«Однажды Алиса подошла к развилке дорог и увидела Чеширского Кота. — Скажите, пожалуйста, какую дорогу мне выбрать? — спросила она. — А куда ты хочешь попасть? — ответил Кот вопросом на вопрос. — Не знаю, — призналась Алиса. — Тогда все равно, куда идти, — изрек Кот.» — Льюис Кэрролл, Алиса в Стране Чудес…
Брайан
Я получил отчет Теодора. Я уверен, что была какая-то причина, по которой я теперь должен был прослушать и доклад, но так как я даже не мог понять, о чем он, то прослушал его. Наконец-то, я услышал ту ноту в его голосе, которая означала, что он почти закончил. Я закрыл ноутбук и направился к своему столу, пока все выходили, несколько новых сотрудников нервно оглядывались на меня через плечо. Синтия сидела на диване, а Тед все еще стоял за конференц-столом. Я нахмурился. Это был плохой знак. — Что? Они посмотрели друг на друга, затем на меня. Еще один плохой знак. Очень, очень плохой. Первый сдался Тед. — Дженнифер Тейлор звонила прямо перед встречей. Помнишь ту организацию, которая хотела арендовать здание «Вавилон», чтобы сделать мини-молл? — Он посмотрел на бумагу в руке. — Извини, торговую галерею? Я фыркнул. Тед встал и подошел к моему столу. — Они договариваются об аренде той части здания, которую ты не используешь, и зданий с обеих сторон от клуба. Я уставился на него. — Блядь. Он кивнул. — Ты окажешься в заднице. — И не в том смысле, который бы мне понравился. Он вручил мне бумагу которую держал в руках, я забрал ее. Синтия присоединилась к нам. — Дженнифер говорит, что она узнала об этом только потому, что агент, который, очевидно, не имел никакого представления об этой истории, обратился к ней по поводу получения доступа для предварительной проверки. Ни одна из этих недвижимостей не представлена на рынке; галерейная группа обратилась к владельцам и пытается спокойно собрать ее воедино. — Когда Дженнифер сможет приехать? Синтия кивнула в сторону двери. — Она ждет снаружи. — Ну, иди, блядь, позови ее. Я сказал матери Джастина: она никогда не позволяла своим манерам из загородного клуба или элементарной любезности мешать ей идти в яремную ловушку в деловой сделке. Четыре часа спустя она вышла из Киннетика с подписанными предложениями купить не только здание, которое занимал Вавилон, но и здания с обеих сторон. Синтия ушла с Дженнифер, так что я налил себе выпить перед тем, как упасть на диван. Тед все еще сидел за конференц-столом, потирая заднюю часть шеи. — Ну, это было не совсем тем, чем я планировал занятся сегодня днем. Он встал и сел в кресло рядом с диваном. — Нет. Я имею в виду, что мы собираемся заработать миллион, а не потратить его. Он обдумал печальную реальность ситуации, а потом просветлел. — С другой стороны, Брайан, если Дженнифер права, это инвестиция, которая не только сохранит острое причудливое городское соседство, которое ты так любишь, но и сделает тебя очень богатым человеком. — Я уже очень богатый человек, — отметил я. Он ненадолго встал и сжал мне плечо. — Взбодрись. Может, они не станут продавать. Я прислонился к спинке дивана и закрыл глаза. — А новыми соседями Вавилона будут Поттери Барн и Бэби Гэп. — Я уверен, что они ухватятся за шанс выкупить твою часть. Он сказал это тихо, не колеблясь. Я открыл один глаз. — Нет. Он кивнул. И через несколько минут вышел за дверь. Когда я вернулся домой, было уже поздно, после десяти. Я видел свет из окон студии Джастина, но когда я заглянул, его там не было. Зато была его последняя картина. Он работал над ней какое-то время, после нескольких неудачных попыток, которые, предположительно, были похоронены где-то на кладбище мертвых картин Джастина. Очевидно, что практически смерть от менингита не принесла пользы его творчеству. Или, может быть, он был