«Мы должны строить нашу жизнь вокруг наших видений, а не выстраивать наши видения из истории наших жизней.» — Алан Коэн
Джастин
Я думал, что Лондон будет очень похож на Нью-Йорк, но это не так. По крайней мере, сначала я так не думал. Позже я начал понимать что у них было гораздо больше общего, и не только то, что они оба были большими городами. Конечно больше всего я чувствовал это в музеях, не только в больших и знаменитых, но и в маленьких тоже. Это было ощущение мира, вселенной, искусства и творчества. Но это было позже. Сейчас это просто незнакомые улицы и еда, переплетение автомобильных сигналов и новый словарный запас, который нужно было выучить. Пространство галереи, студии и жилье для местных художников были расположены вокруг сада. Снаружи жилые здания были красивы, выглядели как уличные сцены из какого-то шоу в театре шедевров, но внутри они были разбиты на квартиры-студии без особого внимания к архитектурным и эстетическим ценностям. В моей квартире было одно окно, рядом с кухней. Перед ним стоял маленький столик с двумя стульями, выходящий на парадную лестницу и сад. Я поставил там ноутбук на стол, по крайней мере, до тех пор, пока не похолодало. Там был красивый старый камин с космическим обогревателем, чему я сначала дико возмущался, а потом пришел в восторг. Ванная комната была сюрпризом, большая и с подогреваемыми трубами, идущими вдоль стен, и огромной ванной. Душевая насадка доходила до моих плеч, и мне было интересно представить, как Брайан пытается ею пользоваться — до первого раза, когда он действительно это сделал, что было менее забавно. Но и это было позже. Я никогда не жил в кампусе, и я не привык к ощущению жизни внутри академического пузыря. Кроме того, PIFA была лишь малой частью размера Лондонского Института Исторических Исследований, или «Лиззи», как ее называли студенты с разной степенью привязанности и отвращения. Уродливые современные здания были зажаты на фоне богато украшенных кирпичных конструкций, которые больше походили на места богослужений, чем на учебные заведения. Половина библиотеки находилась в старом каменном здании, тускло освещенном и замерзающем от холода, но достаточно красивом, чтобы его можно было увидеть на сайте школы и на официальной печати. Другая половина была в стиле семидесятых годов, в чудовищном цементе и стекле, уродливом даже в свете дня — хотя иногда это было единственное теплое здание на территории кампуса. За пределами обнесенной стеной площади находился другой, более шумный мир, лабиринт маленьких улочек, усеянных пабами, кофейнями и тысячей дешевых мест, где можно было поесть. В первую же ночь я был просто благодарен школе, что она снабдила мой крошечный холодильник несколькими основными вещами, потому что после того, как я уронил сумку и выкопал свой ноутбук и новый мобильный телефон, я был чертовски голоден, чтобы идти искать еду. Там были хлеб, яйца и сыр, так что я приготовил тосты, омлет и кофе в кофеварке на плите, такой же, какой я пользовался в своей студии в Питтсбурге. После того, как я поел, я открыл свой смартфон и засмеялся. Я пробил номер Брайана на быстром наборе. — Теперь я понимаю, почему ты хотел, чтобы я получил телефон с действительно большим экраном. Он не смеялся, но я могу сказать, что он улыбался. — Я знал, что ты будешь скучать по моему члену, так что я подумал, что могу дать тебе возможность смотреть на него, пока у тебя в заднице не окажется настоящий. После того, как мы поговорили по телефону, я подумал о том, чтобы пойти спать. Я чувствовал себя более бодрым, чем до разговора, но что бы ни думало мое тело, это была середина ночи по местному времени, а утром у меня были дела. У меня не было снотворного, так