24.06 утро
Был ли Лэнс Стерлинг в ярости, получив сообщение от Уолтера? Ещё как, но виду-то не подал и решил даже не отвечать на него. Это уже своего рода маленькая месть, да и лучше отложить момент выяснения отношений на потом. Благо, уже завтра он покончит со всеми делами за границей. «Будет тебе сувенир из Японии, даже не сомневайся. Прямиком из страны восходящего солнца, горячий, приводящий в чувства подзатыльник, сэр». И ещё кое-что, в маленькой бархатной коробочке. Вещица, которую он очень удачно заприметил и приобрёл в местной лавочке, пока работал под прикрытием. Увидев её, он тут же подумал об Уолтере. Не то, чтобы мысли о напарнике навещали его изредка и только в подобные моменты. Стыдно признаться, Лэнс думал о нём практически постоянно. В основном, пытался решить для себя, что хуже: трястись об Уолтере, пока он где-то поблизости, находясь в постоянной опасности и в то же время под присмотром лучшего секретного агента, или пока он, такой далёкий и одинокий, не спит по ночам, гробит своё здоровье, питается чем попало и всячески пользуется вседозволенностью своего удобного положения. Не говоря уже о других опасностях и напастях, которые могут с ним приключиться, и о которых Лэнс узнает далеко не в ту же секунду и дай бог хотя бы через смс. Хорошей ли идеей было настоять на том, чтобы Уолтер остался дома? И нужно ли говорить о том, что раньше Лэнс Стерлинг был куда лучше погружён в работу, и оттого был столь хорош в ней. Сейчас же довести очередное дело до конца помогает не столько талант к призванию, сколько лишь стремление поскорее оказаться дома.***
24.06 вечер
Стоит ли нарушать данное себе обещание и выходить на связь с Уолтером до приезда? Вот каких еще мыслей не хватало в голове величайшего шпиона. Да, первоклассный лайнер уже мчит его в сторону дома, а покоя так и не прибавилось. Лэнсу кажется, что он довольно жёстко обошелся с Уолтером, ведь весь день от него нет никаких вестей, а так между ними не заведено, знаете ли. Пока он в очередной раз, на повторе, прогонял в голове ситуацию, становясь всё ближе к признанию своей ошибки, телефон, зажатый в руке, зазвонил сам, и Лэнс тут же принял вызов, не успев даже толком разглядеть загоревшуюся надпись на экране. Он набрал в грудь воздух, собираясь выкрикнуть в трубку первое, что придёт на ум из той каши, что заварилась за последние пару часов, но все его восторженные смешливые реплики в стиле «Уолтер, детка, как ты? Уже в пижамке?» разбились о звучащие с другого конца всхлипы. Лэнс готов был в этот момент размазать по стенке того, кто заставил его мальчика плакать. То есть, очевидно, себя самого, так? – Лэнс, – жалобно мявкнул в трубку Бекэтт. Кажется, очередной всхлип заглушил рукав рубашки. – Лэнс, мне так… Мне очень плохо тут. – Малыш, – вся наигранная строгость тут же улетучилась. Какие тут шутки и выговоры, когда его дражайшему напарнику плохо? – Уолтер, послушай, я вернусь завтра утром, и всё будет хорошо. Похоже, Уолтер успокоился, но с ответом явно не спешил. Лэнс не давил, ему, по правде, было гораздо лучше от того, что он слышит дыхание в трубку. Оно, словно пульс жизни, все же лучше, чем пустота и ловушка из выстроенных в собственной голове страхов, в которой он пребывал последние дни. – Обещаешь? – уточнил Уолтер. И Лэнс просто знал, что нужно ответить: – Обещаю, – чтобы поставить точку и успокоить мальчишку. А ещё лучше побороть гордость и узнать: – Чем ты занимался без меня? – пытаясь вернуть разговор в более привычное и спокойное русло. Уолтер на том конце провода как-то подозрительно разволновался. Он запыхтел, и недано пролитые слёзы явно мешали ему