Второй шанс или "Система неправильных смертей"

      Темнота… Где он? Как он сюда попал? К-кто он?       Довольно странные вопросы проносились в сознании. В чьем сознании?       Угасающая искорка разума плавала посреди необъятного моря темноты. Почему бы ей полностью не угаснуть? Зачем он с таким рвением все равно хочет… жить?       Посреди плотной завесы черноты где-то вдалеке появились слабые светлые очертания. Свет? Его уже забирают из этого бренного мира? На мгновение почудилось, что из света протягивается едва светящаяся рука.       «Живи ради меня.»       [Пользователь!]       Голос резко раздался рядом, из-за чего юноша дернулся в сторону.       «Ты чего так орешь? И так голова раскалывается.»       [Вы живы, Пользователь. Вы живы! (ಥ﹏ಥ)]       «А ты хотела, чтобы я сдох?»       В сознании резко вспыхнула картина: вот он на поле боя, а в следующий миг в него вонзается стрела, добивая, а после — темнота.       «Я умер? Но, а как я…»       Хуа Чэн перевел взгляд ниже, и не смог сдержать удивленного крика — у него не было тела как такового. Он представлял из себя слабый дрожащий призрачный огонек! Даже этот вскрик был всего лишь в голове. От огонька не исходило ни звука.       [Вдох-выход, вдох-выдох. Пользователь, дышите глубже, успокойтесь.]       «Как я могу дышать, если я уже мертв?»       Система с серьезным видом с ним согласилась.       «Кстати… Что там с обновлениями?»       Хуа Чэн оглядел бывшее поле боя, которому уже явно больше, чем несколько дней.       [Система функционирует, как и прежде. На данный момент у Пользователя нет никаких новых миссий.]       «А старые? Количество баллов?»       [Миссия о смене Бога отменена. Осталась только миссия о болезни. Вы ее закончили всего на 53%. Ваше количество баллов упало до 1.]       «Как это возможно? У меня же явно было 3!»       [Пользователь долгое время не приходил в себя, пребывая в образе неразумной потерянной души. Баллы, в соответствии с настройками, снижались.]       «То есть…»       Хуа Чэн не продолжил, но беспокойный огонек на мгновение завис в воздухе, будто бы его резко заморозили. Система молчала, но и сам юноша понимал, что если бы он не «проснулся», то баллы бы упали до 0, а это означало верную гибель.       Немного успокоившись, Хуа Чэн начал осматривать окрестности и… заметался над полем боя.       [Пользователь? Пользователь?! Что случилось?]       «Бусина, бусина должна быть у моего трупа!»       [Вы так спокойно говорите о своем теле…]       Огонек неопределенно качнулся и продолжил метаться по полю боя, пытаясь отыскать себя любимого. Осмотрев местность, где очнулся, он примерно прикинул, что прошло как минимум недели две, а то и весь месяц. С чего он это решил? Да тут любой бы, даже неискушенный в военном деле и никогда не видящий сражений и то, что оставалось после, мог указать на это. Нет, трупы не валялись в беспорядке, их не клевали вороны и не раздирали дикие звери, как это было сразу же после очередного столкновения. Тут было все совершенно по-другому. Новый государь (а то, что прежнюю власть свергли, было и так ясно) все же знал свое дело: убитые солдаты как с одной стороны, так и с другой были вывезены с поля боя, хотя нет-нет, а кое-где да и мелькали белые кости. Что теперь ему делать? Где искать свой труп? Его похоронили с бусиной? Или же… Хуа Чэн сразу вспомнил про мародеров, да и вообще про людей, которые всегда обирали мертвых. Зачем добру пропадать? А бусина ведь была весьма ценной… Огонек с удвоенной силой заметался по мертвой земле.       И все же было еще кое-что, что его беспокоило.       «Система, а что с Его Высочеством?»       Хорошо, что он не умел дышать, потому что в этот момент даже замер, забыв на какое-то мгновение про бусину, внимательно вслушиваясь в рассказ Системы. Та, хоть и была на некоторое время оторвана от мира из-за загрузки, но с новыми файлами ей поступила и общая информация о том, что происходило после его смерти.       С каждым новым словом огонек разгорался все ярче — злость, печаль и странно тянущее чувство в груди (ну… может быть, жалость?) пытались найти выход. Было очень больно слушать о том, что люди, некогда почитающие Его Высочество, теперь проклинают его и продолжают разрушать храмы и статуи. Вот и вся их хваленая вера. Они недостойны этого Бога.       Спустя некоторое время он заметил, что не может отлететь далеко, его будто тянет назад. Очень знакомое чувство. Когда-то давно с ним уже случалось подобное, а после он встретил Систему. Странно, но ведь душа не может отойти от тела в довольно короткий промежуток времени. Кто утверждает, что это семь дней, а кто говорит, что девять. Во всяком случае он уже должен был давно отвязаться от своей смертной оболочки.       