***
Северус всё то время, пока Малфой находился с Ариэль, коршуном носился вокруг больничного крыла, разрываясь между тем, чтобы вызвать Дамблдора из министерства обратно в школу и кинуться спасать Поттер самостоятельно. Последнее желание возникло внезапно, но с такой силой, что тот успел засомневаться в выборе распределяющей шляпы. Слабоумие и отвага, как известно… Но оставить ребёнка Лили он не мог. Да и не только в матери Ариэль было дело. Уж себя Северус обманывать не собирался — он успел привязаться к этому язвительному ребёнку за время их с Драко учёбы в мэноре. А чувствовать на себе каждый взрыв магии, который терпела та в этот момент, было почти невыносимо. Но отдавать её на произвол судьбы не входило в его планы. Пусть он не мог защитить её сейчас, но вот потом его помощь ей точно понадобится. Именно поэтому зельевар, удостоверившись, что самые сильные волны энергии света прошли, направился в подземелья. Не надо было быть Трелони чтобы понять, что скоро Ариэль ждёт магическое истощение, и хорошо бы ещё в лёгкой форме. Надеяться на это было довольно трудно, но, зная способности девочки, всё же не безнадёжно. Однако пара флаконов восстанавливающего ей не помешает в любом случае, да и сон без сновидений будет не лишним. Их зельевар и отправился готовить, дабы хоть как-то себя занять. После же, когда Люциус появился из больничного крыла спустя пару часов, и сообщил, что сейчас всё более-менее в норме и девочка смогла заснуть, выдохнули с облегчением не только они, но и весь преподавательский состав. Как ни крути, а вести разносятся довольно быстро. Северус вернулся как только мадам Помфри сообщила ему, что девочка проснулась. Проспала она от силы час, но этого ей хватило чтобы, как минимум, выйти из состояния инфернала.***
— Что это? Яд? Отравить хотите, любимый профессор? — поинтересовалась Ариэль, рассматривая склянки, что вручил ей зельевар. «Язвит. Значит жить будет…» — мысленно вздохнул с облегчением Северус, а вслух сказал: — Хотел бы убить, не приносил бы. Пей. — Дрянь это, конечно, страшная, но спасибо! — выпив без дальнейших пререканий зелья, расплылась в улыбке она. Обычное настроение возвращалось к ней. Да и восстанавливалась она явно намного быстрее обычных детей её возраста. — Как твоё зрение? — Люциус сказал, что та вообще ничего не видела, когда он уходил. Однако сейчас девочка часто моргала и щурилась от солнечных лучей, переодически выглядывающих из окна. Это было уже хорошо. — Глаза немного болят, но очертания вижу, — немного подумав, ответила Поттер. Северус, сев на край кровати, повернул её лицо на себя и осмотрел глаза. Небольшое покраснение присутствует, свечение ещё не до конца прошло, но никаких внешних признаков чего-то опасного нет (кровь с лица мадам Помфри ей давно стёрла). Диагностирующее заклинание тоже ничего не показало. Это не могло не радовать. — Скоро всё должно восстановиться. Зрение тебе, к твоему счастью, досталось от матери, так что вероятнее всего видеть ты будешь так же хорошо. На всякий случай выдам тебе зелье, будешь его принимать пару дней. Но тут случилось неожиданное. Ариэль кинулась ему на шею, пока тот ещё не успел уйти, быстро проговорив: — Я думала, вы ходить потом не сможете! Первый взрыв был сильнее других, я не успела спасти всех, только мадам Помфри и тех второкурсников, вы были слишком близко, я не смогла сделать такой барьер, который достал бы и до вас, — Ариэль судорожно оправдывалась, чувствуя свою вину в произошедшем. Дело в том, что когда наступила самая первая волна, одна из сильнейших, в больничном крыле находились медсестра, двое второкурсников со Слизерина и собственно профессор Снейп. Ариэль, в последний момент успевшая почувствовать грядущий взрыв, поставила барьер, смягчивший падение для вышеназванных, ведь