***
Над городом давно взошло жаркое июльское солнце, грея макушки взрослым и непоседливым детям, что с родителями решили провести эту субботу в парке, в котором уже вовсю кипели жизнь и веселье. Каждое лето в выходные дни организаторы парка устраивали ярмарки и аттракционы, куда обычно любой взрослый отводил своего ребёнка развлечься, а сам отдыхал от повседневной рутины, наблюдая за своим резвившимся чадом. И, конечно же, Олег и его семья не были исключением. Уговорив, наконец, и так занятую мать погулять в парке, Олежа и его младшая сестра с мамой прогуливались по парку, постоянно вертя головой в разные стороны и рассматривая причудливые шатры с сувенирными лавками и толпы людей, что собирались вокруг фокусников или игровых площадок. На встречу брату с сестрой дул прохладный ветерок, приятно перебирая локоны их волос, в воздухе пахло сахарной ватой и свежестью после недавнего моросящего дождя. Лучи солнца ярко переливались в лужицах, куда постоянно так и норовила вступить Оля, но внимательная мать не позволяла этому случиться, оттягивая от грязи свою дочь, чем очень обижала своенравную девочку. Повсюду играла энергичная музыка и кричали играющие в догонялки ребята. Олежа очень хотел присоединиться к сверстникам, но вдруг заметил фургончик с мороженым и его желание поиграть мгновенно отпало, уступая место нужде в прохладном рожке мороженого. — Мама, мама! — дёрнул Олег за рукав лёгкой рубашки свою мать, тыча указательным пальцем в сторону фургончика. — Можно нам с Олей немного, пожа-а-луйста? — Нет, — отрезала женщина, строго взглянув на своего сына. — Вы можете простудиться. — Обещаем, этого не произойдёт, — вмешалась сестра Душнова, невинно хлопая ресницами. — Мы будем по чуть-чуть слизывать, а не кушать большими кусками. Мо-о-ожно? Женщина обвела своих детей скептическим взглядом, обдумывая своё решение. Ребята нетерпеливо подпрыгивали на месте, ожидая конечный ответ матери. — Ладно уж, — вздохнула она, "раздражённо" закатывая глаза. — Если только аккуратно. Но смотрите мне: если вы нарушите обещание, я скажу вашему отцу, чтобы он не покупал вам мороженое, если попросите. Олежа и Оля радостно взвизгнули, подбежав к лавочке с заветной вкуснятиной, за которой сидела на вид добродушная упитанная тётка, ласково взглянув на новых маленьких покупателей. — Здравствуйте, — первый начал разговор Олежа, — Мне, пожалуйста, клубничное. — А мне сливочное, с шоколадной крошкой, — дополнила Оля. Продавщица исполнила пожелания детей и протянула им рожки с пломбирами, которые они просили. Мама за них расплатилась, и уже довольные брат с сестрой вприпрыжку следовали за ней, облизывая сливочное мороженое. — Мама, — обратился Олег к своей маме. — А почему папа с нами не пошёл? Он опять был занят, как всегда? Душнова слегка замялась, услышав вопрос сына. Он же не знал, что его отец не только пропадал по работе, но и по другой причине, которую, увы, в силу своего возраста, Олежа не смог бы понять. Устало вздохнув и натянув неискреннюю улыбку, она всё же ответила: — Да, милый, он занят. И, скорее всего, вернётся только завтра. Но как бы его мать не пыталась выглядеть непринуждённо, от Олежи не укрылось то, что её ответ прозвучал с нотками подавленности и горечи, что слегка его напрягло и расстроило. Неужели мама и папа что-то от него скрывают? Но что именно? Будучи деликатным и осторожным в своих расспросах, он, как бы невзначай, уточнил: — Но ведь папочка всё равно нас любит, да, мама? Ответ последовал не сразу. До него донеслось лишь неуверенное:"Что за глупый вопрос? Конечно же да!", от чего Оля и её брат удивлённо переглянулись. Неужели она этим самым хотела сказать совершенно противоположное? Но этого просто не может быть! Грустно вздохнув, Олежа молча продолжил облизывать подтаявшее мороженое, которое мгновенно перестало чувствоваться у него во рту. Теперь и окружающая его красота перестала вызывать в нём бурю тёплых и волнующих чувств, как потерявшее мороженое нежное клубничное послевкусие. Сам факт того, что его папа перестал видеться со своими собственными детьми из-за неприязни к ним, просто не укладывался у него в мозгу! Он же делал всё возможное, чтобы заслужить уважение со стороны родителей: