изнеможения почувствовал, как мышцы слабеют, в глазах начало темнеть, и он завалился на спину.       Слёзы высохли, из-за чего кожу лица немного стянуло. Любое движение руками давалось тяжело: они были скованы. Перед глазами снова была темнота. Англия шевельнулся пару раз, поняв, что не только руки были привязаны, но и ноги были сцеплены. Он выдохнул и немного согнулся, насколько позволяло его положение. Неизвестно, сколько он уже просидел на этом деревянном стуле, но судя по тому, как сильно у него болела поясница, по ощущениям она будто окаменела, — он просидел довольно долго. Махнул головой, попытавшись сбросить повязку с глаз, но тщетно. В комнате было тихо, он слышал только своё сбитое дыхание. Англия снова попытался высвободиться, но сил у него на это не было. Почесав щёку о плечо, он запрокинул голову к потолку. Воспоминания начали возвращаться к нему, и он снова начал прокручивать все события, что случились с ним ранее. Сил на слёзы не было, казалось, он выплакал уже всё, что только можно было, но ужасные мысли снова полезли в голову. Его передёрнуло, резко понял, что не хочет снимать с себя повязку и смотреть на свои руки. Потёр пальцы друг о друга, но не смог определить остались ли на них следы крови. Затем, чтобы убедиться в этом снова, он разжал и растопырил пальцы, кожа неохотно растянулась, явно слиплась в некоторых местах. Предположительно его руки были либо в грязи, либо на них засохла кровь, пытаясь себя утешить, он подумал о первом. До чего же неудобно сидеть на стуле, хоть англичанин пытался ёрзать на месте, пытаясь размять тело. Как после убийства он будет жить с этой тяжёлой ношей? С этих пор ему будет до невозможности мерзко видеть своё отражение в зеркале. Он мог не хватать тот камень или хотя бы не бить им настолько сильно. Да и о чём говорил Уэссекс, когда сказал про священное место? Что-то знакомое, Англия точно знает, о чём он говорил, но никак не мог вспомнить, мысли были где-то далеко.       В углу комнаты послышался отчётливый шорох, это заставило Англию вздрогнуть от неожиданности. Звук был достаточно тихим, но из-за тишины в комнате показался довольно шумным. Пальцы сжали ручку стула, впиваясь ногтями в дерево. Он повернул голову в ту сторону, прислушавшись, но повторного шороха не было. Если бы страна находился в другой ситуации, подумал бы, что ему показалось, и не придал этому особое значение. Не может быть такого, что ему послышалось. Этот звук точно был, он исходил из правого угла комнаты. Неужели здесь есть кто-то кроме него?       — Эй… — негромко сказал он, но ответа не последовало.       Это снова очередное наказание? Если да, и ему не послышалось, а он уверен в этом, — кто-то присутствует в комнате кроме него? Священное место, священное место… Неужели он всё-таки находится в катакомбе? Точно, да, так оно и есть, в последнее время катакомбы стали использовать для погребальных обрядов. Но насколько он знает, тела обычно прибывают уже умерших, их омывали, намазывали душистыми маслами и помещали в нишу, а затем хоронили. Что здесь делал живой человек, он не знает, да и ему повезло, что он не попал в комнаты, где были эти самые замурованные ниши. Почему-то от страха он резко вспомнил эту информацию, возможно, чтобы хоть чем-то себя отвлечь, но это не особо помогло. Англия заволновался, раскачался на стуле и снова прокричал.       — Кто здесь?! Я слышал, я слышал! — повторял он, продолжая раскачиваться.       В своих собственных мыслях и фантазиях он начал рисовать страшные картины: его будут пытать, бить, убивать, четвертовать, а самое ужасное, что он не сможет от этого умереть и будет лишь мучиться от дикой боли. А вдруг в комнате действительно никого нет и он просто кричит в пустоту, зря волнуясь. Англия никак не может понять, что с ним происходит. Что он сделал, что он натворил? Неужели родители настолько боятся за свою репутацию, что готовы пожертвовать им, его любовью, его доверием. Ему всегда говорили, если за его поступок, оплошность следует наказание — заслужил. Но они никогда толком не могли сказать, где он оступился, что сделал не так, как следует делать правильно, так и в этот раз. Господь, если он выберется отсюда невредимым — никогда больше никому ничего не расскажет об их семье, больше не единого слова, даже Шотландии. В этот раз он вынес урок.       — Пожалуйста, прошу, отпустите меня! Как же мне страшно! Я обещаю, я никогда не совершу подобных ошибок, умоляю, прекратите эту невыносимую пытку надо мной! — задёргал руками и ногами.       — Англия, ты виноват, но теперь на твоих плечах лежит другой грех — убийство, — слева послышался голос Эссекса.       — Ты подорвал наше доверие, мы никогда больше не сможем тебе доверять так, как ранее, — ему навстречу сделал шаг Кент.       — Привыкай, за жизнь ты совершишь бесчисленное множество грешных поступков, от которых не сможешь откупиться.       — Клеймо убийцы навсегда закрепится за тобой, твоя жизнь никогда больше не будет прежней.       — Мы надеемся, что наше наказание тебе помогло понять многие вещи.       Кто-то из них подошёл к нему, развязал его ноги и руки и снял повязку. Англия махнул головой, та слетела с него, оглядывая комнату, он увидел всех родителей перед собой. Далее страна оглядел свои руки и одежду: всё было заляпано кровью. Он не сдержался и закричал, падая на колени, начал бить кулаком о каменный пол. Как вдруг почувствовал, как в нос ударил неприятный запах металла, его снова подхватили под руки и потащили вперёд. Взяли его ладони, а перед ним поставили таз с плохо пахнущей красной жидкостью. Англия начал упираться, пытаясь вырваться и убежать, не желая находится рядом с посудиной и даже смотреть в её сторону. Он сжал руки в кулаки, но из-за слабости, тем не доставило особого труда силой разжать их. Его руки окунули в красную жидкость, немного расплёскивая её по сторонам, немного поддержав — отпустили. Англичанин выдернул оттуда руки и со страхом разглядел их, начал что-то мычать, скулить, пытался обтереть ладони об одеяния, но жидкость въелась в его кожу. Он со страхом в глазах оглядывал каждого стоящего в комнате, чувствуя, как они все разом смотрят на него, не только они, будто ещё тысячи глаз умерших и погребённых здесь людей уставились на него. Ногтями впился в кожу своих щёк, в кровь сдирал их, не чувствуя боли, затем принялся вырывать волосы на голове, которые и так в последнее время выпадали из-за чрезмерных волнений. Англия не знал, куда себя деть: он находился в глухом углу, бежать было некуда, а шум, крик и плач издавал здесь только он, остальные специально молчали, наблюдая за его мучением. Страна выставил руки вперед, будто собираясь защищаться, огляделся по сторонам, попытался разогнаться, насколько позволяло помещение, и со всей силы влетел головой в стену. Отшатнувшись, он не потерял сознание, потому ещё раз повторил удар о каменную стену, и делал это до тех пор, пока не свалился с ног на пол.       Англия открыл глаза, сначала не понимая, где он находится, но чуть позже осознал, что он в своей спальне. Он глянул на время — вечер. Затем взглянул на свои руки: они были чистыми, затем ощупал себя и почувствовал пальцами свою ночную одежду. Закрыл глаза, мысленно поблагодарив Бога, что он наконец-то дома, но затем почувствовал, как по вискам, попадая в уши, а затем плавно опускаясь на подушку, потекли слёзы.       Ближайшую неделю он провел в своей комнате, практически никуда не выбираясь, родные редко заходили к нему, хотя ему бы хотелось, чтобы его пожалели. Это так неправильно, некрасиво, жалко, но он чувствовал опустошение в груди, ему так хотелось ощутить чужое тепло, хоть одно ласковое слово в своей адрес. Ничего этого не было и не будет. Англия хотел бы обнять Уэссекса, плакать в его плечо, почувствовать отцовскую любовь, но не мог себе этого позволить. Тот ужасный день больше никогда не исчезнет из его памяти. Казалось бы, заслужено, жаловаться не на что, но внутри него будто что-то сломалось, разбилось. Каждый раз, касаясь своей груди, он думал, что нащупает там дыру, но каждый раз рука упиралась в тёплую кожу. Так почему же он чувствует такое опустошение внутри себя? Ночами англичанин кричал в подушку, заглушал скулёж и плач. Одним вечером он сжал своё запястье до посинения пальцев, но испугался боли, реакции организма, потому отдёрнул руку. Чего сказать, какие бы мысли он в своей голове не допускал о своей кончине — смерти он страшился. Позже умолял родителей, чтобы те отложили, перенесли встречу с Шотландией, он не готов видеть его сейчас, не в этом состоянии, он хотел бы успокоиться, обрести прежний покой, а затем увидеть Скотта. Тёмными вечерами он срывался с постели, хватался за бумагу и перо, хотел бы написать ему письмо с горькими извинениями за своё ужасное поведение, но каждый раз отдёргивал себя. Англичанин не спросил у него ни адреса, куда стоит писать письма, хоть сам был инициатором отказа, но не только это было причиной. Плакаться человеку, образ перед которым пытаешься тщательно выстроить — глупо и постыдно. Он обещал родителям, себе в первую очередь, что ни слова не проронит о случившимся, а теперь был готов нарушить это обещание. Нет, прощенья ему нет и не будет за это. Показать свою слабую сторону перед Шотландией и снова предать близких — меньшее, что он хотел.       Ближайшая встреча с Шотландией была отменена, и только Англия хоть немного расслабился, как на голову свалилось другое ненастье. Здоровье Суссекса резко ухудшилось, и он слёг. Изначально англичанин подумал, что может быть это какой-то недуг, приходилось следить за отцом именно ему, и чем больше он с ним виделся и ухаживал, тем больше понимал, что это не болезнь. Близится тот самый час. Для Англии происходило всё до невозможности быстро, и он убеждался, что сейчас он точно не готов взойти на трон. Но никто не спрашивал его мнения, да и выбора особо не было. Он пытался провести с Суссексом как можно больше времени, хоть совсем ничего не понимал в медицине, в домашних делах, ведь ранее за него всё делали служанки. Невзирая на это, пытался быть полезным. Однажды вечером англичанин скромно постучался в дверь, сразу перехватывая деревянный поднос рукой, чтобы случайно не уронить. Предмет и так был достаточно тяжёлым, а посуда, что стояла на нём, ездила по деревянной плоскости, вот-вот норовя упасть. Разрешения он не услышал, потому, не дожидаясь, вошёл. Комната его встретила непривычной тишиной, хоть отец и был болен, но обычно хоть какой-то звук подавал, будто напоминая о себе и тем самым показывая, что всё ещё жив. А в этот раз всё было наоборот, Англия, испугавшись, подбежал к кровати, кинул поднос на стол, чуть ли не опрокинув посуду.       — Суссекс! — голос дрогнул и звучал встревоженно.       Он коснулся его руки, которая стала светлее на несколько тонов. Обвив холодное предплечье пальцами, он встретился со взглядом отца. Англия уставился на него, чужой взгляд пристыдил его, и он уже думал начать оправдывать себя, но опешил, не смог выдавить из себя и слова. Ему показалось, что рукой он коснулся кровати, когда от страха решил взять родителя за руку, но, похоже, его кисть случайно соскользнула и сползла на кровать. Страна опустил голову и удивился тому, что именно держится за его предплечье. Рука Суссекса стала твёрже на ощупь, была очень холодной, хотя не сказать, что в комнате было прохладно, скорее тепло, да и родитель лежал под одеялом.       — Я не заметил тебя, — прошептал Суссекс, а затем взглянул на руку сына, что лежала поверх его предплечья. Англия на свой собственный страх и риск решил немного сильнее сжать отцовскую руку, не прям до боли, но чтобы тот ощутил дискомфорт. Не потому что хотел сделать ему больно и для этого подвернулся неплохой момент, а для того, чтобы проверить правильность своей мысли. Надавив пальцами на его кожу сильнее, ему показалось, что он держится не за человеческую плоть, а сжимает чуть мягкий, немного влажный, прогнивший от времени, кусок древесины. Вроде не так жёстко и твёрдо, но и не совсем мягко податливо. Тот никак не отреагировал на это, хотя ногти Англии немного побелели от нажатия. Суссекс опустил голову и убрал руку: придвинул её чуть ближе к себе, но не меняя её положения. — Англия, ступай, у меня сегодня нет желания беседовать, и аппетит у меня пропал, потому откажусь от трапезы.       На автомате англичанин закивал в ответ, подорвался и отправился на выход, и совсем забыл про поднос. Первым делом, что он сделал, когда дверь за его спиной захлопнулась — попробовал сжать свою руку также, чтобы проверить, может, действительно слишком слабо надавил. Он сдавил руку с той же силой нажатия, и почувствовал, как от такого давления участки мышц под пальцами неприятно заныли. Не успев толком ничего понять и проанализировать — ринулся вниз по ступеням, в надежде найти хоть кого-то из родителей и оповестить. Наткнулся он на них в большом зале на первом этаже. Те сидели вместе в одной комнате: кто читал, кто что-то писал, кто-то просто смотрел в пустоту, но все молчали. Удивительно, что они все вместе собрались в одной комнате в такое время суток, да и каждый занят своим делом, не обращая внимания на других. Англии на секунду показалось, что он попал в кривое зеркало, и все, кого он видит перед собой, лишь проекции своих родителей. Но обратили на него внимание все, но страна не знал, что сказать, слова застряли в горле и он лишь мычал, издавал какие-то звуки и жестикулировал руками.       — Словами, Англия, словами.       — Извините, возможно, мне показалось, но тело Суссекса стало твёрже, холоднее, я не понимаю, что случилось, — замотал головой. Обычно тело умершего человека начинает твердеть, но ведь его отец всё ещё жив. А в ответ лишь молчание, все проигнорировали его волнения. — Прошу, ответьте.       — Позже поймёшь.       Тот взволнованно и разочарованно вздохнул, но те сказали, чтобы он уходил в свою комнату и чтобы он сегодня оставил Суссекса в одиночестве. Ему бы хотелось их ослушаться, но боялся этого делать, и пришлось уйти к себе. Но перед тем как снова закрыться в своей комнате, он решил заглянуть в их семейную библиотеку, возможно, там сможет что-то отыскать. Совершенно не знал, в какой секции искать книги подобного содержания, но попробовать стоило. Англия перебрал многие книги, которые, как ему показалось, помогут найти ответы на его вопросы, и, к сожалению, не смог оттуда выудить никакой важной информации. После пары неудачных попыток, он не отчаялся и продолжил свои поиски. Пробыв в библиотеке практически час, он ничего не нашёл, будто родители специально не хранят подобное чтиво, чтобы оно случайно не попалось ему. От этого он начал ещё больше волноваться, ведь совсем не знал, чего можно ожидать. Нужно обязательно завтра с самого утра побежать к Суссексу и проверить его самочувствие, может, он хоть чем-то сможет ему помочь.       Ближайшие дни состояние его отца ухудшалось с каждым днём, он всё отнекивался, что ему не нужна помощь, да и ему уже было невозможно помочь никаким образом. Англия всё равно продолжал навещать его каждый день и приносить ему еду, а затем трапезничать с ним, говоря о том, о сём, стараясь не затрагивать тему его кончины. Но Суссексу было всё тяжелее и тяжелее существовать с каждым днём. Страна иногда незаметно касался его пальцев, а когда тот засыпал, мог ощупать его руку. Родитель совершенно не ощущал его прикосновений и спокойно дремал, пока Англия тревожился и трусился над ним. Рука того была словно каменной и стала намного увесистее и холоднее. Англичанин попробовал согнуть её в локте, кости захрустели, будто сейчас сломаются, из-за чего Суссекс проснулся и скорчился от боли.       — Англия, не трогай меня! — прикрикнул на него, закашлявшись.       — Извините, прошу, я пытаюсь понять, что с Вами происходит, — затараторил, приклоняясь перед ним.       — Мне больно двигаться, не делай так больше.       — Не буду.       — Если ты проводишь со мной время только для того, чтобы наблюдать за мной, и я стал для тебя подопытным — удались из моей комнаты.       — Нет-нет, меня волнует Ваше состояние, поймите, я не хочу Вашей смерти, я сильно беспокоюсь.       Мужчина в ответ лишь хмыкнул, но снова повторился и попросил его больше не делать подобного. Страна расстроился из-за этого, но перечить не стал. Со временем стало невозможно наблюдать за мучениями отца, тот лежал в кровати и кряхтел, не ел уже около трёх дней, но вес его не уменьшился, а только увеличился. Всё из-за того, что его тело превращалось словно в камень, и он уже практически не мог двигать конечностями: любое движение руки, ноги, головы, приносило ему невыносимую боль и вызывало хруст костей. Сердце замедляло свой ход, дышать становилось всё труднее, он буквально чувствовал, как задыхается и чисто физически не может вдохнуть воздуха больше. Суссекс стал будто фарфоровой куклой, а когда касаешься его груди, или другой части тела, создавалось впечатление, будто действительно трогаешь какое-то дорогое изделие, которое вот-вот разобьётся. Разговаривать он перестал, ведь губы практически не шевелились, они застыли, как и пальцы, руки. Наблюдать за его мучениями было невыносимо, особенно Англии, остальные родственники почти не заявлялись к супругу, то ли не хотели беспокоить, то ли знали, что с ними будет происходить то же самое и боялись этого. Единственной сиделкой стал англичанин, который взвалил на себя все обязанности прислуги, но с каждым днём понимал, что не может сдвинуть его тело хотя бы на сантиметр — всё сопровождалось хрустом и болезненными стонами сквозь зубы. Одним из подобных вечеров, Англия заметил на его плече что-то похожее на царапину, но приглядевшись, понял, что это была трещина. Трещина в его теле. Из неё не текла кровь, но заметно блестело что-то красное, будто жидкость застыла там навсегда.       — Отец-отец, это оно? Началось? Я не понимаю, — боялся дотронуться до него, чтобы не причинить боль, но был до ужаса напуган, а в ответ услышал лишь мычание. Страна начал метаться по комнате, приговаривая что-то себе под нос, и бросился к двери, чтобы позвать остальных, может они чем-нибудь помогут. Но услышал шумный вздох и стон, это заставило его остановиться и снова подбежать к нему. Пока он будет бегать по замку в поиске родителей — может случиться неизбежное, он должен быть рядом с ним в такой тяжёлый для них обоих момент.       — Не стоит… их… звать… — прошептал Суссекс, слегка приоткрыв губы, как их уголки от такого лёгкого движения треснули.       — Хорошо, я не буду. Не говорите, молчите, — упал на колени рядом с его кроватью, впиваясь пальцами в простыни. — Я не хочу, чтобы это происходило. Простите, простите меня за Ваши мучения. Ох, если бы не я, этого бы не произошло с Вами, но прошу, потерпите, Вы достойны лучшего, Вы попадёте в Рай, Господь простит, и Вас будет ожидать самая лучшая участь.       Говорил он, путаясь в словах, то и дело запинаясь, ведь слёзы снова подступили и эмоции было не сдержать. Англия склонил свою голову перед ним благодаря за всё, что он для него сделал, и говорил о том, что там ему будет лучше, боль и мучения отступят, нужно лишь немного потерпеть.       — Суссекс, я любил Вас не меньше остальных. Простите меня за всё, я правда люблю Вас, я никогда не говорил Вам этих слов, — то, что его родители не желали слышать это — умолчал.       Мужчина молчал, ему хотелось извиваться от боли, кричать, выть, но ничего из этого он не мог себе позволить даже перед кончиной. Трещина на плече разрослась, задевая шею и переходя на руку. Англия не сдержался и расплакался, он не был готов к его смерти, совсем не был готов, да и ещё настолько мучительной, такой необычной, с одной стороны завораживающей своей красотой, а с другой стороны — ужасающей. Он проливал слёзы, всхлипывал, видя, как углубление в теле разрастается с хрустом, практически уже достав на кончиках пальцев на руках. Страна не сдержался и легонько прислонился к нему, он не хотел доставить ему ещё больше мучений и неудобств, но поступил эгоистично. Крови не было, но было видно, как она блестит на свету сквозь трещины на теле. Буквально за несколько минут тело Суссекса с головы до ног покрылось бороздами, какие-то были большими, какие-то совсем маленькими, но всё поделили его тело на бесконечное количество угловатых узоров.       — Господь, — Англия вскочил на ноги, не зная, куда себя деть, но продолжал смотреть. Рука Суссекса согнулась в локте, отодвигая от себя Англию, насколько ему это позволяли оставшиеся силы. Как вдруг она треснула на сгибе, затем отвалилась, рухнула на пол и разбилась, словно стекло.       — Отойди, — прошептал он.       Англия закричал, практически заорал, падая на пол и рассматривая разлетевшиеся по полу осколки, среди которых было всё: кости, разломавшиеся и потрескавшиеся на несколько частей, мышцы, которые будто затвердели от сильного холода, тоже разлетелись на части, капли крови застыли и теперь маленькими кристалликами в неисчисляемом количестве разбросались по полу. Страна поднял голову, рассматривая, что осталось от руки родителя, но та начала стремительно рассыпаться и со звуком бьющегося стекла падать на пол. Он замолчал, не мог больше плакать и издавать ни звука, его будто парализовало от шока из-за увиденного. Ничего не мог сделать, он был беспомощен, мог только наблюдать со стороны. Как только от левой руки ничего не осталось, тело, будто по цепной реакции, начало разрушаться, опадая на постель, а некоторые куски летели на пол, Англии под ноги. Суссекс повернул к нему голову и встретился с совершенно отчаявшемся и обречённым взглядом. Такого взгляда он никогда не видел, даже в тот роковой день наказания для сына. Этот взгляд кричал о душевной боли, будто его сын разрушался вместе с ним. Он знал, что тот хочет помочь, но это невозможно сделать. Фактически, подобная кончина ожидает каждую страну или союза, Суссекс ни сколько боялся самой смерти, сколько боялся боли, мучений, а этот взгляд Англии напоследок окончательно добил его. Ему действительно было в какой-то мере плевать на него, что с ним будет, как он будет, что с ним дальше случится. Но этот взгляд, насколько он был искренним, преданным, будто там отразилась боль всего человечества и его невыносимые муки. Теперь он верит его словам о любви. Слегка повернув голову, увидел, что от ног уже практически ничего не осталось, а лицо трещит, хрустит, будто вот-вот лопнет. Его сын замотал головой, а слёзы продолжали катиться по щекам, капая на дорогие ткани одеяния. Самое обидное было для Суссекса то, что никто из его супругов не пришёл попрощаться с ним, хоть одно словцо напоследок сказали, никто из них этого не сделал. Боятся, они боятся не за него, а за себя, ведь будут точно также в ближайшем времени валяться в кровати без единого движения и выглядеть не наилучшим образом. Рядом с ним стоит только его единственный сын, только он приходил к нему в последние дни и делал нелепые вещи, называя это «заботой», но старался то как, изо всех сил, чтобы помочь. И теперь только он стоит рядом с его постелью и льёт слёзы в три ручья, пока остальные находятся где-то далеко, хотя наверняка слышали душераздирающий крик Англии. Тот, кого Суссекс так сильно не любил, не понимал, пытался множество раз привязаться, но тщетно, сейчас является тем единственным, кто не побоялся, не постыдился выглядеть глупо и увидеть отца в таком патовом состоянии. Он в последний раз взглянул на сына, мысленно поблагодарив и в последний раз закрыл глаза, чувствуя, как трещины становятся глубже. Англия смотрел на него до того момента, пока от тела отца осталось ничего, только множество мелких осколков на постели и на полу. Он осознавал, что сейчас произошло, но отказывался принимать ситуацию. Остался стоять на месте и продолжил смотреть на подушку, где пару минут лежала голова Суссекса. Как вдруг он услышал шипение — глянул под ноги. Осколки тела зашипели, тая и растворяясь, не оставляя ничего после себя, только необычный запах. Страна не мог сдвинуться с места, наблюдал за этим действом, он считал, что должен провести отца в последний путь, даже когда от него осталось только это. Остатки тела одним за одним растворялись, исчезая навсегда. Англия смотрел, пока самый последний осколочек не исчезает на его глазах, но так и не смог сдвинуться с места, отходя от шока. Губы задрожали, он коснулся руками опухшего лица, думая, что доставляет мучения только себе и его отцу уже намного легче, ему не больно, он больше никогда не столкнётся с подобными мучениями, он находится в лучшем мире. Но мысли об этом не помогали успокоиться, а лишь ещё больше кололи и отравляли его душу. Развернувшись сторону двери, шатаясь, выставив руки вперёд, чтобы не потерять равновесие, он побрёл на выход. Нужно найти остальных. Ворвавшись в комнату, он привлёк внимание родителей, но не смог ничего сказать, а лишь снова заплакал, замахал руками и упал на пол. Англия сгорбился, распластавшись на полу, что-то говоря, захлёбываясь слезами, так и не смог выговорить ни единого слова. Уэссекс подошёл к нему и лишь положил свою руку тому на плечо. Они все слышали его крик, все знали, что происходило несколькими минутами ранее, но никто так и не пришёл.       Времени на то, чтобы оправиться после смерти Суссекса не было, буквально через день точно также слёг Мерсия. Зная, что за этим последует, Англия, не теряя ни минуты, принялся ухаживать и за ним, чтобы хоть как-то скрасить последние дни жизни, ведь ему буквально осталось дней пять и время начало обратный отсчёт. В отличие от Суссекса, Мерсия был более капризным и в большинстве случаев отгонял сына от себя, прося, чтобы его выставили за дверь. Но через несколько дней лежал почти что в том же положении, что и его супруг неделю назад. Англичанин пытался сгладить ситуацию, хотя это было сделать невозможно, и решил, что раз не может его кормить и тот слишком раздражается от такого — будет ему читать. Но в скором времени Мерсия тоже перестал шевелиться, и его тело покрылось трещинами в разы быстрее, чем это было у Суссекса. Англия тоже сидел над ним, держал за руку, повторял, что всё будет хорошо, как он его любит, и говорил он это действительно от чистого сердца, только правду, и только то, что боялся сказать им всю жизнь. В ближайшие минуты, вместо руки отца, в ладонях страны уже лежали осколки его тела, а затем и всё тело Мерсии осыпалось точно также. Наверняка некоторые из его родни думали, что их сын просто хороший актёр, ведь не над каждым он будет так плакать и страдать днями, но в этот раз он плакал точно так же, как и в первый. После того, как осколки испарились, в комнате остался совершенно другой запах.       Умирали они один за одним, будто был какой-то список, где было прописано в какой очерёдности они должны покинуть этот свет. Следующим был Эссекс, затем Кент, за ним Нортумбия, Восточная Англия. Последним был Уэссекс. Он и был инициатором того, чтобы у них появился Англия, и позже они могли бы исчезнуть из этого мира, а их народы объединились, став одним целым. Эта идея казалась ему настолько гениальной и прекрасной, ровно до того момента, пока он не оказался на предсмертном одре. Как же ему было страшно умирать, ведь неизвестно, что ждёт его после смерти и куда он попадёт. Да и замечая то, как его сын заметно потух, хоть и старался держать себя в узде и не показывать своих эмоций, ровно до того момента, пока тот не начал умирать на его глазах, как и предыдущие шесть.       — Англия, Англия, — звал его Уэссекс, а затем схватил за шиворот и притянул к себе, пока его рука была цела и не разрушилась окончательно. — Я не желаю слушать твои сладкие и притворные речи, а лишь несколько важных вещей: в скором времени ты должен будешь взойти на трон, поторопись с этим.       — Отец, Вы умираете, давайте хоть тут оставим эту тему за пределами комнаты, — никак ему не препятствовал и не вырывался.       — Нет, слушай меня и внимай. Шотландия. Шотландия… Чтобы он не делал… Англия, ты должен удержать его любой ценой. Любой ценой, слышишь меня? Считай это моим предсмертным желанием, не только моим, нашим желанием, я с остальными не раз это обсуждал. Прошу, сдержи обещание и не разочаруй нас.       Впервые за столь долгое время Англия услышал это имя «Шотландия». Он не хотел никого удерживать силой, да и вообще не мог сейчас думать о нём и об их совместном будущем. Но вот совсем сейчас было не до него.       — И ещё… Уэльс… Найди его… Понял меня? Уэльс… — последние давались ему с трудом, несмотря на то, что он говорил их шёпотом, но Англия покивал ему.       Он не хотел, чтобы последние слова отца были о чужих людях, он бы хотел, чтобы Уэссекс, умирая, хоть немного поговорил об их отношениях. Но даже в предсмертной агонии, он думает о своей чёртовой репутации, о будущем, говорит о тех, о ком сейчас неуместно говорить. Англия хотел схватить его за плечи, закричать ему в лицо, чтобы он прекратил нести этот бред, ведь неважно, что будет потом, сейчас они видятся последние секунды и те слова, что они скажут друг другу — останутся в памяти англичанина навсегда. Он не знает, что будет с ним завтра, он останется совершенно один.       — Не разочаруй меня.       После этих слов по лицу Уэссекса пошла огромная трещина, практически разломив его лицо на две части, его сын чуть не отпрянул от страха, но сдержал себя. Больше ничего они не успели сказать друг другу, время было навсегда потеряно. Англия сидел рядом с пустой кроватью и был абсолютно потерян. Он пытался вспомнить, какие наставления давали ему родители, как ему следует вести себя и что нужно делать после их смерти, но ничего вспомнить так и не смог. Только коронация. Обязательно нужно провести коронацию. Коронация. Больше ничего они ему не говорили. Страна зарылся руками в свои волосы и сполз на пол. Он схватился руками за простыни, на которой уже даже осколков не осталось, сжал её до хруста костей в пальцах. Уткнулся лицом в кровать, вдыхая запах одеяла и простыней, а затем закричал.       