справляться с без того сбитым дыханием. – Ты правда хочешь знать? Тогда вернись. Нечасто Лэнсу приходилось сталкиваться с капризами Уолтера. Так что подобный ответ застал его врасплох и заинтриговал не на шутку. Он приготовился выслушать занудный (терпимо занудный) отчет о проделанных экспериментах или же наполненный ненужными, а оттого забавными, мелочами рассказ о том, как Бекэтт провёл самый обычный день затворничества, но… Получил вот это. – Я не могу прямо сейчас, Уолт, – Лэнс устало потёр глаза. – Я скучаю, знаешь ли. «Ты не представляешь, как сильно я переживал за те…» – Я тоже, мх. Мысль оборвалась, это был очень… подозрительный звук. И смазанная возня где-то на фоне, в которой угадывался и тихий звон бляшки ремня, и шорох простыни, и… Боже. Ума он там лишился что ли? – Уолтер, возьми себя в руки, – Лэнс напрягся и немного разозлился. Он – взрослый мужик, которому не пристало позволять себе лишнего даже в личном самолёте-беспилотнике, в шести милях над океаном. – Я... уже, Лэнс, – Трубка зашуршала, Уолтер едва ли справлялся с тем, чтобы удерживать её на весу, у уха или хотя бы на уровне лица. Возможно, он давно уже на громкой связи. – Чёрт, – выплюнул Лэнс и нервно расправившись с ширинкой, откинулся поудобнее в кресле. – Почему бы тебе просто не заткнуться и не отправиться спать? Уолтер сглотнул, помешкав с ответом. Слова давались с трудом, а уж связать их вместе было еще сложнее, чем сбросить вызов. – Почему бы тебе. Не с… сделать это самому. – Не пойти спать? – рычит Лэнс в трубку. – Н-нет. Тяжело разобрать, что он говорит. Как будто и слова, и вырывающиеся стоны гасит подушка, в которую мальчишка уткнулся лицом. Представлять, как он сейчас стоит посреди своей спальни, вздёрнув зад, чересчур невыносимо. Разрядка наступает стремительно быстро, ведь Уолтер шепчет напоследок: – Нет, тебе – заткнуть и уложить меня спать, Лэнс-с. – Дьявол. Благо, связь обрывается. Пропавший из зоны доступа Лэнс ещё не скоро поймёт, что произошло, но он точно знает одно: «Что случается в частном самолёте, остаётся в самолёте».***
25.06
– Воу, – Лэнс даже чутка отпрянул. Не так он представлял себе их долгожданную встречу после командировки. – Чувак, ты выглядишь немного, эм-м, – Лэнс активно жестикулировал, будто перебирал слова, – Как будто бы… странно. «Ей-богу, Лэнс, это лучшее, что ты смог придумать?» Действительно, Уолтер всю свою жизнь бьёт рекорды чудаковатости и не собирается останавливаться на достигнутом. Он даже не замечание реагирует странно. Вместо того, чтобы обидеться или начать спорить, он с нелепой корявостью делает шаг вперёд, облокачивается на скрипучий косяк и поднимает на напарника взгляд, при этом смешно надув губы и играя бровью: – Ты уверен? – спрашивает он со знакомой интонацией, и тут Лэнс, конечно, не выдерживает и, оглашая дом громогласным хохотом, похожим на клич бога грома, заключает парня в крепкие объятья. – Ах ты пар-ршивец мелкий, – он сгрёб хрупкое тельце напарника в охапку и потащил на кухню. Благо, Уолтер не сопротивлялся, а даже наоборот, был настолько ошарашен столь радушной встречей, что напрочь забыл, как должен реагировать на подобную близость. Он как раньше не разбирался в этом, так и остался посредственным экспертом в области проявлений чувств. – Эй, Лэнс, – Уолтер мямлил, пока напарник, привыкая заново к мальчишке, уже нагло тискал за щёчки, пока у того губы не свернулись в трубочку. – Нельзя ли полефче? Ф конце концоф, я ефё не простил тебя за фчерафнее. – Ну-ну, посмотрим, как ты запоешь сегодня, – ехидно подметил Лэнс и усадил ватное, практически не сопротивляющееся тело Бекэтта, на стул. – Но сначала виски. Лэнс так прихлопнул в ладоши от предвкушения, что Уолтер не смог противиться… самой концепции выпить снова, второй вечер подряд. Но сил на это после затеянной с утра уборки не осталось. И он всячески сигналил об этом напарнику. – Шевелись, Уолтер, – Лэнс, напротив, был полон сил и энергии, как и всегда, – Тебе только напополам с газировкой.***
