***
— Мы в здании, главная пентаграмма начерчена? — тихо звучит голос Маргариты, пока рядом с ней взбираются в окно ещё два, таких же как она, чёрных силуэта. Магия повелителя всея вод сокрывала облик поклоняющихся ему, всех, кто готов был поспособствовать выходу верховного божества из заточения. — Почти готово, выдвигайтесь по левому флангу. Время жатвы наступит ровно через десять минут, Сестра Лилия, вы должны успеть незаметно добраться до главного зала, установить взрывное устройство и уйти за пять минут до того, как оно сработает. Положитесь на Сестру Кувшинку, она простроила хороший маршрут. И да, избегайте полиции. Я уверена, они снова появятся. Будьте осторожны. Отбой. — отдается в микронаушнике молодой, но уже такой строгий голос главенствующей жрицы. — Она опять расписала весь план поэтапно? — посмеивается рядом стоящая тень. — Почти, Тростничок. — этого видно не было, но девушка явно улыбнулась. Хоть и лиц никто никогда и не видел, лишь линии губ под старомодными капюшонами, другой тени они казались прекрасными. Не сколько от влюбленности, сколько от восхищения. Некоторые слишком особенные. «Тростничку» кажется, он мог бы впустить её в своё сердце, если бы оно не было так давно и безвозвратно утеряно. — Кувшинка, Жрица говорит, что поток людей нарушен из-за переноса сеанса. Вы — идите по левому флангу, я — по правому. Одолжи мне немного взрывчатки. — просит девушка, краем глаза пытаясь высмотреть их гида. — Тебе не нужна помощь? — подает голос третий человек, и та тихо посмеивается. — Я лучшая в своём деле, Карамель. Три минуты и я на месте. Если что-то пойдёт не так, то через пять минут буду ждать вас на выходе. — Будь серьёзна. Береги себя. — просит Тростничок, но после уходит, самым последним, судя по всему.***
Девушка тяжело вздыхает и тихо перемещается по второму этажу, пока не вылазает в окно, дабы встать на карниз и сменить один микронаушник на другой, не забыв включить или выключить (не)нужное устройство. — Подтверждаю, от лицевой стороны здания, продвигаются по левую сторону. Им потребуется три минуты на установку взрывчатого вещества, включая пробежку. Ожидайте их в том же зале, план не изменился. Их глава подозревает, что в культе может быть шпион. На меня подозрений всё ещё не пало. — быстро шепчет она в небольшой микрофон на шнурке. — Молодец, агент Гамма. Продолжай в том же духе. — отвечает ей спокойный и ровный голос Сё Бианя. Мужчина, кажется, что-то записывал на бумаге, судя по скрежету грифеля по листу. — Простите, но… В этот раз всё точно получится? — чуть теряется тень, окруженная покрывалом магической материи. — Мы сделаем всё возможное. Это наша работа. — некоторое время мужчина молчит, но после тяжело вздыхает. — Мне жаль, что твои родители тогда… — Всё в порядке. — перебивает она, уже чуть более строго, словно слабость в её тоне лишь секундное помешательство и что-то совершенно не существующее. — Это была моя ошибка. Сегодня… Таковой не будет. — Хорошо. Ступайте, Гамма. Возвращайтесь скорее. В офисе вас очень не хватает. — Конечно, Сигма… — после чего обратно залезает в окно, оказываясь в дамской комнате. Типичная уборная кинотеатра, плитка, раковины, желание остаться жить здесь и сушилки для рук на каждом шагу. Маргарита поправляет волосы, коих все равно не видно, и чувствует как трясутся её руки. Этими самыми… Ей пришлось дать жертву неизвестному, древнему божеству. Девушка чувствует себя грязной, пропахшей вонючей тиной и погребенной заранее в тухлых водах одного отвратительного осьминога, которому так поклоняются тут. Столько фанатиков и лишь несколько людей, способных на разумные мысли. Те, которых привела сюда не вера. И даже не жажда смерти и убийств. — Сигма… Ты ещё здесь? — спрашивает она, не на долго переводя взгляд к окну, словно мужчина может быть там. — Да, Гамма? — привычно прохладно и так неэмоционально, но ей этот тон был куда лучше, нежели бы пропитанный пониманием, жалостью или сожалениями. Пускай он навсегда останется таковым. — Только, постарайтесь не убить их. — коротко качнула головой. — Сегодня здесь есть те, с кем можно говорить… И те… Кто должен умереть в результате несчастного случая… — коротко цокает она. — Сделается всё возможное. — так же сухо звучит от него этот ответ. Но Зелле знала, если он сказал так, значит… Значит так и будет. Это успокоило её душу. — Спасибо… Давай, сходим компанией в вашу любимую кафешку после? С тебя кофе. — мягко прикрывает она глаза, после чего слышит в ответ тихую добрую усмешку. — Обязательно. — отвечает мужчина.***
— Держи, Маргарита. Он уже остыл, но всё ещё твой любимый латте и пончики. — маленькая горстка конфет и поднос оказываются на могильном камне. Сё Биань тяжело вздыхает и с некоторым отвращением пьёт эспрессо, от которого нервные окончания скручиваются в узлы. Он никогда не любил горечь, но сегодня ему слишком противно от сладкого. — Алло? — берет он вызов, так надоедливо вибрируюещего мобильника в штанине. Подносит телефон к уху, слыша расслабляющий юношеский голос. — Биань, прости, что отвлекаю, мой бейджик, случаем, не у тебя? Не могу найти после того, как вчера упаковывал вам имбирные пряники. — Не видел. Спроси у Фан Вужена, он должен знать. — с долей задумчивости проговаривает он. — Он сказал обратиться к тебе… — с долей усталости вздыхает он. — Хорошо, потом наберу тебя если найду. — А… Ой. Ты не занят? Я тебя случаем не отвлек? — только сейчас понял Мортон. — Нет, просто встретился с подругой. — коротко покачал головой, прикрывая глаза. — О, передай тогда привет. Это вам Фан отвозил заказ? — Да. И… Передам. Думаю, она будет рада. Спасибо, что позвонил. — улыбается этой восхитительной улыбкой, что можно ощутить и сквозь время и расстояние. Даже слухом. — И, спасибо, что ты рядом. Я ценю это. — Ха?! Ты как-то… Неожиданно… — несколько смутился парнишка, от чего Сё ощутил прилив какой-то обыденной, жизненной стабильности. — Просто захотелось, чтобы ты слышал. В конце концов, кто знает, что будет завтра. — коротко он пожал плечами, а после потер тонкими пальцами каменную поверхность памятника. — Я знаю. Завтра будут твои любимые сладкие вафли с кремом. А я буду ждать тебя в кафе. И отказы не принимаются. — с некоторой долей озорства и напыщенности. — Хорошо. Так и быть. — его маленький уголок стабильности. Уголочек счастья. Всего-лишь обычный человечек с этими забавными рыжими кудряшками и настырным характером, что чувствует грусть даже в тяжело читаемом настроении офицера. Звонок завершается и он делает глубокий вдох, а также массивный глоток кофе. — Он передавал тебе привет. Может, когда-нибудь, я вас познакомлю. Наверное, ты была права… Не стоит делать вид, что ничего не происходит, если всё уже случилось. Спасибо. Может, скоро приду погостить. Не скучай. Присматривай за родителями. — допивает он свой стакан, после чего покидает просветлевшее, сквозь хмурость, к середине дня кладбище. Словно бы чья-то очень широкая улыбка, став теплотой, разогнала собой подошедшие к небу тучи.