Инаугурация должна состояться в ближайшие дни или недели, ведь считается незаконным, если монарх не взойдёт на трон в кротчайшие сроки. Его не должны были короновать в определённом месте, на то время это ещё не стало традицией, потому коронация каждого монарха была по-своему уникальной. Тот, который вскоре должен был взойти на трон, должен был выучить присягу на латыни. Сложный текст никак не лез и не хотел запоминаться Англии. Он решил не откладывать важное событие в далёкий ящик, а как можно быстрее подняться в статусе. Хоть ему и хотелось закрыться в своей комнате и просидеть там примерно неделю в полном одиночестве. Может, помочь ему справиться с тяжёлым душевным грузом поможет коронация. Подготовка была длительной, благо, родители хорошо подготовили страну, но в некоторых моментах он терялся и тормозил, что немного замедляло процесс. Через несколько дней его собирали на обряд. Англия взял в руки белые чулки из ткани, предварительно выгнав слуг из своей комнаты, чтобы он смог самостоятельно надеть их на своё тело. Как только он с ними управился, позвал их снова, ведь не сможет самостоятельно надеть тунику. Она была очень тяжёлой, длинной и волочилась по полу, он сразу почувствовал её вес на своих плечах. Далее на талии завязали тонкий пояс, на спину накинули шерстяную белую накидку и закрепили её на его правом плече золотой брошью. Англия вздохнул и оглядел своё отражения, убедившись, что всё закреплено правильно, а выглядит он презентабельно. Это будет его первый официальный выход в люди без родителей. Ему очень от этого волнительно, ведь простой люд обязательно должен увидеть его в лицо и дать согласие на его правление. Судя по обстановке, никто из народа не был особо против его личности, но доля волнения всё равно присутствовала. Для него уже подготовили лошадь, которую нарядили в яркую попону из ткани, чтобы она была под стать хозяину. Сначала слуги подбегали к нему, чтобы помочь, но он без их помощи запрыгнул на лошадь, от чего те охнули от удивления. Англия потянул за поводья, не слушая наставления, и поехал в сторону одного из аббатств, рыцари, его сопровождение, — поехали за ним. Направлялись они к аббатству, вокруг кричали люди, подбрасывая свои шапки, другие лохмотья, приветствуя того. Англия поднимал голову и оглядывал народ, но сколько бы он не смотрел на них — всё было как в тумане, будто он находится в прострации. Добравшись до аббатства, страна слез со скакуна и в сопровождении рыцарей отправился внутрь здания. Вокруг собралось множество людей, но что-то дёрнуло Англию поднять голову и оглянуться, он повертел головой в разные стороны, как вдруг заметил знакомую фигуру в толпе. Шотландия приподнялся на носках и помахал ему. Но англичанин сразу же отвернулся от него, продолжая идти дальше. Чуть позже помещение заполнилось людьми, и Англия, как будущий монарх, представился перед народом, и был принят им. Он оглядывал толпу и чувствовал, как только сейчас на него накатывает сильное волнение и на его плечи ложится чувство долга и ответственности за них. Мысленно он повторял выученную речь, но путался, менял строки местами и решил прекратить об этом думать, а то ещё наговорит всякого бреда, будь как будет. Далее он начал проговаривать клятву, обязуясь защищать подданных, закон и церковь. Увидев, как люди одобрительно на него смотрят, он заметил Шотландию в первых рядах, который искренне улыбался только ему. Англия повернулся к пэрам, опустившись перед ними на одно колено, мужчина перед ним достал небольшую бутылочку с густой жидкостью в ней. Пэр вылил на руку оливковое масло, смешанное с вином и ароматическими растениями, и обмазал его тело, залезая рукой под ворот его одеяния, тем самым передавая ему дары Святого Духа. После процедуры Англия начал зачитывать вслух присягу, его голова была абсолютно пуста и слова сами лились из его уст. По окончании главный пэр взял в руки корону и вознёс её над головой Англии, проговаривая речь, коронуя его. И затем опустил дорогое украшение на голову англичанина, тот сразу ощутил её тяжесть на себе. Он с трудом поднял голову, но показал, что ему не тяжело, хотя почти четыре килограмма золота, которое было украшено жемчугом и другими драгоценными камнями, давали о себе знать. Корона блеснула, будто она сияла изнутри. Англия поднялся и выпрямился, снова поворачиваясь к людям, толпа заревела и закричала, некоторые присутствующие начинали плакать.       Позже инаугурации проходит состязание рыцарей, на которой присутствует только что взошедший на трон монарх. Та же процедура была исполнена и в этот раз вместо семи тронов установили только один, на котором и восседал Англия. В правой руке он держал скипетр, а в левой — державу. Страна наблюдал за сражением, и ему было немного скучно, уже хотелось домой, и он успел утомиться за этот день. Шотландия был одним из присутствующих, но сражение было ему совсем неинтересно, он наблюдал за Англией. Он узнает этот взгляд, ведь уже знал его не первый день и научился минимально считывать его эмоции. Тот выглядел кисло. Неужели не рад своей коронации? Скотт слышал, что его родители скончались в кратчайшие сроки и, может, страна ещё толком не отошёл от этого. Очень бы хотелось выиграть хоть пару минут и побеседовать с ним. Рыцарские бои закончились ближе к вечеру, и Шотландия направился к стране, пока тот никуда не убежал от него, сначала стражники не хотели пускать, но Англия заметил его, потому приказал, чтобы их оставили наедине на некоторое время. Они немного отошли, и Шотландия начал первым:       — Поздравляю Вас с коронацией, — улыбнулся ему.       — Благодарю. И спасибо, что решили приехать на мою инаугурацию, — кивнул. — Вы что-то хотели?       — Да, хотел. Мы так давно не виделись, я был бы рад сегодня остаться и обговорить с Вами некоторые вещи.       — Я сегодня переезжаю.       — Вы сегодня едите в новый замок?       — Да, родители не так давно выделили мне его, подготовили там нужную мебель, потому мне осталось перевезти только вещи.       — За один день? — вздёрнул брови.       — У меня не так её много.       Оба замолчали, глядя друг на друга.       — Если Вы очень желаете, — Англия пожал плечами.       — Очень желаю.       — Так уж и быть.       Если честно, он сам хотел провести с ним немного времени, всё-таки он скучал по нему в какой-то мере. Задерживаться они не стали, Англия слишком сильно устал, потому хотел поскорее добраться до дома.       — Вы уже там были? — спросил у него Шотландия по дороге.       — Да, где-то месяц назад, потому знаю, как там всё обустроено. Я быстро разберусь, не волнуйтесь.       Пока они туда добрались, пока Англия дождался, когда его вещи разнесут по комнатам, наступила глубокая ночь. Правитель положил корону в сундук и глянул на себя в зеркало: на лбу остался красный след от золотого обруча, который немного побаливал. Он переоделся в более лёгкую одежду, которую может завязать на себе самостоятельно и отправился вниз. Шотландия сидел в кресле и покорно ждал его, и как англичанин сразу вошёл в комнату, спросил:       — Уэльс так и не приехал? — правитель присел рядом с ним.       Шотландия скривился и замотал головой.       — Вы знакомы?       — Да, но мы не так уж и много общались, — Шотландия развернул корпус тела к нему.       — И?       — Может, он забыл, — неловко отвёл взгляд.       — Как можно забыть про коронацию? — уставился на него.       — Не подумайте про него ничего плохого! Уэльс немного… Немного рассеянный. Наверное, это в силу его возраста, все мы такие были, — махнул рукой. — Он хороший парень.       — Надеюсь, встречусь с ним в ближайшем времени.       Шотландия не стал задавать вопросы, а придвинулся ещё ближе к нему.       — Я думаю, что Вы устали. Ваша комната на втором этаже-       — Я пока не собираюсь уходить, могу ли я ещё побыть с Вами? — пока не торопился дотрагиваться до него, ведь напряжение и усталость Англии чувствовалась.       — Останьтесь, — положил руки на колени.       — Как Вы себя чувствуете? — наклонил голову, чтобы заглянуть ему в лицо.       — Всё хорошо, — поправил тунику, но не ответил на его взгляд.       — У Вас не может быть всё хорошо, Вы за несколько недель потеряли всех родителей, да и после прошлой нашей встречи они были очень разозлены.       На Англию снова накатили воспоминания, он будто снова ощутил на коже тот холод, носом почувствовал запах мха и сырости, кончиками пальцев прохладные кирпичные стены, за которые хватался он, когда носился в безумстве по тем катакомбам. Вспомнил, как пальцами обхватывает тяжёлый камень, и бил того несчастного, стонущего от боли человека. Его взгляд стал расфокусированным, и он глядел в пустоту. Шотландии показалось, что он задел самые нежные и незащищённые струны его души, и чтобы вырвать его из мыслей — коснулся легонько его плеча. Англия вздрогнул и отпрянул от него, нахмурив брови, а затем откинул локон волос назад.       — Нет, всё в порядке. Родители покинули меня, да, но я справился с этим, — его выдавало только то, что на последнем слове его голос дрогнул. Два зелёных ока взволновано смотрели на него, он коснулся пальцем тыльной стороны его ладони.       — Я не хочу, чтобы Вы врали мне, я могу Вам помочь, — присел перед ним на колени.       — Не буду лукавить, мне их смерть далась тяжело, — не мог смотреть на него, потому смотрел куда-то в сторону, стараясь не потерять лицо.       — Они все умерли на Ваших глазах?       — Все страны, у кого есть родители, переживают подобное, не делайте из меня мученика, — замотал головой.       — Я не видел, это происходило не при мне, — в ответ тот пожал плечами. Скотт резко начал понимать, что он начинает терять его, ведь тот может плюнуть и уйти, либо совсем перестать отвечать на его вопросы. — Хорошо, если не хотите отвечать, не стоит, давайте я Вас проведу до Вашей комнаты.       — Да, конечно, — они оба поднялись, и англичанин неуверенно взял его под руку.       На самом деле Шотландия был несколько поражён поведению Англии. Родители совсем ему не говорили о том, что пускать в дом того, кого знаешь лишь несколько месяцев — не стоит? Его несколько пугала его наивность, но побыть с ним рядом он был совсем не против. Но продолжал держать в голове, что, несмотря на то, что его родственники уже отошли на тот свет, он не торопился и продолжал держать грань. Как только он довёл его до нужной двери, Англия указал, где находится комната Скотта. Они быстро попрощались и разошлись по комнатам. Англичанин, как только лёг на мягкие простыни, практически сразу уснул, даже не укрывшись и не переодевшись.       Он проспал практически до полудня, пока Шотландия наматывал круги вокруг замка, а позже метался по замку, с утра он чувствовал себя заряжённым, потому решил направить эту энергию в это русло. Небольшая прогулка у него заняла часа два от силы, а остаток времени он маялся и скучал, дожидаясь, пока страна проснётся. Как только услышал шаги в комнате — помчался туда. Англия как всегда был при параде и выглядел чудесно, и как только к нему подлетел Скотт, у него возникла ассоциация, будто они супружеская пара.       — Рад Вас видеть, — радостно сообщил Шотландия.       — Взаимно, — он явно не привык к такому, да ещё и с самого утра, потому скользнул на улицу.       — Вы вчера очень устали, а виду так и не подали, — улыбаясь, пошёл за ним.       — Вам показалось, а здоровый сон никогда ещё никому не мешал. Извините, а Вы тут жить собрались?       — А как же наш брак? — развёл руками, но Англия явно не понял его шутки, он их никогда не понимает, если так подумать, и его лицо скривилось в непонятной обиде.       Обсудить они это не успели, Англию окликнули и сказали, что к нему прибыла важная особа, которая пожелала оставаться анонимной, и уже направляется к ним. Какая важная особа? Он не помнит, чтобы кого-то приглашал, потому с вопросом во взгляде посмотрел на Шотландию, но тот лишь пожал плечами, он, видимо, никого не ждал. Страна уточнил, как давно поступила информация, и ему ответили, что наверняка путник уже где-то рядом, потому оставалось только ждать. Он повернулся к Скотту, начал что-то говорить, мужчина сначала слушал его, но затем глянул за его спину и приоткрыл рот от удивления.       — Что?.. — повернулся, чтобы посмотреть, что там такого интересного.       К ним навстречу бежал молодой парень, одетый в простую одежду, из-за чего англичанин сначала перепутал его с обычным простолюдином, но как заметил, что на руке странника блеснули золотые перстни — отбросил эту мысль.       — Господь, извиняюсь, я перепутал даты, — парнишка подбежал к нему и поклонился, затем схватил его за руку и смачно, с сочным причмокиванием, поцеловал её. Лицо Англии исказила гримаса некого ужаса, никогда не думал, что с его рукой будут так похабно обращаться. — Это моя ошибка!       — Кто Вы? — выдавил.       — Уэльс, — послышался голос Шотландии.       — Именно! — парень выпрямился и поставил руки в боки. Иногда англичанину кажется, что все вокруг него какие-то слишком взбалмошные и слишком активные.       — А где Вы были? — немного отошёл от него на безопасное расстояние.       — Я же говорю, я случайно перепутал даты, а как опомнился, так сразу отправился к Вам, — снова приклонился. — Простите меня дурака.       — Неважно, забыли, — махнул рукой и не знал, что дальше говорить.       Шотландия заметил его смятение и решил спасать ситуацию, ведь Англия столбом стоял и лишь мычал.       — Предлагаю пройти в замок и там уже всё обсудить, — взял их под руки и повёл в помещение.       Он привёл их в что-то на подобии обеденного зала. Уэльс чувствовал себя довольно комфортно и присел за стол, Скотт выдвинул стул и показал рукой, чтобы англичанин присел, тот сначала растерялся, но Шотландия взял его за плечи и усадил.       — Англия, чего Вы так? Вам дурно? — Уэльс сложил руки.       — Извините, я просто не привык к такому отношению, — вздохнул. — Ничего, что Вы пропустили коронацию, давайте больше не будем поднимать эту тему. Я хотел с Вами познакомится, мы с Вами никогда раньше не виделись и-       — Да, Ваш отец отправил мне письмо, — перебил его и залез в небольшую сумку, которая была у него на плече.       — Мой отец? — удивился.       — Да. Его вроде бы звали У… М… — роется в сумку и запинается.       — Уэссекс? — подхватил.       — В точку! — достал свёрнутую бумагу и протянул ему. Англичанин вырвал её с его рук и развернул. Он внимательно пробежался глазами по строкам, узнавая почерк своего отца, а внизу увидел знакомую роспись. Там говорилось, чтобы Уэльс немедленно увиделся с англичанином уже после их кончины. Далее там шли какие-то наставления, но страна поймал себя на мысли, что совершенно не читает, а просто рассматривает строки. Хоть письмо было странного содержания — Англия почему-то хотел оставить его себе. Шотландия снова заметил, что англичанин куда-то пропадает, потому взялся за кончик бумаги и потянул на себя. Правитель зыркнул на него и ревниво придвинул к себе письмо, чем удивил мужчину.       — То есть это было не Ваше личное желание, — продолжил держать письмо и поднял карие глаза на Уэльса.       — Почему же? Будь это не моё желание — я бы тут не сидел, — пожал плечами. — Вы мне были очень интересны, ведь с Шотландией я познакомился немного ранее, а вот с Вами это было сделать немного тяжелее, ведь ваши родители не позволяли это сделать.       — Я считаю, что это хорошо, что мы собрались втроём в одной комнате, мы можем обговорить многие вещи между собой, а не использовать для этого третьих лиц, — продолжил Скотт.       