Потратив примерно сутки (а, может, и больше), Хуа Чэн смог примерно определить, где захоронено его тело. За это время он привык к своему новому существованию и даже мог видеть изнанку реального мира. Как оказалось, он не один такой. Даже попытался «поговорить» с такой же неприкаянной душой, как и сам, но потерпел поражение — его то ли не слышали, то ли просто не захотели слушать. Во всяком случае он начал видеть темную остаточную энергию, соединяющую его дух с телом, которое похоронили в общей могиле.       Чем дольше он находился возле отрицательной энергии, а ее тут было хоть отбавляй, тем сильнее он становился. Сам того не понимая, он как-то поглощал ее, что делало его более подвижным, а мысли яснее.       «Слушай, а…»       Он только начал обращаться к Системе, как…       — Какой хороший образец.       Хуа Чэн резко обернулся, чтобы увидеть старика в лохмотьях, который нес с собой светящиеся фонарики и тянул руку к нему. Когда он успел появиться? Хуа Чэн его даже не почувствовал!       [Пользователь!]       Огонек дернулся в сторону, но тотчас же замер на месте. Старик что-то пробормотал себе под нос, потом продолжил тянуть руку к нему. Хуа Чэн полыхнул яростью и старика слегка обожгло.       — Цк, какая яростная душа, — он цокнул языком и вновь что-то пробормотал.       Огонек, послушный чужой воле, полетел к нему в руки.       — Этот фонарик можно подороже продать.       Душу поместили в самодельный кривенький фонарик и привязали к остальным таким же. Оказывается, это горели души умерших! Хуа Чэна передернуло, и он попытался вырваться из него. Кричал, взывал к ненависти внутри себя, но все, чего он добился, это было мигание фонарика — заклинание держало крепко.       «Никогда бы не подумал, что из меня сделают фонарик…»       [А по мне так очень мило ^_^]       «Сгинь.»       Хуа Чэн абстрагировался от Системы и погрузился в свои мысли. Что он имеет? Он жив. Ну почти. Уже что-то. Это раз. В сознании, и Система его не покинула. Это два. Его Высочество неизвестно где. Это три. То, что принц жив, Хуа Чэн даже не сомневался. Не понимал своей уверенности. Он просто знал. Знал, что его Бог жив. Этого хватало.       Бусину уже отыскать не представлялось возможным. Ладно, об этом он позаботится чуть позже. Также чуть позже он позаботится о своем мертвом теле. Как? Он еще не знал, но обязательно что-нибудь придумает. Сейчас же первостепенной задачей было выбраться из фонаря и найти Его Высочество.       [Вот только, чем вы ему поможете в таком виде?]       Хуа Чэн застыл. Об этом он совершенно не подумал. Хотя все равно. Если надо — он будет освещать ему путь. Захочет поиграться с ним для поднятия настроения в эти тяжелые времена — Хуа Чэн с радостью разрешит ему это. После этих мыслей он расслабился и продолжил плыть по течению.       Несколько дней прошли в относительном спокойствии. Старик все так же собирал души умерших и делал из них фонарики. Хуа Чэн молча наблюдал, запоминал дорогу и копил силы. Люди восстанавливались после войны. Вновь на лицах людей появлялись смех и радость, дети бегали по улицам. Хуа Чэн усмехнулся, когда увидел, как один из них аккуратно срезал кошелек у торговца. Вот тебе и ребятня.       [Ностальгия? Вы тоже таким были.]       «Ага, а теперь я мертвый никчемный огонек, из которого сделали фонарик на потеху другим».       Хуа Чэн на это только огрызнулся — настроение стало в край испорченным. Он как-то держался, но когда увидел коленопреклоненную статую Его Высочества, то вспыхнул яростным светом и попытался вырваться из фонаря — безуспешно. Он теперь прекрасно понимал чувства диких зверей, которых заперли в клетке.       — Дитя, хочешь купить?       Хуа Чэн меланхолично наблюдал за стариком, который использует души погибших, как игрушки, и продает их детям, да и всем желающим. Ярость за это время не прошла, но постепенно отошла на другой план и притаилась в глубине души, словно ядовитая змея, готовая в любой момент нанести решающий удар.       Перед ними стояли двое детишек, которые только что резвились у речки. Дети, обнимая свои фонарики, с любопытством, но в то же время и с опаской рассматривали «фонарики» у торговца.       Отвязав один из фонарей — при этом мельком бросил взгляд на его фонарь, но потом будто отказался от этой идеи — старик вытянул руку перед и вкрадчиво обратился к детям:       — Мой фонарик совсем не таков, как ваши. Это редкое сокровище, зажжёте его, загадаете желание — и оно непременно сбудется.       Детишки, пока не решив, верить или нет, спросили:       — П-правда?       Старик ответил:       — Ну конечно. Глядите.       