После танцев и выпивки Уолтер утомился окончательно, и это немного расстроило, поскольку шло вразрез с ожиданиями. «Что ж, вручу подарок в другой раз,» – Лэнс небрежно, но слабо, щёлкнул по носу мальчишку, что без разрешения вырубился посреди кровати, до этого отлучившись под каким-то невнятным предлогом. Он и сам устал после полёта и в целом путешествия на другой конец света. И если бы они оба были готовы противостоять их усталости, как общему врагу, то вечер мог бы закончиться совсем иначе. А так вышли просто скромные посиделки. И судя по довольному лицу Уолтера, его всё более чем устраивало. – Ты посмотри на него, а, – Вспорхнувшая в изголовье кровати голубка не на напугала Лэнса. А уж беседовать с ней в любом обличье с каких-то пор вошло для него в норму. – Спит без задних ног. Уходя, он чувствовал себя не в своей тарелке, почти что злодеем. Хороший парень остался бы с Уолтером, не смотря на то, чего не случилось. Ведь гораздо важнее то, что случилось сейчас и когда-то, вплоть до первой их встречи.***
26.06 вечер
На следующий день он чувствует себя виноватым и хочет замять вину. Поэтому вместо внезапного вероломного визита выбирает сперва выйти на связь с Уолтером. Тот не сразу поднимает трубку. Пару раз сбрасывает, а потом набирает его сам. Из разговора почти ничего не понять: чем это таким был занят Уолтер, что не мог уделить минутку своему напарнику? Что у него за планы такие, которым он приносит в жертву встречу с ним? И с каких пор мальчишка Бекэтт научился ему отказывать? – Давай завтра, сегодня уже не получится, – заговорщически шипит в трубку Уолтер и тараторит пуще обычного. – Я приду через час, – Лэнс пытается рассчитать, сколько ему нужно времени, чтобы найти в городе ещё не закрывшуюся цветочную лавку, и в целом времени на дорогу, но. Уолтер явно расценивает это как настойчивость и отвечает: – Нет. Конечно, он быстро понимает, что такого не должно было прозвучать, и начинает крыть сверху всякими глупыми оправданиями и извинениями, но это «Нет» раз и навсегда отпечаталось в голове Лэнса и будет, небось, сниться в кошмарах.***
27.06
– Ну так что? – Что? – Уолтер вздрагивает, поджимая к груди сжатые кулаки. Лэнс принимает это за обычную нервозность и усталость, которая рука об руку следует за его напарником все последние дни, которую он слышит каждый раз в трубке и которая резко отпечаталась тенями под его глазами. Так выглядят люди, загнанные проблемами и неурядицами в угол, из которых тревога вытягивает последние соки. Уолтер настолько слаб и хрупок от природы, что в нём остались лишь те неведомые силы, благодаря которым он сохраняет оптимизм и веру в людей. Но и те, похоже, его покидают. – Что будем заказывать? – поясняет Лэнс, и Уолтер украдкой выдыхает. – Французская кухня или может, Азия? А может… – Пицца? – на изможденном лице Уолтера замирает радостная, но застылая, скатывающаяся в безумие, улыбка. – Хм, не уверен, что к пицце подойдет бренди четырёхлетней выдержки. Уолтер морщится, причем не понарошку. – Может, выпьем в другой раз? – видно, что он неохотно возражает напарнику, но это едва ли смягчает возмущение Лэнса, что последовало после: – В последнее время я только и слышу от тебя, что «завтра» да в «другой раз», – Но всё же на экране высвечиваются