просто измучен; в течение нескольких недель после того, как он выписался из больницы, я находил его спящим почти каждую ночь, когда возвращался домой. Иногда он лежал на диване в медиа комнате, с включенным телевизором. Но в основном он лежал в постели, с альбом или ноутбуком. Я проверил его компьютер. Он все еще был включен, его музыка была тихой. Я отключил компьютер и освещение, и поднялся наверх. Его там не было, так что я переоделся и вернулся вниз. В медиа комнате было тихо, и я улыбнулся, когда направился в спа. Он улыбнулся мне в ответ, сидя на краю, его ноги были в горячей воде. — Ты закончил. Я стянул футболку над головой. — Тебе нравится? Он звучал неуверенно. Я пожал плечами и вышел из джинсов. — Не так уж и плохо. Он брызнул на меня водой, пока я забирался внутрь. Я утонул в горячей воде и посмотрел на него через пропаренную поверхность. — Я понимаю, почему ты оставил синюю. Он соскользнул обратно в воду. — Ты всегда называешь мои картины именами их оттенков. — Я почувствовал, как его ноги спутались с моими. — Почему так? Я опустил голову обратно на край спа. — Как мне их еще называть? — Блестящие, потрясающие, ошеломляющие работы гения. Я приподнял голову. — Я говорил каждую из этих вещей. — Ты никогда не называл ни одну из моих картин ошеломляющей работой гения. — Ударь меня. — Тебе никогда не приходилось. — Нет. Я имею ввиду, что лучше отсоси у меня. — Под водой? Я утону. — Задержи дыхание. — Лучше надейся, что у тебя случится острый случай преждевременной эякуляции. Но он скользнул по скамейке, его рука обернулась вокруг моего члена. Я сжалился над его недостаточной дыхательной выносливостью и поднялся, чтобы сесть на край спа. Я видел, как он улыбался.Джастин
Брайан все еще находился в душе, а я складывал посуду в посудомоечную машину, когда зазвонил телефон. Я взглянул на определитель номера и ответил, прежде чем он заглох. Это была Вирджиния. Она никогда не звонила так поздно. Я был совершенно растерян, когда повесил трубку. Я все еще стоял там, держа телефон, когда Брайан появился, с полотенцем на талии и мокрыми волосами. Я поставил телефон обратно на зарядку. — Это была Вирджиния. Брайан взглянул на часы на плите. — Чего она хотела? Я нахмурился. — Завтра она будет в Питтсбурге, она хочет поужинать с нами. — Я посмотрел на него. — Или со мной, если у тебя планы. Он покачал головой. — Все в порядке. Она сказала, какого черта ей нужно в Питтсбурге? Я засмеялся. — Может быть, твоя рекламная кампания работает. Брайан фыркнул. — Точно. Она живет в Нью-Йорке. Думаю, нам нужно что-то большее, чем программа по восстановлению набережной и городскому обновлению, чтобы заставить ее приехать в Питтс. — Думаю, это не совсем то, как вы подали эту идею на Питтсбургской конвенции и в Бюро посетителей? Брайан улыбнулся мне и открыл дверь холодильника. — Это были не мои точные слова, нет. — Он заглянул внутрь. — Почему у нас нет еды? — Мы съели все, но больше ничего не купили. Он вытащил тарелку и подозрительно понюхал ее. — Как думаешь, сколько ей лет? — Это мой оставшийся ужин, так что я думаю, ты в безопасности. Он засунул его в микроволновку, а я сел за стол. — Я сказал ей, что мы забронируем столик. — В каком именно месте? Я пожал плечами. — Выбирай. Там, куда бы ты отвел клиента, чтобы произвести на него впечатление. Микроволновка сообщила, что его ужин готов, и он сел есть. Я боролся с тем, чтобы держать глаза открытыми; у меня все еще оставалось мало энергии после того, как я делал половину того, что привык делать в обычный день. Ебаный менингит. Брайан отодвинул стул, положил тарелку в посудомоечную машину, добавил жидкости и нажал на кнопку «Пуск». Потом он потянул меня. — Пойдем в постель, чтобы я мог трахнуть тебя, пока