их с огромной силой должно было впечатать в стену. Однако Северус, находившийся к Ариэль ближе всего, под действие барьера не попал. Ужас, отпечатавшийся в тот момент в глазах девочки был абсолютно натуральным, ведь долбануло об стену спиной его сильно. Такие травмы нередко заканчиваются инвалидной коляской даже в волшебном мире. А этого она бы себе не простила. Ариэль, сразу после вскочившую помочь, тут же скрутило на кровати, так как началась вторая волна, которую в большей мере удалось подавить. Она же помогла избавиться от всех, пытавшихся зайти обратно. Профессор в это время пришёл в себя и смог уйти. Несколько восстанавливающих зелий сделали своё дело позже, так что возможных проблем удалось избежать. Таскаться по целителям ему хотелось меньше всего. Но то, что девочка так волновалась за него, всё же было приятно. -…Я правда не хотела, магия вырвалась внезапно, я успела поставить один щит, а на второй не хватило времени, я пока не умею это хорошо контролировать… — Ариэль говорила быстро как из пулемёта, пытаясь доказать, что совершенно не хотела навредить. — Ариэль, — зельевар заставил её посмотреть на себя, — сейчас всё хорошо, я прекрасно понимаю, что это была случайность. Как видишь, я живой и вполне здоровый. — Нет. — Что «нет»? — не понял он. — Есть что-то, что тянет из вас жизнь. — Что… — Я могу помочь, — и, не дождавшись ответа, увидев только догадку в глазах, тут же коснулась ладонью предплечья левой руки. В этот же момент зельевар почувствовал жуткую жгучую боль в том месте, где она держала руку. Но девочка, видя его страдания, руки не убрала. Сложно было сказать, кому тогда было тяжелее. Северус это давно заметил, Ариэль, когда видела боль кого-то, на кого ей было не плевать (а не плевать ей было почти на всех, пусть та этого и не показывала), сама чувствовала себя ужасно. Это была некая обострённая форма магической эмпатии. В общей сложности она присутствует примерно у двух-трёх человек из тысячи, а в таких масштабах, как у Ариэль и того меньше. Боль была очень сильная, будто режут по руке раскалённым ножом, к тому же медленно. Но она была какой-то… освобождающей. Так бывает, когда вырывают больной зуб — ощущения ужасные, но осознание, что после этого наступит облегчение, заставляет терпеть. Вот и сейчас, борясь с желанием отдёрнуть руку, мужчина молчал. Он не верил, не смеял даже надеяться, что когда-то избавится от метки. Он знал, что это невозможно. Даже сейчас, когда этот ребёнок, неизвестным ему, взрослому зельевару, способом что-то делал, теоретическую возможность избавиться от метки тот для себя усердно подавлял. Ведь, чем сильнее надежда на что-то, казалось бы, невозможное, тем сильнее разочарование от поражения. А когда вероятность поражения настолько огромна, тешить себя надеждами вообще не стоит. Но сейчас, именно сейчас, с этим ребёнком, внутри всё же поселилась вера в то, что у неё получится. Не может ведь не получиться, это же Поттер. И казалось бы, такие мысли присутствовали в его голове всегда, что тысячу раз можно проделать одно и тоже и только на тысячу первый раз всё получится. Но как же сладки они были именно сейчас. Словно странный эликсир, который может оказаться смертельным ядом, а может и излечить. Вот только чем он окажется?***