что я выпил немного неприятного ультрапастеризованного молока из холодильника и лег в постель. Простыни были холодные, и я мог слышать незнакомые звуки повсюду. Голоса и дорожное движение с дальней улицы, скрип старого здания, гул маленького холодильника, шаги по лестнице на этаже выше. Я повернулся на бок и чуть не рассмеялся над болью прострелившей мою задницу. Брайан пообещал отпустить меня только после того, как трахнет меня так, чтобы я мог чувствовать его еще неделю, и он, вероятно, именно это и сделал. Мы провели вместе все выходные перед моим отъездом в Нью-Йорк. Это сдвинуло мой отъезд на пару дней, что было отстойно, так как у нас с Майклом было ограниченное время, чтобы закончить следующий выпуск «Рейджа». Не похоже, чтобы он мог примчаться в Лондон для изменения в последнюю минуту. Но у Калли была выставка, а в Нью-Йорке у нас все равно была бы остановка, даже если бы я уехал из Питтсбурга, так что я подумал, какого черта? За несколько дней до отъезда я поехал к Дафни. Она освободила свою квартиру, и все еще жила с родителями. В конце концов, я в основном преодолел последствия менингита, но у нее это заняло гораздо больше времени, чем у меня. Большую часть лета я пытался подбодрить ее в перерывах между дозами того, что мне нравилось думать, как разумный совет от своего лучшего друга, но она называла это придирчивостью. В последнее время она перестала проводить большую часть времени в своей спальне, развлекаясь в гостиной, что, по моему мнению, было хорошим первым шагом к тому, чтобы вернуться в колледж и снова выйти на улицу — как я регулярно напоминал ей об этом. Я сидел в кресле напротив дивана, где она свернулась, и размышлял о ней. Я не был уверен, но, возможно, ее задница начала снова появляться где-то под крысиными трениками. И я точно знал, что она записалась на прием, чтобы подстричься, хотя она переносила его четыре раза. Я улыбнулся ей. — Если ты не сделаешь что-нибудь со своими волосами до того, как я вернусь, то все. С нами покончено. Она бросила в меня подушку, что я воспринял как хороший знак. — Я схожу. На этот раз я готова. Я посмотрел на нее еще немного. — Что ты решила насчет учебы? Она должна была начинать с той недели, когда мне нужно будет уехать. Она колебалась. — Я должна дать им знать к понедельнику. Я покачал головой. — Даф. Хватит быть королевой драмы. Она засмеялась. — Я возвращаюсь. Я кивнул. — Тогда определенно больше не переноси прическу. Если бы у нее была еще одна подушка, я уверен, она бы стукнула меня ею, но она просто посмотрела на меня. Я издевался над ней за джинсы и футболку, а потом сводил ее выпить кофе. После того, как я высадил ее, я вернулся в пустой дом. В тот день Брайан уехал в Чикаго по делам и возвращался поздно ночью. Обычно он уезжал накануне или оставался на ночь после встречи, но он придумал несколько причин, по которым ему нельзя было этого делать, и ни одна из них не имела отношения к моему предстоящему отъезду в Лондон. Я оставил это для Теда и Майкла, чтобы издеваться над ним. Мне нужно было собираться. Он ушел рано утром, так рано, что я еще даже не встал, издеваясь над Тэдом. Я натянул подушку на голову и не слушал. Однако, когда я вернулся домой, я вроде как пожалел об этом. Обычно я не думал так много о том, заснули мы или проснулись вместе — мы всегда придерживались разных часов. Просто у нас было не так много такого времени до того, как я собирался уехать.Брайан