Внутри фонарика в его руках, совершенно очевидно, не горел фитиль. Однако внезапно вещица зажглась красным светом, появившимся неизвестно откуда. И несколько таких же фонариков, разложенных на земле вокруг старика, тоже отозвались — тусклое зелёное свечение то появлялось, то исчезало, создавая картину весьма и весьма загадочную. Вот только Хуа Чэн слышал крик души, который подхватили другие.       Презрение к этому человеку уже давно перевалило за черту, и если бы он имел свое тело, то непременно отправил этого старика к праотцам.       Для детей же это выглядело диковинкой. Они захлопали в ладоши от радости и даже принялись шарить по одёжкам в поисках денег. Хуа Чэн фыркнул. Пока Система не дает заданий и пока он не знает, где именно находится Его Высочество, не было смысла что-то предпринимать. Его пока не решались продавать, и то хлеб — путешествовать, не прилагая сил, было очень даже неплохо.       — Не покупайте ничего. Он вас обманывает.       Хуа Чэна будто молнией поразило.       [Пользователю начислены бонусные 20 баллов за встречу с Изгнанным Богом.]       Радость и волнение встречи омрачило последнее предложение.       «Если ты сейчас не заткнешься…»       Огонек с бледно-зеленого сменил цвет на ярко-красный. Система резко замолчала, не предпринимая попыток сказать еще что-нибудь, а тем более предупредить беспечного Пользователя о необходимости как можно меньше использовать отрицательные эмоции, особенно в данном состоянии.       Хуа Чэн уже давно отвлекся от Системы и с жадностью рассматривал фигуру перед собой.       Старик вытаращился на него:       — Эй, паршивец, что ты такое болтаешь?!       Се Лянь без обиняков заявил:       — Это вовсе не сокровище, а колдовской предмет. Внутри спрятан призрак, и если вы поиграете с ним, то этот призрак впоследствии будет преследовать вас повсюду.       Едва ребятишки услышали слово «призрак», не посмели задержаться больше ни на миг — громко вскрикнули и в слезах убежали прочь. Старик же, вне себя от злости, чуть не подпрыгнул на три чи и завопил:       — Да как ты смеешь мешать моей торговле?!       Се Лянь возразил:       — А как ты посмел в таком месте продавать что попало? Не говоря уже о неразумных детях, пускай даже взрослые купили бы твои демонические фонарики, им не поздоровилось бы! Что, если к ним пристанут эти неприкаянные души? Кто знает, какие беды это за собой повлечёт? Если тебе непременно понадобилось продавать подобный товар, шёл бы в специально предназначенные для этого места и там торговал!       Старик в ответ возмутился:       — Легко сказать! Где же такие места найти?! Все на свете так и торгуют: где придётся, разложив товар у дороги! — с такими словами он подхватил в охапку свои уродливо склеенные фонарики и, раздражённо пыхтя, вознамерился уйти.       — Постой! — торопливо позвал Се Лянь.       — Что? Чего тебе ещё? Хочешь купить?       — Да нет же. Ты что, и впрямь собрался продолжать торговать в другом месте? Где ты взял этих призраков?       — Наловил на пустыре, бывшем поле битвы. Они там повсюду.       Хуа Чэн невольно отвлекся от созерцания своего потерянного Бога и, если бы мог, презрительно посмотрел на старика. Он уже давно уверился, что люди будут выживать и искать для себя блага в любом случае — такова уж сущность людей. Ни в прошлой жизни, ни в этой Хуа Чэн не сомневался в данной истине.       — Перестань торговать. Сегодня ведь Праздник призраков! Что, если случится какое несчастье? Будет уже не до забав. К тому же, это ведь души погибших героев, как ты можешь продавать их, подобно каким-то безделушкам?       — Они всё равно мертвы, только струйка дыма и осталась, какая мне разница, герои или не герои? Мне мои старые кости важнее, всем нужно на что-то жить. Не торговать? Хочешь, чтобы я северо-западным ветром питался? Раз такой благодетель, выкупил бы тогда их за деньги!       — Ты… Хорошо. Я куплю, — принц запустил руку за пазуху, пошарил по всем складкам одежды и выудил несколько мелких монет. — Этого хватит?       Старик, бросив взгляд на монеты, заявил:       — Нет! Жалкие гроши, как этого может хватить?       Хуа Чэн все это время внимательно наблюдал за принцем и, как обычно, заметил легкое замешательство на его лицо, которое тотчас же сменилось абсолютным спокойствием.       — Твои фонарики не такие уж красивые, да ещё притягивают неудачу. Отдай подешевле!       — Ты даже такую цену просишь сбавить? Не видел я ещё настолько убогих нищих, позор да и только!       — Вообще-то я — наследный принц, и никто никогда не называл меня убогим нищим!       Впрочем, старик нисколько не поверил ему и рассмеялся:       — Ты — наследный принц? Ну тогда я — сам отец-император!       [Пользователь, я вас в который раз предупреждаю, не переступайте черту.]       