The Fool

      В Денериме Алистер окончательно вошел в роль короля — видимо, потому, что его замечали и узнавали на улицах. Он распрощался с Огреном и Маркусом, в качестве монаршей милости разрешив им бесплатно остановиться в местной таверне. Ее название — «Покусанный дворянин» — сразу вызвало у Маркуса интересные ассоциации, и на долгожданном отдыхе он погрузился в сочинительство. Для экономии времени он оставлял лишь пометки, чтобы потом дописать полноценные рассказы — но и того хватало с головой.       Во-первых, вурдалак. Древний малефикар, властно хлещущий плетью, жаждал новой жертвы — и она сама пришла к нему. Ради блага всего Ферелдена король Алистер согласился отдать свою кровь и свое тело этому злу. Зло ликовало.       «Древние заклинания причиняли боль — нежную, сладкую боль. Не в силах сопротивляться, король распластался перед древним злом, и оно вторглось в него сзади, хищно рыча.       — Приказываю тебе… остановиться! — выдохнул король, но малефикар только покрепче вцепился в него рукой и поскреб когтями монаршее достоинство. Прорычал что-то на своем древнем языке: то ли заклинание, то ли благодарность.       Их тела были уже насквозь окровавлены — но настоящая магия еще только начиналась».       От последнего предложения разило гениальностью: его точно нужно было оставить для чистовой версии.       Во-вторых, Маркус посетил местный бордель, «Жемчужину», и вынес оттуда немало удивительных впечатлений. Они вылились в зарисовку о том, как некий король Ферелдена, усталый после долгих путешествий, попал на остров, полный прекрасных дев.       «Откинув со лба струящиеся золотом пряди, она приложилась поцелуем к его животу, опускаясь все ниже к истоку любви. Стоны, пальцы и губы обхватили его, целуя и покусывая — дразняще и страстно.       — Ох, — усмехнулся король, — ну вот и все. Одна непредвиденная остановка по пути — и вот я уже покусанный дворянин.       — Это на удачу, мой господин. Таков наш давний обычай.       Он по-хозяйски взял ее за грудь, оглаживая и нежно выкручивая пальцами ее вишенки.       — И много ли удачи он приносит?       Красавица снова сделала несколько волшебных движений губами, заставивших его содрогнуться от наслаждения и выгнуться, словно мабари в прыжке.       — Больше, чем мой господин может себе представить.       — Ловлю… на слове…»       Так часто и много Маркус не самоудовлетворялся уже давно — но собственные фантазии его просто окрыляли. Вдобавок в борделе он решил проверить некоторые свои наклонности и попросил двух пришедших к нему девушек приласкать друг друга. Зрелище было волшебное: сразу два сплетенных в экстазе женских тела могли кого угодно довести до исступленного восторга. В тот вечер Маркус кончил три или четыре раза, заметно удивив проституток. «Раньше Стражи, конечно, тоже своей мужской силой поражали, — говорили они, — но чтобы так…» Узнав, что он не только получает удовольствие, но и поддерживает репутацию ордена, Маркус возгордился собой еще больше. Шутка ли — Стражам положено быть могучими в постели! Жаль, что это правило не входило в обязательную клятву. Можно было бы заменить: «Победа в войне, бдительность в мире, сила в любви». И торжественно звучит, и не так мрачно, как про жертвенность. Как до этого до сих пор никто не додумался — непонятно…       В Башне Бдения их встретили радостно, особенно сам Командор, который сразу двинулся им навстречу. Огрен, правда, сразу заявил, хлопнув его по плечу:       — Ну ты хитер, а! Говорил, что в Остагаре толком никаких порождений тьмы не будет, только погулять там, и все — а мы столько тварей положили! На славу размялись!       — Минуту, — Адвен посерьезнел, — как так? Откуда там твари?       — От маток народились. Хотя маток там не было… хрен его знает, в общем.       — У меня есть догадки, — вмешался Маркус, понимая, что гном из сражений никаких стратегических выводов не сделал. — Только, наверное, лучше их где-нибудь наедине озвучить.       — Разумно. Пошли ко мне в кабинет.       