Второй шанс или "Система неправильных смертей"

Грязный, неопрятный ребенок пробирался сквозь толпу. Многие от него держались подальше, некоторые бранились и даже замахивались, но потом морщились, не в силах преодолеть брезгливость от его внешнего вида. Хуа Чэну же было все равно: знай только уворачивайся от особо ретивых и не сталкивайся ни с кем — иначе получишь. На удивление тело этого парнишки, хоть и худое, было выносливым и гибким. Желудок опять дал о себе знать, и Хуа Чэн решил впервые в своей жизни, ну он про прошлую разумеется, украсть маньтоу, которые продавались на углу улицы. Спрятавшись за одной из огромных бочек, которые стояли неподалеку, мальчик внимательно следил за продавцом. Как только тот ослабил бдительность — мелькнул невысокий силуэт, маленькая рука протянулась и быстро схватила белую булочку. После этого он драпанул в совершенно неизвестном направлении и завернул в какие-то трущобы. Высунув голову и осмотрев улицу, мальчик понял, что никакой погони за ним нет, поэтому с радостью вернулся обратно на узкую улицу, чтобы наконец-то наполнить желудок, как в спину ему прилетел удар. От неожиданности он упал на грязную землю, а с таким трудом добытая булочка, вылетев из рук, откатилась в сторону, сразу же потеряв свою белизну, покрываясь пылью и землей.  — Вы только посмотрите на этого уродца! Сзади него послышался злобный смех нескольких голосов. Больше всего Хуа Чэна волновало не то, что он упал из-за пинка или злобные детские голоса за спиной, а то, что булочка выпала из его рук.  — Ну что, изобьем его?  — Да, нечего тут уродцу быть!  — Пусть катится отсюда!  — Он портит этот праздник своей жуткой рожей!  — Сдерем с него бинты! С этими криками к нему бросились мальчишки. Похоже, что сработали рефлексы тела прошлого хозяина. Иначе как еще объяснить то, что на первых же словах он уже напрягся, а потом, на ходу подобрав булочку и сунув ее в рот, из-за чего внешне стал похож на хомяка, он резко рванул в толпу.  — Держи его!  — Не дай ему уйти! С этими криками хулиганы бросились в погоню. Хуа Чэн, стоя под мостом, тяжело дышал: мало того, что ему нужно было убегать от этих маленьких зверей, так еще и на ходу надо было как-то прожевать булочку, потому что она мешала контролировать дыхание во время бега. Вздохнув, Хуа Чэн наконец-то понял, что находится в теле ребенка, который не всегда может дать сдачи. Он просидел еще некоторое время — топот ног подсказал ему, что мимо пронеслись его преследователи. Хуа Чэн подошел поближе к воде и осмотрел себя: первое, что бросалось в глаза — это грязные, почти сползшие бинты; весь грязный, худой, небольшого роста, на вид можно было дать лет семь-восемь. Хуа Чэн еще раз тяжело вздохнул, осторожно размотал бинты и опустил взгляд на воду — да так и застыл, разглядывая свои разноцветные глаза. Весьма странное представление о его внешности. В голове возникла идея привести себя хоть немного в порядок, поэтому первым делом он прополоскал рот — песчинки земли так и скрипели на зубах — нашел тихое безлюдное местечко возле реки и решительно снял одежду. Некоторое время он привыкал к холодной воде, потом яростно оттер грязь и сполоснул одежду. Надевать мокрую одежду было неприятно, но другого выбора не было, да и он рассудил, что «на себе она быстрее высохнет». Теперь его внешность была не такой ужасной, даже была какая-то демоническая изюминка, поэтому Хуа Чэн долго всматривался в свое лицо: красный глаз привлекал свое внимание не менее, чем второй — полностью черный. Такая вот странная комбинация. Одно дело было слышать описание Системы, а уже совсем другое воочию смотреть на свое отражение в чуть рябившей воде и понимать, что, да — это ты. После такой демонстрации, он даже не удивился, отчего же его все боялись и хотели в любой момент побить. Если бы он сам в своей прошлой жизни увидел такого ребенка, то, скорее