ты не заснул. Я засмеялся, прислонившись к нему. — Ты такой романтик. — Я бы подхватил тебя и понес по лестнице, как Скарлетт О’Хара, но в последний раз, когда я хотел так сделать, ты чуть не откусил мне голову. Я погладил его по лицу. — Признай это, старичок. Ты не уверен, что не уронишь меня на полпути. Брайан обхватил меня за спину, оторвав ноги от пола и начал двигаться в обратном направлении. — Ну и кто здесь старичок? Я прикусил его мочку уха. — Ты. Он отпустил меня, не особенно мягко, но я не возражал. Это была хорошая перемена в обращении со мной, как будто я собираюсь сломаться, привычка, от которой я заставил Брайана отказаться раньше, по сравнению с моей мамой. — Ты что-то говорил о том, чтобы трахнуть меня? Он шлепнул меня по заднице, когда мы поднялись наверх. Когда я вышел из ванной, он лежал на кровати, голый, его смазанная рука медленно двигалась вверх и вниз по члену. Я заползл ему на ноги, он открыл глаза, когда я отодвинул его руку. — Это мое. Он просто кивнул. — Это все твое. Я сдвинулся вперед, чтобы он мог поднять колени позади меня. Я откинулся назад и расположил свою задницу над его членом, держа его одной рукой, в то время как Брайан держал мою вторую руку. Я позволил головке прикоснуться к моему отверстию один раз, затем еще несколько. Брайан прикусил губу. — Джастин. Я улыбнулся ему и позволил головке проскользнуть внутрь. Он задохнулся и выгнул спину. Он растягивал меня, я глубоко вздохнул, пока медленно опускался. Руки Брайана держали мои бедра, и я почувствовал, как его пальцы впиваются в мою кожу. Я поднял себя так, что головка едва была внутри меня, и снова опустил свою задницу. — Боже… Его глаза были плотно закрыты, голова откинута назад. Я наклонился вниз, руки расположились на его груди, и поцеловал его в горло, где бился пульс. Потом я сел и позволил себе опуститься на его член, пока не почувствовал, как его лобковые волосы прикасаются к моей коже. Я приподнялся, Брайан подхватил меня, потянув обратно вниз. Я закрыл глаза и просто отпустил себя, скакал на нем, пока волны ощущений расходились от моей простаты каждый раз, когда член проходил по ней. Я сжимал свой член в одной руке, дрочил его, натирал большим пальцем по голове и чувствовал, как из щелки появляются обжигающие пузырьки предисловия. Каждый раз, когда кулак скользил в верхнюю часть ствола, я чувствовал, как член Брайана проходит по простате. Он стонал подо мной, и я открыл глаза, когда почувствовал, как его бедра напрягаются позади меня, и поднимаются с кровати. Я немного сдвинулся, так что он зашел еще глубже, и мы оба закричали одновременно. Я крепче обхватил свой член, и как только пальцы сжались, я начал кончать. Я наклонился над грудью Брайана, все еще трясущийся, когда он в последний раз толкнулся вверх и излился в меня. Было тепло и мокро, и я чувствовал, как он пульсирует в моей заднице. Я осторожно слез с его члена, а затем прилег рядом с ним. Он повернулся ко мне, и я немного засмеялся. — Ух ты. Он кивнул. — Неплохо. Я ударил его.Брайан
Тед и Синтия стояли возле конференц-стола, когда я вошел. Теодор вручил мне стакан из Старбакс, акт продуманной щедрости, наполнивший меня ужасом. — Хорошо, Теодор, продолжай. — Хорошая новость в том, что через тридцать дней ты станешь единственым домовладельцем в Вавилоне. Я кивнул. — А плохие новости? — Да. — Тед нахмурился. — Миллеры против двух других зданий, и тебе это не понравится. Я отошел и сел за свой стол. Тед положил встречное предложение передо мной. Дженнифер пометила каждую секцию, которая, по ее мнению, была проблемой; там было одиннадцать маленьких стикеров со стрелками зеленого цвета. Я даже не посмотрел, когда в дверь постучали. Я разрешил Теду разобраться с этим, пока