Я неподвижно стояла посреди комнаты, опираясь на меч.
До прихода Аарина Генда оставалось ещë довольно много времени. И я собиралась его заполнить по максимуму. Просто, чтобы... не думать.
Со мной в комнате был Рысь, который затеял рисовать мой портрет. Я из любопытства согласилась.
Колдун очень старался, даже язык высунул, и похоже, не услышал бы даже пресловутого <<гав>>. Его нос был перепачкан углем, на лбу красовались три чëрных полоски от грязных пальцев.
Наконец, он выкрикнул:
— Готово!
Я покрутила руками, подрыгала ногой, чтобы размяться, и подошла посмотреть.
<<Ммм... Зато красиво>>, — изрекла Лана, по видимому, слегка шокированная увиденным.
— Красиво. Правда, красиво. У тебя талант, — сказала я мальчишке. — Когда вернëмся в Невервинтер, я этот портрет повешу у себя на стене. Только... Позволь покритиковать немного? Чисто по техническим нюансам.
Парень напрягся.
— Доспехи на портрете выглядят великолепно, и очень мне идут. Твоя выдумка? — он кивнул. — Да, на какой-нибудь парад я вышла бы в них с большим удовольствием. Но в бою... Вся грудь оголена, еë прикрывают только эти чаши. Можно предположить, что вера защитит моë сердце и так, но на практике это обычно не работает. Первая же мощная стрела убьëт меня, невзирая на веру. С шеей то же самое. А эти шипы на левом плече! Стоит мне неудачно повернуть голову, и я пораню саму себя. А меч посильнее просто разрубит эти шипы пополам. Не говоря уж о том, что доспехи надеты прямо на голое тело. Во что оно превратится через час такого ношения, думаю, не стоит рассказывать. А я ведь в них ещë и с мечами прыгаю!*
Рысь поник головой. Да, мои доспехи подогнаны так, что облегают тело, как перчатка, но выглядят достаточно целомудренно, никакой обнажëнки, особенно столь рискованной.
— Но всë равно, ты большой молодец, — закончила я. — Не бросай рисовать.
И тут нас позвали в зал.
Аарин Генд был кем-то вроде разведчика, и за него я была очень благодарна Нашеру. Увы, Касавир остался в Невервинтере. Плащ Девятки он мне вернул и сам вернулся к своим обязанностям. А мне позарез нужен был кто-то толковый, умный и здравомыслящий.
И Аарин заметил моë неважное состояние:
— Леди Арибет, с вами всë в порядке?
— В порядке, — кивнула я. — Просто не выспалась.
— Ну хорошо, — судя по голосу, он не слишком-то поверил мне. — Я набросал карту возможных мест нахождения культа или отдельно взятых культистов.
И он разложил карту передо мной. Рысь, конечно же, сунул нос, с моего полного одобрения.
Горелый лес. Лес Невервинтера. Пещеры. И Лускан, собственно.
— В Лускан без подготовки лучше не соваться, — сказал Аарин. — Особенно вам, миледи. Вы — мишень. Для кого, для чего — про то не ведаю. Скорее всего, как раз того персонажа, которого мы всё пытаемся вычислить. Поэтому для начала стоило бы пробежаться по окрестностям. А вам бы я вообще советовал поберечься, но...
— Не могу. Сунусь обязательно, — покачала я головой.
— Почему? — хмыкнул разведчик.
— Клятву дала.
— Кому?
— Себе.
— Понял. Тогда просто будьте осторожнее, — вздохнул он. Ему тоже было известно: самая важная клятва для паладина — та, что он дал себе самому. Потому что боги еë слышат в первую очередь.
— И попейте трав каких-нибудь, — добавил Аарин. — Эти тени под глазами...
— Попью, — без особого энтузиазма согласилась я, понимая: от того, что преследует меня во сне, никакие травы не спасут...
...Серый, тусклый сон. Кто-то выпил все краски. Навевает уныние и давит безысходностью.
Толпа. Беснуется. Почему-то не слышно криков — всë молча, в гробовой тишине.
Дуб. Старый, с обломанными ветвями, с дуплом. На одной из уцелевших ветвей качается тело.
Толпа расступается передо мной, я иду, как по дну расступившегося моря.
Тело повешенного болтается свободно, он принял смерть без сопротивления. На нëм плащ священника. Священника Тюра. Голова болтается безвольно, как будто у него переломились позвонки. Длинные тонкие волосы треплет ветер.
Я подхожу вплотную. Лицо — опухшее, почерневшее, кончик языка высунут наружу, но...
...Это лицо Фенвика.
И на груди у него табличка: <<Величайший предатель Невервинтера>>...
Я кричу, и это единственный звук во сне...
И просыпаюсь. И плачу. И осознаю, что всë в порядке, Фенвик в безопасности, и Нашер не станет искать его, он поклялся, да и зачем искать того, кто не нужен... Ибо священником ему больше не быть.
