Кольцо нибелунгов

Сначала Роберт решил, что ему почудилось. Но знакомая фигура у ленты транспортёра никуда не делась. Как же Роберт не заметил его в самолёте? Загадка: обычно он чуял присутствие Марко в любой толпе и, входя на стадион, точно мог сказать, где он, даже если Марко оставался на трибунах. Мистика? Роберт предпочитал не думать о мистике. Он гордился своей рациональностью и умел крепко стоять на земле... — Привет, Леви. Ого. Это действительно Марко, но какой-то не такой. Роберт слишком хорошо помнил отстранённый взгляд и односторонние объятия, за которыми ему пришлось бегать по всему полю после Класикера, но теперь губы Роберта совершенно самостоятельно раздвинулись в ответ на фирменную кривую ухмылку. — Один? Роберт очень старался не вкладывать в вопросы Марко лишние смыслы, отвечая, что да, один, остановился в отеле, название у него записано, сейчас глянет. Услышав название, Марко расхохотался, хлопая Роберта по плечу. Оказывается, они забронировали номера на одном этаже. Мысли не поддавались контролю и волокли воображение в такие дали, что сердце ускоряло ритм до предела, пытаясь поспеть за вспыхивающими в голове картинками. Роберт под насмешливым взглядом краснел, потел и в конце концов даже вздохнул с облегчением, когда Марко схватил свой багаж (боже, у них даже чемоданы одинаковые) и вскинул руку в прощании, пообещав пересечься в отеле. Пересечься. В отеле. В том самом отеле, который в описании особенно упирал на роскошные кровати размера кинг-сайз даже в одноместных номерах. Блядь. Роберт брёл к стоянке такси, не видя ничего вокруг, когда земля ушла из-под ног и он шлёпнулся на задницу, нелепо взмахнув руками. Окружающие дружно, как на съёмочной площадке ситкома, грохнули смехом, но потом кинулись помогать Роберту подняться. Какой-то медведеобразный мужчина в убийственно-яркой гавайке, выкидывая в урну банановую кожуру — виновницу происшествия, пробормотал по-русски: «Чьёрт побьери», намеренно подражая какому-то акценту и хихикнул неожиданно пискляво. Вторящий ему смешок обескураженному Роберту явно приглючился, как и рыжий всполох в толпе. Бормоча благодарности на трёх языках, он подобрал чемодан и отправился дальше, внимательно глядя, куда ступает. Впрочем, злоключения на этом не закончились. В заказанном такси обнаружилась маленькая девочка, и таксист, многословно извиняясь, предложил сесть на переднее сидение, потому что крошка будет мешать уважаемому пассажира. Роберт любил детей и остался на заднем, развлекая ребёнка рисунками в блокноте и мультиками в айфоне. В качестве благодарности белокурое очаровательное создание в конце поездки обдало Роберта мощной струёй рвоты. Реакция у него всегда была что надо, но полностью избежать потока не удалось, и костюм можно было смело выкидывать в ближайшую урну. Снова послышался ехидный смешок, Роберт поднял глаза, но увидел только белого от ужаса водителя, который доблестно пытался оттереть влажными салфетками пятна, пока девочка как ни в чём не бывало скакала рядом на одной ножке. Паразитка даже своё платьице не заляпала. Роберт, вздохнув, расплатился, поставил пять звёзд — дети есть дети — и чуть не споткнулся о ковёр на лестнице отеля. Это спасло его от бокала, который уронила проходящая официантка. Роберт почувствовал себя параноиком — ему упорно слышался до боли знакомый смех, но вокруг был только вышколенный персонал и немногочисленные постояльцы — любой, только не рыжей масти. Он почти ждал, что лифт застрянет между этажами, после того как компьютер трижды отказался подтвердить его бронь, но обошлось. В элегантном номере (с действительно потрясающей воображение кроватью) Роберт уже почти нырнул под манящие струи душа, решив, что вещи разберёт позже, но телефон решил именно сейчас напомнить о себе, а имя, высветившееся на экране, — отложить любые планы. Марко. Через пару минут Роберт уже смог посмеяться, рассказывая Марко всё, что с ним случилось, и оценить комментарии насчёт тортов в лицо, наковален, падающих на голову, чёрных дыр под ногами и ниоткуда возникающих поездов. Они договорились встретиться вечером, то есть уже через пару часов в номере Роберта так естественно, будто провели эти пять лет, тайно встречаясь в устроенных только для такого деловых поездках. Роберт, подпрыгивая от нетерпения, выскочил из душа и кинулся к чемодану, забыв про погибший костюм и отбитый зад. Открыв крышку, долго пялился на содержимое, пока не осознал простой факт: это был не его чемодан. Польский язык велик, прекрасен и