получал хорошие оценки в школе, читал много развивающей литературы, помогал по дому, записался в кружок актёрского мастерства, лично пообещав отцу быть самым лучшим среди ровесников. И он действительно им стал. Олежу постоянно хвалили учителя, говоря его родителям, что он очень одарённый мальчик для его возраста и его ждёт светлое будущее. Особенно хорошо он выделялся на сцене. Когда он выступал, он чувствовал на себе много восхищённых взглядов, что следили за каждым его движением. Его стеснение и робость будто отходили на второй план, за его спиной вырастали крылья, крылья уверенности, которые будто трепетали от волнения, что приятно разливалось по всему его телу, заставляя его двигаться дальше, несмотря ни на что. И пускай у него не было так много друзей (если они вообще были), как у Оли, ему хватало одного одобрения со стороны учителей. Но больше Олежа жаждал внимания своего отца. Сколько себя он помнил, мнение его отца всегда значило для него многое. Мама всегда гордилась его успехами и ставила предметом для подражания в глазах его младшей сестры, но глава семьи очень редко искренне радовался за достижения сына в учёбе и хобби. Теперь Олежа совсем сомневался в том, является ли он любимым в глазах отца? А что насчёт Оли? Учитывая то, что она была менее дисциплинированной и ответственной, предпочитая особо не напрягаться в учёбе и не нагружать себя лишними хлопотами и обязанностями, было сложно ответить на этот вопрос. Оставалось лишь надеяться, что он и его сестра не были обузой в глазах родителей. Ведь Олежа так старался быть идеальным во всём, совсем позабыв про дружбу со своими одноклассниками. Он очень комплексовал, боясь накосячить на глазах других ребят. Страх быть посмешищем всегда преследовал его, иногда даже когда он выступал на публике со стихотворением или сценкой, он боялся ошибиться или оступиться. Поэтому мальчик предпочитал быть один в классе, тихо читая книжку в сторонке, пока его ровесники общались и играли на перемене. Одиночество тоже не плохо, ведь так? Пока Олежа был погружён в свои грустные мысли, он не заметил, что перед ним кто-то стоял. Его мама и сестра только что свернули к колесу обозрения, а он будто этого не заметил и продолжал идти прямо, не обращая внимания на окружающих. Не прошло и секунды, как мальчик врезался в впереди стоящую женщину, от чего они оба упали, громко ойкнув от неожиданности. Рожок мороженого, который Олежа так и не доел, отлетел в сторону и разлетелся по асфальту, и неожиданно рядом с ним упала корзинка с яблоками, которую, видимо, и несла женщина. Спелые плоды фруктов выкатились в разные стороны, расположившись по всей дороге, которую теперь прохожие обходили стороной, видимо, не желая нечаянно наступить на яблоки или недоеденное мороженое. Олежа мгновенно поднял глаза и с чувством стыда осознал, что врезался в старушку, которая с кряхтением пыталась подняться на ноги. Всё ещё чувствуя вину за содеянное, мальчик, как истинный джентльмен, помог подняться несчастной старушке и собрать все яблоки в корзинку. Как только с яблоками было покончено, бабка, оценив настороженным взглядом незнакомого ей юнца, широко улыбнулась и сказала: — Знаешь, я приятно удивлена, сынок. Не каждый мальчик поможет беспомощной старухе собрать яблоки. В основном молодёжь, столкнувшись со мной, сразу убегала восвояси. Пугаются, видимо, физиономии старой карги, вроде меня. Услышав похвалу, Олежа соединил два указательных пальца друг с другом, пытаясь преодолеть накрывшее его смущение. Но когда до него дошёл весь смысл сказанного старухи, его брови удивлённо приподнялись. На вид старушка не была страшной, но выглядела она довольно странно: длинные, волнистые седые волосы ложились на её худющие плечи, всё лицо было покрыто морщинами, на её кривом носу с горбинкой была большая бородавка, сразу бросавшаяся на глаза, внимательные чёрные глаза блестели на солнце, словно пытались прочитать его мысли, а сама она была одета в красное изношенное платье чуть длиннее колена, на котором были изображены интересные символы и непонятные закорючки, вышитые золотой ниткой по ткани. Обувью же ей служили чёрные босоножки, которые она, очевидно, носила много лет и явно не