продолжал читать. Через несколько мгновений рядом с моей правой рукой появился еще один стаканчик «Старбакс». Не посмотрев вверх, я ответил: — Я искренне надеюсь, что в ней есть рюмка виски. Синтия сидела на диване и читала свою копию контракта. — Они отказываются от пункта о непредвиденных обстоятельствах? — Не имеет значения, — сказал Тед. — У нас выстроено другое здание. Она кивнула. — Но по какой-то причине они не так заинтересованы, как должны были быть. Их цена все еще близка к рыночной, так что дело не в деньгах. Чего они хотят? Я нахмурился. — Это всегда деньги. Всегда. Мы что-то упускаем. — Я взглянул на Теда, который вытащил свой Блэкберри. — Звони… — Дженнифер. Уже. Я вернулся к контракту.Джастин
Я проснулся с болью в заднице и с большим количеством энергии, чем у меня было с тех пор, как я заболел. Я лежал некоторое время, наслаждаясь этим чувством. После завтрака я чуть было не пошел в студию, но в последнюю минуту передумал и отправился в город. Я толкнул дверь в Red Cape, открыв ее плечом, руки были заняты стаканчиками кофе. Майкл был занят двумя покупателями, и не сразу взглянул на меня, но когда он это сделал, его лицо вспыхнуло гигантской улыбкой. — Джастин! Он вышел из-за стойки и обнял меня так сильно, что я почти пролил кофе. — Майкл… Он засмеялся, забрал у меня стаканчики и поставил их на прилавок. — Боже, как я рад тебя видеть. Как ты? Покупатели закрыли за собой дверь, я взял свой кофе и присел на диван у стены. Майкл сел рядом со мной. — Сегодня я чувствую себя почти нормально. Так что я подумал, что могу уйти из этого гребаного дома. Может, заскочу к Даф. Улыбка Майкла потускнела. — Как она? Я пожал плечами. — По-моему, она немного подавлена, но ее слух почти вернулся в норму. Майкл кивнул. — Все это было страшно, что пиздец. Я открыл крышку на своем кофе и подул на него. Он был слишком горячим. — Да. Да ладно тебе. — Я сделал осторожный глоток, а потом снова надел крышку. — Ну что, хочешь поработать над «Рейджем» в эти выходные? Во второй раз за этот день лицо Майкла засветилось. — Еще бы. Мне приехать к вам домой? Мы договорились встретиться в воскресенье, и я отправился повидаться с Дафной. Она не отвечала на звонки, так что я рискнул и позвонил ее маме, которая сказала мне проигнорировать любое послание Дафны и просто приехать. Я так и сделал. Она сидела со скрещенными ногами на кровати, пролистывая журнал, когда я открыл дверь. Она не сразу посмотрела вверх, так что я ничего не сказал, спустя минуту она подняла глаза. — Джастин! Я подошел к кровати, сел и обнял ее. Она была скованной. — Голова все еще болит? Она покачала головой. — Не сейчас. Порой у меня бывают очень сильные головные боли. Я кивнул. — Да. И у меня тоже. Я обхватил ее плечо рукой, она вздохнула и наклонилась ко мне. Я поцеловал ее в волосы и заставил посмотреть на меня. — Даф, тебе нужно одеться и уйти из дома. На полчаса. Пойдем со мной. Она покачала головой. — Боже, Джастин, я ужасно выгляжу. Посмотри на мои волосы. Я должен был согласиться. — Надень шапку. Она слабо ударила меня кулаком. — Ты должен был сказать, что я выгляжу отлично. — Лучшие друзья лгут друг другу? Она посмотрела на меня серьезно. — Когда это действительно необходимо. Я засмеялся. — Твои волосы выглядят великолепно. Пойдем, покажем их миру. В итоге она закрутила волосы в узел и натянула джинсы. Они были мешковаты на ней, и не в хорошем смысле этого слова. Она взглянула на свою задницу в зеркало и нахмурилась. — Боже, у меня больше нет задницы. — Она посмотрела на меня. — А твоя задница и волосы выглядят как всегда. Это отстойно. — Я прошу прощения. В следующий раз, когда я чуть не умру от заразной болезни, я постараюсь похудеть и забыть, как работает фен. Она