Уэльс произвёл на Англию, да и на Шотландию снова, хорошее впечатление. Милый парень, молодой, где-то немного глупый, но это никак не мешало. Скотт заметил, как англичанин немного расслабился во время разговора, хотя валлиец был намного энергичней, чем он, это немного забавляло. Но пока они не могли не заключить никаких договоров или других деловых отношений, долгая и приятная беседа стала для них всех лишь ознакомительной, чтобы они «притёрлись» к друг другу. Судя по тому, как валлиец был одет, и как не много вещей лежало в его небольшой сумке, похоже, он не собирается оставаться здесь надолго. Так и случилось, побеседовали они часа три минимум и Уэльс не стал задерживаться, да и тем более ему известно, что вроде как родители Англии хотели свести его с Шотландией, а он просто так влетел к ним. Не хочется быть третьим лишним, хотя эти двое ведут себя достаточно прилично, может, пока между ними ничего нет, но всё равно не хочется быть обузой. Парнишка хоть и мог показаться глупым и немного недалёким, но он решил, что пока что будет держать англичанина на расстоянии. Его родители были очень неоднозначными личностями, и Уэльс, за свою не очень долгую жизнь, уже успел сполна отхлебнуть наглого и циничного отношения к себе. Пока их сын не произвёл плохого впечатления, но всё же.       Закончив разговор на приятной ноте и попрощавшись, Англия остался стоять на улице и смотреть куда-то вдаль. Он достал из большого широкого рукава то самое письмо, Уэльс сказал, что ему оно не нужно, потому рукопись осталась у него. Шотландия подошёл к нему и выглянул из-за его плеча, глянув на то письмо. Тот повернул голову и убрал лист бумаги, случайно скомкал его.       — У Вас есть какие-то планы? Может, мы сможем продолжить наши занятия? — чуть ближе придвинулся к нему, практически кладя голову ему на плечо, но тот отпрянул.       — Да, нам определённо стоит продолжить, — спрятал письмо.       И они действительно продолжили. Они оба начали чувствовать себя намного свободнее, ведь теперь никто не будет им мешать проводить время вместе, и от этого на душе становилось легче. К сожалению, Шотландия знал только систему рыцарского воспитания, потому учил Англию именно таким путём, конечно, не так жёстко, как учили его, но и старался не слишком упрощать задачу. Скотт с улыбкой на лице вручил ему меч, который тот с трудом мог поднять, а замахнуться на что-то или на кого-то было непосильной задачей.       — Орудовать мечом я научу Вас чуть позже, но пока пусть хранится у Вас, — ему было немного тяжело наблюдать, как худые пальцы Англии обхватывают рукоять меча и с каким трудом он его тащит.       — А с чего тогда начнём? — выпрямился.       — Рукопашным боем, стрельбой из лука и арбалета, охотой, — начал перечислять. — Есть чем заняться, идём!       — Рукопашным боем? Но доспехи не позволяют вести такой вид боя, — пошёл за ним.       — Да, я знаю, но мы сделаем это для того, чтобы разогреть Ваши мышцы и немного поднатаскать, чтобы Вы хоть поднять могли оружие.       — Хорошо, я Вас понял. Давайте попробуем.       Они вышли в поле, чтобы было место, где развернуться. Сначала Шотландия попросил его, чтобы он ударил его в грудь, страна сначала упёрто не хотел этого делать, но поскольку его сильно упрашивали — размахнулся и со всей силы ударил его. Мужчина лишь немного пошатнулся и вздохнул, затем внезапно схватил его за плечи, согнул пополам, только не слишком резко, чтобы случайно не сломать ему позвоночник, и как бы «ударил» его в грудь коленом. Глаза Англии резко распахнулись от испуга, благо этого лица не видел Скотт, а как только почувствовал у своей груди чужое колено — совсем не знал, как себя защитить. Он начал вырываться, попытался разогнуться, но Шотландия заломал его и повалил на бок. Тот застонал от боли, когда его наконец отпустили он продолжил валяться на земле.       — Не думал, что всё настолько плохо, но я предполагал, — наклонил голову.       Страна ничего не ответил и снова встал на ноги. Скотт оглядывал его, думая, с чего следовало бы начать, ведь если он начнёт его бить — тот не сможет защититься и это не принесёт никакой пользы. Он оглянулся и взял в руку небольшой камень, а затем вложил его в руку Англии.       — Начнём с бросания камней, — показал ему в какую стойку нужно становиться, англичанин не стал переспрашивать, зачем они это делают и стал так, как показал ему Шотландия.       Некоторое время он бросал камни вдаль, от чего его правая рука дрожала и немела от боли. Броски получались на не особо дальнюю дистанцию, но было видно, что он старается, потому Шотландия, видя его азарт, принёс ещё больше камней. Какие-то были очень большие, а какие-то поменьше, и Англия старался чередовать их по размеру. И он понимал, что это было только начало, только начало его тяжёлых и долгих тренировок. Каждый день он бросал не только камни, но его заставляли три раза лезть на стену, сначала по одиночным стенам, а потом и взбираться по стенам, между которыми узкое пространство, и ему приходилось цепляться сразу за две стены и лезть наверх. Шотландия учил делать его кувырки, но изначально получалось более чем плохо, ведь англичанин делал всё абсолютно неправильно и чуть вывихнул себе шею, пока перекатывался. А также потом покатился вниз с холма, Скотт побежал за ним, но не успел поймать, потому страна улетел в высокую траву. Шотландия долго смеялся с него, но тому не было особо смешно, и он был очень разозлён, отталкивая от себя мужчину. Ещё одним настоящим испытанием было битье кулаками земли под ногами, деревьев или стен. Англии было очень больно, землю было бить немного легче, только Скотт начал выбирать специально не влажные участки, а там, где грунт был более сухим и твёрдым. Они решили не бить каменные стены, ведь он может повредить кисти рук и повыбивать себе пальцы, потому обходились землёй и деревьями. Под конец дня правитель рассматривал свои сбитые в кровь костяшки, худые пальцы, которые были в ссадинах и ранах, и кисти сильно болели, что хотелось замычать. Благо они тренировались через день, потому он успевал отдохнуть и немного восстановиться.       — Я надеюсь, Вы не держите зла на меня, — в один из вечеров Шотландия присел рядом с ним.       — С чего бы это? — оторвался от разглядывания своих рук и посмотрел на него.       — Последние несколько дней вы уходите от меня довольно разозлённым.       — Это не из-за Вас, — разумеется, что он не будет говорить, что злится он от собственной беспомощности, Шотландия тут не при чём.       — Поймите, это вынужденная мера, — глянул на его руки.       — Всё хорошо, правда. Выкиньте из головы все сомнения.       — Тогда, может, — коснулся его руки, — наверстаем упущенное?       — Конечно, — не стал препятствовать его прикосновениям.       — В таком случае, — отпустил его руку и крепко обнял его, притянув к себе.       Англия из-за того, что его резко придвинули ближе, положил руки на его плечи, чтобы опереться. Шотландия положил голову на его плечо, ласково погладив по спине.       — М-м-м, — глянул в сторону.       — Неприятно? — повернул голову.       — Непривычно, — его руки неуверенно скользнули по его плечам и переплелись. — Позволите?       — Конечно, — водил пальцем по его спине.       Как хорошо на душе стало от этих объятий, Англия будто дышать свободней стал. Он так хотел этого, хотел, чтобы родители перед своим уходом крепко обняли, он хотел обхватить каждого из них руками крепко-крепко, даже после того ужасного случая в катакомбах. В душе всё это время был мрак, невероятно тяжело и пусто, а сейчас от тепла чужого тела ему стало немного легче. Как же ему нравятся его касания, он на свой собственный страх и риск прильнул ещё ближе, чтобы их тела соприкасались. От своих действий ему стало стыдно, не должен он поступать подобным образом, он обязан строить из себя недотрогу, не позволять подобному случаться, но не может себя сдержать и расплывается в его объятьях. Они оторвались друг от друга, глядя в глаза, взялись за руки. Им дозволено мало, любые их прикосновения должны сводиться к минимуму, а о чём-то большем можно было только мечтать. Позволяли себе пока что только касания руками и объятия, потому хотели изучить кисти, пальцы, запястья партнёра полностью, пока не могут насытиться большим. Казалось бы, родители Англии уже больше никогда не смогут им препятствовать, но и без них хватало проблем и запретов. Поскольку Англия и Шотландия не находятся в браке — плотские утехи запрещены. Тем более это было запрещено между двумя мужчинами, но тут точно они никак не могут повлиять: все страны и союзы всегда рождаются мужчинами и неизвестно с чем связан этот феномен. Но позабыв обо всех правилах эти двое сейчас думали только об одном: о том, насколько сильно хотят друг друга поцеловать в губы. Если Англия всё же решит подарить ему свой поцелуй — это будет значить многое для него. Он пока не уверен, готов ли делать настолько серьёзный шаг. А какой же был соблазн для Шотландии в такие моменты, так и хотелось скользнуть пальцами выше, задевая его плечи, очертить линию выраженных скул Англии, а затем невесомо и легко, дразня этими прикосновениями и себя и его, провести по его груди. Если страна настолько сильно стесняется их близости и спрашивает разрешение, чего он обычно не делает в других случаях, то чего можно ожидать от него, когда они зайдут дальше, прямо до точки невозврата. Мысли у Скотта рождались не самые скромные, от чего голова немного закружилась. Он взял его за руки и поднял с земли, тот послушно поднялся и, не разрывая замок их рук, пошёл за ним. Шотландия спиной, чтобы не отрывать от него взора, открыл входную дверь, как только они попали в помещение — второй аккуратно закрыл её. Скотт сделал пару шагов ему навстречу, захотев прижать его к поверхности той двери, но понял, что поторопился, потому просто остановился перед страной и они снова оказались неприлично близко друг к другу. Мужчина поднёс его руки к своим губам, но не успел оставить на них ни одного поцелуя, как англичанин убрал руки.       — Нам стоит разойтись по комнатам, — и снова этот пронизывающий взгляд невинных глаз, Господь, как ему пережить эту муку. — Шотландия, я серьёзно.       Это неправильно, это грешно, грешно думать о таком и испытывать настолько сильное желание и влечение, как казалось Англии. Пока они ничего не натворили, пока похоть не взяла над ними верх, он решил остановить сие действо. Да и не только поэтому. Его тело неясно среагировало, никогда ранее такого не испытывал, сердце кричало, чтобы он поцеловал его прямо здесь и сейчас, наплевав на всё, чтобы доверился и телом, и душой в этот вечер. Он мало осведомлён в этой теме, не совсем знает, от того появляется непонятный страх. Ему так хотелось задать интересующий его вопрос об опыте Шотландии и знает ли он, что нужно делать, когда ваши отношения переходят грань приличия. Но судя по тому, как он напорист и уверен в своих действиях — ему всё известно. Только хранить друг для друга они должны были оба, но настолько откровенный и, в каком-то смысле, похабный вопрос он точно ему не задаст. Возможно, потом, когда они будут готовы сблизиться. Но мысли уже начинают путаться, и Англия ничего не видит и не замечает вокруг себя, кроме лица Шотландии и взгляда будто пьяных зелёных глаз. Он мягко вынул свои руки из чужих ладоней и сделал шаг в сторону, чтобы отойти от него. Скотт хотел остановить его, преградить ему путь, но вместо этого чуть коснулся его рукава и провёл взглядом. Время сейчас такое, что никто особо не церемонится и Шотландия не раз был свидетелем изнасилования прямо на улице. Никто не пытался препятствовать этому действу, всем было всё равно, либо слишком интересно наблюдать со стороны. Церковь установила множество запретов на совокупление, которое должно было происходить только для того, чтобы зачать ребёнка. Но некоторым было плевать на это, запретный плод был слишком сладок, и любой желающий прохожий в порыве желания, похоти, отдавшись грязным похабным мыслям, мог напасть на любого человека, любого возраста, пола. Грешнику было даже неважно, кто находится перед ним: животное или человек, для него было главным питать свои дурные, нечистые желания и помыслы, зная, что после этого его ожидает смертная казнь. И в это непростое для каждого время, когда никто не был защищён, а они, находясь в одном замке, имея доверительные отношения, они бегают друг от друга по неведомым причинам. Англия поспешил в свою комнату, чувствуя на себе взгляд Шотландии, и скрылся в коридорах. Мужчина прислонился лбом к входной двери, тяжело вздохнув.       Последующие дни из тренировок, а после изнурительных физических упражнений, они проводили время рядом, то обнимаясь, то снова гуляли за руки, но желание у обоих, к счастью, немного поутихло, и их вечерняя променада была невинной. Вскоре Англия научился пускать лошадь рысью, правильно держаться в седле, когда лошадь бежит. Каждый день они проводили одни и те же упражнения и страна делал успехи: кувырки становились резче, быстрее, умелее, камни бросал на более далёкие дистанции, удары были сильнее, да и сам он стал чуть более выносливый. Ему даже нравилось состояния усталости и боли в конечностях после их тренировок, он множество раз благодарил Шотландию за помощь, а тот скромно улыбался и молчал. Когда англичанин уже спокойно хватался руками за меч — пришли к выводу, что можно уже и переходить на тренировки с оружием, а после выходить на охоту. Любимым оружием у Англии конечно же оставался арбалет, но только им одним не обойдёшься, потому начали осваивать и лук. Это было чуть сложнее, чем управляться с более механизированным оружием, да и тетива оставляла на пальцах порезы и мозоли. Но страна оставался доволен в любом случае. Скотт уже начинал замечать, что маленько подзадержался, ну, как маленько, уже больше месяца не видел дома. Англичанину уже было немного неудобно, что он отрывает его от личных дел, да и было заметно, как мужчина скучает по родине. На том и порешили, что придётся расстаться на время, но при условии, что Англия продолжит самостоятельно выполнять упражнения.       Их расставание затянулось, на обоих свалилось огромное количество дел, проблем, потому оставалось только переписываться с помощью писем. Они не знали, как долго они будут находиться вдалеке друг от друга. У Англии не получалось излить все свои чувства на бумаге, ему было стыдно и неловко это делать, да и когда он видит мужчину перед собой, не может чувствовать себя слишком открыто, но он пытался побороть это чувство. Тренировки он не бросал, а наоборот, пытался самостоятельно научиться запрыгивать на бегущую лошадь, пару раз чуть не повредил спину, но не прекратил, зная, что не умрёт. Без родителей было печально, никто не ходил на первом этаже, не ругался, он начал чувствовать себя одиноко и отрешённо, понимая, что не может жить один. Потому в скором времени решил пригласить к себе Уэльса, а тот с радостью поддержал его инициативу и в скором времени приехал. Всё-таки валлиец хоть и имел схожие черты характера с Шотландией, но при этом они были абсолютно разные. В случае Скотта, если ему начинает кто-то грубить или спорить, тот начинает отвечать тем же и завязывать перепалку, а вот Уэльс старался переводить это всё в шутку и сводить на нет. Несмотря на то, что Шотландия был чуть менее энергичен, чем Уэльс, он был горяч и пылок, а этот парнишка более мягок, но тоже своенравен. Теперь хоть тренироваться было не так одиноко.       — Вас этому Шотландия научил? — дёрнул за тетиву лука.       — Да, я многого не умел, но благодаря его помощи теперь имею хоть какой-то опыт, — после этих слов на лице Уэльса блеснула хитрая улыбка. — А Вы?       — Я тоже не многое умею в силу своего возраста, но меня учат, — взял лук с его рук и прицелился в столб дерева. Он выпустил стрелу, и та криво вонзилась в кору. — Худо-бедно.       