Иногда нам лучше не знать правды. А если ты всё-таки борешься за неё, то будь готов к возможной боли. Потому что истина не заботится о чувствах. Hani Lurei.
***
Сначала Анна не поняла, что разбудило её. Но когда звук повторился, она поняла -ей звонят. Она потянула руку к тумбочке в поисках телефона. А когда нашла его, то не поверила собственным глазам. Она увидела фотографию Сэма, где он в смешных очках, которую она так и не решилась удалить. Она игнорировала. Долго игнорировала. А затем не выдержала и ответила. — Ну наконец-то, Бенсон! Ты соизволила взять телефон. А раньше, — он икнул. — ты брала трубку с первого раза. Музыка на заднем фоне не давала чётко расслышать, что он говорит, но Анна смогла это сделать и чуть не захлебнулась от возмущения. Его голос был сердитый и надменный, как-будто она обязана была ответить. Конечно, ведь никто не спит в пять утра. — Чего ты хочешь от меня, время пять утра, — произнёс её сонно-сердитый голос. Ответ вышел не таким серьёзным и сердитым как она хотела, но и это было неплохо. — Чего я хочу? Хороший вопрос. А ты сможешь ответить, почему я думаю о тебе даже когда пьяный? Что ты со мной делаешь? Молчи, Анна! Он просто пьян. Наутро он даже не вспомнит об этом. Молчи. Терпи. — Том рассказал душещипательную историю о том, как ты отказала ему. Ну ты и стерва, —весело произнёс он. В этот момент воспоминания подобно граду обрушились на её сонное сознание. «Чёрт!» — подумала она про себя. — На самом деле ты мне тоже очень нравилась. А я, кстати, не одни такой. Ты половине школы до сих пор нравишься. Не в курсе, а? Что же ты молчишь? Она почувствовала, как её щеки залились краской. Она никогда не считала себя красивой. И тем более не думала, что она кому-то нравится. А потом она вспомнила, что он Уокер был пьян. Просто сбрось трубку, Анна! И она сбросила. Звонок повторился ещё раз, а затем телефон затих. После этого звонка девушка уснула лишь спустя час.***
— Анна, я здесь. Анна! Анна! — Она слышала голос Стефани, но не понимала, откуда он исходит. Вокруг была кромешная темнота. А Стефани всё звала и звала. — Стеф! Стеф! Стефани! Где же ты? Ответь! — Я здесь, Анна, прямо за твоей спиной, — Бенсон обернулась, и слабый лучик света осветил лицо Уокер. Анна побежала к ней, спотыкаясь и падая. А Стефани всё отдалялась и отдалялась, как бы быстро Анна не старалась бежать. А потом всего на полминуты Стеф остановилась, и она бросилась к ней объятия. И… упала. Прошла сквозь Стефани, как сквозь призрака. В этот момент она почувствовала нереальный холод, по телу пошли мурашки. А когда она упала, то к телу вернулось нормальное состояние. Она встала, обернулась и вновь увидела Стеф. — Анна, помоги мне. Помоги, Анна. Прошу… Она попыталась сдвинуться с места, но её ноги как-будто приросли к полу. — Анна, почему ты не помогаешь мне? — Она дёрнулась ещё раз в жалкой попытке подойти к ней. — Анна, он хотел сделать мне больно… Анна хотела крикнуть, рвать глотку так, чтобы ее подруга услышала, но горло как-будто обмотали проволокой, и из её рта вырвался лишь шёпот: — Кто? —Том. Почему ты не помогла мне? —Стеф, прости меня, я не знала… — <i>Так помоги же мне сейчас! Она вновь попыталась сделать шаг, но не смогла и упала на колени. Анна подняла голову и увидела, как на белоснежном платье Стефани появляются пятна крови. — Анна… Бенсон повернула голову вправо и увидела, как тот самый джип несётся на неё. — Стефани-и-и, нет!</i>***
— Анна, дорогая, всё хорошо. Девушка проснулась резко и неожиданно. Почувствовала, как капли пота стекают по лицу. И только потом увидела обеспокоенного отца рядом. — Это просто кошмар, тише, тише, — он подал ей стакан воды, и она с жадностью осушила его в два глотка. Мистер Бенсон погладил её по голове и заботливо произнёс: — Тебе лучше? — Да, пап, спасибо. Но как ты здесь оказался? — Ты кричала и я проснулся. — Но сейчас всё хорошо, не беспокойся, — она мягко улыбнулась ему и, в доказательство своих слов, встала на ноги. — Видишь, я даже в обморок не падаю! И бабочки перед глазами не летают. Со мной всё хорошо, пап. — Хорошо-хорошо, я понял. Ты хотя бы помнишь, что завтра твоё восемнадцатилетие! — Конечно, и я до сих пор не изменила своего мнения по