кивнула. — Хорошо. — Она засунула ноги в туфли. — Мне нужен свитер? Я заверил ее, что на улице тепло. Ее мама крикнула мне «Спасибо», когда мы выходили за дверь. В итоге мы купили пиццу и пару газированных напитков и пошли смотреть отремонтированный Пойнт Стейт Парк. Нам не пришлось далеко ходить, что было хорошо, потому что я почувствовал себя измотанным к тому времени, как мы подошли к новым скамейкам у фонтана, и Дафни на самом деле перестала болтать, пока мы шли пешком. Поев, мы сидели и смотрели на воду. Казалось, ей стало лучше, и она оглянулась вокруг. — Это выглядит почти так же хорошо, как и в рекламе. Я кивнул. — Брайану нравится думать, что это была его маркетинговая кампания, но похоже, что Питтсбург отстойнее, чем когда-либо в нашей жизни до этого. Она задумалась о растениях, полных цветов рядом со скамейками. — Ты мог бы звучать немного более эмоционально говоря о нашем родом городе. Я допил газировку. — Я оставлю это Брайану. К тому времени, как мы вернулись к машине, она снова была измотана, я посмотрел на нее, когда мы выезжали со стоянки. — Ты вернешься в колледж в сентябре? — Боже, надеюсь. Я и так уже достаточно отстала. Она звучала так, как будто собиралась заплакать. Я повернулся к светофору. — Даф, ты не думала о том, чтобы увидеться с кем-нибудь, ну, знаешь, с психологом или еще с кем-нибудь? Она не ответила, и я посмотрел на нее, когда подъехал к следующему светофору. У нее было странное выражение лица. — Что? — Звучит забавно, когда это исходит от тебя. — Мне было 18 и я получил травму головного мозга. Ты работаешь над своей степенью магистра в области общественного здравоохранения. Какое у тебя оправдание? Она вздохнула. — Может быть. Я просто не могу избавиться от этого. Я снял свою правую руку с руля и положил на ее. Остаток пути мы проехали в тишине.Брайан
Я рано ушел домой переодеться к ужину, а Джастин, похоже, спал в нашей спальне. Даже после того, как я принял душ, он все еще спал, одна рука была поджата под щеку, а одеяло натянуто на шею. Я встал на колени на кровать и толкнул его. Что-нибудь более нежное, наверное, превратилось бы в секс, а у нас не было на это времени. Он облизал губы и пробормотал, так что я ткнул его снова. Он вытащил руку из-под щеки и ударил меня, но не открыл глаза, так что я сделал это в третий раз. Один глаз открылся. Может быть, они оба были открыты; другой был зажат в подушку, так что я не был уверен. — Отъебись. — Мы встречаемся с Вирджинией через полтора часа. Он перекатился на спину и застонал. Я встал и посмотрел на него. — Вставай. Я ткнул его ногой. — Ненавижу тебя. Но он встал. Я сидел в медиа комнате, проверял свою почту, когда услышал, как он спустился вниз, и встретил его в коридоре. — Ну, ты на удивление хорошо оделся, все продумал. Он выглядел красиво, на самом деле, все еще слегка покрасневший от сна. Он улыбнулся мне. — Ты тоже хорошо выглядишь. Готов? Джастин не пытался сесть за руль, что сказало мне, что он еще более уставший, чем может показаться. Я взглянул на него после того, как мы выехали на дорогу. — Что тебя так измотало сегодня? Он барабанил пальцами на бедру. — Я сходил повидаться с Майклом, а потом отвез Дафну в парк. — Как она? Однажды я навестил ее, и она не была как обычно энергичной. Но этого следовало ожидать, я полагаю, после почти смерти и всего остального. — В депрессии и нытье по поводу волос. — Это хороший знак. Я помню день, когда я снова начал заботиться о своих волосах после того, как облучение закончилось. Он засмеялся. Вирджиния ждала в баре, потягивая бокал вина. Она позволила Джастину поцеловать ее в обе щеки и изящно пожала мне руку. После того, как мы сделали заказ, она улыбнулась Джастину. — Ты выглядишь намного лучше. Он