собиралась их менять на новые. Вдруг будоражущая разум Олежи догадка пронеслась у него в голове — она ведь очень похожа на колдунью! От этого ему стало как-то не по себе, но он решил рискнуть, и спросил таинственную незнакомку: — А вы, случайно, эм... не ведьма?.. От его вопроса старушка лишь прыснула от смеха, смерив его насмешливым взглядом, от которого по коже Олежи пробежала стая мурашек, давая понять, что с ней шутки плохи и лучше сто раз подумать, прежде чем ляпнуть такое. — Говорила же, что все меня боятся, — всё ещё продолжая над чем-то смеяться, проскрипела "ведьма". — И ты не исключение! Какая же я тебе ведьма, Олежа? Я самая настоящая гадалка, коих на свете мало осталось. Не желаешь узнать свою судьбу? Услышав своё имя из уст незнакомой бабки, он мгновенно побледнел и удивлённо уставился на неё. "Неужели.. мне это показалось, или она назвала моё имя?..." Так бы он и остался стоять напуганным до смерти, если бы не его мать, которая, наконец, нашла своего потерянного сына. Увидев его рядом с незнакомой подозрительной женщиной, она уверенно подбежала к ним вместе с дочерью и гневно крикнула: — Уберите руки от моего ребёнка, сейчас же! На удивление, мама Олежи тоже слегка смутилась, получив в ответ презрительный взгляд старухи в её сторону. Но мать тут же собралась и угрожающе посмотрела на гадалку. Та лишь улыбнулась, ещё раз взглянув на Олежу, чем вызвала у него противный холодок по спине, и первая начала разговор: — Можете не сомневаться, я не причиню вреда вам и вашему сыну. Только взглянув на него, я заметила в нём такой жизненный потенциал, что не могла пройти мимо. Поэтому предлагаю вам за максимально доступную цену провести сеанс гадания, чтобы раскрыть Олежкину судьбу. Такой отзывчивый и открытый парень заслуживает это знать, не так ли? Мама Олежи удивлённо вскинула брови, устремив непонимающий взгляд в сторону мальчика. Тот лишь потрясённо пожал плечами, всё ещё пытаясь держаться на расстоянии от подозрительной бабки. Душнова, задумавшись над заманчивым, но очень подозрительным предложением, переводила взгляд то с сына, то со старухи, не зная, как правильно поступить. Прикинув всё "за" и "нет", она шумно вздохнула и уверенно заявила: — Так уж и быть, мы согласны. Но если я почувствую, что что-то не так, вы вернёте мне деньги назад, ясно Вам? — Ох, даю слово, вы не будете расстроены, — заверила обеспокоенную мать гадалка, поманив пальцем своих покупателей, видимо, приглашая идти за собой. — Ещё ни один клиент до вас не уходил без результата. И вы точно не последние, будьте уверены. Посетители загадочного сеанса сгрудились вокруг стола, который был завален старыми потрепанными книгами и какими-то, видимо, магическими предметами. Они находились в каком-то кроваво-красном шатре, в который не попадал лишний свет, скрывая их ритуал от посторонних любопытных глаз. Старуха водила пальцем по ладони Олежи, чем вызывала у него щекотку и лёгкое смятение от происходящего. Неужели она действительно собралась читать его будущее? По ладони? Что за бред. Мальчик отвёл скучающий взгляд в сторону, уже начиная догадываться, что его надули, словно наивного дурачка, как вдруг до него донёсся скрипучий голос гадалки: — Ох, это действительно отличные линии, мальчик мой. Вижу, линия жизни пересекается с линией любви. Это может означать только одно: в будущем ты мирно умрёшь в окружении большой, любящей семьи... Олежа удивлённо округлил глаза, не веря своим ушам. Неужели это правда? Волшебство существует? Но как же ей удалось это провернуть? Похоже, его сестра с мамой были ошеломлены не меньше его самого. — Вау.. — только и смог выдавить из себя в тот момент Олежа. Дальше слова бабки не доходили до него, он был задумчив даже тогда, когда он покинул этот злосчастный шатёр с мамой и сестрой, направляясь домой. Неужели можно было узнать, что ждёт его в дальнейшем, просто взглянув ему на ладонь? Всё было гораздо проще, чем казалось? Олежа был возбужден и взволнован от недавно произошедших событий, но всё равно чувствовал скрытый подвох в словах этой старухи. Но не могла же она его обмануть, ведь так? Она выглядела вполне серьёзной, когда сказала ему это... как это называется... пророчество, точно! В любом случае, ему лишь предстояло это узнать. Но что бы его не ждало в будущем, он смог бы это преодолеть, продолжая наслаждаться всеми прелестями жизни... Ровно одиннадцать лет назад... Он даже не подозревал, как сильно его обманули и как обернётся его жизнь в будущем...***