<<Фига себе у тебя кошмарики>>, — с сочувствием произносит Лана. — <<Третий раз уже. Такое увидишь — кондратий хватить может>>.
<<Кто такой Кондратий? >> — спрашиваю еë.
<<Злой бог случайной смерти от страха>>, — на ходу изобретает моя шизофрения. — <<Это ненормально, Арибет. Ты же всë сделала так, что комар носу не подточит. Твоего ненаглядного сам чëрт не найдет, он как лист в лесу. С чего вдруг такое снится? Либо у тебя развивается паранойя, либо сон — навеянный>>...
<<После того разговора с Дестером не удивлюсь, если навеянный>>, — вздыхаю мрачно. — <<Чем-чем, а паранойей я никогда не страдала>>...
<<Вот и давай думать, кому это выгодно>>...
Решив пока умолчать о своих видениях, я перешла к делу.
Во-первых, наëмники. Среди них Даэлан Красный Тигр, и мой колдун будет рад снова встретить его; за время приключений в Невервинтере ребята очень сдружились.
Также среди наëмников есть девушка Шарвин. Но она, в отличие от прочих, не сидит на месте, а как та кошка — гуляет сама по себе и развлекает народ. Она бард. А барды — хорошие шпионы.
Во-вторых, в городе полно народу со своими проблемами и предложениями. Один малыш жаловался Рысю, что его маму похитили, мой колдун захотел еë спасти (или поискать), я согласилась (ох это паладинство!), и мы теперь однозначно идём в пещеры.
В-третьих, в окрестностях расплодились оборотни. Хмм, эти жители специально ждали кого-то вроде нас? Типа, Арибет придëт, порядок наведëт? А не Арибет, так еë друг, Героем Невервинтера именуемый. А лучше бы оба сразу. Ничего удивительного, что тварям позволили расплодиться до критического уровня.
А ещë какой-то мутный эльф пытается собрать скипетр, у друидов в лесу взбесился дух, мэр никак не может поймать преступников, а доверчивому Рысю какой-то Соломон втюхал кольцо (подарочек мне активно не нравился). А я ещë на Невервинтер сетовала...
В таверне лихо бренчала лютня.
<<Банджо?>> — удивилась Лана.
<<Нет, лютня. Просто это Гробнар Гноморук>>, — объяснила я.
Тут к лютне присоединилась такая же развесёлая скрипка.
<<А это наша Шарвин>>, — добавила я. — <<Барды скорешились и теперь у нашей шпионки есть личный информатор>>.
Тем временем зазвучала песня:
Надоело протирать диван,
Я решил отправиться в Лускан,
И в таверне
Не самой скверной
Намахнуть один-другой стакан!**
Немолодой карлик, миниатюрный даже для своей расы, и высокая красивая девушка, внешне представляя собой совершенный контраст, прекрасно звучали дуэтом. Зрители тоже оценили, они топали, хлопали и даже подпевали нехитрому припеву с примитивным вокализом:
Юппи-яй-яй, юппи-юппи-яй,
Юппи-яй-яй, юппи-юппи-яй,
Ай-я-юппи, ай-яй-юппи,
Ай-яй, юппи, юппи-яй!
Мы с Рысем даже заслушались. Дуэт менестрелей красиво и весело пел о том, как приятно было в таверне после жаркого дня спрятаться в тень и насладиться холодным пивом, глядя на гуляющий на площади народ и на танцовщиц в пышных юбках, лихо вскидывающих ножки (с <<Лунной маски>> пример взяли, не иначе). И вдруг на площадь выскочил на лихом коне какой-то парень с криком <<Эй, бандиты, расступись!>> — и началось!
Будто мало было нам жары —
Полетели молнии, шары!
Свист и грохот,
Треск и топот,
Весь народ укрылся во дворы!
Перебаламутив наш покой,
Всадник скрылся в поле за рекой.
Сел я снова
За стол дубовый...
(потому что под этим столом прятался)
И спросил, кто это был такой.
Музыкант ругнулся от души
И ответил, лютню положив:
<<Это местный
Всем известный
Злой колдун Неуловимый Джим!>>
А я тогда спросил его опять:
<<Это как же, братцы, понимать?
Тут, ребята,
Толпа пиратов,
А одного не можете поймать!>>
Он сказал: <<Поймать не можем, почему?
Да этот Джим не нужен никому!
Здесь его ведь
Никто не ловит,
И он неуловимый потому!>>
Последнее <<Юппи-яй...>> заглушил хохот, причём как зрительский, так и Ланы.
<<А наши-то миры не так уж отличаются! Даже анекдоты одинаковые!>> — сообщила она.
Ответить я не успела, потому что из-за столика в дальнем углу таверны выскочил наш старый знакомый Даэлан и полез обниматься...
— Вот и вся команда в сборе, — кивнула я головой, разглядывая парнишек.