Когда я только начинал ездить в командировки, мне это нравилось. Мне нравились аэропорты и самолеты, странные города и дорогие отели. Мне нравилось заканчивать день встреч ночью в незнакомых клубах, полных парней, с которыми я еще не трахалась и которых никогда больше не увижу. К тому времени, как Джастин начал свое великое лондонское приключение, все, что связано с авиаперелетами, уже давно утратило тот шарм, который я видел в начале. Это были только глупые люди, длинные очереди, плохой воздух и огромная, бессмысленная, скучная трата времени. Тем не менее, когда задница Джастина и мой член были по разные стороны Атлантического океана, я заново открыл для себя понимание чуда современной авиации. Но той ночью, когда я вернулся в Питтсбург, все, что я чувствовал — это усталость. Я должен был остаться в Чикаго, и если бы я знал, когда отправлялся в поездку, что буду в Киннетике до семи утра, пить кофе с Тедом, пытаясь разобраться в новом наборе контрактов на недвижимость, которые Миллеры дали Дженнифер накануне вечером, я бы так и сделал. Как бы то ни было, я едва успел получить встречное предложение, чтобы успеть на свой рейс. Мой самолет обратно в Питтсбург прилетел незадолго до полуночи, было около часа ночи, когда я вернулся домой. Я заехал в гараж и вошел в дверь на кухне. Я был голоден, и слишком уставшим, чтобы что-нибудь с этим сделать. Я устал подниматься по лестнице, но все равно упал в кровать, уронив свою одежду на пол у подножия. Джастин спал, растянувшись на животе, его голова была повернута в мою сторону, рука спрятана под щекой. Он открыл глаза, когда я скользнул под одеяло, и повернулся ко мне еще немного. Я позволил ему прикатиться ко мне, обхватив меня руками и ногами. Он был теплым и сонным, и я вздохнул, откинувшись на подушку, его голова под моим подбородком. — Как все прошло? Я поцеловал его волосы. — Как всегда. Блестяще. Я слышал его смех, а потом почувствовал, как он целует мое голое плечо. Мышцы, о существовании которых я уже забыл, начали расслабляться, когда его язык коснулся их. Мои руки были запутаны в его волосах, и он лизнул меня вниз по животу, отслеживая каждую мышцу, минуту играя в пупке, целуя мой шрам. Я почувствовал его дыхание на коже своего члена, а затем его рот опустился вниз, встречаясь с рукой у основания. Я удерживал его вторую руку, но отпустил, когда он ее оттянул. Он не торопился, не заставлял меня ждать или умолять, просто взял меня как можно глубже и заглотил. Я почувствовал, как его рот, мокрый и горячий, двигался вокруг головки моего члена, его рука и рот скользили вверх, в то время как его язык играл с головкой. Он сильно сосал, когда опускался, потом снова стал ласкать меня, и я почувствовал, как все мышцы снова напряглись, но в горящем, болящем, хорошем смысле, все выстрелило сквозь меня, тепло и удовольствие смешались вместе. Все это излилось в его рот, его горло сжималось вокруг меня, пока он вылизывал мой член. Я лежал там, мое сердце колотилось, в то время как он медленно полз по моему телу. Его губы были мягкими и темными, он весь покраснел. Я почувствовал, как он свернулся рядом со мной, его голова на моей груди. — Ложись спать, — прошептал он, его губы двигались по моей коже. И я это сделал. На следующее утро, проснувшись я увидел Джастина сидящим у бассейна, пьющим кофе и читающим электронную почту. — Калли сходит с ума. Я фыркнул и выпил кофе, пока он рассказывал мне длинную историю о предстоящей выставке Калли. Я не особо внимательно слушал его, но это было нормально, потому что мне было насрать. Что бы это ни было, я был уверен, что она разберется. Я укладывал волосы в ванной, когда Джастин подошел сзади и положил руки мне на плечи. — Сегодня я должен отвезти несколько панелей Майклу. Как насчет того, чтобы я заскочил в Киннетик перед тем, как вернуться домой, чтобы мы могли трахнуться на твоем столе? Я засмеялся. — Если предположить, что твоей мамочки нет там с бумагами на подпись, думаю, это можно устроить. Я повернулся и поцеловал его. Он уезжал через пять дней. Я решил не думать об этом, стратегия, которая в прошлом доказала свою эффективность только в краткосрочной перспективе. Об этом я тоже тоже решил не думать.Джастин