Огрен и там не дал ему начать, после первого же вопроса пустился в однообразный пересказ с оборотами вроде «и я ему ка-а-ак хрясь» и «а Ал еще ничего так, пырять не разучился», завершив его словами «в общем, зря ты с нами не пошел, было весело». После чего изъявил желание удалиться бухать в винный погреб. Командор его не удерживал — и, оставшись наедине с Маркусом, сказал:       — Так, а теперь ты излагай. Поподробнее про того «хрена с плеткой», пожалуйста.       Маркус принялся излагать уже качественно и подробно. Рассказал про свои ощущения от Завесы и как они его измучили, про находки в лагере, про гибель Харшела в подземелье и, конечно, про загадочного вурдалака. Адвен слушал его очень внимательно, перебивал только чтобы что-то уточнить, многое записывал. И, когда Маркус наконец закончил, задумчиво молчал несколько секунд.       — М-да уж, — пробормотал Командор, оторвав взгляд от записей. — Действительно, стоило плюнуть на все и с вами пойти. Хорошо еще, что я тебя туда послал, а не кого другого…       — Ну… да, — Маркус чуть потупился, — я тоже рад, что там оказался. Хоть и больно было порой… но полезно. Я много всего узнал.       — Да. Я теперь тоже.       Помолчав, Маркус поднял на него глаза:       — Ну и у меня теперь вопросы есть.       — Погоди. Давай я сначала осмотрю то, что ты нашел.       Вещи из сундука оказались по большей части обычным снаряжением мага Круга: амулеты поддержки, пара мантий и капюшонов, кольца, усиливающие концентрацию. За вычетом антимагической руны, по словам Командора, чары на всем этом были слабоватые. А вот комплект тевинтерских украшений, как и подозревал Маркус, был крепко зачарован, медальон — тоже. Адвен покачал головой:       — Эти вещи принадлежали магам. Древние, их делал хороший мастер из Тевинтера. Я много таких штук в руках держал, одну даже себе купил. — Он показал Маркусу амулет, очень похожий на тяжелый медальон вурдалака: тоже с головой дракона и мощными чарами. — Видимо, они и правда были посвящены Древним богам.       — Ого! А что делает твой?       — Скрывает. В полутьме меня можно вообще не различить — и те, кто меня не видел, даже и мысли не допустят, что тени могут шевелиться.       — Ого! Вот бы и мне такую штуку…       Командор улыбнулся:       — Посматривай по сторонам, спрашивай торговцев — рано или поздно наткнешься. В конце концов, ты уже нашел несколько таких. Правда, они нам с тобой ничем не пригодятся: эти украшения заставляют кровь кипеть. Скорее всего, они нужны магам крови — а у нас таких нет. Так что отложим пока в сторону, авось пригодятся.       Маркус с сожалением посмотрел на гарнитур — золотой, с похожими на хризолит камнями. Странно, что амулеты магии крови не были украшены кроваво-красными рубинами… хотя, может, это в древнем Тевинтере считалось слишком простым и очевидным?       Дневник на непонятном языке Адвен тоже полистал. Вздохнул:       — Тевене. Еще и довольно древний. Мы в Круге проходили основы современного языка, но этого явно не хватит для адекватного перевода. Впрочем, умельца найти можно, я напишу кому-нибудь по этому поводу.       Он с довольным видом откинулся в кресле.       — Ну что ж, хотя нам это все пока никак не пригодится, рассказы куда более ценны — все же молодец, Маркус. Отличная работа. Задавай свои вопросы, отвечу на все.       — Ага. Во-первых — что мне с этой восприимчивостью к Завесе делать? Это здорово, конечно, но иногда так больно… может, можно как-то ее уменьшать? Ну или контролировать?       Адвен с улыбкой пожал плечами.       — Уменьшить ты ее не сможешь, увеличить — тоже. С этим рождаются. Я вот первое время тоже страдал, думал, что у меня опять раны с Остагара открываются… в Круге-то не имел дела со слишком тонкой Завесой, а вот за его пределами как началось… — Он вздохнул. — В общем, тут остается только перетерпеть — а потом хорошенько отдохнуть в безопасном месте, и лихорадить перестает и тело, и голову. Ну, или если рядом есть духовный целитель, можно его попросить приставить к тебе духа.       — Это как? — забеспокоился Маркус. — В голову подселить?       — Нет, не в голову — и одержимым ты от этого тоже не сделаешься. Просто целители умеют призывать добрых духов, которые помогают смертным. Ну, ты сам знаешь, как. — Он кивнул. — Могут в том числе и по-быстрому успокоить, даже в месте с нестабильной Завесой. Это сложнее, правда, да и духовных целителей на весь Ферелден мало… но вдруг мы еще магов завербуем таких — ну или я их обучу чему умею… — Встряхнув головой, Командор бодро заявил: — В общем, привыкай, это теперь твоя вторая натура. Или первая, как хочешь. Еще какие вопросы?       — Во-вторых, что там с этим вурдалаком? Мне кажется, ты про них что-то знаешь. И Огрен… как будто намекал, что есть разумные порождения тьмы. Это правда?       Адвен задумчиво посмотрел на него и вздохнул.       — Да, ты правильно связываешь эти два факта вместе. По описанию этот вурдалак мне напомнил кое-кого… Ты знаешь историю Церкви?       Маркус удивленно моргнул:       — Ну так, немного… а при чем тут это?       — Будет чуть проще объяснить. — Командор сложил ладони шпилем. — Знаешь же, что давным-давно семеро магистров, жрецы Древних богов, решили во плоти войти в Тень и увидеть Золотой город — а вместо этого принесли в мир скверну?       — Ну да, что-то такое я слышал.       — Так вот, это не то чтобы легенда. По крайней мере, некоторые из этих магистров живы и по сей день.       Маркус раскрыл рот от удивления.       — Э… сколько ж им тогда лет?       — Много. Может, они еще и бессмертны. Потому что Стражи в Вольной Марке в том году сражались с одним — и он как будто умер не до конца. А он совершенно точно был одним из тех магистров. Помнил, что они искали свет Золотого города, а нашли там тьму и погрязли в ней…       — Охренеть. Он еще и по-нашему говорил?       — Да. Хотя провел долгие годы во сне, при этом умудряясь влиять через скверну на Стражей… в общем, опасный тип. Я лично встречался еще с одним — его звали Архитектор. Совершенно не от мира сего, пытался освободить порождений тьмы от Зова, проводя им Посвящение с кровью Серых Стражей.       — Ого! И как, работало?       Адвен хмыкнул:       — Ну, как тебе сказать… иногда да. Иногда получалось так, что лучше не вспоминать. Архитектор пытался освободить от скверны Уртемиэля, а вместо этого пробудил его и начал Пятый Мор. — Посмотрев в вытаращенные в непонимании глаза Маркуса, он пояснил: — Уртемиэль — архидемон Пятого Мора. Оскверненный Древний бог. Мне почему-то кажется, что Архитектор был его жрецом: у него в логове валялись какие-то древнетевинтерские штуковины. Ну и при всех своих провалах в памяти он помнил имя Уртемиэля.       — Ничего себе… — Уложить все это в голове было трудно. — А что с ним стало? С Архитектором-то?       — Да… ничего.       — В смысле?       Командор на удивление спокойно проговорил:       — Он был нашим союзником в гражданской войне порождений тьмы. Мы его отпустили с обещанием, что он уведет отсюда своих порождений тьмы. Пока он держит свое слово.       Маркус долго хлопал глазами. Выходит, с порождениями тьмы действительно можно договориться… но как так? Те твари просто неслись на них с оружием, да и вурдалак явно не разговаривать по душам собирался…       — А почему он был союзником?       Адвен усмехнулся:       — Потому что он… странный. Не от мира сего, я же говорю. Конечно, он проводил жуткие опыты, да и с Уртемиэлем у него вышла та еще, кхм, промашка, но… для древнего порождения тьмы он на удивление вменяем. Вежлив. То и дело говорил, что не хочет с нами сражаться — и своих порождений тьмы от нападения всегда удерживал. У него даже были несколько смертных спутников, и они были с ним по своей воле. — Помолчав, он добавил: — А после того, что случилось с Корифеем — это тот магистр из Вольной Марки — я даже не уверен, что таких легко и просто убивать. Так что, может, оно и к лучшему, что мы не тронули Архитектора. А то растерял бы остатки памяти и принялся бы не сидеть в уединении, а нападать на других, как прочие порождения тьмы.       — Да уж…       — Так вот, возвращаясь к вашему вурдалаку. По твоим описаниям он очень похож на Корифея и Архитектора — значит, он мог быть таким же магистром. Магия крови, цепи, порождения тьмы были его рабами… похоже на Андорала.       — Это кто?       — Один из Древних богов. Дракон рабства. — Командор поморщился.       — Рабства? У тевинтерцев аж целые боги рабства есть?       — Были, по крайней мере. Мне кажется, этот вурдалак мог быть его служителем. Не знаю, понимает ли он, что времена изменились… интересно, откуда он там вообще взялся. Во время той битвы его там точно не было… конечно, хорошо, что вы его убили, но вот убили ли до конца…       — Ну, Огрен ему голову отрубил, тело мы сожгли. Мне кажется, это надежно.       — Сейчас да. Может, вы его даже убили с концами. С другой стороны, если он вообще дожил до наших дней, возможно, он умирал уже не раз… — Адвен покачал головой. — Мы слишком мало знаем о необычных порождениях тьмы — и о таких магистрах. Я посылал запросы в Вейсхаупт, но мне отказали. Они там держатся за свои тайны больше, чем долийцы за традиции.       — Это же глупо, — заявил Маркус. — В других странах может хрен знает что произойти, а мы даже не будем знать, что делать.       — Вот именно. Поэтому приходится собирать информацию самим… ну или когда-нибудь мы соберем всех Стражей вместе и пойдем на Вейсхаупт войной. Будем отбирать информацию силой.       Непонятно было, шутил он или нет — но Маркус все же улыбнулся.       — Есть еще вопросы?       — Ну… да, парочка. Но менее важных.       — Валяй.       Маркус помялся, но все же решил спросить.       — Я тут подумал… насчет магии крови. Конечно, все говорят, что она вся из себя опасная, призывает демонов и прочее… но вот я видел, что делал Харшел. Он никаких демонов не призывал, кровь брал свою — и от его магии пользы еще на века будет. Выходит, она полезная? Может, раз такое дело, нам бы самим ее использовать?       Командор усмехнулся.       — Быстро ты, конечно, искушению поддался. Но если серьезно — я и сам об этом подумываю. Говорят, раньше Стражи использовали магию крови почем зря — да и сейчас стараются, когда могут. Даже ритуал Посвящения, если подумать, отчасти задействует магию крови, хоть и не прямо. Если рассуждать совсем отстраненно от того, что проповедует Церковь, то магия крови — всего лишь одна из школ магии. Инструмент, помогающий осуществить намерения. Порой она действительно сильнее и может больше, чем прочие школы и заклинания. Но есть один минус… — Он вздохнул. — Церковь говорит, что магия крови опасна, и строго карает тех, кто ее использует. Маги по большей части ничего о ней не знают, не учатся ей, считают ее чем-то запретным — и оттого желанным. И только когда храмовники припирают их к стенке за проступок, маги в отчаянии обращаются к магии крови — но от неумения и страха делают ошибки, становятся одержимыми, и начинается хаос. И храмовники с трудом их побеждают, подтверждая тем самым, что магия крови опасна. Замкнутый круг. Поэтому очень мало тех, кто хорошо владеет магией крови и не боится ее. Я вот лично только одного такого мага знаю, хотя малефикаров встречал много.       — А, может, нам его завербовать?       Адвен улыбнулся — но почему-то очень грустно.       — Она вряд ли захочет. Да и вряд ли приживется здесь. Мне кажется, если бы она хотела присоединиться к Стражам, то сделала бы это в Вольной Марке, где она живет. Звать ее сюда нет никакого смысла… если только в Киркволле не станет слишком опасно.       Он поджал губы, словно поняв, что сказал лишнее. Маркусу очень хотелось узнать поподробнее и про Киркволл, и про загадочную магессу (может, у них был роман? Может, эта магесса и Эллана сражались за внимание Командора? Вот было бы любопытно посмотреть…), но он удержался. Вместо этого лучше было задать тот вопрос, который давно его интересовал.       — Понял. Тогда последний вопрос — не могу не задать, потому что очень интересно. Вы с Алистером не ладите, да?       — А что, — Адвен усмехнулся, — он там про меня гадостей наговорил?       — Ну не то чтобы гадостей… но, кажется, он тебя немного недолюбливает. Я его попытался спросить об этом, но он сказал, что не мое это дело.       — Если подумать, действительно не твое. Ты с Алистером почти не знаком — и такие вопросы ему задаешь. Я же говорил, что он мужик скрытный.       — Ну, — Маркус пожал плечами, — я пытался. Да и надо же со стороны казаться беззаботным дураком — значит, и вопросы такие задавать тоже.       — Не всякий тебе на них ответит. — Командор вдруг уставился в окно и заговорил отстраненным тоном: — Даже я не знаю, что сказать. Мы не то что кровные враги — в случае чего договориться можем. На Собрании земель он принял мою сторону, хоть и не признал этого, да и в поход пойти согласился — а мог бы и отказать, имел право. Но… Алистер злопамятный. Никак не может нам с Феликсом некоторых вещей простить. Хотя сам уже к ним привык, наслаждается своим положением, — он скрипнул зубами, — довольный, сука… Но тут мы и сами немного виноваты. Алистер ведь отчасти как ты — только прикидывается беззаботным. Поначалу он тоже из себя дурака строил. А мы его всерьез не воспринимали, шутили в своей манере… я особенно… — Он вдруг потупился. — Я раньше довольно злой на язык был. Да и сейчас не слишком добрый. Ну и у Феликса характер тяжелый… в общем, Алистер нас, конечно, терпел, но и особенной любви к нам не питал. Можно его понять в каком-то смысле.       Маркус удивленно пожал плечами. По сравнению с Амеллом Адвен был сама доброта и понимание. Никому из Стражей не язвил, относился участливо, в ежовых рукавицах не держал… не мог же он за несколько лет так разительно измениться. Да даже если и мог — ну не был бы он полным козлом. Не в его духе было бы, например, обвинять в каждой мелочи или несправедливо наказывать. А язвить многие горазды, чего уж тут…       — Как же Амелла терпели, интересно, — усмехнулся Маркус. Командор улыбнулся:       — Ну, он тоже немного иначе себя вел. Особенно на людях. В Круге был само обаяние, у него от девиц отбоя не было…       — Да ну!       — Серьезно. Он, правда, ими увлекался меньше, чем ты, — Маркус фыркнул в притворной обиде, — но они к нему так и липли. Да и во время Мора тоже. Правда, тогда они его стали меньше интересовать — он в кои-то веки по-настоящему влюбился.       — Да быть не может.       Адвен глянул на него:       — Слушай, я понимаю, что Феликс не сахар, но за что ты его так не любишь? Он тебе лично что-то сделал?       — Он Сигрун что-то сделал. Ната дважды избивал, причем с магией. То, что меня наказал, хотя бы справедливо было, я сам был с Эстой виноват…       — Эста была демоном.       — Ну, все равно. Но вот за то, что он с остальными делал, не могу его простить. Вел себя как козел. Никого не уважал, смотрел на всех свысока… и с ненавистью. Меня в Стражи принял со второго раза, и то в наказание. Дескать, не понял с первого раза, что лучше уйти — вот тебе, вдруг во время ритуала помрешь.       Маркус сам удивился той злости, с какой звучал его голос. Командор только покачал головой:       — Да уж. Я знаю, почему у него с головой было не все в порядке, но чтобы так… ох. Каждый раз новые подробности узнаю, и каждый раз все хуже и хуже. Как вы его там сами не свергли, я не знаю.       — Ну, — Маркус неловко улыбнулся, — мы и свергли… когда ты вернулся.       — А если бы я не вернулся?..       Повисла тишина. А и правда, что было бы тогда? Натаниэль ведь не мог ничего предложить, кроме бестолкового протеста, Кейр от Хоу открещивался всеми силами, Маркус просто боялся… а остальным, видно, было все равно.       Неужели они и правда терпели бы до скончания веков… ну или до скончания Амелла. Наверное, он все-таки сдох бы раньше.       — В общем, — наконец произнес Адвен, — все хорошо, что хорошо кончается. Ну или относительно хорошо. У тебя есть еще вопросы?       — Нет, больше нет. Я и так, наверное, больше нужного спросил.       — Намного больше. — Командор улыбнулся. — Иди отдыхай. Ты это заслужил.       Маркус вышел из кабинета с чувством глубокого удовлетворения. Он сделал все, что нужно, и узнал все, что нужно… ну, почти все — кроме той загадочной магессы крови. Но об этом он может подумать на досуге и досочинить недостающие подробности, еще интереснее реальных. Так даже лучше.       «Как же все-таки хорошо быть на своем месте… там, где ты и должен быть. Где тебя ценят и знают, что ты можешь делать что-то полезное…»       И вдруг промелькнула совсем неожиданная мысль:       «Мама бы мной гордилась».       Коротко улыбнувшись, Маркус направился хвастаться о боевых и постельных подвигах. Вдруг все уже забыли, на что он способен.