Общение, как и с Шотландией изначально шло тяжело, Уэльс был удивлён тому, что такой затворник как Англия пригласил его совместно провести время. Валлиец не винил его, что страна не может предоставить им интересное времяпровождение, увлекательные беседы, он и так был поражён его выдержке, потому старался быть инициатором разговоров. Правитель чувствовал себя неудобно, ведь он стал тем, кто пригласил его, но молодой парень не требовал от него многого, потому англичанин стал слушателем, а не активным участником беседы, пока ему было тяжело открыться ему. Также про себя он отметил, что не ощущает подобный спектр чувств к нему, как, например, к Шотландии. К Скотту он буквально сразу начал испытывать что-то новенькое и неизвестное, а тут как будто с родителем говорит. Вечерами он и валлиец тоже сидели рядом и говорили, чтобы узнать друг друга чуть ближе, живут ведь рядом, и неизвестно ещё сколько проживут, потому нужно наладить хорошие отношения.       — Я думаю, я и Вы можем стать не только партнёрами, но и общаться не только в деловом ключе, — по-дружески улыбнулся ему.       Они поняли друг друга, но всё равно держались наготове, ведь Англия не знает, чего от него можно ожидать, так и Уэльс с некой опаской за свою безопасность и свободу общался с ним.       Время всё шло, а Шотландии и Англии так и не удавалось увидеться, а с прошлой встречи прошло около трёх месяцев. Благо у англичанина под боком был Уэльс, и ему было намного проще справляться с одиночеством, не будь бы этого парня, он бы уже на стену полез. Поскольку он добротную половину своей жизни прожил не один, а с родителями, а после их скоропостижной кончины понял, что не может находиться без чьей-либо компании. Повезло, что если у валлийца появлялись дела, он мог решить их сидя у Англии или поехать домой, а буквально через день вернуться. Потому страна в глубине души был рад, что тот откликнулся и теперь таким образом помогает ему справиться, хоть и сам об этом не подозревает. Англия находил для себя это поведение странным, ведь он уже взрослый зрелый мужчина, а боится остаться одним на срок больше чем недели две, но сам стыдился этих мыслей и предпочитал не думать об этом. Валлиец сначала предполагал, что, возможно, англичанин просто темноты боится или новых незнакомых домов, ведь переехал в этот замок не так давно, но чуть позже начал догадываться об истинной причине, но свои мысли оставил при себе.       За полгода накопилась огромная стопка писем, которая хранилась в небольшом сундучке под замком.       — Через неделю, говорите? — Уэльс подстрелил летящую утку в небе. Страны растут довольно быстро, потому за эти полгода парниша немного вырос и стал крепче в телосложении.       — Да, — проследил за падающей уткой и выпустил охотничью собаку, чтобы та принесла добычу.       — Тогда я удалюсь, а приеду либо когда Вы будете не против, либо когда он снова уедет, — взял стрелу.       — Почему? — Англия с искренним вопросом в глазах глянул на него. Уэльс кинул ему стрелу, тот поймал её, а затем парень загадочно улыбнулся.       — Ну, между вами же есть что-то…       — Я бы так не сказал, — чуть не уронил стрелу и попытался сохранить лицо.       — «Ох, Уэльс, мне письмо от Шотландии пришло! Как прочитаю, положу его в сундук с сотнями других его рукописей!» — наигранно приложил руку ко лбу, прокрутился на пятках и облокотился спиной о деревянный заборчик.       — Я никогда так не говорил, — Англию всегда раздражала эта театральная нотка в Уэльсе.       — Вы не говорили, но вместо Вас кричали Ваши жесты, глаза, вся Ваша сущность буквально пищала и трепетала от радости при виде конверта от Шотландии, — вытянул ноги, наваливаясь на забор.       — Прекратите.       — Хорошо, но…       — У нас довольно странные отношения. Мы симпатизируем друг другу, вот и всё.       — Но симпатия сильная, так и есть?       — Довольно. Давайте не будем поднимать эту тему, — махнул головой.       — Я Вас раскусил, ха-ха! — взмахнул рукой и забор, на который он опёрся, начал заваливаться назад. Уэльс не успел перенести вес своего тела на ноги и полетел на землю вместе с ним. Англия ринулся его спасать, как Уэльс самостоятельно схватил его за шиворот, но тот не смог его удержать, и они грохнулись на траву. Англичанин перевернулся на спину и раскинул руки.       — Это Вас Бог наказал, — сказал правитель.       — Меня-то он наказал, но упали мы вместе.       Уэльс не хотел им мешать и беспокоить, потому уехал за день до приезда Шотландии. Англия в день его приезда чувствовал себя волнительно и нервно, всё-таки полгода не виделись, может, мужчина уже изменился, хотя, судя по письмам — остался тем же. Он не мог его дождаться и уже отсчитывал часы до его приезда. Он специально уже подготовил лук, стрелы и арбалет, ведь Скотт предложил, чтобы сразу, как они встретились, пошли на охоту и там англичанин мог бы продемонстрировать свои умения. Потому страна уже стоял на улице, ожидая его и подготовив всё оружие, а Шотландия опаздывал, хотя обычно он довольно пунктуален. Чуть позже на горизонте показалась лошадь, а всадник замахал ему рукой. Мужчина ярко выделялся на фоне серого пейзажа за счёт своих рыжих волос. Как только Англия узнал в нём своего знакомого, так сразу встал и взял поводья своей лошади. Он сам подошёл к нему и сразу вручил оружие, от чего тот растерялся.       — Я конечно говорил, что мы сразу пойдём, но Вы очень решительно настроены, — расположил арбалет перед собой и улыбнулся.       — Да. Хочу порадовать Вас, — запрыгнул на лошадь.       — Вы?! Первый раз слышу от Вас эти слова! — засмеялся. — Никогда бы не подумал, что я достоин этой чести!       — Не смейтесь, я серьёзно, — нахмурился.       — Хорошо-хорошо, извините. Тогда поехали, — погладил его по руке.       Пока они ехали, Англия самостоятельно заводил разговор, мужчина удивлённо глянул на него, ведь никогда не видел его настолько взбудораженным.       — Англия, у Вас ничего не случилось?       — Нет, а что такое? — чуть не уронил лук.       — Вы настолько рады меня видеть? — страна в ответ на его слова резко притих. Шотландия заволновался и решил перевести тему. — Я думаю, мы можем расположиться здесь и начать.       — Да, — сразу схватил лук в руки. — Наша мишень — вон то дерево.       Шотландия примерно прикинул расстояние до того дерева и удивлённо вскинул брови, но решил не препятствовать. Англия вытащил стрелу, выпрямил спину, хотя, казалось бы, у него и так идеальная осанка, распрямил плечи. Немного опустил лук и приложил стрелу к тетиве, придержал стрелу тремя пальцами, направил лук на цель и оттянул тетиву. Скотт оценил правильность того, как он держит лук и насколько правильно это делает, убедившись, что всё в порядке он продолжил его рассматривать. Отметил, что волосы страны отросли и теперь были примерно до лопаток. Он вздрогнул, как услышал, что стрела вонзилась в дерево, и глянул в ту сторону. Не идеальное попадание в центр, но довольно неплохо.       — Прекрасно. Смотрю, Вы придерживались своего обещания.       — Конечно же, — чуть улыбнулся ему и тот успел уловить его улыбку.       Далее Англия продемонстрировал стрельбу из арбалета, и как он преуспел в этом. Но Скотт почти не наблюдал за этим, а вместо этого рассматривал его и тысячу раз пожалел, что предложил ему пойти на такую «прогулку», он хотел бы поговорить с ним, но видя, как англичанин заряжён и вдохновлён, решил ничего не говорить.       — А что с Вашим физическим состоянием? — подошёл.       — Лучше, чем было, как мне кажется.       Шотландия пальцами сжал его предплечье и поднялся выше, прощупав.       — Ударьте.       — Куда?       — Неважно, — тот ударил его в руку, но тот скривился, не от боли, а от разочарования что ли. — Я ожидал немного другого результата.       — Простите, — подумал, что это его вина.       — Нет, Вы тут не при чём. Я должен Вам дать чуть большую нагрузку, и мы этим займёмся, но хочу сказать, что Вы уже не такой слабенький, как были в самом начале, — утешил его. — Скажите, Англия, зачем Вам я, если Вы можете нанять человека, который Вам будет намного полезней и не будет пропадать на шесть месяцев.       Что за дурацкий вопрос? Англия не верит, что Шотландия не понимает, зачем Англия это делает, они оба знают зачем. Но Скотт хотел услышать это именно из его уст. — Зачем мне всё менять на полпути? Я уже привык к Вам, — ушёл от ответа, что примерно и ожидал его собеседник. Заметил, уголок губ Шотландии чуть не скривился, выражая своё недовольство.       — Хорошо, — прокашлялся. — Продолжим?       Ближе к вечеру они выдохлись и оба не хотели уже ничего демонстрировать, особенно после того, как Скотт случайно не упал с лошади по своей собственной неосторожности. Мужчина ещё пару часов назад заметил, что поверх штанов Англия надел тунику, потому поинтересовался, чего это он так, иль это мода какая-то новая. Тот лишь ответил, что утром у него должна была состояться деловая встреча, но она сорвалась, а переодеваться уже особо не было времени. Рыжеволосый лишь пожал плечами и плюхнулся на землю, а затем начал тираду о том, как ему хочется алкоголя и как он давно не пил. Второй не совсем понимал его большого желания, ведь никогда не пил, но присел рядом с ним, отложив лук за спину. Чуть позже он поделился новостью, что смог наладить дружеские отношения с Уэльсом.       — Я так понимаю, Уилл предложил Вам?       — Пардон, «Уилл»? Он не назывался так, — опёрся руками о землю.       — Это я придумал, а он вроде не против, — отмахнулся.       — Хорошо. Нет, это я решил, — уже приготовился к скептическому настрою Шотландии, и он и получил довольно саркастичный смешок.       — Вы? Англия, Вы ничем в моё отсутствие не заболели?       — Шотландия, Ваши шутки неуместны. Не удивили, попробуйте что-то новенькое.       Мужчина уже устал его отдёргивать и поправлять по поводу своего имени, Англия не дурак, он уже понял его, потому на этот раз промолчал. Всё-таки пусть называет так, как ему угодно.       — Я попытался, — улыбнулся. — Но я правда поражён Вашей выдержкой. После смерти Ваших родителей, Вы стали чуть более открытым, что ли? Извините, если задел Ваши чувства.       — Нет, не волнуйтесь, я соглашусь с Вашим утверждением.       Они снова досиделись до темноты и не торопились никуда уходить, хоть и видели друг друга с трудом. Пришлось подвинуться чуть ближе. Шотландия погладил пальцем арбалет, и в который раз удивлялся, что уже коронованный Англия вот так просто сидит рядом с ним.       — Я ни одно Ваше письмо не выкинул — сохранил абсолютно всё, — начал Скотт. Какое совпадение. Но Англия пока не торопился раскрывать все карты.       — Там ничего такого интересного не было, насколько я помню, — отвёл взгляд, благо, в темноте не было видно его смущения.       — Для меня было. Вы так мало говорите о личном, о своих чувствах, иногда можно подумать, что Вы совсем не испытываете эмоций, а в письмах… Не полностью, но Вы немного открылись. Хоть когда у Вас было плохое настроение — писали мне об этом, а не отнекивались. Я ценю это.       Сердце застучало в разы быстрее. Господь, Шотландия заметил это и отметил, а он-то уже подумал, что это не будет заметно по выписанным буквам на листе. Англичанин хотел ему что-то ответить, но не смог, он был в смятении, ему захотелось так сильно его обнять. Это уже не в первые, когда Скотт замечает малейшие изменения в его настроении и поведении. Вспоминая разговор с Уэльсом, Англия готов отказаться от своих слов, ведь мужчина ему теперь не только лишь симпатичен и приятен в общении, не является маленькой временной интрижкой. Только сейчас он почувствовал, как чувства вспыхнули с новой силой, давая понять, что это не простая заинтересованность, а что-то большее. Не может он выразить словами свои эмоции, так, может, стоит попробовать действиями и выйти на новый уровень отношений? Страна сжал руки в кулаки, зная, что не он должен делать первый шаг, тем более такое откровенное действие. Но до безумия хотелось показать Скотту, что он не бесчувственный и отблагодарить за столь милые слова в его сторону. Плевать. Плевать. Пусть подумает, что он легкодоступный, глупый, да кто угодно. Англия чувствует, что должен это сделать прямо здесь и сейчас.       — Что-то Вы затихли, — повернул голову, как его схватили за шиворот и потянули на себя.       Англия силой притянул его к себе и впился в его губы, тот что-то промычал от удивления. Англичанин понятия не имел, как это правильно делать, потому действовал интуитивно: неуклюже чмокал и сминал его уста, надеясь, что это хоть как-то похоже на поцелуй. Скотт взял его за запястья, чуть больно сжав и, вдыхая больше воздуха через нос, ответил на поцелуй, сильнее вжимаясь своими губами в его. Они заёрзали на одном месте, стараясь не потерять равновесие, но не желали прерывать сие действо. Шотландия не ожидал такого напора от скромняги, но это ещё больше раззадорило. Их первый поцелуй не был нежным и невинным, он стал влажным, страстным, они отстранялись буквально на доли секунды, горячо дыша, а затем снова жадно касались губ. Рука Скотта легла на чужой затылок, ближе придвигая к себе, а тот чуть ослабил хватку, но продолжал сжимать его рубашку, будто боясь, что он может убежать. Немного сбивало то, что Англия никогда не делал подобного и Шотландия полностью направлял его, но тот в порыве страсти и сильных чувств делал всё неправильно, но зато с таким упоением. Как только они оторвались — ошарашенно посмотрели друг другу в глаза, будто сами удивились своим откровенным действиям. Англичанин опустил свои руки на его грудь, мужчина взял его за запястье и улыбнулся.       — Извините меня, — пролепетал Англия, но на самом деле ему очень понравилось, и он не пожалел.       — Ничего, Вы всё сделали правильно, — прошептал в ответ.       Они оба подорвались со своих мест, сами толком не поняли почему. То ли от испуга, то ли ещё от чего-то, но Англия подхватил своё оружие и отвернулся, подойдя к лошади. Шотландия не стал его спрашивать ни о чём, у самого в голове появилось достаточно мыслей, которые он не хотел озвучивать. Потому к замку они ехали в молчании, и англичанин уже подумал, что сделал что-то не так, раз тот так многозначительно молчит, но после поцелуя он ведь ему улыбнулся, это ведь значит, что ничего плохого не произошло, ведь так? Добравшись до дома, правитель скользнул внутрь здания, будто боялся пересечься с ним взглядом. Но Скотт в этот раз был наглее и стал напротив него, преграждая путь.       — Англия, что-то не так? — наклонил голову.       — Это я у Вас должен спросить. Да, возможно, я поторопился и мне не стоило-       — Ещё раз повторю: Вы сделали всё более чем правильно, — обхватил руками его спину и подвинул к себе, поцеловав в уголок губ, а затем снова целуя его губы, только теперь уже куда более трепетно. Но Англия будто чувствовал, к чему это ведёт.       — Шотландия, мы не в браке, — расслабился в его руках, но чувство того, что они совершают грех и ошибку, ему не давало покоя.       — Многие делают это не в браке, церковь за всеми не уследит. Тут кроме нас никого нет, наказания не последует, — поцеловал его шею и поднял глаза, тот лишь приглушённо выдохнул и положил голову ему на плечо. — Давайте для начала уясним несколько вещей.       — Хорошо, я готов, — не отпуская, посмотрел ему в лицо.       — Мы оба хотим этого? Я не хочу, чтобы после мне отсекли голову или что-то подобное, или, например, Вы захотите отомстить моему народу.       Страна постыдился ответить «да», потому кивнул.       — Англия, я ничего не обещаю Вам после этого. Да, Вы мне нравитесь, но я не знаю, как сложатся наши отношения потом.       — Вы ничего мне не обязаны, я сам не знаю, как поступать дальше, — замотал головой.       Его взяли за руки и повели наверх, и он уже начинал судорожно искать ключ от своей спальни. Шотландия подвёл его к нужной двери и дожидался, пока тот найдёт ключ, наконец предмет был найден и Англия пытался всунуть его в замочную скважину, но из-за дрожащих рук ключ ездил по деревянной поверхности, всё никак не попадая в цель. Скотт взял его руку в свою, вставил ключ и повернул, открывая дверь. Как только они оказались внутри комнаты — закрыли за собой дверь на замок неизвестно зачем, просто так, или может для безопасности, они не знают, случайно получилось. Ключи сначала полетели на тумбу, но прокатились по ней и упали в угол комнаты, громко зазвенев. Рыжеволосый мужчина оценил комнату, в которой они оказались, также отметил большую кровать посреди комнаты. Рядом с ней стоял англичанин и выглядел он немного растерянно, его взяли за плечи и снова поцеловали в губы. Уверенный шаг вперёд и вот его снова подхватывают за талию, крепко сжав, будто пытаясь оценить, что находится под слоем одежды, и практически впечатывают в стену. Что-то они слишком торопятся, точнее, торопится один лишь Шотландия, пока второй стоит столбом, не зная, что делать.       — Подождите, секунду, — Англия разорвал их поцелуй.       — Да? — чуть отодвинулся, но продолжил держать.       — Вы… Уже практиковали подобное?..       — Не один раз, — он ожидал этого вопроса, и теперь ему стало жутко неудобно от собственного ответа, но врать он не хотел. Никогда он ещё не видел настолько удивлённого Англию, это удивление граничило с непониманием и разочарованием, он словно чувствовал себя обманутым. — Извините, но я не знал Вас и совершенно не мог предположить, что меня ожидает.       — Не поверите, я тоже! — он был оскорблён его словами, ведь получилось нечестно, но ничего уже не поделаешь, и он выдохнул. — Ничего больше про это не хочу слышать.       — Хорошо, я не буду поднимать эту тему, — собрался поцеловать, но добавил: — Но признайтесь, нам обоим так будет легче.       А ещё больше Англия не хотел слышать о своей неопытности, но решил не отвечать колкостью, ведь всё-таки Шотландия был в чем-то прав. Они снова припали губами друг к другу, и англичанин почувствовал, как большие тёплые ладони прошлись по складкам его длинной туники. Далее руки легли на поясницу, скользнув выше, проверяя нет ли там шнуровки, убедившись, что возиться с узлами не придётся, Скотт взял того за пояс и дёрнул на себя, отодвигая от стены. У пояса была сложная конструкция, Шотландия немного нервно пытался его расстегнуть, не желая отрываться от шеи Англии, но тот никак не хотел поддаваться, потому пришлось отвлечься, и англичанин помог ему справиться с замком. Он откинул ремень в сторону, который стукнулся о стену и упал на пол, правитель хотел возразить ему, чтобы был потише, но решил не мешать ему. Он опешил, когда мужчина схватился за подол его туники, поднимая тяжёлую ткань.       — Шотландия, аккуратней, — перехватил его руку, придерживая.       — Я уже понял, — он укололся о булавку, которая была закреплена на платье.       — Давайте я Вам помогу, — но Скотт его остановил, он хотел бы сделать всё сам.       Шотландия теперь более внимательно и осторожно касался его юбки, поднимая её и пытаясь снять через голову Англии. Страна ухватился за кусочек ткани, помогая ему, чтобы они вместе сняли вещь, но в итоге оба практически запутались в тканях, заворачивая англичанина словно в кокон. Послышался хохот Скотта, а затем тяжёлый вздох второго, они начали быстренько распутывать ткани, пока ситуация не сбила весь настрой. Тунику, поскольку она дорогая, сложили на кресло, а одежды на Англии не становилось меньше.       — Господь, Англия, — он всё хотел увидеть его нагим, но под туникой были штаны и, как оказалось, льняная рубашка. Да он как будто готовился. Он оглядел его с головы до ног, чтобы ухватиться взглядом хоть за маленький кусочек его голого тела, и его глаза остановились на его ключицах. Его кожа была немного темнее, чем ткань белой рубашки, она была бледной, белёсой, белоснежной, как и полагается настоящим аристократам. Англия совсем не пользовался косметикой, он был таким, какой он есть, практически подходил под стандарты красоты. Кожа, вытянутое лицо как у Девы Марии, чуть вьющиеся волосы, хоть они были каштанового оттенка, а не светлого, что как раз-таки ценилось, но для него это было неважно. Хоть идеал мужской красоты был довольно грубым, мужчина должен был быть жилистым, большим, его лицо для пущей идеальности должны были украшать шрамы, но Шотландии не хотелось видеть Англию таким. Но, несмотря на это, англичанин имел мужские черты лица, и с девушкой его никак нельзя было перепутать. Ещё он был достаточно высоким, выше, чем среднестатистические дамы, и Скотту это нравилось. Рассмотрев выпирающие ключицы, он подошёл и взял его под бедра, поднял и кинул на кровать.       Англия чуть не слетел с мягкой поверхности, но удержался, смяв простыни. Затем его взяли за лодыжки и дёрнули, подвигая на край кровати, и снова Шотландия ревностно впился в его губы, звонко и пошло причмокивая. В голову англичанина закрались мысли, что всё произойдёт грязно и грубо, но партнёру хотелось доверять, хоть страх близости все ещё был. Мужчина снял с себя верх и расстёгивал пуговицы на штанах, но не стал их снимать: его пока больше интересовало другое. Он взял страну под колени, сгибая его ноги, наблюдая, как ткань штанов на его заднице натягивается, обхватывая упругие ягодицы, будто вот-вот порвётся. Послышался тихий «ох», Англия чуть прикрыл пальцами рот, а второй рукой держался за кровать. Скотт рассматривал его, затем развёл его ноги в стороны, чтобы разглядеть бугорок между ними. Он замахнулся и шлёпнул его по ягодицам, звук показался тому вульгарным, а затем почувствовал, как одним рывком с него стянули штаны. Ему было совершенно неизвестно, как проходит сие действо, и как правильней было бы начать, он никогда не читал, не видел, с ним никогда не говорили об этом. Литературу, которая имела в себе запрещённое и постыдное содержание, дома не хранили, а как только Англия начал жить самостоятельно и не пытался отыскать подобное чтиво. Пару месяцев назад он разрешил себе прочитать книгу, которая имела под собой религиозную подоплёку. Разумеется, там не описывалось то, каким образом, куда, а лишь было описана одна позиция, в которой можно заниматься непотребством. Считалось это непотребством и грехом, только если люди не собирались заводить детей, а совокупление между двумя мужчинами или женщинами считалось содомией. Англия так не хотел грешить и уже тысячу раз извинился перед Всевышним за своё поведение, но вся его грешная людская сущность так и лезла из него наружу и обуздать сильное желание было тяжело. Прочитав про позицию, он вчитывался в огромный список правил и запретов, но даже то, что было написано в церковной книге, было для него откровенным и он так и не дочитал до конца, сильно смущаясь. Потому сейчас совсем не знает насколько правильно они поступают, и стоит ли ему остановить Шотландию и сказать, что что-то идёт не так, как предполагается.       На него наваливаются сверху, вжимая в перину и до боли прикусывая его тонкую нижнюю губу. Шотландия взялся за край его чулок, хотел разорвать их к черту, но отбросил эту мысль, и также быстро сорвал их с него, заглядываясь на тонкие ноги, из-под кожи чуть проглядывались мышцы, а далее он заметил тонкое льняное белье, которое чуть прикрывало все интимные места. Англия и раньше стеснялся этой вещи, но теперь ещё больше засмущался, но ничего красивее в гардеробе у него не было. Наблюдал, как партнёр снимает с себя оставшуюся одежду, оставшись в почти подобном белье. Он взял его за ворот рубахи и поднял над кроватью, от чего клочок ткани затрещал, затем уложил англичанина головой на подушку. Он устроился между его ног и специально медлил, расстёгивал пуговицы его рубашки, оголяя грудь. Смотрели они друг на друга, Англия, в отличие от него, аккуратно коснулся его лица, впервые так дотрагиваясь до него.       — Приподнимись, — прошептал Шотландия и тот послушно поднялся, чтобы тот снял с него рубашку. Теперь он почти полностью оголён перед ним и резко почувствовал себя неудобно и постыдно. Довольно часто родители ему говорили, что испытывать презрение и ненависть к своему телу абсолютно нормально, и он должен всячески прикрывать оголённые участки кожи, чтобы никто не увидел подобный стыд. — Ох, Англия, Ваше тело…       Сначала слова Шотландии вызвали у него волнение, и он напрягся, мужчина заметил это и поспешил продолжить:       — Нет-нет, всё хорошо, — страна удивился тому, как совсем не ласковое поведение Скотта граничило с успокаивающим шёпотом. — Вы не так меня поняли, всё в порядке.       Уже не так сильно, как ранее, его руки обвились вокруг его рёбер, а губами он прислонился к солнечному сплетению, потом целуя ключицы и не оставляя без внимания шею.       — Скажите что-нибудь, не молчите, — шепнул ему на ухо, тот замотал головой и неуверенно смотрел на него. Эта невинность, девственная чистота и непорочность. Как же Шотландии хотелось взять и отодрать его, глядя в эти невинные глазки.       — Не знаю, что сказать… Не знаю, просто продолжайте, — чтобы не нарушать относительную тишину тоже прошептал это.       Тёплая рука легла поверх его паха, чуть сжимая привставший член.       — Стойте, так нельзя делать, — убрал его руку.       Трогать друг друга за гениталии, мастурбация, оральные ласки — это все было запрещено. Побоявшись, что он и так уже достаточно согрешил, решил не испытывать судьбу и остановить его.       — Трактатов начитались? — наклонился над ним, крепко до боли сжав пальцами его щёки, чтобы он не отвернулся.       — А Вы, видимо, не знакомы с ними, — чуть невнятно сказал, в ответ Скотт лишь хмыкнул.       — И как много читали? — отпустил его лицо и стянул с него бельё, не отводя взгляда от его лица. Он хотел запомнить каждую его эмоцию, никто его не видел вот так до него, и, возможно, больше никто и не увидит. Такой шикарный спектр эмоций Англия никогда не показывал, а Шотландия никогда его ещё не видел настолько растерянным и смущённым. Это только больше его заводило и хотелось как можно быстрее перейти к делу. Можно было подумать, что он воспользовался его неопытностью и незнанием и может сделать с ним, чего душа желает, выдавая это за обычный секс. Он пользовался этим, но не слишком.       — Д-достаточно, — заметил, как дрогнул его голос и закрыл рот руками. Но его руки развели в стороны, и Скотт подставил два пальца к его губам.       — Открывайте рот, — взял его за нижнюю челюсть второй рукой. Страна опешил от незнания, он даже приблизительно не знал о такой практике и можно ли ее считать грешной и запрещённой.       — Зачем?       — Я попытаюсь сделать, чтобы Вам было не так больно, когда мы перейдём к основному.       Что-то промычав, он приоткрыл рот и внутрь проникли два пальца Шотландии. Англия вобрал в себя полностью указательный и средний, ощущая, как тот начал ими двигать вперёд и назад. Чувствуя, как чужие пальцы ритмично проезжаются по его языку, стараясь забраться как можно глубже, от чего он начинает кашлять и захлёбываться. Затем Шотландия практически вытаскивает их, но потом входит ими обратно, имитируя половой акт. На нижней губе англичанина скопилась кровь из-за чуть раннего укуса, мужчина растёр кровь по его губе, и дальше продолжил трахать его рот. Указательным пальцем провёл по внутренней стороне его щеки, чуть оттягивая. По подбородку потекли слюни, Англия попытался сглотнуть их, от чего мышцы гортани напряглись, заглатывая пальцы. Тот продолжал двигать ими, вгоняя максимально, чтобы костяшки рук бились о его зубы. Рыжеволосый ухмыльнулся и отпустил его челюсть, зажимая его нос пальцами и засовывая пальцы как можно глубже. Англичанин попытался вдохнуть, но не вышло, он попытался выговорить его имя, но издал лишь громкий хлюпающий звук. Как только Скотт смог коснуться кончиками пальцев мясистого небного язычка, партнёр кашлянул, чуть краснея, пытаясь выкашлять его пальцы. Его нос разжали, а пальцы вытащили, он глубоко вздохнул, чуть хекая.       — Чудесно, Вы молодец, — улыбнулся, не дав ему ничего сказать, поцеловал, раздвигая его губы и проникая внутрь языком. Пальцы опустились ниже и коснулись сжатого сфинктера, растирая по нему слюну.       Англия шумно выдохнул, сжимая колени, он не успевает за его действиями совсем.       — Потерпите немного, — сначала просунул один палец, но за ним и второй, растягивая неподготовленные стенки. Страна чуть выгнул спину и лишь шумно дышал, не издав ни разу стона.       Шотландия вынул пальцы, снял с себя бельё, а затем снова продолжил разрабатывать его. Он плюнул на руку и растёр слюну по длине своего органа.       — Может быть больно, я постараюсь аккуратней, расслабьтесь, — приставил головку ко входу.       Всего бросило в дрожь от мысли, что Шотландия прикасался к самым интимным участкам его тела, увидел полностью и всего, а сейчас они станут так близки, как не были никогда ранее. Голова кружится, он хочет что-то сказать, но не может, нет сил, ладони вспотели, внутренняя часть ног чуть подрагивает то ли от волнения, то ли от предвкушения. В голове эхом отражается похвала, то самое слово «молодец», от которого стало так хорошо, приятно на душе и хотелось, чтобы он ещё похвалил. Назвал ещё ласковыми словами, погладил и сказал, как он старается и пытается. Думая об этом он расслабился, и чуть развёл ноги в стороны. Шотландия вошёл в него, не медленно, а почти сразу и практически на всю длину, от чего тот больше затрясся, почувствовал, как заболело и запекло между ног, но так и не подал ни одного звука, кроме шумного сбитого дыхания. Его взяли за талию, отрывая от плоскости кровати, Скотт рассмотрел его впалый живот и как тот притих — начал двигаться, усаживая его на полную длину. Англия распахнул глаза, не моргая, широко открыл рот, впился пальцами в подушку, держась за неё, и издал что-то похожее на стон, который получился хриплым.       — Англия, не молчите, прошу, нас никто не услышит. Скажите что-нибудь или простоните, — двигается медленно и размеренно. Он запрокинул голову и очень сильно сдавил пальцами его кожу на боках, на этих местах позже проявятся синяки. Ему стало невероятно хорошо от мысли, что он осквернил его тело, опошлил, развратил и он не хочет на этом останавливаться. Ему хочется ещё, больше, чтобы тот кричал, выгибался, умолял, упрашивал. У того боль смешалась с удовольствием, пекло сильно, но как же было хорошо от мысли, что они вместе и так близко друг к другу.       — Шотландия, — прошептав, проглотив стон.       — Да? Что? Продолжайте.       — Прошу, можно… За руки?.. — глянул на него, в уголках глаз блестели слезы.       — Конечно, — отпустил его талию и взял его руки в замок, не останавливаясь.       