Разобраться с Рейджем до того, как я уеду, оказалось непросто. Меня мучила болезнь, которая все испортила, а потом появилась моя поездка, которая еще больше все испортила. В последнем выпуске мы с Майклом разнесли логово Рейджа на части и довели его до края безумия волшебным зельем, которое заставило его почувствовать эмоции всех, чей разум он пытался контролировать. Мы оставили его стоять на крыше Вавилона, испытывая комбинированную боль всех в Гейополисе, даже не подозревая о том, что Джей Ти пытался добраться до него, пока не стало слишком поздно. Никто из нас не хотел оставлять его в подвешенном состоянии. Я сидел на диване в магазинчике и ждал, пока Майкл закончит со звонком покупателя. Это был пятый раз, когда нас прерывали с тех пор, как я приехал. Когда он наконец-то вернулся, я посмотрел на него. Он покачал головой. — Я знаю. Но я не смог найти никого, кто бы меня прикрыл. Надо было просто закрыться на денек. — Ну, мы должны сделать это до того, как я уеду. Я покачал своим стаканчиком кофе, но он был пуст. Майкл кивнул и сел. Как раз тогда дверь открылась, и я вздохнул. Но это была Дэбби, нагруженная пакетами с закусками. Она закрыла за собой дверь и перевернула вывеску «Закрыто» одной рукой. — Привет, мальчики! Я подумала, что вы проголодались. — Она усмехнулась и посмотрела на меня. — Ты постоянно голоден. После того, как мы поели, Дебби положила свой контейнер на прилавок. — Ты соскучишься по хорошей американской еде, пока будешь в Англии, Солнышко. Я кивнул и допил молочный коктейль. — Я постараюсь не голодать, Деб. Обещаю. Майкл ухмыльнулся и потыкал в меня ногой. — Это не все, что он пропустит. Я ткнул его в ответ, Дебби посмотрела на меня, ее брови были подняты. — Хорошо, что Брайан может позволить себе счет за секс по телефону. Майкл засмеялся. — И все эти сэкономленные бонусные мили для поездок за границу. Я медленно пережевал и сглотнул свой сэндвич. — Кстати говоря, я встречусь с ним в Киннетике, как только мы закончим. И я пристально посмотрел на панели на полу. Дебби засмеялась и начала убирать беспорядок после ланча. После того, как она поцеловала нас напрощание, мы с Майклом, наконец, пришли к соглашению по поводу обложки комикса и двух панелей, которые нам не понравились, я направился в Киннетик. Когда я приехал туда, мамы не было рядом, но у меня было ощущение, что мои планы на быстрое посещение лофта или даже кабинета, не оправдаются, как я надеялся. Синтия улыбнулась мне, когда я вошел в офис Брайана. — Привет, Джастин. — Привет. Я стянул свое портфолио через голову и положил его на кофейный столик. Она повернулась к Брайану, который сидел за своим столом, хмурясь над кучей бумаг перед ним. — Дженнифер больше ничего не смогла узнать. Брайан начал пролистывать их и качать головой. — Что за хуйня происходит с этими людьми? Синтия села рядом со мной на диван. — Я сказала Элейн позвать Теда. Брайан фыркнул. — Не знаю зачем. Если только у него нет хрустального шара, думаю, нам придется просто позвонить им и посмотреть, что произойдет. Вошел Тед. — Не могу помочь тебе с этой штукой с мячом, извини, Брай. Я рассмеялся, а Брайан нахмурился. — Знаешь, Теодор, однажды сюда придут и нарисуют маленький меловый контур на полу твоего кабинета. И все же, никто никогда не раскроет это преступление. Подумай об этом, когда в следующий раз почувствуешь необходимость перейти к шуткам про мяч. Наконец-то я сказал кое-что. — По общему мнению, из чувства обреченности, пронизывающего