улыбнулся в ответ. — Я чувствую себя намного лучше. И я рисую. — Он засмеялся. — На тот случай, если это то, что ты выясняешь. Она покачала головой. — Нет, я знала, что ты начнешь рисовать, как только возьмешь в руки кисть. Я здесь по другой причине. Она сделала паузу, когда официант принес наше первое блюдо. Джастин проигнорировал свой салат. — Что за другая причина? Она сделала глоток вина и кивнула. — Ты получил интересное приглашение. Это большая честь, и я хотела лично рассказать вам об этом. Я взглянул на Джастина, а он кивнул ей. — Окей. — Ты знаком с фондом Рейно в Лондоне? Джастин засомневался. — Я так не думаю, но это звучит смутно знакомо. — Они финансируют то, что можно назвать необычными, даже эксцентричными, художественными программами. Одна из них — резидентская программа для художников, на которую могут претендовать только нехудожественные учреждения. На этот раз Джастин кивнул. — Теперь я вспомнил. Это программа, в которой обнаружили Кэти Марш. — Именно. — Она снова сделала паузу. — В этом году программа проводится историческим факультетом университета в Лондоне, в котором вообще нет программы по изобразительному искусству, но есть огромное музейное пространство. Недавно они перенесли коллекцию своей школы в новое здание и переоборудовали его под студию и галерею, и подали заявку на это финансирование. — Они пригласили по одному новому художнику из каждого культурного региона: Африки, Южной Америки, островов Тихого океана, Китая, Ближнего Востока, Индии, Японии, Южной Европы, Северной Европы и Северной Америки. Я перестал смотреть на нее и просто смотрел на Джастина. Все было прямо на его лице, как всегда: любопытство, надежда, беспокойство, сомнения, затем волнение, а затем снова сомнение. Вирджиния все еще говорила. — Они пригласили тебя как их североамериканского художника на этот год. Ты был их первым выбором. Это… — она снова отпила вина, пока официант убирал ее совершенно не тронутую тарелку. — Это очень, очень значительное достижение. Джастин сидел на своем стуле. — Что это значит? Она не теряла времени. — Девять месяцев в Лондоне, начиная с сентября. Они предоставят вам студийное пространство, квартиру на территории университета и небольшой гонорар. И в конце, все художники покажут свои работы на ежегодной выставке Reynaud Trust. — Джастин смотрел на нее. — То же самое шоу, где появилась Кэти Марш. Джастин, похоже, потерял дар речи, поэтому я задал вопрос. — Это та самая молодая американская художница, которую когда-либо показывали на Венецианской Биеннале? Вирджиния кивнула. — И сегодня ее работы продаются за семизначные суммы. А когда ее показывали в программе, ей было всего 25. — Она наклонилась вперед и я впервые услышал в ее голосе небольшую эмоцию. — Это шанс, который выпадает раз в жизни, Джастин. Даже если молния не ударит дважды, чего, скорее всего, не случится, это даст тебе шанс попасть в Европу, на что уходят годы, даже десятилетие. Джастин взял свой бокал для вина, но не попробовал его, просто поставил на место. — Когда я должен им ответить? Она засунула руку в свою изящную сумку и вручила ему небольшую папку с бумажками. — Просмотри их и дай мне знать к концу недели. Я поднял бровь. — Так быстро? Она кивнула. — Если первый кандидат не может принять предложение, они двигаются вниз по списку. Программа начинается осенью, так что им нужно двигаться быстро. — Она снова посмотрела на Джастина. — Почти неслыханно отказываться, хотя если ты чувствуешь, что твое здоровье еще не на высоте… Джастин покачал головой. — Я посмотрю, но не могу придумать причину, чтобы сказать «нет». Я просто… вроде как ошеломлен. Вирджиния улыбнулась и протянула руку через стол, чтобы положить наманикюреную руку на плечо