Иногда то, что мы знаем, бессильно перед тем, что мы чувствуем. Стивен Кинг.
"Выкинь эту тетрадь, Сэм" — весь вечер я твердил себе это. Я слишком глубоко заглянул в душонку Бенсон. Руки сами тянутся к этой тетради. Желание узнать правду, понять, что же случилось в тот вечер, — сильнее любого другого чувства.1 сентября 2019 года. Видимо, каждый считает своим долгом как-то задеть меня. Но я справлюсь. Обещаю. 3 сентября 2019 года. Сегодня мою парту исписали. Я не знаю, кто это сделал. Чувства более отвратительного я не испытывала никогда. Мерзко и так противно. 15 сентября 2019 года. Вероника перевернула мой поднос в столовой. Кто бы мог подумать, ведь раньше мы так хорошо общались. 26 октября 2019 года. Когда каждый ненавидит тебя, правду становится узнать тяжелее. Я уверена, кто-то из них знал того водителя. После звонка в скорую, он позвонил кому-то ещё. Он упоминал вечеринку и назвал имя Том, при этом сильно нервничал, кричал о том, что кого-то сбил. Я клянусь тебе, я добьюсь правды, какой-бы она не была.
Бенсон, чёрт бы тебя побрал. Я ненавижу тебя так же сильно, как когда-то любил. — Сэм, дорогой, ты опоздаешь, если сейчас же не встанешь. Сэм! Всё, я захожу, —после этих слов дверь в комнату открывается, и входит мама. — Сэм, почему ты ещё не встал?! — Мам, я не пойду в школу, — было невыносимо тяжело и идти куда-либо не хотелось. А видеть Анну тем более. Мне нужно было время на переваривание всей этой информации. Я определённо заглянул слишком далеко. — Ты и вчера не пошёл на занятия. Миссис Джонс звонила, спрашивала о тебе. Сэм, подумай о себе, это последний год в школе, ты должен закончить его хорошо. Это ради твоего же блага. А прогулы ни к чему хорошему не приведут,— она сложила руки на груди. — Я сейчас уезжаю на работу. Так что поднимай задницу, — мама подошла ко мне и поцеловала меня в лоб, улыбнувшись напоследок. Спустя десять минут с первого этажа донёсся крик мамы: — Разрешаю тебе опоздать только на первый урок. И смотри, я позвоню миссис Джонс. Люблю тебя, хорошего дня. — И тебе. Решаю пойти на первый урок, мама права. Выхожу из машины, и холодный ветер обдувает моё лицо. Пытаюсь вдохнуть как можно больше воздуха. Может так я смогу вновь задышать. Смотрю на часы на своей руке, прошло две минуты от урока. — А это Теодор Миллер, как говорится — прошу любить и жаловать. Проходи, присаживайся... — речь миссис Джонс оборвал вошедший в класс Сэм: — Извините за опоздание, я могу пройти? — Конечно, но ты пропустил знакомство с Теодором, — сначала Сэм не уловил суть этих слов, но когда его взгляд устремился на его парту, ему всё стало понятно. Он стремительно подошёл к своей парте и сказал новому однокласснику: —Вообще-то это моя парта и впредь прошу её не занимать. Теодор. — Он как-то странно протянул его имя, будто пробуя на вкус каждую букву. — Ну раз твоё место занято, я попрошу тебя сесть с мисс Бенсон. Я думаю, она будет не против? — сказала миссис Джонс, вопросительно взглянув на притихшую Анну. — Конечно, — её голос в тишине класса прозвучал как-то безжизненно. Сегодня она была бледнее обычного, а синяки под глазами были более чёткими. Она максимально отодвинула свой стул в сторону, казалось ещё пара сантиметров, и она вылезет за край парты. И воздух рядом с ней начал катастрофически быстро накаляться. От неё исходил лёгкий аромат каких-то цветов, и он узнал в нём что-то до боли родное. Так пахла Стеф —домом и уютом. И всего на секунду его ненависть, которая буквально была материальной, ушла. Казалось, он должен был ненавидеть воздух, который делит с ней. Но увидя на ней подвеску, подаренную Стефани, это куда-то улетучилось. Он помнил, как сам сделал фото, которое потом Стеф вложила в эту дурацкую подвеску.***
— Сэм Уокер, немедленно прекрати меня фотографировать, — произнёс шуточно-строгий голос Анны. — Я клянусь, когда-нибудь разобью к чертям собачьим этот фотоаппарат. Ну Сэм, — возмутилась она, услышав щелчок камеры. Она увидела улыбку Сэма и искренне улыбнулась в ответ. — Стеф, скажи своему братцу, чтобы он убрал этот чёртов фотоаппарат. — Брось, солнце, пускай он нас разок щёлкнет и больше не будет,— она разговорила так, будто уговаривала маленького ребёнка съесть тарелку невкусной каши. — Ладно, — после этих слов Анна обняла Стефани, а та в свою очередь шепнула ей что-то на ухо, от чего Анна прыснула от смеха. Именно этот кадр был запечатлён: Стефани и Анна, обнимающие друг друга и умирающие со смеху.***