это место, я могу сделать вывод, что ты до сих пор не заключил сделку по зданиям рядом с Вавилоном? Тед покачал головой. — Каждую неделю что-то новое. Это как пытаться поймать движущуюся цель. Я усмехнулся. — Обычно Брайан в этом неплохо разбирается. Брайан вздохнул. — Спасибо за оказанное доверие, но в данном случае, если в ближайшие несколько дней я не придумаю что-то вроде Рейджа, то нам пиздец. — Без смазки. Тед и Синтия проговорили это вместе. Брайан сделал им знак. — Сделают два маленьких очертания мелом. — Потом он встал. — А теперь, если вы двое нас извините, нам с Джастином нужно обсудить кое-что очень важное. Тед посмотрел на него. — Обсудить как: «Сильнее, быстрее, глубже, вот так, вот так, не останавливайся»? Брайан вышел из-за стола и улыбнулся Теду, когда он подвел его к двери с рукой на плече. — Там даже мела не будет, Теодор. Они никогда не найдут тело. Синтия последовала за Тедом, смеясь, Брайан снял галстук и расстегнул ремень прежде, чем дверь успела закрылась за ними. И это подвело итог следующим двум дням. Мы трахались больше, чем когда-либо с того момента, как впервые сделали это, и я отчаянно пытался успеть все до того, как мне пришлось уехать в пятницу. Несмотря на то, что я знал, что мы с Брайаном, должны немного поговорить о том, как все это будет выглядеть, мы никак не могли найти подходящего момента. Или, может быть, у меня просто не хватило сил справиться с фигней Брайана «не думай об этом, и все пройдет. И не то, чтобы я возражал против всего этого трахания. В среду вечером Брайан заставил меня кончить так сильно, что я просто лежал там, в то время как он отмывал меня, а потом уснул. Я проснулся поздно — насколько именно поздно я не был уверен, но Брайана рядом не было. Я встал с кровати и натянул на себя спортивные штаны. В доме было тихо, когда я стоял наверху лестницы, и никакого света я не видел. Я проверил медиа комнату, он был там, стоял уставившись в окно, со стаканом виски на подоконнике. Я решил, что тот факт, что это была не бутылка, был хорошим знаком. — Привет. Я обнял его за талию и положил свой лоб на его голую спину. Я почувствовал, как он вздохнул, но ничего не сказал. — Как давно ты здесь? Он пожал плечами, потом посмотрел на часы у компьютера. — Недолго. — Идем в постель. Я поцеловал его в плечо. Он поднял свой стакан и практически осушил его. Я протянул руку и вытащил его у него из руки, допивая последний глоток виски перед тем, как снова поставить его на подоконник. Была моя очередь сделать глубокий вдох. — Знаешь, Брайан, когда мы начинаем что-то скрывать друг от друга, именно тогда мы попадаем в неприятности. Он не позволил этому повиснуть там и секунды. Он повернулся и скользнул руками по обеим сторонам моего лица. — Я хочу, чтобы ты уехал. Я положил руки ему на запястья. — Я знаю. Я не это имел в виду. Он вздохнул. — Тогда что? Я говорил медленно. — В этом есть что-то отстойное. Он немного улыбнулся. — Я знаю. Я смотрел на него, и он удивил меня тем, что не пытался поцеловать меня или засунуть руки мне в штаны. Он просто продолжал смотреть, и через некоторое время он сказал: — Я буду, блядь, скучать по тебе. Я почувствовал улыбку, затем он поцеловал меня. — Я тоже. Это та часть, которая будет отстойной. Он засмеялся, его лоб прижался к моему. Я заметил, как его глаза скользнули к стакану на подоконнике, и я покачал головой. — Он пуст. Мы взяли бутылку и сели на диван, передавая ее друг другу. Через несколько минут Брайан прочистил горло. — Я очень хочу, чтобы ты поехал. Я толкнул его ногой. — И я действительно это знаю. — Я был бы чертовски зол, если бы ты отказался от этого. — Брайан… Он не дал мне закончить. — Ты молод, таких случаев будет