все доступные доставки пицц, и Лэнс успевает сделать заказ, пока делает выговор. – Мне кажется, тебе нужно побольше отдыхать, а не утопать без конца в работе. Посмотри на себя, – Пытаясь привести Уолта в чувства, Лэнс сжимает его запястье и слабо дёргает на себя. Горячее, как угли… Он чуть не обжёгся. Уолтер тоже реагирует странно – он отдёрнул руку так, словно его шарахнуло током, и снова спрятал обнажившееся запястье под рукав рубашки. – Прости, мне как-то не по себе, Лэнс, – его взгляд испуганным зябликом мечется по полу, – Я не хотел испортить вечер. Снова. «Когда это ты опускал рукава так низко?» – думает про себя Лэнс, но вслух произносит другое: – Никогда не говори так, ты ничего не портишь, – вздохнув, он положил телефон на столешницу и ласково погладил пальцем пышные пёрышки Лави. Та примостилась рядышком и уже доклевала последние посланные ей богом крошки. – Кроме своего желудка. Фаст-фуд не лучший выбор для романтического вечера. – В следующий раз приготовлю что-нибудь сам, – робко засиял Уолтер, и Лэнс окончательно растаял. – Было бы чудно, – шепнул он в макушку Уолта, прижав того к груди. Возможно, против воли мальчишки. Тот точно стоял как истукан, не зная, куда деть руки. Они намертво прилипли к его груди. – Можешь обнять меня, если хочешь, – подсказал Лэнс, и Уолтер, подавившись неловким смешком, сделал то, что от него потребовалось.***
Вместо того, чтобы погрузиться в происходящее в сериале (в то время как Уолтер был погружен в него чрезмерно, до всхлипов и ахов, то и дело возвращающих Лэнса к реальности), Лэнс думал о том, что он делает не так. Возможно, Уолтер тяжело пережил отказ на его участие в последней миссии и одиночество, которое возвращало его к прошлому. Это достаточно больная для Уолта тема, и перешагнуть через этот конфликт оказалось не так просто. Но сейчас он был рядом и не хотел, чтобы напарник, – единственный в своём роде, на секундочку, – загонялся, как прежде, и чувствовал себя покинутым, преданным. Но у него ничего не выходит, ведь Уолтер буквально не даёт ему шанса извиниться. Он снова спит в момент, когда Лэнс решает поговорить с ним. Лави на холодильнике перебирает клювиком атласную ленточку. – И снова подарочек заночует на холодильнике, – Лэнс осторожно выскальзывает из объятий Уолтера и собирается на вызов, отыскивая в темноте туфли и пиджак. – Проследи, чтобы Уолтер его не нашёл, хорошо? Даже Лави промолчала, нахохлившись и отвернувшись. Короткая смс: «Доброй ночи, буду через два дня. Не грусти» сделает Уолтеру больно не утром, а глубокой ночью, то есть... совсем скоро.***
27.06 ночь
– Спи, – сказал ему тот Лэнс, что оказался ближе, и Уолтер, чувствуя, как не совсем человеческие пальцы ведут по лицу с непостижимой нежностью, выдохнет в чужую ладонь и легонько, словно щенок, толкнется в неё носом. – Я не причиню тебе зла. Уолтер слышит, как Лави шумно взмывает в воздух и садится в изголовье кровати, как напрягается Лэнс и накрывает его своим телом. Всё происходящее кажется сном, и Уолтер почти заснул, окутанный непрошенной заботой, но тут телефон, который лежит слишком далеко, на кухонном столе, задребезжал, принимая сообщение. Это мог быть только один человек, но тот сидит сейчас рядом, и слабо светящаяся бирюзой радужка глаза следит за каждым его движением в кромешной темноте. – Даже не думай, – Лэнс в ответ на попытку Уолтера приподняться с кровати, утыкается колючим поцелуем ему в шею. Руками он припечатывает плечи мальчишки к кровати, и Уолтер, выгибаясь дугой, выдыхает томно и капризно. – Приляг со мной, Лэнс, – шепнул он, высвобождая голые ноги из-под простыни. Он, закусывая от