— Однозначно, это было одно из самых его прекрасных произведений... — Сэм слышал слова миссис Джонс будто сквозь вакуум. Воспоминания, подобно граду, обрушились на него. Он поднял голову, взглянув на Анну. Только сейчас он заметил, как отрасли её волосы: если раньше они едва касались плеч, то теперь они доставали до лопаток. Когда она взяла в руки ручку, то заметил, как сильно похудели её и без того тонкие руки. Он так отчаянно хотел отмотать жизнь назад как старый фильм и не дать пойти Анне и своей сестре на вечеринку. Он хотел спасти не только Стефани, свою любимую сестру-двойняшку. Он хотел спасти Анну от этого дня. От самого себя. Как бы он не старался, ненависть была сильнее любых чувств. И это казалось отвратительно-неправильным — ненавидеть её до пелены перед глазами. Но ведь это было так просто. Ведь в тот вечер она была за рулём. Он помнил каждую минуту, каждую секунду той страшной ночи6 августа.***
— Мама, где Стефани? Мама! — я хватаю маму за плечи. — Посмотри на меня! Смотри на меня, мам! — Она поднимает на меня свои красные от слез глаза. — Где она? — Сэм, она в 205 палате. Меня не пускают к ней. Она умирает, Сэм. Она умирает,— из её оливковых глаз льются слезы, и она сползает по стене, садясь на пол. Пронзительный писк аппарата разносится по всему коридору. Всё, это конец... И казалось, внутри всё перевернулось и сжалось в тугой узел, вызывая тошноту. Всего на секунду его сердце перестало биться. Будто они с сестрой были связаны на каком-то невероятно сильном ментальном уровне. Он не помнил, как оказался у дверей её палаты, но помнил, как отчаянно колотил в них, прося врача выйти. И он вышел, весь его вид буквально говорил сам за себя. — Мне очень жаль, примите мои соболезнования. — Я могу зайти туда? — Врач кратко кивнул и отошёл от двери. Распахнув дверь, он увидел безжизненное тело своей сестры. Она была бледная как мел, а губы были невероятно сухими. Нет. Нет. Он не верил, что это всё. Что родная сестра, которая росла с ним бок о бок всю жизнь, теперь мертва. Это всё было дурным сном, вот сейчас он проснётся, и Стеф будет рядом. — Прости меня. Прости, прости. Прости, я не смог тебя сберечь. — Он невесомо коснулся её руки и начал плакать навзрыд, отчаянно. Вот как-то так люди сходят сума. Он не представлял как себя сейчас чувствует мама. И он выбежал к ней в коридор. Теперь она уже сидела на стуле и просто смотрела в одну точку, а из её глаз текли слёзы. — Мам, мне так жаль, — она никак не отреагировала, продолжая так же смотреть в одну точку. А потом просто начала смеяться. В тот момент ничего больше не имело значения. Весь мир потерял смысл. Конец. Боль. Боль. Нескончаемый поток боли.***
Утихшая в нём ненависть загорелась с новой силой. Он не мог простить Анну, как бы не хотел. Лишь за один вид своей матери в тот день он готов был убить её. — Ты должен вернуть мне мой дневник,— сначала он подумал, будто это сказала не Бенсон. "Молчи. Молчание — лучшее противостояние." Она робко положила свою ладонь на его руку. — Пожалуйста,— и после этого его словно окатило холодной водой. Он отдёрнул свою руку, будто ошпарившись. — Совсем с ума сошла? Ты что творишь? Я верну его, когда посчитаю нужным. — Ты не можешь им распоряжаться. — Впредь будешь внимательной. И чем ты думала, таская собой тетрадь с такими записями. Прозвенел звонок и к ним подлетел Том. — Хэй, Сэм, не хочешь сегодня пойти на вечеринку? Молли обещала бомбу, а тебя она ждёт больше всех. Мне даже кажется, она устроила её для тебя,— он расплылся в улыбке. Анна дошла уже до середины класса, когда он сказал: — Эй, Бенсон, не хочешь тоже придти? Ты же ведь так любишь вечеринки. Только одно условие — не убей там никого. По рукам? Анна развернулась, буквально побежав к Тому, и дала ему звонкую пощёчину. — Совсем охренела, ты где смелости набралась?! — возмущенно вскрикнул Том, потирая больной красный след от ладони Анны на своей щеке. — Не марайся об неё. — холодно сказал Сэм, с презрением посмотрев на Бенсон. — А на счёт вечеринки я согласен.