всего, его первой реакцией был бы шок и желание держаться подальше. Когда бинты более-менее высохли, он опять намотал их на голову и крепко завязал — за времена, проведенные в больнице, он много чему научился (а что, скучно было, вот он иногда и помогал медсестрам с их работой, во всяком случае пока мог безболезненно передвигаться). [Не забывайте о миссии.] Возле уха прозвучал механический голос, от которого он неожиданно подпрыгнул, что вызвало несколько удивленных, переходящих в презрительные, взглядов. Не лучшая была идея, не высохнув до конца, выйти опять в город — сразу же кожа и одежда покрылись пылью, которая немедленно превратилась в грязь. Он только махнул на это рукой и пошел исполнять свое задание. Праздник был довольно-таки интересный. Все еще помня, что, если ему придется возвращаться домой, то нужно будет что-нибудь принести, то думал своровать мешочек с деньгами, но его чуть ли не словили, поэтому он не решался больше на это. Все же, хоть прошлый хозяин и умел это делать, то Хуа Чэн же совершенно не разбирался в данном «промысле». Поплутав еще немного, он увидел, как собирается огромная толпа возле входа в величественный замок, поэтому он, сгорая от любопытства, потащился вместе со всеми. Благодаря своему росту и ажиотажу, царившему вокруг, он смог забраться на городскую стену — на трибунах было не протолкнуться — и протиснуться в передние ряды, чтобы тут же охнуть от открывшегося великолепия: множество воинов, одетых в сверкающие доспехи, танцующие девушки, разбрасывающие цветы, музыка и огромнейшая красочная платформа, которая завершала процессию — все это отражалось в темном глазу. Он только мельком осмотрел толпу, мазнул взглядом по трибунам, где сидели чиновники и, судя по одеждам, королевская или императорская семья, и вернулся обратно к шествию. На платформе был человек, одетый во все черное с маской демона. По крикам и разговорам, подслушанным на улице, Хуа Чэн понял, что это ежегодный праздник, посвященный самому главному Богу-Императору. И, судя по крикам вокруг, скоро к «демону» должен был присоединиться «бог». Пока же на «демона» нападали люди, очень похожие на монахов. Хуа Чэн восхищенно наблюдал за их плавными движениями. Они словно не сражались, а танцевали! Он тоже хотел вот так вот, как и они, красиво и плавно двигаться. Всю жизнь хотел заниматься чем-нибудь таким, но здоровье не позволяло. Может, в этой получится? Сбоку промелькнуло что-то белое, и толпа взорвалась криками, а Хуа Чэн застыл. На платформу приземлился… Бог? Он во все глаза смотрел на юношу, одетого в белоснежные одежды, расшитые красными и золотыми нитями. Золотая маска, скрывавшая половину лица, и острый сверкающий меч только делали его прекраснее и загадочнее. «Система, я хочу поклоняться этому Богу», — совершенно случайно вырвалось у Хуа Чэна. [Это человек, который не входит в пантеон Богов. Пользователь не может выбрать его в качестве поклонения] — все его мечты разрушил равнодушный механический голос. «Да ну тебя». Хуа Чэн что-то проворчал себе под нос и продолжил восхищенно смотреть на танец белой и черной фигур, которые обменивались ударами с такой легкостью, будто бы их клинки ничего не весили. Хуа Чэн наклонился вперед, во все глаза глядя на это представление. Он никогда не мог подумать, что увидит что-то такое. Теперь фильмы, даже с лучшими спецэффектами, казались какими-то пресными и совершенно разочаровывающими. Он так увлекся этим представлением, что даже его теперешнее бедственное положение отошло на второй план. Ради такого мира и зрелища стоило умереть. Рядом послышалась усмешка системы. Раздался свист — и тяжелая сабля вонзилась в колонну, застряв в ней — это ж сколько силы нужно? «Демон» остался безоружным.  — Ты неплохо сражался… Но все же проиграл. Посреди шума раздался чистый, мелодичный и непринужденный голос, заставляя сердце каждого трепетать. Хуа Чэн, чуть наклонив тело вперед, невольно присматривался к «богу», как неожиданно вздрогнул от голоса системы. [Разблокирована скрытая миссия: «Избежать смерти».] «Какого…?» Мысль даже не успела сформироваться в полноценное предложение, как толчок сзади вызвал небольшую вспышку боли, перед глазами все поплыло, и он почувствовал, как летит вниз! От неожиданности он закричал. Неужели вторая жизнь так быстро закончится? И что за дурацкая миссия?! Мысли пронеслись в доли секунд, и он уже ожидал болезненный удар о землю, прикидывая, сколько костей будет сломано, как неожиданно сбоку мелькнула фигура, похожая на белую бабочку. Вдруг его подхватили чьи-то сильные руки и сжали в объятьях, не давая упасть. Проморгавшись, и, когда слезы чуть отступили, помогая сфокусировать взгляд, он поднял голову и застыл… Прекрасное, будто вырезанное умелым мастером, лицо с беспокойством склонилось над ним: темные волосы, заплетенные и собранные в замысловатую прическу золотой короной и изящными золотыми заколками, между которыми мелькнули и сразу же спрятались два ярких красных шарика — сережки; темно-карие глаза с слегка золотыми отблесками, и белая, почти прозрачная кожа щек, которые чуть покрылись румянцем от предыдущего боя. От шока и сильных эмоций он только сильнее вцепился в белоснежные одежды. До него медленно доходило, что он упал прямо на платформу! А маска, прикрывающее лицо «бога»… Нет, не так. Маска, прикрывающая лицо БОГА, слетела. [Поздравляю Пользователя: скрытая миссия была выполнена успешно. Вы получаете +100 баллов. Количество баллов: 200. Однако, так как Пользователь испортил государственный праздник: -150 баллов. Итог: 50 баллов. Старайтесь лучше.] Успешно? Да он, когда более-менее пришел в себя, сразу же отовсюду услышал гневные крики людей. Его убьют. Теперь точно убьют. И это всего лишь 100 баллов за падение с высокой стены! Он чуть не умер! Его теперь ненавидят все люди столицы! А это снятие 150 баллов… Да чтоб тебя, Система! По каким критериям ты оцениваешь?! Еще раз тебе говорю: я действительно чуть не умер! Как зачарованный он до сих пор не отводил взгляда от человека, который медленно поднял меч и направил его на «демона». А вот дальше ему стало страшно: пусть он и осознавал, что это всего лишь постановка, но то, что тяжелая и явно острая сабля была постоянно направлена на него, легче от этого не становилось. Он — ребенок современного мира, где холодное оружие показывают только по телевизору — почувствовал, как от страха выступил пот.  — Не бойся! Все хорошо, тебя не поранят! Хуа Чэн впервые почувствовал, что от слов «все хорошо» веет непоколебимостью и уверенностью, что именно так и будет. Он же, лежа в больнице, так часто слышал эти слова, что давно потерял веру в них. Хуа Чэн завис, погрузившись в свои мысли, поэтому совершенно пропустил момент, когда представление было закончено и процессия двинулась в сторону дворца. Только тогда, когда хлопнули тяжелые ворота, он вздрогнул и пришел в себя. Первое, что он заметил — это воины, которые стояли вокруг них. Ему конец? Вдруг он почувствовал, что опускается, поэтому сработал рефлекс самосохранения, и он автоматически ухватился за белые одежды, явно не собираясь так быстро отдаваться на милость этим устрашающим людям. Как ни странно, ожидания разошлись с действительностью: молодой парень, все еще держа его на руках, просто опустился на платформу. К ним подбежал еще один юноша. Все, что успел уловить из разговора Хуа Чэн — только вопрос, который был адресован непосредственно ему.  — Малыш, сколько тебе лет? Эм… и что он должен ответить? «Система! Ау! Сколько мне вообще?» Система только пожала плечами, а Хуа Чэну просто захотелось показать ей один весьма распространенный жест. Вдруг он почувствовал, как рука невесомо коснулась его волос, осторожно поглаживая. Бог коснулся его? Разве можно касаться такого грязного ребенка? Так, что-то он начал немного отходить от реальности. Перед ним человек, просто красивый человек, который спас его. Ощущение прикосновения пропало, и Хуа Чэн внезапно почувствовал, что его хотят передать ранее подбежавшему юноше. Эээ, нет, так не пойдет. Судя по обращению, он сидел на руках наследного принца, поэтому кто и мог его защитить, так это он. Но, однако, его терпением тоже не стоило злоупотреблять. Пока же можно просто понаблюдать за развитием событий.  — Малыш, тебе пора домой. После этих слов Хуа Чэн наконец-то оторвался от белоснежных одежд, на которых осталось некрасивое серое пятно от его грязного тела и рук. Еще раз он неотрывно посмотрел на наследного принца, а потом его поставили на пол и повели к выходу через боковую дверь. Краем глаза он заметил тянущуюся к его голове руку. Помня наказ Системы и свою истинную внешность, он ударил юношу со всей силы и резко убежал. К счастью, его никто не преследовал. Хуа Чэн просто без дела слонялся по городу, явно не собираясь возвращаться «домой», да и он даже не знал где это. Так пролетели остаток дня и ночь. Когда стемнело, он просто залез к кому-то в сарай и там подремал, благо даже ночью стояла теплая погода. С утра он также продолжил шататься по городу, недоумевая от затихшей Системы. Мысль о том, чтобы опять стащить немного еды, уже не казалась такой уж ужасной. Через некоторое время ноги сами завели его на улицу, где проходило шествие. Яркие, но уже слегка увядшие цветы все еще были разбросаны на дороге. От обилия цветов рябило в глазах. Подойдя к стене, откуда он свалился, Хуа Чэн задрал голову. «Система, твоя последняя «скрытая» миссия ну вообще не к месту была. Если бы я свалился и меня не словили, то ты бы искала нового Пользователя». [Все же прошло нормально, разве не так?] Да пошла ты! Он хотел уже уйти, как боковым зрением заметил отблеск. Повернув голову, он вгляделся в траву, но так ничего и не заметил, поэтому с небольшим энтузиазмом — скорее от нечего делать — он рылся в траве с одной только мыслью: «Если принесу что-нибудь стоящее своей «семье», то, может быть, меня не побьют?» [Я бы не стала так на это надеяться.] «Система, а можно было не уточнять?» [Система обязана отвечать на вопросы Пользователя.] Хуа Чэн просто проигнорировал ее. Было бы лучше, переселись он без этой механической штуки. Он все еще ползал на коленях, как рука наткнулась на что-то круглое. Подняв предмет, он ошеломленно уставился на темно-красную сережку. Где-то он ее видел… [Пользователь подобрал ключевой предмет: Сережка наследного принца. Оставить?] Перед его глазами вспыхнула табличка со знакомыми кнопками. Без размышлений он сразу же нажал «да». Так вот где он ее видел! Осторожно поместив ее за пазуху, он встал, уже собираясь уходить, как его слуха достигли гневные вопли.  — Слуги! Схватите этого урода! Он испортил моему царственному брату праздник! Хуа Чэн на мгновение растерялся, но, когда рванул с места, было уже поздно — рука, за которую его схватили и резко вывернули, болезненно заныла.  — Сюда, сюда его! Мерзкий голос все не унимался, а Хуа Чэн даже не мог увидеть кто это — от выступивших слез все размылось. Он боролся изо всех сил, но что может сделать ребенок против взрослых мужчин, тем более одетых в броню? И это слуги? Да они самые натуральные воины! Он уже в который раз проклял данное немощное тело и заодно Систему с ее сбитыми настройками. Новые синяки и раны украсили и без того ужасную внешность. Потом пробрала дрожь — его явно заталкивают в какой-то мешок. Но он только и мог, что из последних сил кусаться и царапаться. Его утопят? Он много раз видел такое в фильмах. Вот только реальность оказалась куда страшнее… [Скрытая миссия была разблокирована Пользователем, — на первом же слове волосы встали дыбом, — «Выбраться из мешка»]. Да чтоб тебя, Система! Когда