стыда губу, ловко оплёл ими талию напарника и выдохнул ему в ухо горячо, просящее: – Ближе. Я хочу чувствовать тебя. Ему удается зажечь ночник – тягучая тьма наводит неуютный ужас и тревогу, – и обнять Лэнса так, чтобы тот не заметил в пылу страсти, как за его спиной Уолтер прочёл входящее сообщение с помощью устройства на его руке. Отчего-то, пусть и не сразу, на глазах навернулись слёзы. Лэнс, заметив это, слизнул их, словно большой кот, и тут же сделался нежнее, усыпав поцелуями его лицо. Будто сосчитал все-все до одной веснушки. Это так растрогало мальчишку, что он в какой-то момент окончательно потерял грань между кошмаром и блаженством, а сердце забилось часто-часто, как птица в клетке. Боль и удовольствие плескались, словно в переполненной чаше, и Уолтер от бессилия и ужаса расцепил объятья, утонув в складках скомканной простыни, как лёгкая добыча перед зверем. Он, отворачиваясь, утирал кулаками непрошенные слёзы, откидывал голову в подушки и скулил в них то ли от боли, то ли от наслаждения, пока Тристан с голодной страстью ласкал его. Уолтеру хотелось провести эти два дня так, как чтобы не очнуться, не задуматься ни на мгновение, не осознать в полной мере тот кошмар, в который погрузил его никто иной как сам Лэнс Стерлинг.***
30.06
Понять, что за какие-то два дня произошло с Уолтом, не представляюсь возможным ни по смс, ни по красноречивому замалчиванию всяких подробностей в трубку. Вечером, во время их свидания, Уолтер вяло, без аппетита, ковырялся в своей тарелке с пастой и изредка поднимал на него потускневшие глаза. Разговор и так не шибко клеился, а потом мальчишка произнёс вовсе нечто из ряда вон: – Почему мы всегда встречаемся здесь? – поинтересовался он, нанизывая на зубчик вилки очередную горошину и топя ее в мясном соусе от скуки. – Как это, почему? Потому что тут, ну, – Лэнс бодро пощёлкал пальцами, – Классно. – Ага, как же. – Столько воспоминаний, как мы познакомились. – Мы познакомились на работе. – Я нашёл тебя в тот день, помнишь? – Лэнс подался вперёд, заглянув в глаза пришибленному, понурому напарнику. – К такому тебя точно жизнь не готовила. Вместо очередного комментария Уолтер нехотя, да улыбнулся. Было ясно, что воспоминание его трогает до сих пор, и при упоминании прошлого возведенные им стены из обиды и безразличия дают трещину. Значит, не всё так плохо. – Эй, знаешь что, пришло время кое-что тебе вручить, – подмигнул Лэнс и протянул руку к холодильнику. Лави, весело проворковав, подтолкнула что-то сверху, и маленькая коробочка через мгновение оказалась у Лэнса прямо в руках. – Помнишь, я обещал тебе привезти подарок. Лэнс, как будто боясь потерять внимание Уолтера, сам наскоро расправился с упаковкой и продемонстрировал «сувенир». – Это что, ушки? – Уолтер оживился и даже протянул к нему руки. Лэнс, довольный произведенным эффектом, дал мальчишке примерить украшение самостоятельно. Сам он лишь немного помог управиться с его пышной шевелюрой, сделав так, чтобы аксессуар смотрелся натурально. Обод без труда замаскировали непослушные лохмы, сделав Уолтера похожим на персонажа его лучших шпионских изобретений. – Воу, мне по ходу серотонин в башку ударил, – Лэнс внимательно смотрел на крутящегося перед зеркалом в комоде Уолтера. – Тебе идёт. – Хех, и правда, – Уолтер скрестил на груди руки и по-детски раскачивался на пятках, вперёд - назад. Его щёки налились румянцем, он выглядел наконец-то заинтересованным хоть в чем-то, довольным… Живым, что ли. Но это ещё не всё. – Это лишь часть подарка, – Лэнс кашлянул в кулак, намекая на то, что в коробочке лежит что-то ещё. Уолтер явно раскрыл рот в зародившемся уж