В любом случае, то, что прошло, уже не вернуть... В воспоминаниях Олежи всё мелькали события, что были связаны с ним... Антоном... Он был его хорошим товарищем, который единственный понимал и действительно дружил с ним, не желая получить что-то взамен... Каким же идиотом был Душнов, раз не ценил моменты, когда Антон был рядом.. рядом с ним.. Хотелось рвать волосы на голове, рыдать взахлёб, кричать во всю глотку, чтобы весь мир узнал о боли, которую он испытывал от безысходности своего бессмысленного существования. Хотя... Никто не услышит, как бы он не старался. Олежа всего лишь призрак, прикованный к своему номеру общежития, вынужденный существовать ещё неизвестный промежуток времени здесь, не имея даже возможности с кем-то поговорить и выговориться обо всём, что в нём накопилось. Ему нравилось уединение и спокойствие, разве это не то, что нужно после смерти? Нет... Ему нужен был Антон, что смотрел с таким ужасом и опустошением на его бездыханное тело, пока призрак Олежи пытался докричаться до него, попросить его о помощи или заставить не думать, что он исчез навсегда... Дух скучал по социуму. Скучал по всему, что когда-то было для него обыденностью: растворимый кофе по утрам, лекции каждый день, на которых многих его однокурсников клонило ко сну, стремление быть самым лучшим студентом и сдавать всё на отличную оценку, его верный товарищ Антон... Хотелось ощущать солнечные лучи на своей бледной коже, прохладу утреннего дождя на лице, ветер, перебирающий локоны его каштановых волос, тёплое дыхание Антона на его шее.. Ургх! Снова этот проклятый Звездочкин... Любимый... Звездочкин... Призрак даже не заметил, как серебристые слёзы, словно крохотные хрусталики, стекали по его щекам, оставляя после себя мокрые дорожки. Он... плачет? Невозможно... Слетев с подоконника на кровать, Олежа беспомощно разлёгся на некогда своей кровати, прижав «колени» (или то, что от них осталось) к своей груди. Его громкие горестные всхлипы разносились по всей комнате, но они были слышны только ему. Почему он просто не мог сразу исчезнуть после его смерти? Почему должен страдать от одиночества, которое разрывало его изнутри?! Почему?! Одиночество... Пожалуй, его единственный спутник до полного исчезновения. Но Олег не хотел себе такого компаньона. Он хотел жить. Начать всё с самого начала, где Душнов не обладал суицидальными наклонностями, не был стеснительным тихоней и жил на полную катушку, вдыхая воздух полной грудью. Что за странные фантазии, которым теперь уже не было суждено воплотиться в жизнь? Это полностью Олежина вина. Вина в том, что он не получал удовольствие от своего существования. Теперь он был обречён на одиночество, бесконечно длящееся одиночество, что медленно уничтожит, разрушит и убьёт его. Убьёт во второй раз. Бедный призрак напевал какую-то мелодию, которая была известна только ему самому, чувствуя, как потихоньку сходит с ума. Надо же было ему разрушить светлое будущее своей смертью, которое пророчила ему мерзкая бабка!.. Но это уже полностью его оплошность и он был обязан за неё расплатиться. Очень жестоко расплатиться...***
В тот злополучный день ничего не предвещало беды. Всё было, как всегда, спокойно. Олежа договорился с сестрой встретиться вечером у его общежития и, как в старые былые времена, предложил ей погулять в парке, на что Оля, конечно же, согласилась. На улице было тепло и сухо, даже жарко. Птицы щебетали на своём языке, каждый куда-то спешил на велосипедах (в такую удачную погоду и воздухом подышать полезно), во дворе кричали дети, играя в футбол на футбольной площадке. Олежа уже хотел было выйти, как вдруг вспомнил, что он постирал свою любимую клетчатую синюю рубашку и забыл её погладить. Раздражённо закатив глаза и цокнув языком, Олегсей быстро побежал к знакомым, что могли бы поделиться с ним утюгом. На этот раз, к его собственному удивлению, он не заикался и не стеснялся перед соседями, а точно