Утопленная.

темная ночь никак не утихает. бушующее море разбивает волны то об один, то о другой борт каравеллы. небо затянутое тучами зловеще нависало, казалось, слишком низко, сверкая молниями, но это уже опытных мореплавцев не пугало. тонкий стан девушки был плотно привязан к мачте, а она так и не могла ничего сказать, готовясь хранить свою тайну до самой смерти, неизбежной и скорой. капитан корабля уже давно заперся в каюте со своим советчиком, разложив на столе косо исписанные блокноты, изрисованные и в некоторых местах запятнанные чернилами и следами от солёной воды, которая эти чернила смазывала. ледяной ветер хлестко бьёт по щекам, не давая увернуться или спрятаться. руки, связанные грубой веревкой, уже затекли, а глаза от напряжения и того же ветра раскраснелись. джен тогда впервые обрадовалась дополнительному слою одежды. несколько месяцев проведённых на каравелле укрепили характер и добавили выносливости. иногда девушка, которой впору было бы разбивать мужские сердца на светских бала́х, и вправду начинала чувствовать себя мужчиной. она не боялась ни грязи, ни крыс, терпела стойко вонь в каютах, а после и вовсе замечать её перестала. научившись сражаться, не раз она бросалась в бой с другими кораблями. о ценности жизни ей напоминал широкий уродливый шрам на плече. сейчас, стоя привязанной к мачте, у которой сама не раз несла караул, дженни будто жизнь свою снова проживает. вспоминает всё так детально, как может, и полной грудью дышит солёным воздухом, вдыхает душу бушующего моря и пропускает её в себя. только бы успеть надышаться вдоволь и самой себе отпустить грехи. капитан выходит из трюма, сразу же собирая вокруг себя всех пиратов. сейчас решается судьба одного из их собратьев, их друга, того, с кем они бок о бок шли несмотря на все преграды, и никто не хочет очернить душу просто так. когда гул разговоров стихает, главный берёт своё слово. он вещает жаждущим справедливости пиратам о найденном. о том, что юноша у кормы - пришёл из самого пекла, а в доказательство позволяет каждому рассмотреть заметки с незнакомыми им символами. дженн чувствует это. недовольство нарастает. оно просачивается в каждое доверчивое сердце, охватывает всех на корабле, будит бурлящую ярость. море словно чувствует это, бросает каравеллу со стороны в сторону, с каждым разом всё сильнее, заволакивая густым туманом. девушка на людей внимания не обращает, её потряхивает от переживаний, от ожидания худшего. гул голосов становится громче, ещё громче, будто стараясь перекричать дикую стихию. в несвязных отрывках разговора девушка слышит решающее "на доску его". у девушки даже гул в ушах не проходит от чужих криков, как её силой начинают тащить к уже подготовленной доске. запястья вновь связывают вместе. точно так же поступают и со щиколотками. последнее, что она успевает увидеть - ясный взгляд боцмана. завязав глаза виновнику шумного собрания, тощее тело выставляют на край длинной доски. публичная казнь равно развлечение. никто и не думал расходиться, всем хотелось увидеть как их бывший собрат сам пойдёт в лапы смерти. дженни чувствует её дыхание. костлявые пальцы тянутся к ней, грозясь схватить, холодя кожу диким ужасом. в спину кто-то нетерпеливо толкает, и выбора не остаётся. шаг, ещё шаг. свободное море лишь сильнее бушует, готовясь принять новую жертву. от сильного ветра неимоверно шатает. ещё шаг. могучая волна бьётся о борт и корабль снова бросает в сторону. снизу слышится заманчивый шепот, и дженн не знает, теряет ли рассудок, или, возможно, слышит настоящую русалку, её звонкий смех и зазывающий голос, снова шум волн, или, может, это хвост бьёт о воду в нетерпении. рисуя в своих мыслях блестящий русалочий хвост, девушка теряет равновесие. буйные воды принимают её смиренно ослабшее тело, ветер колышет холодные волны. смертельная колыбель заберёт и эту душу. обязательно.