много до конца твоей жизни. Ты понятия не имеешь, какой будет твоя жизнь, или что ты… На этот раз я его перебил. — Брайан, это именно то, что я имел в виду, когда говорил, что у нас будут неприятности. О чем ты, блядь, говоришь? Он посмотрел на меня, сделав глоток из бутылки, а потом покачал головой. — Я не про нас. Я не спускал с него глаз и через минуту расслабился. — Хорошо. — И я не королева драмы. Это у тебя корона в этом доме. Я вынул бутылку из его руки. — Мы просто должны договориться не соглашаться с этим. Мы сидели там некоторое время, передавая бутылку.Брайан
Джастин спустился вниз в поисках меня. Думаю, я знал, что он придет, хотя когда я трахнул его ранее, он кончил так сильно, что я не удивился бы, если бы он отключился на всю оставшуюся ночь. За окном было темно, но я видел, как он отражается в стекле, его светлые волосы и бледная кожа на фоне темноты. Я чувствовал, как его губы целуют мое плечо. Джастин хотел поговорить. В этом не было ничего необычного; если Джастин не хочет говорить, это обычно было одним из признаков апокалипсиса. Но я тоже хотел поговорить. Я просто, блядь, понятия не имел, с чего начать. К счастью, он знал. Он также знал, как заставить меня спутаться с ним на диване, мы оба постепенно напивались, в то время как он объяснял мне, как далеко он намеревается зайти в своей кампании полного мирового господства. Я должен был отдать ему должное; мои планы по продвижению Киннетика и Вавилона в рекламное и гей-клубные стратосферы не имели ничего общего с тем, куда он собирается пойти со своей жизнью. Он вытащил бутылку виски из моей руки и долго пил из нее, прежде чем посмотреть на меня с искренним и полупьяным выражением лица, которое сделало его особенно горячим. — Брайан. Я кивнул и забрал бутылку обратно. — Я слушаю. — Ты должен поверить, что я делаю то, что хочу. Я всегда так делаю. Я уступил ему, предложив еще выпить, что он и сделал. Он взял бутылку и посмотрел на меня еще более искренне, чем раньше, и удивил меня тем, что он сказал дальше. — Я вернулся из Нью-Йорка, потому что хотел жить здесь, с тобой. Если бы я хотел остаться в Нью-Йорке, я бы остался. — Тогда маленький ублюдок подарил мне свою самую яркую, самую солнечную улыбку. — Или заставил бы тебя приехать за мной. Я засмеялся и выхватил у него бутылку. Она была почти пуста, и я допил ее, вытерев рот, поставил пустую бутылку на стол и посмотрел прямо на него. — Я бы так и сделал. Он наклонился ко мне и прижал свой рот к моему; от испарений виски у меня глаза горели. — Я знаю. Я вынужден был засмеяться. — Кажется, ты все обо мне знаешь, Солнышко. Он поцеловал меня в горло, слегка укусил прямо там, где бился мой пульс. — Ты уже должен был привыкнуть к этому. Мы сидели там некоторое время, даже не целовались, наполовину пьяные и полусонные. Я почувствовал, как его дыхание начало замедляться, и чуть не дал себе заснуть с ним там, на диване. Но когда я закрыл глаза, несмотря на выпивку и его руки вокруг меня, несмотря на то, что это была гребаная середина ночи, мой мозг не отключался. Я глубоко вздохнул и прошептал ему в волосы. — Я не хочу, чтобы ты от чего-то отказывался. Фраза «для меня» висела в воздухе, но я не сказал этого. Я не был уверен, когда говорил это, что он вообще услышал меня. Но его дыхание изменилось, и когда он ответил мне, голос был абсолютно чистым. — Давным-давно я решил, что ни от чего не откажусь. Я хочу всего этого: и этого дома, и Нью-Йорка, и Лондона, и Парижа, и Рима, и любого ебаного места в мире, куда бы я ни решил поехать. Мне нужна моя семья, мои друзья, мое искусство, и я хочу тебя. Я ничего из этого не отдам. Я подтянул его так, чтобы он посмотрел на меня. — Иногда иметь все это не так просто. Он просто засмеялся и посмотрел на меня так, будто я самый тупой парень в классе. — Я никогда, никогда не думал и не говорил, что это будет легко. Я просто сказал, что это то, что я собираюсь сделать. Я почувствовал, как мои губы сжались, и прикусил нижнюю на секунду. Потом я засмеялся. — Ну, в таком случае… — Я поцеловал его… — Продолжай в том же духе.Джастин