Хуа Чэн только мысленно оскалился и… проклял этого старикашку от широты души! С интересом наблюдая, как от него тонкой струйкой отделяется темная энергия и опутывает бренное тело, словно цепями. Интересно работают проклятия. Он бы этого и не сделал, если бы старикан не оскорбил Его Высочество. Как его последователь, Хуа Чэн должен любыми способами защищать своего Бога, ну или мстить. От него не убудет запачкаться.       — Ну так что, по рукам? Больше денег у меня нет!       Они ещё некоторое время поторговались, и в конце концов пришли к согласию. Се Лянь, выкупив фонарики, принёс их к реке. Старик, схватив плату, сбежал, только его и видели.       Так, от старикашки он избавился, а вот как из фонаря… Не успел он додумать мысль, как принц уселся на берегу и принялся развязывать узелки на красных шнурках, которые сдерживали призраков внутри фонариков. Отпуская пленников на свободу, Се Лянь заодно проводил для них простенький обряд упокоения.       Подобно мелким звёздочкам, тусклые призрачные огоньки вылетали из фонарей. Выбираясь из разукрашенных фонариков, призраки вначале сгрудились вокруг Се Ляня и принялись летать вокруг него, временами даже задевая, будто прижимаясь к принцу.       Се Лянь поднялся и тихо сказал им:       — Летите, летите.       Он мягко взмахнул рукой, как бы поднимая огоньки в воздух, и души стали взлетать выше, постепенно исчезая.       Он освободился! Освободился!       Призрачный огонек от радости подпрыгивал на месте.       Се Лянь ещё долго стоял, глядя на звёзды. Хуа Чэн немного пришел в себя и даже чуть смутился этому внезапному порыву, но ещё больше он ощутил желание быть услышанным, поэтому он без колебаний приблизился к принцу и тихо прошептал (правда на успех он особо и не рассчитывал):       — Ваше Высочество…       Се Лянь застыл, потом сразу же повернулся на зов. Посмотрев на него пару секунд, он подошёл и с интересом спросил:       — Это ты только что меня позвал? Ты… меня знаешь?       «Система, он меня слышит!»       Хуа Чэн никак не мог сдержать своей радости и опять запрыгал вверх-вниз.       — Конечно, я знаю вас!       Се Лянь на это ничего не сказал, только прикрыл рот рукой, зажатой в кулак:       — Почему ты остался? Я ведь освободил вас от груза мирского. Неужели я что-то упустил в ходе обряда?       [Даже после падения он остался всё таким же добрым.]       Хуа Чэн с ней полностью согласился и осторожно подлетел ближе.       — Нет. Вы ни в чём не ошиблись. Просто я пока сам не хочу уходить, вот и всё.       — У тебя остались неисполненные чаяния? Что-то держит тебя здесь?       «Держит. Система» — чуть ли не брякнул он. Будто вдалеке послышалось ехидненькое хихиканье Системы.       — Да.       — Тогда… поведай мне, что тебя держит. Если это не очень трудное дело, я приложу все усилия, чтобы завершить его за тебя.       — Человек, которого я люблю всем сердцем, всё ещё здесь, в этом мире.       [Пользователь… Вы?..]       «Я имел в виду, что люблю его всем сердцем как Бога. Нужно придумать что-то сложное и правдоподобное, а то, зная характер Его Высочества, он может и помочь мне»       Помолчав немного, Се Лянь произнёс:       — Вот как. Это твоя жена?

Отсюда и далее принц говорит об «этом человеке» в женском роде, тогда как призрак подразумевает мужской, но из-за одинакового звучания слов «он» и «она» путаницы в разговоре не возникает.

      Сознание затопил громкий хохот Системы. В данный момент Хуа Чэн о-о-очень сожалел, что Система не материальна, а иначе…       — Нет, Ваше Высочество. Мы не были связаны узами брака.       — А…       — Честно говоря… возможно, у него не осталось обо мне воспоминаний. Мы даже почти не разговаривали.       [Пользователь, вы неисправимы.]       — И в чём же заключается твоё желание?       — Я хочу защитить его.       Наступило недолгое молчание.       — Но ведь… ты уже не принадлежишь этому миру!       Хуа Чэн непроизвольно вздрогнул.       «Система, как он…»       [Пользователь, вы иногда слишком много думаете. Он имеет в виду, что вы уже не принадлежите миру живых и вам будет тяжело защищать того, кого вы «любите всем сердцем».]       Не обращая внимания на издевку, Хуа Чэн внимательно слушал Систему (иногда она говорит чертовски дельные вещи), и потом мысленно выдохнул, после прояснения ситуации.       — И что же?       — Если останешься по своей воле, не обретёшь покоя.       — Я согласен вовек не обрести покоя.       В данный момент он даже был рад, что очнулся в этом облике — все же душа бессмертна, в отличие от тела, а это значит, что он сможет сопровождать своего Бога куда угодно и сколько угодно.       — Но если та, кого ты любишь всем сердцем, узнает, что из-за неё ты не обретёшь покоя, боюсь, это её опечалит, ведь она будет чувствовать за собой вину.       