было восторге, но потом резко переменился в лице, только сейчас осознав, о чем идёт речь. – Да ты шутишь, – отмахнулся он и тут же отвернулся, снова принявшись копошится перед зеркалом, так и эдак укладывая волосы и поправляя ушки. Он так увлекся своей напускной вознёй, что не заметил, как Лэнс оказался за его спиной. Он довольно резко, неожиданно для Уолтера, обхватил руками его осиную талию и огладил бёдра. Уолтер почувствовал, как в него вжимается крепкий стояк Лэнса, и как теряют опору ступни – такого лёгкого, как пушинку, его легко оторвать от земли. Что и делает Лэнс, и в следующее мгновение Уолтер уже оказывается на кровати, лицом в подушку, пока Лэнс нетерпеливо мнёт его ягодицы через ткань штанов. – Разве это похоже на шутку, Уолтер? – шепчет он хрипло, но очень близко, над ухом. Уолтер поднимается на локтях и видит игрушку, которая лежит уже не в коробке, а перед его лицом, на нерасстеленной кровати. Чудесный, мягонький хвостик по типу кошачьего, под цвет ушек, с вызывающе-розовой втулкой на конце. – Примерь его, для меня. Лэнс явно был настроен серьезно. Он водил сильными смуглыми ладонями по его спине, бокам, оглаживая сквозь одежду, легонько сдавливал основание тонкой шеи, перебирая кончики волос, на которых так ладно смотрелись кошачьи ушки. В этих фантазиях он, Лэнс Стерлинг, провёл половину командировки, дорогу назад и все те дни, что у них с Уолтером не получалось сблизиться. Бекэтт это почувствовал также явственно, как притирающийся ему между ягодиц стояк. – Лэнс, – жалобно заскулил Уолтер. Он понимал, что напарник даёт ему время, но если Уолтер не разденется сам, Лэнсу ничего не стоит сорвать с него одежду. И тогда он увидит всё, что ему не следует видеть. И тогда... всё пойдёт прахом. – Малыш, – Лэнс… не звучит злобно, не так уж напористо. Он просто сгорает до седых углей в огне пожирающей его страсти, и заставляет себя проявить хоть капельку уважения и терпения к партнеру. Уолтеру почти что до слез обидно, что он обязан вести себя странно, оттягивать, противиться… Его Лэнс Стерлинг, настоящий Лэнс Стерлинг, который пусть и не всегда держит обещания, достоин большего, всего его целиком. Но. Так нельзя. Не получится. Только не так... Скрепя зубы и сердце, Уолт дрожащими руками снимает с себя толстовку, оставляя лишь рубашку, прикрывающую распущенными рукавами его руки и торс. Он стыдливо, уткнувшись лбом в матрас, приспускает штаны и уже готовится «примерить» на себе последнюю деталь его образа, но Лэнс вдруг останавливает его. Или попросту не выдерживает. Он больно вцепился ему в шею пальцами и навалился сверху. Его дыхание звучит сбивчиво, и он буквально подавляет рвущиеся из него стоны, рычит сквозь сжатые зубы. Уолтеру становится страшно, но не от того, что он оказывается прикован к постели, как птица с прикушенным горлом, а просто от осознания происходящего. Лэнс Стерлинг, которому ничего не стоит в эту минуту взять его, наплевав на всё, просто дрочит на стоящего в раскоряку мальчишку в рубашке и пижамных штанах, спущенных до колен. Уолтер даже не решается убрать руки, придерживая резинку трусов у щиколоток. И молчит, боясь спросить… что угодно. Лэнса пробирает крупная дрожь, – не понадобилось и пары минут, чтобы он кончил. Судя по тому, что ощутил Уолтер, – прямо ему на спину, на ткань рубашки. Еще страшнее то, что вместо того, чтобы бросить его как есть, Лэнс наклоняется ещё ниже, с нежностью заправляет за ухо мешающие пряди волос, и легонько, словно проверяя, всё ли в порядке, касается носом его пылающего в горячке виска, целуя под кошачьим ушком. И на секунду видит, как Уолтер зажмуривается от стыда.