я просил условие «Выживать при любых обстоятельствах» — это не означало, что я все время хотел «немножечко» умирать! Система на его гневные вопли только развела воображаемыми руками, а Хуа Чэн помянул ее создателя до восемнадцатого колена. А дальше начался Ад… Все, что он слышал — это ржание коней, проклятия, свист кнута и крики людей. Ощущения же были далеки от радужных: его волочили по земле за повозкой, которую он успел заметить прежде, чем его полностью запихнули в мешок. Мелкие камушки, иногда острые углы зданий или каких-то построек и много чего еще, впивались в тело, раздирая кожу. В полубессознательном состоянии от боли он уже не осознавал ничего, только и мог, что сжаться и обхватить голову руками, чтобы хоть немного избавить ее от ударов. Судя по ощущениям, мешок порвался, а раны в нескольких местах превратились в месиво, но его так и тащили дальше. Сколько это продолжалось — он не знает, да и не хотел бы знать, как вдруг почувствовал, что резко отлетел, прокатился по земле и замер, совершенно не воспринимая реальность, только сильнее сжавшись, ожидая чего-то более худшего. [Поздравляю! Пользователь хорошо справился со скрытой миссией и ему начисляется + 100 баллов за саму миссию и + 50 баллов за привлечение знати для спасения. Итого: 200 баллов. Продолжайте стараться.] Он даже не слышал голос Системы. Голова кружилась, все тело онемело, совершенно не в состоянии перенести эту боль. Шеи коснулось что-то теплое, но ощущение сразу же пропало. В следующий момент его бережно подняли на руки. Вокруг слышались крики и ругань. Он даже не мог прислушаться к разговору — в ушах звенело, а боль притупляла все чувства. Только тогда, когда осталась тупая ноющая боль, а в мир вернулись ощущения, он осторожно и медленно расслабил руки и с опасением взглянул на того, кто держал его — вдруг его совершенно не спасают? Перед глазами немного расплывалось, поэтому он нечетко видел лицо, но явственно услышал голос над ухом.  — Где-нибудь сильно болит? На этот вопрос у Хуа Чэна уже выработался рефлекс — он автоматически покачал головой. Все же всю свою жизнь, а в особенности последний месяц в больнице, этот вопрос звучал по несколько раз на дню. На его лицо упала тень от руки, которая, похоже, хотела снять и без того почти развязавшиеся бинты. Он резко закрыл правую сторону лица. Похоже, на это у него тоже будет выработан своеобразный рефлекс. Ну почему его судьба, точнее бывшего хозяина этого тела, наградила такой ужасной жизнью? Мало того, что он живет в ужаснейших условиях, у него умер единственный любящий его человек, так еще и с внешностью не повезло — красный глаз как проклятие.  — Не бойся, я только осмотрю твои раны. Нет, нет, он не позволит увидеть этот кошмар. Ведь этот человек уже спас его однажды! Хуа Чэн узнал владельца этого голоса, а остатки слез уже высохли, из-за чего он опять увидел перед собой его.  — Не волнуйся, смерть ему не грозит. Хуа Чэн услышал этот противный голос и ужаснулся. Смерть ему не грозит?! Да чтоб тебя так прокатили в мешке! Он всегда спокойно относился к людям, даже к своим насквозь прогнившим родственникам, которые только и ждали, чтобы избавить его от наследства, относился с пренебрежением, но в данном случае… в данном случае эмоция, называемая «ненавистью», пустила корни в его душе. Он постарался успокоиться, в то же время наблюдая за наследным принцем. Он видел, как его добродушное лицо застилает гнев, что делало его совершенно другим человеком, но, как ни странно, совершенно не отталкивало; слушал, как он ругается, как потом показал злобную усмешку и даже рассмеялся; и только одно слово врезалось в его память: «Ци Жун»… Он точно когда-нибудь… От гнева он сильнее сжал руки и зарылся лицом в светлые одеяния. «Система, почему я не могу выбрать его в качестве Бога? Были же случаи, что даже поклонялись человеку». [Вы не можете выбрать того, кто еще не состоит в пантеоне Богов.] «Еще? — Хуа Чэн ухватился за это слово. — Значит, я буду его первым последователем до того, как он вознесется.» [Но…] Тут он услышал характерный звук оповещения, и Система, у которой ранее был совершенно безразличный голос, неожиданно удивленно произнесла: [Сюжетная миссия выполнена. Пользователю начислено +300 баллов и дополнительные +200 за веру. Итого: 700 баллов.] Ого, да у него баллы растут как на дрожжах, вот только… ощущалось это как затишье перед бурей.  — Что такое? Я сейчас отведу тебя к лекарю. [Новая сюжетная миссия: «Заполучить расположение своего Бога». На эту миссию Пользователю дается неограниченное количество времени, но если Бог или Пользователь умрут, то миссия будет считаться проваленной.] «Система, да ты логична как всегда: если я умру, то я умру.» [Система просто предупреждает Пользователя. Не благодарите.] Внезапно раздавшийся хруст отвлек его от мысленного разговора, и он украдкой, стараясь особо не отсвечивать красным глазом, уставился на валяющегося ярко разодетого юношу. Судя по тому, как тот верещал и ругался — это и есть «Ци Жун». Хуа Чэн внимательно, даже щепетильно рассматривал этого ненавистного человека. А потом его еще сильнее прижали к груди, отчего боль вспыхнула вновь, и улицы замелькали перед глазами. Они пролетели мимо дворцовой стражи, мимо знакомой части двора, где он был впервые, и влетели во дворец. [Дополнительная миссия: «Скрыть демонический глаз».] Да чтоб тебя! Несколько раз он уже пожалел, что связался с этой сломанной Системой! Неужели нельзя было хотя бы часть сюжета рассказать, а то она будет «создавать сюжет в соответствии с моим выбором»! Он сильнее впился в правую часть лица, закрывая ее ото всех. Хм… А если просто не открывать глаз, то он сможет пройти эту миссию? [Отвечаю на заданный вопрос: не сможете. Вы сразу будете обнаружены.] «Да пошла ты.» Хуа Чэн медленно вздохнул и поморщился от боли в ребрах. Он уже столько раз посылал Систему подальше, что до сих пор удивлялся: какого она еще здесь?  — Малыш, опусти руки. Несколько людей, стоявшие вокруг него, вероятно были лекарями. Помня свою новоприобретенную миссию и свой облик, Хуа Чэн помотал головой. Как бы его не упрашивали, он только яростно качал головой и волком смотрел на них.  — Как тебя зовут? Справа послышался мягкий голос, и Хуа Чэн тут же развернулся. Заполучить расположение, да? Послушные дети, вроде как, должны с этим справиться. Все это время, пока размышлял, он внимательно смотрел на принца, а теперь уже его Бога, Се Ляня (как он мельком услышал), совершенно не замечая странные взгляды других, находящихся здесь людей. Он опустил голову, притворяясь послушным, и тихо прошептал:  — Хун…  — Сколько тебе лет? Этот вопрос поставил его в тупик. Он так и не смог разобраться с этой ситуацией даже с помощью Системы. Пока мозг лихорадочно соображал, как выкрутиться, рот уже произнес:  — Десять. Ну… Пусть будет десять. С этого момента так и будем считать. «Система, тебе задание: вычислить, какой год был 10 лет назад.» Далее его все так же настойчиво просили убрать руки от лица, чтобы смогли осмотреть, однако предостережения Системы и висящая миссия заставляли его упрямо отказываться. На вопрос: почему нет? Он ответил просто и лаконично: «Уродец». После тестов, как понял Хуа Чэн, на проверку сотрясения мозга, нескольких проверок ран на теле, да и самого состояния тела, лекари смазали всё лекарствами. Все это время он сидел в напряжении, когда ему начали заматывать бинты по-новой, опасаясь, что сейчас лекари приложат силы и все же оторвут руки от лица. Как оказалось, все не так уж плохо, но шок на их лицах после осмотра заставил с заинтересованностью поднять голову.  — … Сломаны пять ребер (так вот почему ему было тяжело дышать) и нога (а вот это уже очень плохо), по телу множество ушибов… Хуа Чэн украдкой посмотрел на Его Высочество Се Ляня (он решил его пока так называть, а то все остальное выходит слишком фамильярно), у которого потемнело лицо после отчета лекарей. Мгновение — и Хуа Чэн уже смотрит не на профиль наследного принца, а прямо в глаза. Смутившись, он тут же отвернулся. После чего лекари успокоили Его Высочество, как и самого Хуа Чэна, сказав, что раны излечимы, и Его Высочество опять поднял его на руки и перенес на кровать, оставив отдыхать, даже опустил занавеску над кроватью. Хуа Чэн тепло улыбнулся — приятно, когда о тебе заботятся… Судя по голосам, в зал, где он только что находился и где его осматривали, вошло несколько человек. Голос вошедшего мужчины был тверд и самоуверен. Хуа Чэн не выдержал и чуть сместил занавеску на кровати так, чтобы можно было наблюдать за происходящим. Он оказался прав: пришла правящая пара. Далее он просто смотрел на ссорящихся отца с сыном, потом как слуга (или сопровождающий?) принца сломал себе руку… Жуть. В этот момент Хуа Чэна передернуло, а тот только слегка побелел лицом. Вот это выдержка! Судя по всему, его зовут Фэн Синь. Так как теперь Его Высочество Се Лянь является официально его Богом, то Хуа Чэн начал уделять пристальное внимание его окружению. Запоминал всех, кто был рядом и с кем контактировал. Во всяком случае, пока он находился рядом, вот как сейчас. А вот имя второго юноши, стоявшим за принцем и иногда холодно усмехающегося, глядя на Фэн Синя, он все никак не мог услышать. Вдруг тень накрыла его собой, и Хуа Чэн быстро лег обратно, делая вид, что все еще отдыхает.  — Случившаяся ссора не напугала тебя? Это был Его Высочество. Хуа Чэн, как обычно, молча покачал головой. Он только сейчас заметил, что за все время, не считая Системы, он ни с кем не разговаривал. Да и, когда его расспрашивал наследный принц, он ограничился всего тремя словами. Как говорится: молчание — золото. Он решил и дальше придерживаться немногословности. Все же говорить только тогда, когда это необходимо — привычка из его прошлой жизни.  — Где твой дом? Что? Его хотят отвести домой?! Нет! Да его же побьют, если судить по прежнему владельцу, а он очень хочет, чтобы ребра срослись, не говоря уже о ноге. Да и что делать наследному принцу в трущобах? Поэтому он опять помотал головой и для лучшего эффекта произнес:  — Дома нет.  — У него нет дома? Он нищий попрошайка? — судя по голосу и внешности юноши это был Фэн Синь.  — Раз так, давайте пока заберём его с собой на гору Тайцан. Это хорошо. С Богом ему нужно налаживать контакт. Потому что если тот вознесется… Мысли прервал резкий холодный голос:  — Он лжет. Хуа Чэн пристально посмотрел на второго юношу, имя которого он еще не знал. Он его видел раньше: на празднике, он играл роль «демона». «Система, кто он? Надеюсь хоть это ты знаешь?» [Имя — Му Цин. Был слугой в монастыре, сейчас является слугой Его Высочества наследного принца Се Ляня. Знает и общается с беспризорниками.] Тц… Похоже, он попал… Но ведь наглость — первое счастье, не так ли?  — В столице все беспризорники, которым некуда возвращаться, держатся вместе. Они часто просят милостыню неподалёку от моего дома, и я знаю каждого в лицо. А этого ребёнка никогда не видел. Хуа Чэн продолжал все так же пилить взглядом Му Цина и потихоньку вносить в свой черный список. «Система, а заведи-ка блокнотик.» [Зачем это Пользователю?] — в голосе Системы прорезались заинтересованные нотки. «Буду записывать в них имена всяких… Нехороших людей.» [Поняла. Вписала два имени.] Хм, а он не замечал раньше за собой такой мелочности. Видимо, на него еще влияет какой-то неосознанный кусочек самосознания предыдущего владельца.  — Кроме того, на его одежде много заплаток, и, судя по стежкам, наверняка это недавняя работа кого-то из взрослых. У него дома есть как минимум один старший. Может быть, условия не слишком хорошие, но он определённо не бездомный попрошайка. Судя по его тону и холодному взгляду — этот человек точно возглавит его пока еще маленький список.  — У тебя дома есть кто-то взрослый? Он опять покачал головой. А Му Цин произнёс:  — Несомненно, есть. Если он не вернётся, скоро домашние наверняка станут беспокоиться. Да сколько ж можно?! Он выпалил:  — Нет, не станут! Никого нет! Отчасти он не врал, ведь в прошлой жизни у него действительно не было… неосознанно он потянулся к принцу.  — Неужели он до сих пор не понимает? Это — Его Высочество наследный принц! Его Высочество наследный принц, ясно тебе? — рядом гневно раздался другой голос. Хуа Чэн сразу же отдернул руки. Что он делает? Ему нужно заслужить расположение Бога, а не его пренебрежение, а тем более ненависть. Поборовшись немного, он все же решился хоть что-то сказать:  — Дома была ссора, меня выгнали прочь. Я давно ушёл, пойти мне некуда. Троица переглянулась. Спустя некоторое время Фэн Синь спросил:  — И что с ним теперь делать? Один из лекарей предложил:  — Если вам это в тягость, Ваше Высочество, вы можете оставить его здесь и приказать слугам присматривать за ним. Хуа Чэн все так же напряженно молчал и смотрел на Его Высочество. Неужели его все же выкинут? Или, что кажется ему еще хуже, оставят тут и потом придет этот Ци Жун и все же добьет его? Помолчав минуту, Се Лянь слегка качнул головой — и у Хуа Чэна камень с души свалился.  — Видимо, всё-таки лучше будет, если я присмотрю за ним, пока его раны не заживут, — у Хуа Чэна прям глаз засветился, когда он это услышал, но потом он сразу же поник. — Фэн Синь, пошли людей узнать, где живут родители мальчика. После этого Фэн Синь потянулся к нему, чтобы поднять, однако принц остановил его, как вдруг вмешался Му Цин, закатывая глаза:  — Брось, лучше предоставь это мне. Чегооо? Нет, он не позволит ему это сделать. Он сразу же спрыгнул с кровати — небольшая боль прошлась по ноге и ребрам, но он только стиснул зубы: все же последний месяц он научился себя контролировать, да и этому телу, похоже, не привыкать к боли.  — Я могу идти сам.  — Давай-ка без беготни! Он услышал протест и хотел было вырваться из рук, как знакомые объятья заставили его затихнуть — его опять поднял наследный принц! Он даже смутился немного: все же до него начало доходить, что он в другом мире, а здесь строго смотрят на разделение классов. Кто мог позволить самому Его Высочеству наследному принцу держать маленького грязного ребенка? Однако… Однако быть ребенком с одной стороны было даже хорошо — сам он плохо запомнил родителей и ему в той, прошлой жизни, всегда не хватало внимания и заботы. Удобнее устроившись, он просто наслаждался ощущением тепла и прислушивался к разговору троих юношей, не желая вмешиваться. Но тут Его Высочеству Се Ляню опять напомнили о его статусе и о том, что ему не подобает показываться на людях с грязным ребенком. Хуа Чэн только презрительно посмотрел на говорившего Фэн Синя, отчасти признавая его правоту, но… Но тут его резко выхватили из рук, поэтому пинки были совершенно естественными, и посадили на телегу. Тц… Ну хоть на телеге. Вдруг со всех сторон раздались восторженные и громкие голоса, которые выкрикивали одну и ту же фразу:  — Его Высочество наследный принц! Хуа Чэн как заторможенный смотрел на приближающуюся толпу людей, но на него никто не обратил внимание — наследного принца подхватили множество рук и даже несколько раз подбросили в воздух. Сразу же в голове вспыхнула ассоциация с концертами рок-групп. Его и двух слуг наследного принца толпа оставила далеко позади. Солнце уже стало заходить, когда они все же поднялись на высокую гору. Хуа Чэн вертел головой, рассматривая все вокруг. Вроде все такое же, как и в предыдущей жизни, но все же некоторые растения и цветы он не узнавал, а прочитал он много… Кстати, насчет читать… А он вообще умеет это делать?!