многообразен. Конструкции, специально существующие для подобных случаев, немного облегчили душу Роберта. Хотя большую часть веса камня на сердце снял слабый запах парфюма от рубашек, сложенных с воистину немецкой аккуратностью. Марко так и не сменил одеколон. Нехорошо рыться в чужих вещах — любопытство сгубило кошку и чуть не сгубило и Роберта, потому что под обычным набором одежды обнаружилось... Роберт понятия не имел, что Марко увлекается подобными игрушками. Или тогда, когда он ещё имел право на такие вопросы, увлечение не родилось. Не в силах совладать с собой, он разложил на тёмно-синем покрывале мягкие браслеты на липучках с цепочками, которые так хорошо можно было закрепить на перекладине изголовья, маску для глаз, классический кляп в виде красного шарика с тонкими ремешками, парочку вибраторов: металлический и силиконовый, небольшую аккуратную плётку с несколькими хвостами, смазку с афродизиаком в составе, презервативы и пробку с маленьким пультом. Роберт стоял на коленях у кровати, не в силах перестать трогать и перекладывать попавшие ему в руки сокровища, и уж тем более не в силах перестать представлять, как он их применит. Привычный уже саркастичный смех застал Роберта врасплох. Тем более что в этот раз ни он, ни рыжее сияние ему не привиделись. Марко стоял в дверях и даже не пытался выглядеть смущённым. — Порылся всё же. Хотя я не сомневался. — Ты подменил чемодан? Нарочно?! — осенило вскочившего Роберта. — Виновен... — Марко комично развел руками и скользнул ближе, с интересом разглядывая выпуклость на снежно-белом полотенце. — Но ты, похоже, не слишком разочарован. Вообще... — Марко неторопливо снял шорты и трусы, посматривая на остолбеневшего Роберта, стянул через голову футболку. — ...основная идея была в том, чтобы ты почувствовал себя глупо. Ну, знаешь, банановая кожура, девочка, бронь... — Руки Марко легко размотали полотенце. — Я даже хотел привязать тебя к кровати, опробовать все эти цацки на тебе, закончив пробкой с дистанционным управлением... — Он опустился на колени и, крепко взяв Роберта за бедра, слизнул мутную каплю с кончика его члена. — ...поиграться с настройками и бросить тебя вот так. Голого и очень... — Язык прошёлся от мошонки до головки. — ...очень возбуждённого. Но ты, Леви, был таким растерянным, таким милым и был так рад видеть меня... что я... передумал. — Губы сомкнулись вокруг члена, и Роберт, который и так почти ничего не слышал сквозь шум в ушах, сосредоточился на том, чтобы не потерять сознание. Не от ощущений, хотя и их бы хватило, а от того, что это Марко. Живой и настоящий, будто ничего не было: ни всех этих лет, ни холодных взглядов, ни унизительных поражений... Марко оторвался лишь раз, чтобы спросить: — Хочешь, чтобы я вставил пробку и дал тебе пульт? Мы можем спуститься в ресторан... — Да, — внятно ответил Роберт, поднимая его с, смахивая игрушки на пол, схватив лишь наручники, и заваливая Марко на постель, — непременно... всё, что ты захочешь... Марко хихикал и извивался, не сопротивляясь, а дразня прикосновениями возбужденного члена к члену Роберта, а потом только стонал, вскидываясь и крепче обнимая его талию ногами, до побелевших костяшек вцепляясь в изголовье. *** — Если ты скажешь, что тебе всё ещё мало, я начну звать на помощь или предложу тебе поискать под кроватью вибратор и засунуть его в задницу. — На этот случай где-то там же у нас есть кляп... — Роберт лениво вычерчивал узоры на покрытой засосами бледной груди Марко. — А ты уверен, что выдержишь ещё и вибратор? — Я имел в виду твою задницу, идиот! — Марко рассмеялся, чувствуя себя в кои-то веки расслабленным. Даже жажда мести куда-то делась. Но Роберт выглядел таким уязвимым, да и время подходило к концу. Марко ухмыльнулся, щёлкнул пальцами, проследил траекторию компактной наковальни и синенькими — в цвет глаз — птичками, щебечущими вокруг темноволосой головы — Роберт вырубился мгновенно. Щёлкнул пальцами ещё раз, избавляясь от браслетов, и встал, потягиваясь, оставляя струйки пара от каждого слова в ставшем вдруг морозным воздухе: — Жаль, но наше свидание окончено, Леви. По крайней мере, это было весело. А иначе какой прок быть богом озорства... Эх, про торт забыл. Может быть, в следующий раз... *** Роберт проснулся с головной болью и ощущением счастья. Подивился странному сочетанию и попытался вспомнить свой сон. Без толку. Что-то про путешествия. Неудивительно: в карантине, поди, всем снятся путешествия... Прекрасные и недоступные. А ещё почему-то очень хотелось торта.