Чувствовать вину? Нет, он совершенно этого не хочет. Зачем напрягать Его Высочество? А может, он его всегда напрягал?       [Пользователь, вы слишком много думаете.]       — Тогда я не позволю ему узнать, почему остался, и всё, — после слов Системы его сознание будто чуть посветлело, и он выпалил это даже не задумываясь.       — Если она будет часто видеть тебя, то рано или поздно поймёт.       — А я не дам ему заметить, что оберегаю его, и всё.       — Восстание разлучило тебя с твоей возлюбленной… Прости. Я не одержал победу.       От этих слов кольнуло там, где должно быть сердце у нормального живого человека. Пусть ему и не нужно было дышать, казалось, что он задыхается.       — Умереть за тебя в бою — высочайшая честь для меня.       И пусть он исчезнет полностью, если он действительно думал не так.       Се Лянь в тот же миг застыл, а через краткий миг глаза заволокло слезами.       — Прости, забудь об этом.       Забыть? Забыть?! Опять он просит его забыть!       [Пользователь, тише, успокойтесь. Вы же не хотите случайно запустить в него концентрирующейся темной энергией?]       Душа в тот же миг расслабилась и с упрямством посмотрела на бывшего Бога, и следующие слова прозвучали будто бы приговор. Для себя.       — Не забуду. Ваше Высочество, я навсегда останусь твоим самым преданным последователем.       Се Лянь, с трудом сглотнув, произнёс:       — У меня больше нет последователей. Вера в меня ничего хорошего не принесёт, а может, даже навлечёт беду. Знаешь, даже мой друг меня покинул.       — Я не покину.       — Покинешь.       — Верь мне, Ваше Высочество, — непоколебимо произнёс Хуа Чэн.       — Я не верю.       Эти слова болью отозвались внутри. Однако боль быстро стерлась под наплывом упрямства и веры. Веры в этого Небожителя, который сам не верил в себя… Он докажет, он обязательно докажет. Человек, ранее XXI века, который совершенно не верил в сверхъестественное, а в особенности в Бога. Пусть он и таков, но в этой реальности он действительно поверил.       Он смотрел вслед уходящему Се Ляню. И тут будто его слух что-то царапнуло. Что-то было неправильно в его словах. Хуа Чэн прокрутил еще раз их разговор, и в шоке замер: кто-то покинул Его Высочество? Не выдержал? Кто? Почему-то в первую очередь он подумал о Му Цине…       Покуда в городе не ужесточились дозоры, Се Лянь и остальные беглецы поспешили в дорогу. Проведя в пути всю ночь, они добрались до другого места. Даже не замечая, что за ними следует огонек души…       Принц снова поселил отца и мать в уединённом домике на окраине, а сам отправился с Фэн Синем на заработки. Хуа Чэн не рисковал соваться в города, поэтому «проводил» двоих до ворот, а сам спрятался недалеко. Как он и думал — их покинул Му Цин.       [Вы не думали, что у него тоже больная мать и нужно о ней заботиться?]       Хуа Чэн это понимал… понимал, но… не принимал. Просто не мог смириться с тем, что этот человек, который обязан многим Его Высочеству, покинул его. Огонек вспыхнул красным, но сразу же затеплился светло-зеленым светом, стараясь не привлекать к себе лишние взгляды.       Шли дни, месяцы, Хуа Чэн креп, как призрак, набираясь негативной энергии, которая была распространена повсюду. Каждый день он наблюдал за принцем, «переезжал» с ними с места на место, стараясь сильно не отсвечивать. Он прекрасно понимал, что сейчас ничем не может помочь, и оттого бесился еще больше. Сам же прятался от пристальных взглядов, даже пару раз улетал и скрывался от мелких демонов, которые, видимо, были не прочь полакомиться им, но в итоге все равно возвращался к одному и тому же человеку…       Параллельно Система беспокоилась за своего неразумного Пользователя и самостоятельно пыталась разобраться в своих обновлениях.       В один из дней, когда Хуа Чэн напряженно размышлял о чем-то своем, поступил сигнал уведомления. Система даже в какой-то момент обрадовалась, что выпущена новая миссия, но, как только она хотела позвать и обрадовать еще и своего Пользователя, вдруг замолкла. Следующую миссию Пользователю лучше не знать. Это была главная сюжетная миссия, однако зная характер Хуа Чэна и его упертость… Лучше она его потихоньку к этому направит, иначе…       Система не давала никаких новых миссий, и это очень сильно напрягало. Она даже в последнее время старалась поменьше с ним взаимодействовать. Если сначала Хуа Чэн пытался поговорить с ней, то после односложных ответов он плюнул на это дело и сосредоточил внимание на принце и его окружении. Ну как так-то? Ежедневно он видел, как принц унижается, страдает, делает то, что в жизни никогда не делал, но… молча терпел это все. Восхищение этой сильной личностью достигло своего предела. Работать за гроши, но не красть, как это делал он, не отбирать силой… Се Лянь действительно заслуживал титул Бога.       