поводу празднования, можешь не стараться, — она отрицательно покачала головой в подтверждение своих слов. — Ты уверена? Такая цифра вроде как важна. — Но не для меня… — Хорошо, я тебя услышал, — он встал, подошёл к ней и обнял. И Анна почувствовала, как тепло и чувство защищённости накрыли её с головой. Кажется, даже её сломленная переживаниями душа немного склеилась. Так тихо-тихо по кусочкам. — Спасибо, пап, — прошептала она. Он чуть отстранился от неё и положил свои большие, шершавые ладони ей на плечи, удивленно спросив: — За что, дорогая? — Просто так, — она почувствовала, как слёзы потихоньку собираются в уголках глаз. Она так давно не получала поддержки и тепла. Каждому из нас, даже самому холодному и одинокому человеку, нужна поддержка и любовь. Так всегда говорили мама и папа. Тишину прервал звонок телефона. Отец без вопросов покинул комнату, дабы не мешать ей. И только сейчас она почувствовала, как беспокойная ночь и кошмар сказались на ней — она невероятно устала и чувствовала себя вялой. Она сделала пару шагов к тумбочке с телефоном, а когда взяла его в руки — выронила. Она ожидала, что ей позвонит хоть сам дьявол, но не Том. «Игнорируй его, Анна, сбрось его звонок, Анна. Ему надоест, Анна. Не бери трубку Анна.» — мысленно твердила про себя Бенсон, но, в порыве нервного срыва, все-таки ответила. Разговор прошёл неприятной волной. Она не знала, чего он хочет, и этого включало некий азарт. Но если бы он прямо сейчас позвонил ей и всё отменил, она бы не расстроилась ни капельки. Анна медленно шла, наслаждаясь на удивление тёплой погодой. Навстречу ей шли люди, что так же наслаждались короткими тёплыми мгновениями. Девушка вытянула ладошку вперёд и завороженно наблюдала за тем, как снежинки падают и мгновенно тают, стекая тонкой струйкой. Она медленно, но верно приближалась к месту назначения. Когда она подсела к нему, захотелось протянуть ему руку, но быстро отдёрнула себя, бросив на него лишь короткий взгляд. — Я хотел извиниться перед тобой — тихо произнес Том. Это на мгновение обескуражило Бенсон, а затем когда она поняла, что он говорит всерьёз, из её рта вырвался смешок. Она была уверена — он кому-то проспорил. Да, точно! Она обещала себе больше не плакать, но похоже это ненадолго. Потому что с каждым новым словом он делал больнее. Вскрывал еле-еле затянувшиеся раны. — Нет, Том! Нет больше «нашего» места. Потому что теперь мы по разные стороны берега. И знаешь что? Я прощаю тебя. Ты можешь жить спокойно, но простишь ли ты себя сам? Найдёшь ли оправдание себе? Найдёшь причины по которым ты оскорблял меня? Я хочу знать. За что? Ответь мне на этот простой вопрос! Молчишь, я так и знала. Ты — трус, и мне жаль, что я связалась с тобой! Но больше всего мне жаль, что я познакомила Стефани с тобой. Она не заслужила этого! Она говорила правду, когда сказала о том, что их места больше нет. Потому что она осталась одна. Совершенно одна. Одна против всех. А прощение выплюнула подобно гадкой конфете. Ведь не хотела прощать его. А ведь отец всегда учил её прощать. Может не делать этого публично, но где-то там внутри себя. И если ты сделаешь это, ты будешь знать, что ты и твоя душа — чисты. Но как можно простить такое? Как? Возможно ли это? Её душа всё ещё болела за Стеф. И за это она никогда не простит ни его, ни себя. Находиться с ним сил больше не оставалось, поэтому Анна убежала. Потому что устала от всего этого. — Я просто хотел предупредить тебя на счёт Теодора. Тебе лучше с ним не дружить. Хоть он и мой друг, но он страшный человек. «Слова, слова, лишь пустые слова. Анна, не слушай его. Просто уйди.» Она ввалилась в свою комнату и буквально рухнула на кровать. Уткнулась лицом в подушку, и слёзы покатились ручьём. Беспощадная боль поглотила её сердце. И сейчас как никогда она ощутила её. Ей просто хотелось исчезнуть или очутиться там, где никто её не знает. — Да, завтра будет лучший день рождения, — прошептала она, перевернувшись на спину и сразу же провалившись в глубокий беспокойный сон.***