объяснил ситуацию, получив на время заветный утюг. «Что ж, это прогресс, — радостно подумал про себя Олежа. — Может, когда-нибудь я даже осмелюсь прийти на вечеринку или типа того. А ещё мне всегда было интересно: как вообще можно наслаждаться курением? Говорят, это помогает расслабиться... Отец убьёт меня, если узнает, но я только разок, чтобы расслабиться и чисто для себя понять, что это из себя представляет.» Насвистывая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию, парень, прежде чем войти себе в комнату, вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, от чего ему стало не по себе... Инстинктивно обернувшись на источник раздражения, он там никого не обнаружил. Сглотнув подступивший к горлу ком, Олежа долго ещё пялился туда, где, по его мнению, только что кто-то за ним наблюдал. В институте, конечно же, у него были недоброжелатели, но встретиться с ними лицом к лицу Олежа не горел желанием. Отбросив тревожные мысли в сторону, Душнов зашёл к себе в комнату и быстро принялся раскладывать гладильную доску, которую он нашёл в своём шкафу, когда только заселился сюда. Ведь, как никак, время поджимало, а торопиться надо было. Благо, когда он был совсем маленьким, мама приучила его к чистоплотности и аккуратности во всём, особенно порядку в комнате и во внешнем виде. Поэтому погладить вещи для Олежи было в порядке вещей, и он действительно быстро справился с этим. До встречи с Олей оставалось всего пятнадцать минут, поэтому теперь Душнов особо не торопился, решив немного почитать классическую литературу, а затем быстро собраться и открыть окно перед уходом, а то больно душно становилось находиться в этом помещении. Когда до встречи оставалось уже семь минут, Олежа закрыл книжку и полностью распахнул окно, вдыхая чистый прохладный июльский воздух. Олежа облокотился на него и почти весь из него высунулся, наслаждаясь пением птиц и теплотой солнечных лучей. Скоро должна была подъехать Оля, он вышел бы к ней, они радостно обнялись бы и, обмениваясь новостями за последние полгода, направились бы к автобусной остановке, чтобы поехать отдохнуть вместе, как когда-то в детстве... Но, видимо, у судьбы были на него другие планы... Вдруг за его спиной, под тяжестью чьих-то ног, скрипнул пол. Олежа вздрогнул и уже хотел было обернуться на непрошенного гостя, как вдруг чьи-то ладони с силой толкнули его в спину. Из-за того, что он потерял равновесие и был наклонён к окну, не удержался и выпал из окна, успев лишь вскрикнуть от накрывшего его с головой ужаса. В его ушах засвистел ветер, к глазам подступили слёзы, а сердце громко застучало, казалось, будто его сердцебиение слышал каждый. Обернувшись в воздухе лицом к зданию, с которого он падал, ему всё равно не удалось разглядеть, кто так подло поступил с ним, решив избавиться от него таким ужасным и жестоким способом. Теперь он уже падал спиной вниз, чувствуя, как его парализовало от шока, и он беспомощно хватал руками воздух, пытаясь за что-то зацепиться или схватиться. Ветер беспощадным потоком бил его в спину, усиливая его скорость падения и встречу с неминуемой гибелью. Но Олежа не ощущал быстрого приближения к земле, время будто замедлилось и он, с выпученными лазурными глазами от немого ужаса, печально смотрел, как окно, с которого он выпал по чьей-то вине, отдалялось и отдалялось от него, знаменуя конец его существования на этом свете. Он вытянул правую руку, как бы надеясь, что кто-то придет к нему на помощь, тоже протянет руку ему на встречу, но этого не произошло. До столкновения с поверхностью жёсткого асфальта оставались считанные секунды, а Олежа ни о чём не думал, его мысли отошли на второй план, его голова будто опустела. Предчувствие болезненной смерти сковало его тело, он не мог вымолвить ни звука, казалось, будто он не боялся смерти, он боялся её последствий. Что произойдёт с ним, когда его не станет? Он попадёт в Рай или Ад? Он не знал ответа на этот вопрос. Парень обречённо закрыл глаза, готовясь уйти из Мира Живых навсегда... Раз... Теперь он никогда уже не узнает, выключил ли он утюг... Два... Он так и не успел многого сделать... Три... Он так и не успел увидеться с Олей в последний раз...Глухой удар о землю.