В один из дней принц покинул свое ветхое жилище. Причем один. Хуа Чэн сразу почуял что-то неладное и полетел за ним. Се Лянь всю дорогу то и дело оборачивался. Остановился он только перед горной тропой, находившейся на дикой безлюдной местности. Принц огляделся по сторонам, скрыл лицо белой лентой, одним прыжком взобрался на дерево и спрятался там, затаив дыхание. Хуа Чэн сначала не понял, что он хочет сделать, а потом… Потом до него дошло, что хочет сделать принц. Думаете, он почувствовал презрение? Как бы ни так. Се Лянь сам, без чьей-либо помощи пошел на такой отчаянный шаг…       [Пользователь, и вы его совсем-совсем не осуждаете? Все же пусть и бывший, но Бог, да и сил больше, чем у обычного человека.]       Хуа Чэн только хмыкнул на ее замечание и ничего не сказал.       Приближалась зима, ночи становились холоднее, и принц, поедая холодную булочку, с каждым выдохом выпускал облачка белого пара.       Огонек же не чувствует ни холода, ни жара, и именно от этого ему становилось хуже, глядя на замерзающего принца. Он уже хотел подлететь и попытаться уговорить принца вернуться в другой день, как показался бегущий человек.       Се Лянь встрепенулся, в три укуса прикончил остаток маньтоу и пригляделся к путнику, который оказался каким-то стариком.       Тот был одет довольно хорошо, значит, деньги у него водились. И все же это был старик. Хуа Чэн почему-то подумал, что Его Высочество такого грабить не будет, и тот полностью оправдал его надежды. Вот именно поэтому он его не презирал: хоть принц и собрался грабить, но он не был жестоким.       Еще несколько часов прошло в томительном ожидании, прежде чем показался очередной путник.       Но когда человек приблизился, стало понятно, что это молодой парень. На лице его играла простодушная улыбка, а шёл он так медленно из-за тяжёлого мешка с рисом, взваленного на спину.       Поколебавшись ещё мгновение, принц всё-таки не сдвинулся с места.       Хуа Чэн опять мысленно улыбнулся, а в груди разлилось странное тепло. За которым последовала мимолетная мысль: «Мой Бог самый лучший».       [Он же так никого и не ограбит.]       «Мне кажется, что Его Высочество специально выбрал такую глухую дорогу. Воровать проще в оживленном городе, где можно легко затеряться в толпе.»       Система промолчала.       Принц просидел на дереве в ожидании ещё много часов, от темноты до белого дня. За это время мимо прошли ещё где-то человек десять, и каждый раз Се Лянь не действовал.       Прошло ещё полдня, когда на горной тропе наконец показался последний путник. Мужчина, на вид среднего возраста, хорошо одетый, если даже не богач, то наверняка благородного происхождения. От него веяло неким коварством и хитростью, облик сразу отталкивал любого. С первого взгляда было ясно: на доброго человека он не похож.       «Хм, Система, как думаешь, принц в этот раз будет дей..?»       Его Высочество неожиданно спрыгнул с дерева и закричал:       — Стой!       Путник испугался, когда перед ним вдруг возник человек, скрывающий лицо, и настороженно воскликнул:       — Ты кто такой? Зачем прятался там, словно преступник?!       — От… от… от… Отдавай сюда все свои деньги!       Мужчина открыл рот, подскочил чуть не на три чи и заголосил:       — На помощь! Помогите! Грабят! — Затем сразу бросился наутёк.       Тц, почему-то это было вполне ожидаемо. Нужно было просто вырубить его. Сразу было заметно, что принц вообще не способен кого-нибудь ограбить. Хуа Чэн стремительно полетел вслед за удаляющимися людьми.       Однако, когда принц оказался в лесу, тут же застыл как вкопанный.       В лесу уже кто-то находился, несколько человек разом повернулись к принцу. Хуа Чэн резко юркнул за ближайшее дерево. Приглядевшись к ним, он понял, что это были вовсе не люди. Поскольку тот мужчина, похоже, совершенно их не заметил, а в панике пробежал мимо.       Если он не ошибается…       Мужчина закричал, поскольку на бегу запнулся и упал. Теперь же, держа в руках целую стопку защитных талисманов, он бормотал:       — Великие божества, великие божества! Поскорее придите спасти меня! Поскорее спасите меня!       И «великие божества», к которым взывал мужчина, и впрямь уже явились, как он и пожелал.       А в этот самый момент несколько пар глаз небесных чиновников неотрывно глядели на Се Ляня, отчего он даже не мог пошевелиться. Смертный же, видя, что разбойник с закрытым лицом, который собирался его ограбить, застыл на месте, впопыхах поднялся с земли и дал дёру.       Один из стоявших там окинул принца внимательным взглядом, и с удивлением произнёс:       — Да ведь это же… Его Высочество наследный принц?       — …       — Ах, и правда! Ваше Высочество, что вы здесь делаете? И почему так выглядите?       Это… Небожители?       [Подтверждаю. Все, стоящие впереди, являются небесными чиновниками. Это…]       И она начала перечислять каждого, называя его титул и имя. Хуа Чэн внимательно смотрел на них и запоминал каждого. Буквально врезал их облик в память, потому что его шестое чувство кричало, что все не так уж и пройдет гладко. И верно, последние начали с удивленными лицами насмехаться над принцем.       — Кажется, только что этот несчастный кричал «помогите», «грабят», «разбойники»? Но разве за ним гнались разбойники? Он имел в виду… Его Высочество?!       — О Небеса! Его Высочество наследный принц… решился на подобный поступок?!       О да, а они белые и пушистые небожители. Бесят. Убить бы всех…       [Пользователь, если вас заметят, то развеют!]       Хуа Чэн с трудом подавил, почти переступая через себя, ярость.       — Ничего, не волнуйтесь, Ваше Высочество, мы всё понимаем. Вам ведь тоже нелегко приходится, раз пошли на такое, понять нетрудно. Не волнуйтесь, мы не расскажем об этом никому постороннему.       Если бы они могли видеть истинные эмоции Хуа Чэна, то сказали бы, что он саркастически смеется, однако на его месте был всего лишь жалкий огонек души, который только окрасился в красный цвет.       Помолчав немного, принц наконец едва слышно пробормотал:       — Хорошо… спасибо. Ну… я… пойду. Пойду.       Сразу было видно, что принцу очень стыдно и неприятно, пусть он и пытался не показывать этого. Хуа Чэн в последний раз посмотрел на Небожителей.       «Система, а запиши-ка ты все их имена в мой список, а то он давненько не пополнялся.»       И после спокойно полетел за принцем. Можно было особо и не прятаться, так как принц скорее всего находился где-то в своих мыслях и не обращал внимания ни на что вокруг. Вдруг Се Лянь остановился на пустынной дороге и закрыл лицо ладонями. Через мгновение он испуганно вздрогнул и резко вскинул голову.       — Кто здесь?!       Хуа Чэн резко развернулся, но никого не увидел. Попытался распространить силы вокруг, чтобы почувствовать чье-то присутствие, но и это не принесло результата. Душа развернулась к принцу и присмотрелась. Се Лянь выглядел очень встревоженным, даже, скорее, напуганным, и второпях покинул горную тропу.       Огонек привычно проводил его до дома. Залетать в дом он решался только в самых крайних случаях, хорошо, что их было не так уж и много. Привычно пристроившись на крыше за слегка оторванной черепицей, он прислушивался к происходящему внизу.       «Что-то мне не спокойно. Его Высочество слишком бурно на это отреагировал.»       [Вы поначалу так же реагировали, когда я вам давала похожие миссии. — Хуа Чэн на это мысленно фыркнул. — Будьте осторожны, если не сможете дальше контролировать свои порывы, то попадетесь под горячую руку Небожителей или Демонов.]       «Нашла кого сравнивать! Я, пусть и не из неблагополучной семьи, но ради выживания могу спокойно кого-нибудь ограбить, а вот Его Высочество не привык к такой жизни. Да ему даже нужно скрываться в городах, потому что он слишком узнаваем!»       Хуа Чэн еще некоторое время препирался с Системой, пока, оборвав его на половине предложения, не скрипнула дверь и оттуда не вылетел Его Высочество.       [Чего замер?]       Огонек встрепенулся и рванул вслед убегающей фигуре.       Через некоторое время до Хуа Чэна дошло, что Се Лянь бежит совершенно бесцельно. Ему что-то сказал Фэн Синь? Или родители? (Они частенько ругались.) Что, что именно случилось?       Огонек не отставал от фигуры в белом, пусть она и сливалась со снегом. Мимо проходили люди, а Се Лянь бежал вперед, при каждой встрече с которыми он все сильнее вжимал голову, будто хотел спрятаться от их взглядов. Ледяной ветер совершенно не замедлял его движений, однако и никак скрыться от него не получалось. Бледные, чуть посиневшие губы, легкий от бега румянец, лихорадочно блестящие глаза… Все это рисовало далеко не радужную картину, сообщая, что с Его Высочеством явно что-то не то.       «Система, нет никаких миссий? Ничего впереди не ждет нас?»       Система молчала. Вот не любил он такие моменты. Совершенно.       Только оказавшись на кладбище, где не было никого, принц наконец остановился. Хуа Чэн врезался в него, но тут же отскочил за ближайшую плиту. Он не знал, насколько сегодня было холодно, но по тому, как принца начала бить дрожь и как вскоре он обнял себя за плечи, а изо рта вместе со вздохом вырвалось облачко пара, можно было представить, насколько сегодня разыгралась непогода.       