Он ушам своим не может поверить, настолько гордый и упёртый человек, как Англия, сказал это, не побоялся взглянуть в глазах. Скотту нравится сжимать его руки, особенно в таком моменте это было незабываемо, нравится наблюдать, как он хлопает чуть влажными ресницами и снова в надежде смотрит на него. Захотелось вытрахать из него все остатки его гордости, потому он покрепче взял его за руки, потянул на себя и толкнулся чуть сильнее. Страна разочек жалобно хныкнул, а затем быстро задышал, почувствовал острую боль внизу. Шотландия продолжил двигаться в том же темпе, не жалея его. Он взял его за лодыжки, сомкнул его ступни и поднял нижнюю часть его тела над кроватью. Снова звучный и смачный шлепок по заднице, от чего тот дёрнулся, уткнувшись щекой в подушку. Англия вспотел, по его лбу побежала капля пота, он сполз с подушки, было тяжело дышать, перед глазами всё плыло, но он чувствовал каждое его касание, которое будто обжигало его тело. Волосы запутались и свисали с края кровати, последовал сильный толчок, вот он открывает рот, его грудь вздымается, он пытается вдохнуть как можно больше воздуха. Его берут за щёки и порывисто целуют, сгибают его ноги в коленях, прижимая их к его телу.       — Англия, Англия, — его позвали.       — М? — поднял голову, пытаясь сфокусировать взгляд.       — Садитесь, — сказал и заметил, что тот совсем поплыл и дал ему время, чтобы вникнуть.       — Зачем? — убрал прилипшие волосы ко лбу, он уже слабовато соображал.       — Чтобы продолжить, — шепнул.       — Шотландия, нельзя, было написано, что можно только так, — наконец-то смог немного передохнуть, пока его партнёр остановился, внимательно прислушиваясь к растворяющейся боли и приглушённому удовольствию.       — Никто не соблюдает эти правила, если Вас это успокоит. Мы получим ещё больше удовольствия. Да, эта позиция является более богоугодной, но если мы чуть изменим — это не будет считаться страшным грехом, просто подорвутся наши моральные ценности, но Вас это волнует? Здесь только Вы и я. Если Вы не желаете, можем продолжить так или остановиться, — погладил ладонью его грудь и удобнее уложил его на постель, ведь у того почти свисает голова с неё.       — Ох, Шотландия, — потянулся к нему рукой, мужчина опустился к нему и поцеловал в щеку. — Хорошо, давайте попробуем.       — Я помогу, — взял его руки и обвил ими свою шею, Англия слабо зацепился за него, и его перевернули. Англичанин оказался сверху, лицом к нему. Шотландия ликовал внутри, теперь он мог рассмотреть его с другого ракурса, он чувствует всю его неловкость. Он взял его за ягодицы и приподнял немного, и чуть прихлопнул ладонью, затем скользнул членом между ними и снова быстро вошёл. Англию начало трясти от жара, напряжения, он прикусил губу, надеялся, что во второй раз будет легче, но всё также было больно. Стыдно от мысли, что Скотт впервые видит его в настолько беспомощном и жалком виде. А тому нравилось, что тот испытывает срам, чувствует себя позорно, грязно, ведь это всё сделал с ним он. От этой мысли он возбудился больше и ударил до покраснения его по заднице, и начал сильно и быстро толкаться в его тело.       Правитель опустил свою голову ему на плечо, рвано дышал в шею, на глаза снова начали наворачиваться слезы, но он сморгнул их. От очередного резкого движения он дёрнулся и свёл глаза, посмотрев на кончик носа, а затем снова посмотрел на партнёра. Англия был будто в трансе, но всё ещё чувствовал жжение, он продолжал рассматривать его, его скулы, челюсть, редкие волоски щетины на подбородке, рассматривал его острые черты лица. Плевать на боль, хоть он ближайшие несколько дней не сможет ровно сидеть, возможно, так и должно быть, а, может, это должно быть чуть более безболезненно. Сейчас все его мысли зациклены только на одном Шотландии, пускай будет больно, но главное, что он рядом с ним, от его прикосновений становится приятнее, легче, по телу бегут мурашки, даже если эти прикосновения грубые и властные. Его взяли за волосы и оторвали от плеча, было чуть неприятно, но как только его поцеловали — всё вокруг стало неважно. Затем его волосы отпустили и аккуратно поправили, пока он хрипло дышал в поцелуй, а как только сладкая нега оборвалась — Англия почувствовал, как мужчина немного ускорился, из-за чего зажмурился. Скотт приблизился губами к его уху и тихонько прошептал похвалу и другие приятные слова, от которых побежали мурашки по коже. Ему явно нравится его похвала в свою сторону, это перекрывает любую боль, хочется сделать и ему тоже приятно в ответ, раз словами не может отблагодарить. В голове настолько всё перемешалось, и он понял, что всё закончилось, когда только почувствовал отступающую тихо пульсирующую боль.       Оба лежали на кровати, а оконные ставни были чуть приоткрыты, чтобы проветрить душную комнату. Пальцы Шотландии коснулись кисти Англии, но тот никак не отреагировал, он о чем-то думал. Скотт хотел начать разговор первым, но не знал с чего начать, он почувствовал, будто что-то сделал не так и в каких моментах он перегнул палку. Он закрыл лицо рукой, тяжело вздохнув.       — Скотт, слушайте, — тихо сказал Англия. Мужчина медленно повернул голову к нему и будто по-другому на него посмотрел. Шотландия легонько ему улыбнулся, нежно погладил пальцы. Никак не мог поверить, что услышал своё имя с его уст. — Вы ведь понимаете, что наша жизнь больше никогда не будет прежней?       — Да, я понимаю, но ведь это был наш осознанный выбор, Англия? — правитель смог уловить какие-то странные нотки в его голосе.       Англичанин повернул к нему голову и встретился с ним взглядом.       — Да, Скотт, да, — сжал его пальцы.

***

      Карета сильно качнулась, из-за чего сидящих там сильно трухнуло. Шотландия чуть навалился на Уэльса, а тот в свою очередь прижал Англию. Первые два засмеялись, англичанин не мог понять, что так сильно их рассмешило, это поведение немного надоело ему. Потому он просто смотрел в окно, пока те что-то бурно обсуждали, хихикали, а как только карета наезжала на камни — они снова прижимали Англию к стенке. Почему они втроём сидят на одной лаве? Кто-то из них мог бы пересесть, но нет, они все уселись на одну лаву и теснились. Правитель глянул на них, наблюдая за их беседой, затем закатил глаза и решил самостоятельно пересесть, чтобы не разлучать эту парочку. Но ему не дали этого сделать — Уэльс снова приземлил его на лаву.       — Слушайте, зачем мы здесь все уселись? — посмотрел на них. — Наша одежда уже смялась, мы дышим друг на друга, никакого личного пространства.       — Ну, сидим и сидим, — Уэльс пожал плечами, а затем снова глянул на Скотта и они захохотали тихонько.       Они что, издеваются над ним? Страна убрал руки валлийца с себя и практически носом уткнулся в окно.       — Англия, — послышался голос Шотландии. — Если ты очень хочешь — можешь отсесть от нас.       Мужчина коснулся плеча Уэльса, чтобы тот его не трогал лишний раз, ведь Англия был достаточно разозлён. Англичанин воспользовался этим и сел напротив них, недовольно сложив руки на груди. Он поднял глаза и глянул на Скотта, который с улыбкой на лице, в чём страна увидел некую насмешку, смотрел на него. Правитель ценит его и чувствует сильную привязанность, но иногда совсем не может его терпеть. Почему эти двое не могут быть чуть более серьёзны в такой ответственный день? Все вместе они едут на светскую встречу, чтобы обзавестись полезными знакомствами, а такое чувство, будто они направляются на обычную прогулку. А он сам скорее всего нервничал из-за того, что ему придётся коммуницировать с совершенно незнакомыми ему людьми. Изначально он должен был поехать только с Шотландией, но чуть позже решил прихватить с собой и Уэльса. Парню тоже нужны полезные знакомства, да и самому Англии будет намного спокойнее, если через трудности они будут проходить втроём. Валлиец сначала отнекивался, но по итогу всё-таки согласился. Но теперь англичанин на мгновение пожалел о своём решении, ведь их тандем немного напрягал.       Тяжело давались Англии светские вечера, уж совсем эта история не про него, потому он старался держаться рядом со своими знакомыми. Но с Шотландией на людях он вёл себя так, будто они обычные друзья, как, например, он вёл себя с Уэльсом, чтобы о них не было грязных слухов. Но таскаться за ними слишком долго он не мог, потому решил выйти из замка на улицу, чтобы немного прогуляться. Кинув взгляд на Шотландию, он рассмотрел его, но тот не заметил его взгляд, потому не обратил внимания. Страна покачал головой и пошёл на выход, он попытался ускользнуть незаметно. Он коснулся рукой холодной поверхности двери и чуть надавил, открывая, но к нему кто-то неожиданно подошёл. Эта персона была за его спиной, но по запаху Англия понял, что это был не Шотландия и не Уэльс. Он немного занервничал и повернул голову, увидев перед собой мужчину, который ему широко улыбнулся, почему-то эта улыбка немного испугала его. Время будто замедлилось, англичанин рассматривал его, но его из собственных мыслей выдернуло чужое касание. Дверь перед ними открылась, а мужчина наклонил голову.       — Мы можем прогуляться немного? — его голос был спокойным, но Англия не чувствовал себя в безопасности рядом с ним. — Не волнуйтесь, я не причиню Вам вреда. Извините, что я не представился.       Мужчина поклонился и перехватил его руку.       — Франция, — и как только Англия в ответ хотел представиться — его перебили. — Я знаю, как Вас зовут, Англия.       — Да, всё верно, а откуда Вам это известно?       — Вас уже все знают. Так мы можем поговорить? — кивнул на открытую дверь.       — Да, конечно, — вышел из комнаты первым, будто пытаясь убежать от него.       Они прошли по коридору и вышли на улицу.       — Я приношу свои глубочайшие соболезнования. Знаю, что Ваши родители скончались уже довольно давно, но у меня всё никак не находилось времени, чтобы Вам хоть письмо отправить.       — Ничего, я понимаю, — он пытался быть не предвзят, но слова Франции вызвали у него не самые положительные эмоции, ведь он просто мог не посвящать его в то что видите ли у него времени не было. — Так за счёт кончины моих родителей я стал известен многим?       — Именно так, — улыбнулся. — Не самая лучшая слава.       — Неудобно получилось, но слухи меня не беспокоят, — как раз-таки они его очень волновали, но Франции не обязательно об этом знать.       — А чего это Вы решили посетить это мероприятие? Я слышал, что нигде ранее Вы не появлялись, да и сейчас попытались сбежать куда-то, — повернулся.       — Никогда не поздно начать приобщаться к высокому обществу, — вроде и ответил, а вроде и выкрутился, дав понять, что не желает говорить об этом. — А Вы были знакомы с моими родителями?       — Упаси Господь, нет, конечно, и я ни о чём не жалею, — скривился. — Извините меня, но я наслышан о них и безумно рад, что не имел с ними ничего общего.       Англии даже стало немного обидно после его слов. Франция уже не первый, от кого он слышит нелестные слова в сторону своей родни. И он был абсолютно не согласен с их утверждениями, его родители никогда не были ужасными, тиранами, монстрами, по крайней мере, он никогда не видел их такими. Но спорить он не стал, в конце концов тех уже нет в живых, потому он посчитал бесполезным отстаивать справедливость, ничего он уже не исправит.       — Вы довольно прямолинейны, — Англия потёр рукой свою шею, рассматривая своего спутника.       — Не вижу смысла врать Вам в глаза, говорю всё, как на духу, — улыбнулся ему. — В любом случае, хорошо, что Вы решили выйти в свет. Но, я так понимаю, что Вы прибыли не один, ещё решили прихватить с собой своих соседей?       — Нам всем нужно приобщаться.       Мужчина вычурно отреагировал и снова скривился.       — Англия, чтобы Вы не подумали лишнего, скажу — на сегодня я просто хочу поговорить с Вами и ничего требовать от Вас не буду.       — Я и ничего не ожидаю от Вас, — его взяли под руку и потащили куда-то, ускоряя шаг.       — Прекрасно! Потому, раз Вы решили приобщиться к обществу — нужно стать ближе к этому самому обществу! — потащил его обратно в замок.       А Англию уже искал Шотландия. Он изначально не заметил, как тот ушёл вместе с Францией, а опомнился он уже когда наконец смог прервать интересную беседу и осмотрел комнату, и не нашёл там знакомого лица. Подумал, что, может, не заметил его, но обойдя зал он не увидел его, потому спросил у Уэльса, куда тот ушёл. Парень тоже удивился, и его глаза округлились, ведь он тоже не проследил. Шотландия был поражён их собственной глупости и абсурдности ситуации, потому отправился на его поиски. Но долго блуждать ему не пришлось, ведь встретил его вместе с Францией в коридоре. Оглядел Англию, всё ли с ним хорошо, но решил не вмешиваться и сказал, что просто потерял его и отправился на поиски, и чего-то его слова немного рассмешили Францию.       Ни у Уэльса не получалось украсть Англию из лап француза, ни у Шотландии, хотя у него не получалось скорее всего потому, что он боялся сделать что-то не так и раскрыть их неоднозначные отношения. Все наверняка ждут от них этого, но открываться народу они пока не готовы, потому приходилось держаться на расстоянии. Но по истечению времени он начал немного забываться, подумав, что англичанин в надёжных руках, а опомнился только тогда, когда Франция уже болтал с ним. Он не видел в этом ничего плохого, ведь знал, как его партнёру тяжело общаться поначалу, и почувствовал себя неким героем, который готов взвалить на себя эту ответственность. Но вот правитель был несколько не уверен, ведь француз несколько минут назад общался с ним, а теперь щебечет с его партнёром. Шотландия ничего ему не обязан, у них нет официальных отношений, они сами не знают в каком статусе они находятся. Вроде испытывают друг к другу сильные и пылкие чувства, которые уже совсем никак нельзя назвать дружескими, а вроде уже давно переступили черту приличия. Они теперь не только трепетно держат друг друга за руки и стеснительно жмутся телами, а теперь целуются и спят в одной кровати. Англия не имеет никакого права устраивать ему скандалы на этой почве, да и тем более, что от обычного разговора ничего не будет, ведь с Уэльсом каждый из них общается и не испытывают ревность. Возможно, рано ещё бить тревогу. Француз улыбался Скотту, оглядывал его и будто не отпускал, ведь ни разу не подошёл к Уэльсу, будто игнорируя его и то, что он приехал с ними. Валлиец пытался пару раз подойти к Франции, но тот хоть улыбнулся ему и перекинулся парой фраз — не стал распалять своё внимание на него. Это очень удивило Англию, да, валлиец ещё молод, но он достаточно умён, ориентироваться только на возраст — глупо, потому англичанин взял парня под руку и провёл этот вечер совместно с ним.       Когда они уже ехали домой — молчали. Шотландия всё удивлённо хлопал глазами, не понимая, чем вызвана их реакция.       — Ну что случилось?       — Очень странный вечер, — Уэльс наклонил голову. — Если все подобные вечера будут проходить также — тоска.       — Я бы так не сказал, — после этих слов на Скотта очень странно покосились.       Как только они добрались домой, Шотландия всё хотел спросить у Англии чего он такой кислый и поникший ходит, но тот дал понять, что слишком устал и отправил его спать. А сам остался на улице, чтобы немного перевести дух, но ему не дали этого сделать.       — Англия, что Вас так расстроило? — Уэльс подошёл к нему.       — Ничего, — после этих слов его собеседник хохотнул.       — Хотите открою секрет? — Англия как-то понуро посмотрел на него, но кивнул. — Ни для кого уже не являются тайной ваши отношения.       — Быть такого не может.       — Ну, хорошо, но все уже догадываются об этом, — стал напротив него. — Чего Вы так волнуетесь?       Страна выдохнул, глянул в сторону, а затем снова на него.       — Как много Вы знаете песен? — взял его за руки.       — Наизусть, увы, не знаю, — сделал шаг вперёд.       — А я знаю! — его глаза загорелись, а на лице англичанина появилась едва заметная улыбка: он ещё никогда не слышал, как Уэльс пел, потому был в предвкушении прекрасного. — Когда он пел, — она играла, потом она его сменяла… И если пел один — другой, по арфе ударял рукой.       Валлиец закричал свою песнь, чтобы не только Англия мог её услышать, а уже, наверное, и спящий Шотландия. Улыбка чуть не сползла с лица правителя, его закружили и тащили из стороны в стороны. Господь, как же он отвратительно пел. Англичанин не ожидал концертной программы на широкую ногу, но чтобы всё было настолько плохо… Но слух у парня был. Хотя это даже ещё больше позабавило, ведь с каким же упоением он пел, явно вкладывал в это душу.       — Ну как?       — Чудесно, — Англия улыбнулся ему.       — Мы можем посетить ещё множество мероприятий и развлечь Вас! Мы можем завтра потанцевать или посмотреть представления, сходить на казнь, в конце концов!       — Пожалуй, откажусь, тем более от последнего, — вынул свои руки из его ладоней. — Но я благодарю Вас. Правда, искренне.       Как бы не хотелось это отрицать, но Англия очень ревностно относится к своим близким, и ему тяжело принимать тот факт, что они общаются не только с ним единственным. Пока не очень сильное волнение у него вызывает Франция: довольно скользкий тип, англичанину хватило одной встречи, чтобы это понять. Пока его сосед только на пути становления самостоятельным и впереди ожидает преодолеть раздробленность на территориях, но справляется он с этим успешно и довольно быстро. Всё чаще Англия стал слышать его имя, Франция стал расширять свои границы, объединяться, да и развиваться в сфере наук. Но плевать сейчас на него, появилась проблема намного серьёзнее — норманны. Их вторжение стало для него неожиданностью и из-за своей неготовности и даже некой недееспособности он не смог противостоять. Какой стыд, он был разочарован собой, но пытался найти положительные стороны. Но чем дольше он находился под чужим завоеванием, тем больше понимал, что всё обернулось для него не так уж и плохо, как могло бы. Шотландия начал замечать, что теперь Англия совершенно по-другому разговаривает, и он его понимает через раз. Чуть позже ему пришлось изучать новый язык вместе с ним, чтобы они могли свободно общаться и понимать друг друга. Поскольку норманны не были полноценной страной, а таким термином обозначали скандинавов, влияли они и на власть, и на население, а из-за этого менялся и англичанин. Он, кажется, сам толком не заметил, как начал говорить по-другому, будто новые слова сами рождались у него в голове. И страна прекрасно понимал, о чём говорит, в отличие от остальных, потому пришлось решать проблему коллективно. Англия стал чуть более влиятельный, что ли: больше появлялся в общественных кругах, хоть и чувствовал себя там некомфортно, но ему приходилось это делать, и это приносило пользу. Возможно, это даже к лучшему, что он начал развиваться по-новому, феодальному пути. Окружающие его замечали, что он стал ещё серьёзней и чуть суровей, но по отношению к своим близким он старался сбавлять обороты. Уэльс говорил ему, что это к лучшему, и пусть завоеватели закрепятся, ведь ничего особо плохого не было сделано, ему главное не потерять себя. Но тот хоть и был согласен с этими утверждениями, но всё равно чувствовал себя не в своей тарелке, заставляя себя укрепиться в Европе, ведь для будущего это важно. Свободного времени было не так уж и много, но он тоже желал проводить его с пользой, потому однажды случайно обмолвился в разговоре с Шотландией, что ему нравится, как музыканты играют на скрипках. А когда мужчина специально поинтересовался, нравится ли ему только сама музыка или ему интересен конкретно процесс — тот не задумываясь сказал, что процесс. Со временем Англия уже и забыл об этом разговоре, уж слишком много проблем навалилось, не только нужно было наладить связи с Европой, но и со скандинавскими странами, чьи люди поселились на его землях. Как одним вечером к нему постучались, и в комнату ворвался Скотт, правитель сначала даже глаз не поднял, но тот загадочно молчал.       — Что-то произошло? — всё-таки глянул заволновавшись.       — Не совсем, хотя кое-что сейчас произойдёт, — за его спиной что-то странно скрипнуло, и правитель попытался высмотреть что там. — Торопишься.       На стол перед ним положили скрипку, и Англия быстро заморгал глазами, смотрел то на предмет, то на мужчину перед ним. Страна медленно взял её в руки и осмотрел, а затем во вторую руку взял и смычок. Он долго смотрел на них, будто думал, что они могут испариться в его руках. Скотт подошёл ближе, улыбаясь и наблюдая за ним.       — Благодарю, я не ожидал, — реакция была очень сдержанной, как и всегда. Англия был не из тех, кто щедро обсыпает благодарностями или бросается в объятья. Можно было подумать, что ему всё равно, но это далеко не так и Скотт уже научился распознавать, когда ему действительно не важно, а когда приятно, но он не может должным счётом проявлять свои эмоции. В этот раз был конкретно второй случай, потому Шотландия самостоятельно подошёл и обхватил его руками, прижав к себе. Мужчина до сих пор толком не понял, как относиться к этому, с одной стороны — главное не то, как сильно он его отблагодарит, а то, будет ли он пользоваться подарком. Но с другой стороны, хотелось бы чуть больше эмоций видеть на его лице. Правитель приобнял его, рассматривая скрипку, и чуть дёрнул пальцем струну на ней.       Англия позволял себе всё больше и больше и косвенно мог управлять территориями Шотландии, привязывая его к себе. Но он до сих пор толком не мог понять свою мотивацию, ведь Скотт находится рядом, у них образовалась очень сильная связь, отсюда и возникает вопрос «зачем?». Он делал это по наитию, что-то ему подсказывало, что лучше перестраховаться лишний раз. А второго эта ситуация не устраивала от слова «совсем», он будто чувствовал, что теряет свою независимость, не полностью, частично, что расстраивало. Он хотел поговорить об этом с Англией, да всё никак не решался, не знал с чего начать, отчасти боялся его даже обидеть. Хотя почему это он должен волноваться? Это англичанин уже переходит все возможные рамки приличия. Стыдился он ровно до того момента, пока не встретился с Францией. Изначально он не хотел с ним разговаривать, не до этого было, да и после предыдущей встречи страна оставил после себя неприятное послевкусие, когда блуждал с Англией чёрт знает где. Но тот был обратного мнения и на этот Франция снова самостоятельно подошёл и начал разговор первым.       — Чего это Вы в одиночестве стоите? Где же Ваш супруг? — последний вопрос поверг Скотта в некий шок.       — Мы не супруги, — немного грубовато ответил он.       — Шотландия, извините меня за мою прямолинейность, — начал говорить тише. — Ни для кого уже не секрет, что ваши отношения выходят за рамки дружеских. Не волнуйтесь, бежать в церковь и жаловаться на вас священнослужителям я не собираюсь, все мы здесь не без греха.       — Не пойман — не вор. Я тоже могу пустить всякие грязные слухи, не обязательно же всему верить.       — Хм, пускай будет по-вашему. Так всё же, чего Вы один скучаете?       — Англия решил остаться дома, дурно себя чувствует, — а на самом деле просто не захотел идти, не любит он подобные встречи. — Уэльс занят своими делами, уточняйте у него.       — Извините, если я напрягаю Вас своими вопросами, — свёл брови к переносице и отвёл взгляд.       Шотландия поднял голову и выдохнул, он решил не грубить, ведь Франция ни в чём не виноват.       — Вы не виноваты, это я прошу извинить меня. Давайте забудем обиды.       — Конечно! — уж как-то слишком быстро обрадовался и развернулся к нему всем корпусом, от чего тот даже немного подскочил. Франция подхватил два бокала со стола и один протянул ему. — Предлагаю выпить и закрепить наше знакомство.       — Добро, — он никогда не отказывался от подобных предложений, потому с радостью выхватил бокал.       Через время приятных бесед и ещё несколько бокалов алкоголя, разговор шёл намного легче, и они уже общались так, будто знают друг друга много лет. Хоть оба были не очень пьяны, но были достаточно раскрепощены, и Франция решил позволить себе сболтнуть лишнего:       — Ну, допустим, я поверю, что у Вас с Англией дружеские отношения, но разве друг может позволять то, что позволяет себе он? — невинно улыбнулся.       — Что Вы имеете в виду? — он знает, о чём он, но решил выпасть на дурачка.       — Ну как же? А то, что он хочет подчинить Вас себе не волнует? — хихикнул. Он сказал это с легкостью, будто каждый день о таком болтает и его даже не остановило то, что с лица его собеседника пропала улыбка.       — Вы снова переходите на личные вопросы, — уставился на жидкость внутри бокала.       — Ох, я понимаю, что задел тонкие струны Вашей души, но наблюдать за тем, как Англия исполняет задумку его родителей, уж очень печально, — отвернулся.       Скотт вздрогнул от его слов, они кувалдой ударили по его голове и резко к нему пришло осознание ситуации. Он сжал пальцами бокал и поднял голову. А ведь действительно, он и забыл о том, как родители Англии хотели подчинить его и очень хотели это сделать руками своего сына. А ведь Шотландия до сих пор не знает, что случилось в тот злополучный день смерти Уэссекса, и что он такого сказал англичанину, о чём тот не хочет говорить. И однажды Англия упомянул один неприятный случай, связанный с катакомбами, но быстро перевёл тему. Скотт может только предположить, что вложили в голову его партнёра, и наверняка это связано с завоеванием территорий. Мужчина сидел молча, а второй его не торопил, специально давая возможность переварить услышанное и украдкой улыбался. Но потом Франция всё же решил прервать его размышления, чтобы не вызывать лишних подозрений.       — Я что-то сказал не так? — повернулся и взволнованно глянул на него.       — Э, нет, я просто погрузился в свои мысли. Извините, но я не хочу продолжать эту тему, это я буду обговаривать конкретно с Англией.       — Что же, как пожелаете, больше не буду её затрагивать, — кивнул, но остался доволен, ведь посеял зерно сомнений в его голове.       По приезде домой, Шотландия решил отправиться к Англии, ведь больше не хотел откладывать эту тему и хотел добиться от него правды. Он без стука вошёл к нему, тот недовольно глянул, но как увидел волнение в его глазах, решил не ругаться.       — Что-то случилось? — отложил перо.       — Да, Англия, случилось, — плотно закрыл за собой дверь. По спине Англии пробежал холодок, он был готов его выслушать, хоть и чувствовал себя теперь немного дурно. Мужчина подвинул стул и сел напротив него. — Я ведь не слепой, Англия, что ты творишь?       Оба понимали про что разговор, и англичанин не хотел уходить от ответа и впервые за долгое время чувствовал себя виноватым.       — Я… Я сделал так, как посчитал нужным, — стыдливо глянул в сторону.       — Вот именно! Как ты посчитал нужным, зная, как я дорожу своей свободой! Зачем? Какая была твоя мотивация?       Страна молчал, он хотел ему ответить, что не хочет его терять, но испугался этих слов и не смог их выдавить из себя.       — Мало того, что наша с тобой сказка о том, что мы просто друзья начала медленно рушиться, так мне ещё другие страны намекают на твоё превосходство надо мной!       — Кто? — оживился.       — Да какая разница?! Я хочу узнать твою мотивацию! — чуть не выкрикнул.       — Я догадываюсь, кто это… — а он говорил всё о своём. — Это был Франция?       — Англия, ты иногда думаешь только о себе… Ну, допустим.       Внутри Англии внезапно для него самого вспыхнуло ранее не ощутимое чувство сильной ревности. Его глаза забегали, от неожиданности он сжал руку в кулак и поднял решительный взгляд на Шотландию.       — Мне бы хотелось, чтобы мы были вместе, несмотря ни на что, понимаешь? Для этого я начал тебя ограничивать, прости меня, но…       Из его уст редко услышишь извинения, что заставило Скотта сильно удивиться, но уступать он не собирался.       — Я разве собирался куда-то уходить? Убегать от тебя? Ни черта подобного! Сейчас буквально почти вся моя жизнь вертится вокруг тебя! Я… — запнулся. — Я понимаю, у нас странные отношения, но то, что я испытываю к тебе, я никогда не испытывал к кому-то другому!       — Но при этом ты ничего не можешь мне обещать… — съязвил. На пару секунд в комнате воцарилось молчание.       — Что? — переспросил.       — Ах, прости, я не хотел, — у него случайно это вырвалось, и он поднял грустные глаза на него.       — В тебе говорит твой отец. Не знаю, какой именно, но это не твои слова. Напомню, что с самого начала я ничего не обещал, и ты согласился на это.       — Да, я помню…       — И сейчас ты говоришь мне эту колючую фразу? — его местами пугала такая реакция Англии, точнее той, насколько искренней она была, и сколько боли отразилось в его глазах. Англичанин был другим при нём, но всегда держал свои эмоции в узде, а теперь создаётся впечатление, будто англичанин сейчас расплачется. Но тогда зачем он сказал ему это?       — Я не хотел, правда, — закрыл лицо руками.       — Что тебе сказал Уэссекс? — резкий и неожиданный вопрос в лоб. — Что тогда произошло, прошу, скажи мне.       — Нет, я не могу тебе сказать, это навсегда останется со мной.       — Я помогу тебе.       — Не стоит, я виноват в произошедшем в катакомбах, в этом полностью была моя вина, я знаю это, — от нахлынувших воспоминаний ресницы стали влажными и глаза заблестели. — И с тем, что мне сказал Уэссекс, я тоже не буду делиться с тобой, извини меня.       Его слезы ввели в ступор Шотландию, теперь он даже представить себе не мог, что такого страшного случилось тогда, что это настолько разбило Англию. Пока тот не отвернулся, Скотт взял его за руки, и они посмотрели друг на друга.       — Я никогда не смогу осознать полноту твоего горя, ведь меня не было там, и я наверняка никогда не испытывал подобного, но я хочу, чтобы тебе стало легче. Я не собираюсь тебя покидать, контроль ни к чему.       Англия махнул головой, прогоняя дурные мысли, пытаясь успокоиться, ведь слезы — признак слабости, а не хочет показаться перед ним слабым и жалким. И он смог взять себя в руки.       — Благодарю за понимание, — крепче сжал его пальцы.       В этот день он будто ещё сильнее привязался к нему и понял, что теперь точно не хочет его отпускать и отдавать кому-то другому. Никто его так не поддерживал, как Шотландия, никто не был так ласков, добр и снисходителен. Сегодня он по-новому влюбился в него, с большей силой, которая была в сто крат больше предыдущей. Господь, он не переживёт, если Скотт захочет покинуть его, он не простит себе, если эти зелёные глаза будут также смотреть на кого-то другого. Англия не допустит этого. Это неправильно, но это во имя их общего блага.