То, что я видела, мне нравилось. Рысь обзавёлся неплохим защитным амулетом, привёл в порядок мантию, пострадавшую в битве с Дестером; его сильная, но неустойчивая аура стала плотнее и... светлее; и сам он держался увереннее. Даэлан поменял свою старую проклёпанную кожанку на более крепкую, с элементами кольчужного плетения и усиленными металлическими вставками, его буроватая кожа казалась более гладкой, а глаза блестели — очевидно, большую часть награды он потратил на то, чтобы правильно питаться.
— Хороши, — благосклонно кивнул Аарин. — И, в принципе, я только рад, что с вами идёт проверенный боец. У той же Шарвин, к примеру, своё задание, которое могло бы наложиться на ваше. Томми хорош для городских условий, и в Лускане он мог бы оказать вам помощь, но вы сейчас идёте не в Лускан... Что касается прочих... В общем, все они неплохи, каждый по-своему, но... В общем, сэр Рысь, если это ваше имя, я одобряю ваш выбор. А леди Арибет, увы, дала
особую клятву и пойдёт с вами даже ценой жизни. Почему, спрашивать не буду, ибо догадываюсь. Поэтому — запаситесь провизией и зельями для вашего первого похода. И загляните в храм Тюра. Зачем? Так надо. Арибет вам всё объяснит...
И я им всё объяснила уже в храме:
— Ребятушки, мне снится дурной сон. Он навеянный.
— Про... того, кого мы знаем? — уточнил Рысь.
— Да. Некто не знает, что я этого... человека спасла, он наверняка считает его мёртвым — ибо сообщить обратное было некому. Сон этот настолько реалистичен, что просыпаясь, я умираю от горя. Я вижу спасённого нами в петле. На дереве. В центре спасённого нами же города. И только некоторое время спустя, минут через пять после пробуждения, осознаю, что всё это неправда. Но сомнения меня всё равно гложут. Поэтому мы все должны предстать перед Тюром. Я не знаю, ответит ли он мне, но с вами может заговорить...
Священник проводил меня к статуе первой.
Вначале отклика не было — ни прикосновений, ни даже
присутствия, и я было совсем отчаялась, как вдруг...
— Девочка моя, я чувствую твоё отчаяние. Ты запуталась и не совсем правильно понимаешь себя. Но ты на верном пути. Держись его. И слушай своё сердце, в нужный момент оно подскажет тебе всё, что надо.
Сказал и ушёл. Был — и нет. Я со вздохом поднялась с колен и уступила место Рысю.
<<Девочка моя>>... Так он обращается ко мне с тех самых пор, как...
Горы Меча. Пурга. Стужа. Охотница Арибет Тильмаранд, тогда без всякой приставки <<де>>, потерялась в этом мареве. Орки оказались сущей ерундой на фоне разгулявшейся стихии. И я падаю в снег, в полубреду пытаюсь закопаться в него, не чувствуя, как последнее тепло выдувается из тела лютым ветром...
Сильная рука поддерживает мою голову, ноги еле умещаются на культе другой руки. Меня несут... куда? Потом неуклюже ссаживают, почти роняют на звериные шкуры. Рядом костёр. Тепло. Жизнь...
Мой спаситель почти всё время молчит. И лишь когда я наконец разражаюсь слезами — по погибшим родным и разорённому Громовому Древу, он осторожно прижимает меня к себе и приговаривает: <<Тише, девочка моя, тише. Всё будет хорошо.>>
Почему он меня спас, что разглядел во мне?***
Мои раздумья нарушил Рысь:
— А со мной он говорил! И руку пожал. И сказал, что я молодец и так держать!
— Молодец, так держать, — машинально повторила я за Тюром и еле сдержалась, чтобы не захихикать. — Меня он тоже одобрил и дал надежду. Это значит, я иду с вами в любое пекло. По-видимому, странствующий паладин Арибет Тильмаранд нужнее ему, чем член Девятки леди де'Тильмаранд. Сейчас дождёмся Даэлана и пойдём...
Даэлана пришлось ждать недолго.
— А меня он по плечу похлопал, — удивлённо произнёс полуорк. — Говорить, правда, не стал, и то — я из Утгарда, там другим богам поклоняются. Странно, что отозвался вообще...
— Раз отозвался, значит правильным путём идём! — заключила я.
<<Пгавильным путём идёте, товагищи!>> — неизвестно почему картавя, тут же воскликнула Лана. — <<Кстати, со мной он тоже говорил, хотя я даже не из этого мира. Сказал, что поручает мне важную миссию — беречь тебя от ошибок и следить за тем, что происходит в твоей непутёвой головушке. Мол, это у меня неплохо получается>>.
<<Вот и отлично>>, — послала я своей шизофрении нечто вроде глифа: улыбающуюся подмигивающую мордочку.
И мы покинули храм.
Городок мы покидали вечером, а ночью мне не приснилось никаких кошмаров. Сон в палатке оказал на меня целительное действие.
И мне уже тогда стоило задуматься, почему это происходит. Но я тогда была слишком ошеломлена общением с Тюром, который, оказывается, не покинул меня, и неожиданно хорошей ночью.
А потом стало совсем не до этого. Приключения начались...