Хуа Чэн выглянул из-за надгробия. Принц пялился в одну точку. Переведя взгляд туда же, он увидел… сосуды с вином. О нет, нет, нет, Его Высочество же никогда не пил! Пусть на его магических силах это не сильно, но скажется, но вот поведение… В пьяном состоянии можно сделать все что угодно.       Се Лянь присел на корточки рядом. Поколебавшись мгновение, принц схватил один из сосудов, вынул пробку и буквально влил вино себе в глотку. Хуа Чэн с отчаянием смотрел на это, подлетая ближе. Се Лянь сделал несколько больших глотков и неистово закашлялся, а после, растерев щёки, принц уселся прямо на землю, обнял кувшин и продолжил жадно пить.       — Отдай, отдай вино, оно тебе не поможет! Нельзя на холоде пить! Ваше Высочество!       Хуа Чэн с волнением кружил рядом, проклиная свое бестелесное состояние.       Забрать! Нужно забрать!       Огонек же каждый раз лишь пролетал мимо, не способный коснуться. Почему? Почему все так хреново? Он уже почти свыкся со своей формой, но… данная ситуация показала, что ему недостаточно быть просто огоньком души. Он хотел вырвать кувшин из онемевших от холода рук, обнять и согреть. Защищать. Он хочет защищать Его Высочество!       Система взволнованно следила за мыслями Пользователя, потом еще раз заглянула в доступные миссии: она обязана помочь пройти миссию, иначе…       Прикончив один сосуд, Се Лянь опьянел. Расфокусированным взглядом, но все же принц заметил его! Не сдержавшись, он тихонько прыснул, оперся локтем на край винного сосуда и спросил:       — Что это ты делаешь?       Огонёк мгновенно застыл в воздухе.       Се Лянь спросил призрака:       — Это твоя могила? Я выпил твоё вино?       — Ваше Высочество, вам нельзя пить и нужно вернуться!       — Да понял я, уже ухожу, — буркнул он себе под нос.       Прижимая к груди сосуд, Се Лянь поднялся и, пошатываясь, сделал шаг. Но прошёл совсем немного, как вдруг наступил в пустоту, «бум» — и полетел вверх тормашками. Оказывается, на кладбище вырыли большую яму, должно быть, будущую могилу для какого-нибудь покойника. Кто же знал, что покойника туда положить не успеют и первым на подготовленное место уляжется Се Лянь?       Принц ударился лбом о дно ямы, лишь спустя какое-то время ему удалось с трудом приподняться. Обе руки принца оказались измазаны грязью и кровью — наверное, он поранился при падении.       Се Лянь поднёс ладони к лицу, растерянно вгляделся, ничего не увидев, и попытался выбраться из ямы. Но после выпитого конечности не слушались, силу приложить не получалось, и потому принц несколько раз скатывался вниз. В итоге, распластавшись на дне ямы и уставившись в ночное небо, где тёмные тучи закрыли луну, Се Лянь ужасно разозлился.       Яма ведь не настолько глубокая, почему же он не может выбраться?       Чем больше он думал об этом, тем сильнее злился, и даже не удержался от тихого:       — Твою мать…       Хуа Чэн аж перестал мельтешить. Его Высочество сейчас..?       — Да твою ж мать!       Се Лянь поскорее зацепился за край могилы и вновь выругался, да погромче. Ударяя ладонями о землю, принц позвал:       — Есть кто-нибудь? Кто-нибудь, вытащите меня отсюда! Пусть кто-нибудь просто придёт и закопает меня здесь!       — Ваше Высочество! Ваше Высочество! Вы слышите меня?! Ваше Высочество!       Хуа Чэн пытался дозваться, но никак не получалось, его просто не слышали. То ли Его Высочество перепил, то ли просто игнорировал. Теперь уже Хуа Чэн выругался в самых цветастых выражениях.       Запыхавшись, Се Лянь с огромным трудом выкарабкался сам и, тяжело дыша, повалился на землю. Выглядел он при этом хуже некуда. Спустя ещё какое-то время принц перевернулся на бок, съёжился и обнял себя за плечи.       — Как холодно, — прошептал он.       Да что вы знаете о безысходности?! Хуа Чэн начал понимать что это такое. Его не слышат, он не может дотронуться, не может уберечь, не может успокоить, не может защитить. Он такой жалкий!       [Пользователь, успокойтесь! Вы выделяете слишком много отрицательной энергии!]       «Пошла на…»       Хуа Чэну уже было совершенно плевать на Систему и то, что она говорила. Стойте. Выделяет слишком много энергии? Может, попробовать?       Собрав небольшую магическую силу, что сумел накопить за эти месяцы, он подлетел совсем близко к Се Ляню и вдруг вспыхнул ярким пламенем.       [Вот только… призрачный огонь не греет.]       И пусть он прижался бы ещё ближе, пусть спалил бы себя без остатка, он был не способен принести живому человеку даже капельку тепла.       Нет, как так? Он готов сжечь себя! Почему? Так почему же?!       — Моё божество! Прошу, подожди меня, подожди меня… Молю, дай мне ещё немного времени… Позволь мне… позволь мне…       Позволь стать сильнее для тебя!       [Пользователь, вы забываетесь. Вы живете не для него, вам не обязательно…]       Живи ради меня.       — Ваше Высочество!