Каждая клеточка Олежиного тела испытала такую адскую боль, от которой стало сложно дышать. Металлический привкус крови ощущался во рту и на губах, от которого стало так противно и тошно, что хотелось завыть от безысходности своего положения, но он не мог. Сломанные рёбра больно впивались ему в лёгкие, Олежа хотел вдохнуть хотя бы глоток воздуха, но всё четно. Вдруг до него донеслись чужие крики ужаса и отчаяния, внезапно послышался знакомый голос: — Господи, Олежа, нет! Это был Антон, его товарищ, что с нескрываемым ужасом смотрел на его предсмертные мучения. Он не мог помочь Душнову, было слишком поздно. Олежа слабо улыбнулся другу, капля крови скатилась с уголка его рта к подбородку, оставив после себя тоненькую кровавую дорожку. Звездочкин подбежал к Олегу и склонился над ним, шокировано заглядывая Душнову в глаза, пытаясь найти в его таких чистых, искренних аквамариновых глазах хоть капельку надежды на выживание. Но теперь остекленевшие глаза Олежи были неестественно тёмными, и смотрели куда-то сквозь него, видимо, на кроваво-малиновый закат, что отливал на его побледневшей коже розоватыми оттенками. Антон дрожащими руками достал телефон из кармана, шепнув умирающему какие-то слова, набрал номер скорой помощи и прислонил гаджет к правому уху. Позади Звёздочкина уже собралось немало до ужаса напуганных прохожих, что наблюдали, как молодого прилежного студента забирала с собой неизбежная смерть. Никто не мог ему помочь, это был конец. В глазах темнело с каждой секундой, а звон в ушах становился все сильнее. Олежа устало прикрыл глаза, ожидая конец этой мучительной агонии. Ему уже не было страшно, жизненные силы стремительно покидали его, боль уже почти не ощущалась.Так тихо и спокойно... Олегу уже было всё равно. Конец неизбежен, и он просто должен был его принять.
Его настигнут пустота и одиночество. Олежин жизненный путь подошёл к завершающему концу. Он заслужил вечный покой, ведь так?..
***
Душа Олежи уже не помнила точно, как именно она потеряла своё тело. Но дух отчётливо помнил падение с высоты, шокированные лица прохожих и Антона. Так же в воспоминаниях призрака были отчаянные попытки вернуться в своё тело, мольбы о помощи у Антона, а дальше какая-то неведомая сила потянула его к окну, откуда он выпал. Олежа пытался противостоять этой тяге наверх, но все его нелепые попытки были напрасны. Теперь он обречён на вечное скитание здесь, где никто его не увидит и не услышит. Самое страшное было в том, что Олегсей совсем не понимал, что всему виной хладнокровный убийца, а не он сам. Поэтому полтергейст винил себя из-за этого ночного кошмара наяву, уже не надеясь выбраться на волю. Солнце золотым диском скрывалось за горизонтом, образовывая тот самый кровавый закат, что он видел перед своей смертью. Как иронично. Олежа напевал песню, грустно улыбаясь и стуча пальцами по подоконнику в такт придуманной им мелодии. Но если подумать, неплохо быть одиноким мертвецом. Никто тебя не трогает, никаких жизненных потребностей в еде и воде, почти полная свобода в своих действиях. Тем более здесь, в его комнате, которая стала ему чем-то более, чем просто вынужденным пленом, он мог заниматься чем угодно, и никто ему не помешает. А если кто-то и рискнул бы нарушить его личное пространство, то сильно об этом пожалеет. Олежа как-то нездорово улыбнулся, взглянув на багрово-малиновый закат. Да, если он не был в состоянии выбраться отсюда, то никого не пустит в эту комнату, никогда! Ему просто хотелось уединения с самим собой, ведь никто, кроме самого Олежи, даже и не узнает о его существовании.Но как бы призрак не успокаивал и не утешал себя, одиночество сильно отразилось на его поведении. Он стал более замкнутым и грустным, смирившись со своей тяжкой судьбой.
Но Олежа даже не подозревал, что однажды к нему в «жизнь» ворвётся Дмитрий Побрацкий, что подарит ещё один шанс несчастному духу на обретение покоя, которого так ему не хватало. По началу они недолюбливали друг друга, но после того, как Олежа два раза спас жизнь Побрацкому, Дима уже смотрел на своего неживого "соседа" с другой стороны. Им предстояло стать союзниками для выполнения списка, благодаря которому дух наконец-то успокоится, а Шашлык окончит институт. Но что, если они станут друг другу нечто большим, чем просто хорошими друзьями? Тогда задача станет для них обоих сложнее, ведь Олежа был мёртв и не мог отвечать взаимностью живому. А что, если всё-таки мог?Наша жизнь – это наше сегодня, а завтра ты станешь пылью, тенью и преданием. Живи, помня о смерти; этот час мимолетен. Персий Флакк