Джастина. — Хорошо. Заберите эти документы домой, обсудите их друг с другом и дайте мне знать, как только сможете. После ужина мы посадили Вирджинию в такси, и я попросил парковщика подогнать нашу машину. Джастин положил руку на мое плечо и остановил меня. — Можем ли мы сначала прогуляться по кварталу, или еще что-нибудь? Я подумал о том, каким уставшим он был раньше, но кивнул. Мы спустились к реке, он стоял и смотрел на огни вдоль берега. Я просто смотрел на него, а он, наконец, повернулся ко мне и положил свой лоб мне на грудь. — Ебать. Я кивнул и обнял его. — В хорошем смысле. Он улыбнулся мне. — Разве существует плохой способ трахнуться? Я засмеялся. — Я хорошо тебя научил. Он приподнялся на пальцы ног и поцеловал меня. — Ты сделал это. Мы не разговаривали, просто наблюдали за водой. — Мы должны вернуться, — сказал я, наконец-то. — Я не инвалид. Но он уже начал идти к ресторану. Он молчал всю дорогу домой, но всякий раз, когда я смотрел на его лицо, его глаза светились. Было всего десять вечера, когда мы вернулись домой, но я последовал за ним наверх. Когда я залез в постель, он не спал; держал голову на руке и смотрел, как я прислоняюсь к изголовью. Я принялся его целовать, но он остановил меня, положив пальцы мне на губы. — Девять месяцев — это долгий срок. Его голос был тихим. Я соскользнул вниз и притянул его к себе. Он положил голову мне на грудь, я кивнул ему в волосы. — Ну, — сказал я, — это долгое время в течение года. Но из оставшейся жизни… — Мне пришлось прочистить горло… — Это не так уж и долго. Джастин поднял голову, и улыбнулся мне самой сияющей улыбкой, которую я не видел на его лице с тех пор, как он заболел, он поцеловал меня. Когда он, наконец, оторвался, я прикоснулся лбом к его. — Я чертовски горжусь тобой. Вышло почти шепотом, я не знаю почему. Джастин прижал его лицо к моей шее; я чувствовал, как он смеется, его дыхание на моей коже. Я перевернул его на спину. Я начала целовать его в шею, затем скользнул по его груди, облизывая и кусая его соски и живот, прежде чем прикоснуться губами к его члену. Он был всего лишь наполовину твердым, и я взял его в рот, почувствовав, как он заполняет горло и прижимается к задней стенке. Руки Джастина были в моих волосах, его бедра толкались вверх, в то время как я прижимал большой палец к его промежности и воздействовал языком на его член. Я не останавливался, до тех пор пока не почувствовал, как он застывает, как его бедра поднимаются с кровати и он начал изливаться в мой рот. Еще до того, как я закончил глотать его сперму, я закинул его ноги на плечи, толкнулся в него, услышав, как он практически кричит, когда голова моего члена проходит по простате. Его ноги соскользнули с моих плеч, но мне было все равно. Я почувствовал, как они обернулись вокруг моей талии, и я просто толкался в него, каждая волна тепла разбивалась о более высокую, кожа была скользкой, его руки цеплялись за меня. Я слышал, как он издавал низкие, грубые звуки, глубоко в горле, и я сдвинул бедра так, чтобы вновь толкатся в это сладкое место внутри него. Он задыхался, и я чувствовал, как его пятки впиваются в меня, так что я сделал это снова. Он крепко сжимал мой член, и я больше не мог думать, не мог слышать. Я просто трахнул его, быстро и горячо. Его рука была между нами, жестко подергивая его член, и я спрятал лицо в его шею и отпустил себя, изливаясь в него, пока его руки хватались за мои бедра, притягивая меня все глубже. Наконец-то я упал на него. Его ноги медленно опустились на кровать по обе стороны от моего тела, но я не двигался. Он пробормотал и открыл глаза, когда я осторожно вытащил член, но они снова закрылись, когда я устроился рядом с ним. Я лежал там и смотрел, как он дышит, пока не уснул.