— С днём рождения тебя! Моя дорогая, принцесса! — папа ввалился в комнату с большим тортом в руках. В него была воткнута цифра 18. — С восемнадцатилетием! Ну же, соня, вставай! — И тебе доброе утро, пап, — с улыбкой произнесла именинница. — Спасибо тебе. — Загадай желание и задуй свечи, скорей, — он поднёс к ней торт. — Самое заветное, помнишь? — она уверено закивала головой. Скрестила пальцы, зажмурила глаза и набрала воздуха, а потом задула свечи. Папа вытащил свечи, положил их на тумбочку и-и-и... окунул Анну лицом в торт. — Папа, чёрт, что ты творишь? — беззлобно произнесла она и рассмеялась. — Иди сюда. — Я же тебя испачкаю, — она обняла его, испачкав папин свитер. — Спасибо тебе, за всё. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Это единственное, что меня волнует. Ты единственная и самая важная девушка в моей жизни. И мне будет тяжело, если я буду знать, что ты несчастна. Обещай, что если тебе будет нужна помощь или у тебя что-то случится, или если тебе будет просто тяжело и ты захочешь поговорить, ты придёшь ко мне? Обещай, прошу тебя. — Я обещаю тебе, пап. — А теперь, отмывайся от торта и спускайся вниз. Нас ждёт день наполненный просмотрами сериалов. А ещё еда, много еды. — Хорошо, — крикнула она ему в спину.***
Новый день встретил её крупным снегом. А вчерашний она вспоминала с улыбкой.***
— Я хочу суши, пап. — А я роллы! — Хорошо, давай и то, и то. — По рукам, а ещё пиццу. <i> И. Никаких. Грибов. — Ну пап! — Слушай, давай так, три пиццы, два сета роллов, два сета суши и китайская еда. — По рукам, — с улыбкой произнесла она.</i>***
Из воспоминаний её вырвал телефонный звонок. — Алло, а кто это? — номер был незнакомый. —Здравствуйте, это Анна Бенсон? — произнёс мягкий женский голос на том конце. —Здравствуйте, да, а вы? — Моё имя вам ничего не скажет. Меня зовут Камилла Эванс, я была одной из самых близких подруг вашей матери. — Мама никогда не говорила о вас. — Тебе вчера исполнилось восемнадцать, я права? — Зачем вам эта информация? — Твоя мама попросила отдать тебе кое-что на твой восемнадцатый день рождения. Это напрямую связано с ней. — Почему я должна вам верить? — Я даю тебе право выбора. Если сегодня в шесть ты придёшь в «Золотую лилию», то я расскажу тебе то, о чём мне могла сказать только твоя мама. И я отдам тебе то, что она попросила. Я буду ждать тебя... — на том конце послышались гудки… Она не знала, как поступить. Всё это выглядело как несмешной и чертовски глупый розыгрыш. Интерес рос, но и чувство тревоги тоже. Её терзали глубокие и сильные сомнения. Она решила, что подумает об этом ещё и в школе. — Пока, милая, удачного дня. — Пока, пап, и тебе. Всю дорогу до школы и весь оставшийся день она думала о том, стоит ли ей идти? Нужно ли ей это? Конечно нужно, если этого хотела мама. Но это всё казалось таким странным. А между тем время приближалось к пяти. И она уже была дома. — Анна, что-то случилось? Ты такая задумчивая сегодня. — Всё хорошо, не беспокойся. — Ты уверена? — Да, серьёзно, всё хорошо. Я пойду, меня позвал в кино… м-м-м… мой новый одноклассник. Ты же не против? — Конечно нет, сходи, развейся. — Спасибо, пока. — Пока, хорошо провести время. Только не задерживайся. «Золотая лилия» встретила ароматным запахом булочек и кофе. А ещё невероятным дежавю. Они ходили сюда с мамой каждые выходные. В кафе сидела лишь одна женщина лет сорока. Увидев её, она уверенным шагом направилась к ней. — Здравствуй, Анна. Я была уверена, что ты придёшь. — Здравствуйте, Камилла. —Помнишь, я говорила о том, что скажу кое-что очень секретное, и ты поймёшь, что я знала твою маму. Твоя мама - сирота. Её родители приёмные. — Но как… об этом знала только я с папой... — Я знала твою маму лучше, чем кто-либо другой. Держи, это твоё — она протянула ей половинку сердца. — Это… это половинка кулона моей мамы, — она почувствовала как горячие, обжигающие слёзы покатились по лицу. — Спасибо. Но, что вы хотели сказать? —произнесла она спустя минуты молчания и рассматривания половинки кулона. — Это связано с самоубийством твоей матери. А точнее её причины. В этот момент ударились об землю небеса. И Анна почувствовала как её израненную, избитую болью душу начали швырять. Поток слёз стал сильней. Камилла протянула ей конверт, который был немного помят. — Что это? — Письмо твоей матери тебе, в котором она всё объяснила. Прости, — она встала и ушла, оставив Анну наедине с собой.