Мне понравилось чувство, когда Брайан смеялся мне в рот. Мне нравится, когда Брайан смеется. Я люблю его руки, когда они мягко прижимаются к моим плечам, переворачивают меня, спускаются вниз по спине, по заднице, по ногам. Я люблю его, когда он пьян и немного неуправляем, когда ему что-то нужно, когда он забирается в меня. Той ночью я чувствовал его дыхание на моей коже, перемещаясь вниз, следуя за его руками. Я почувствовал, как он соскользнул с дивана, оставив меня лежать там, мое лицо что опиралось на сложенные руки, повернулось к нему. Он спустил мои треники, снимая их. Он опять забрался мне за спину, и я почувствовал, как его рот касается моей шеи, а руки вплетаются в мои волосы. Я попытался слегка прижаться к нему, чтобы дать место моему члену, а потом Брайан прижал меня обратно вниз. Он целовал меня в спину, каждый позвонок, опускался на задницу, вниз по ращелине. Я снова прижался к дивану, и задыхался, когда он укусил меня, его язык лизал там, где он меня помечал. Я глубоко вздохнул, впустив его, он толкал язык в мою дырку, не прерываясь, я стонал и прижимался к его рту. Его руки были на моих бедрах, и он отодвинулся назад, целуя, облизывая, потирая свой член о мои ноги. Он вернулся к моей заднице с языком, продолжая лизать мою дырку. Он широко раздвинув мои бёдра, поцеловав внутреннюю часть. Его язык провел по моим яйцам, и я услышал, как я скулил, когда он взял одно, а потом другое в рот, облизывая, его мокрые пальцы начали скользить по моей дырке. На этот раз Брайан позволил мне отодвинуться, и я почувствовал его руки на моих бедрах. Я спрятал лицо в руках и толкался в его рот, и испытывал возмущение, когда он отодвигался, пока не услышал, как он открыл ящик на столе рядом с диваном. Я почувствовал холод, как смазка стекает по моему отверстию и яйцам, его пальцы прижимались ко мне, а затем оказались внутри меня. Холода уже не было, но я почувствовал, как он наткнулся на мою простату, крепко прижавшись к ней, услышал, как я говорю: — Трахни меня, трахни, — в то время как он медленно расстягивал меня пальцами. Он лежал на мне, целовал меня везде, где мог дотянуться, головка его члена, упиралась в мою дырку, а затем одним плавным движением погрузилась в меня. Он заполнил меня, распирая своим членом изнутри, поцеловал и укусил меня в ухо, шепча что-то в мои волосы. Мне показалось, что я услышал, как он сказал, что любит меня, но потом я подумал, что ошибся. Но он сказал это снова, прижавшись к моему уху, горячо и так тихо, но я до сих пор не был уверен. Я начал говорить что-то, что я люблю его, или даже просто его имя, это все, что я мог сделать, потому что его рука сильно сжалась на моем члене. Я прижимался к его ладони, чувствовал, как его пальцы сжимаются вокруг меня, как его большой палец прижимался к моей щели, точно так же, как его член скользил по моей простате, снова и снова. Он произнес мое имя, и это звучало очень задушенно, его бедра плотно прижимались ко мне, яйца давили на мою задницу, горячая жидкость заполняла меня. Я не мог больше стоять на коленях, и его рука все еще была подо мной, когда я упал на диван. Он целовал меня в шею и сжимал мне волосы, я хотел спать, но я этого не сделал. Я сказал ему, что люблю его, и почувствовал, как он снова смеется против моей кожи. Потом он выскользнул из меня, потянул за собой, и мы вернулись в постель.Брайан
Когда на следующее утро я нашел пустую бутылку, лежащую на полу рядом с диваном в медиа-комнате, я засмеялся. Джастин все еще крепко спал наверху, и если бы я не знал, что в тот день у него было чем заняться, то я бы пошел в офис, не разбудив его. Он скулил и жаловался всю дорогу до аэропорта в пятницу, о стоимости доставки его художественных принадлежностей в Лондон, на Калли что планировала выставку в выходные перед отъездом, на меня за то, что я не вожу его драгоценный автомобиль достаточно осторожно, — в Корвете не было места для багажа Джастина, учитывая, что он ехал на девять месяцев и, казалось, думал, что в Великобритании не продают одежду, обувь, книги, или эскизы. В тот вечер состоялось открытие выставки Калли, и я попытался примирить ее контркультурный союз бруклинских художников с шикарной аурой Манхэттенской галереи, в которой она была в последний раз, когда я ее видел. Она засмеялась и сказала мне, что все это было игрой, и я не был уверен, о чем она говорила. В понедельник утром мы поехали в аэропорт, и когда я поцеловал его на прощание, у него были темные круги под глазами. Конечно, это была моя вина, я разбудил его за час до того, как раздался сигнал будильника, так как «никогда не бывает достаточно» всегда было моим девизом, особенно, когда речь шла о гребаном Джастине. Я был в офисе, когда Джастин позвонил из Лондона. Он только что приехал на новое место и смеялся над заставкой моего члена, которую я настроил на его телефон. Я не говорил ему, сколько будет стоить его счет за международный сотовый, и он никогда не узнает, так как он приходил мне. Пиздец, я собирался ограничиться киберсексом. Секс по телефону был достаточно отстойным. Он рассказал мне о женщине, которая забрала его в аэропорту, о потрясающем свете и пространстве в его студии, и о саду возле его квартиры. Он ничего не говорил о самой квартире, кроме того, что рассказал мне о душе, за чем я не особо следил. Через некоторое время он перестал говорить, и минутку я просто слушал, как он дышит. — Ну, что нужно заполнить в первую очередь: еда, сон или дрочка? Он засмеялся, и по усталым звукам его голоса я догадывался, что выиграет второй вариант. — Я не должен быть настолько уставшим. Это всего пять часов разницы. — Последние два дня ты не закрывал глаза больше чем на десять минут, — указал я. Джастин снова засмеялся. — Да, благодаря твоему желанию отправить меня за океан с больнной задницей, членом и потрескавшимися губами. Я облизал свои потрескавшиеся губы и улыбнулся. — У тебя бы не получилось по-другому. — Правда. — Он опять молчал. — Три недели, и ты будешь здесь. — Да. — Ладно, думаю, я пойду спать. Если я проснусь в три часа ночи, я позвоню тебе, и ты поможешь мне по дрочить. Я фыркнул. — Лучше сразу же начинай адаптироваться к изменениям во времени, Солнышко; прими снотворное. Мы сказали «позже», и я вернулся к своему ноутбуку. Было что-то в этом последнем контракте такое, что вздрагивало у меня в голове. Я пробил телефонный номер Теда. — Что это за компания, Центр Развития Корпуса? Когда их добавили в контракт? Тед звучал удивленно когда ответил. — Ха. — Ну? — Подожди, я сейчас приду. Он вошел в дверь кабинета, неся перед собой ноутбук. Он положил его на мой стол и показал на него. — Взгляни на это. Я прочитал файл и покачал головой. — Трахни меня. — Это о чем-то тебе говорит? Он все еще звучал сбитым с толку. — Ну, Теодор, скажем так. — Я встал и взял выпивку из тележки возле своего стола. — Я до сих пор, блядь, понятия не имею, что происходит, но я знаю кое-что больше, чем пять минут назад. Я вышел к Элейн и сказал, чтобы она немедленно привела задницу Синтии в мой кабинет.