— Как во имя Мэрлина тебе это удалось?! Северус Снейп, заслуженный мастер зельеварения, взрослый мужчина, объездивший полмира и опросивший известнейших целителей, некромантов и артефакторов, никто из которых не мог ему помочь, шокированно смотрел на собственную левую руку и не верил глазам. Никто не смог этого сделать! Одни предлагали скрыть с помощью зачарованных браслетов, другие могли убрать внешний облик, но внутреннее воздействие всё равно бы осталось, третьи же даже браться за такое не хотели. — Говори, упрямый чёртов гений! «Упрямый чёртов гений» в это время довольно ухмылялся, поглядывая на белый, чуть светлее тона кожи след на предплечье. И не просто след, а небольшого, еле заметного летящего дракона. Поняв, что след в любом случае останется, пусть и не сильно заметный, Ариэль решила, что пусть будет красивый след. А драконы всегда красивые. Во всяком случае, когда ей ещё удастся увидеть знаменитый Ужас Подземелий в таком шоковом состоянии. Хотя, пожалуй, удастся, не один раз, уж она постарается. От этой мысли её улыбка стала ещё шире. Северус же был просто поражён. Не внешним видом. Он ничего не чувствовал. Магическое клеймо. Оно пропало. — Вы зелье хотели выдать. — Что? — Вы говорили, чтобы восстановить зрение, я должна буду использовать зелье. — Ариэль, ты понимаешь, что сейчас сделала?! — Попросила зелье? — умильно улыбнулась она. — Этого не могли сделать лучшие целители Британии! — Попросить зелье? — Поттер! — Они просто не хотели, — наконец серьёзно ответила она. -… — Я захотела избавить вас от этого и избавила. Те люди работали ради денег, а я ради жизни. Не своей жизни. — Но… — Зелье? Отрешённо порывшись на одной из полок около её кровати, тот вынул два пузырька и отдал ей. — Спасибо. — Благодарить тут должна не ты.***
— Ариэль! — голос со стороны двери. — О, Дракусечка! О, чертила! О, этот, а ты что здесь делаешь? — действительно, что тут мог делать Дарио Моретти? — Да так… — не успел ответить тот, как к Ариэль тут же подлетел Драко. — Ариэль, ты как? — оглядывая её быстрым взором, цеплявшимся, казалось, за каждую мелочь, спросил он. — Что у тебя с глазами? Свечение, пусть уже почти невидимое, всё же оставило след на радужной оболочке. Если раньше глаза у неё были просто ярко-изумрудными, что само по себе — редкость, то теперь в них будто светился какой-то новый оттенок зелёного. Можно было подумать, что исчезни сейчас весь свет из этой комнаты, она тут же была бы освещена глазами Ариэль. И непонятно было, то ли это пройдёт со временем, то ли так и останется. Даже не знаешь, что лучше: пугать лордов глазами цвета, будто оттуда сейчас непростительное вылетит или… да что там рассуждать, первое в любом случае лучше! — А тебе разве Лютик не рассказал? — Рассказал, но не всё. — Почему? — Он торопился. — Дракусечка, — заискивающим тоном начала Ариэль, отчего напрягся не только он, но и все остальные, — будь другом, принеси покушать чего-нибудь. Бутербродов например. С колбасой. И с сыром. И чая. И пирог какой-нибудь. У эльфов они всегда есть. И Тагриса. — Зачем? — Надо. О, Тагрис! — заметила она вдруг зашедшего в больничное крыло волка — Уже не надо. Тогда Моисея тоже приведи, а то что он там один сидеть будет. Бедненький. Драко искоса глянул на стоящего недалеко профессора Снейпа, молчаливо спрашивая, можно ли ей вообще столько еды, но, получив короткий кивок быстро направился на выход. Да, кто бы мог продумать, что Драко Малфой, сынулька, знаменитого в магических кругах, Люциуса Малфоя, наследник древнего и ужасно благородного рода, когда-нибудь, без особых пререканий (закатывание глаз не считается), и вполне добровольно пойдёт, нет, даже не так, полетит (!!) искать на кухне Хогвартса бутерброды для кого-то. И этим, а точнее этой, кем-то окажется Ариэль Поттер. — И шоколадку! — успела крикнуть та, пока Драко не ушёл. За ним же пошёл Вильям, а вот Дарио остался. Ариэль тем временем подвинулась ближе к окну, даже, казалось, не замечая присутствия Моретти. Девочка смотрела на, удивительной красоты, небо. Облака, завихрениями покрывшие большую его часть, были самых разных оттенков, от нежно-сиреневых до багряно-красных. Выделяя друг друга, они рождали миллионы новых оттенков. На небе разгорался пожар, который способна была потушить только ночь, которая уже была не за горами. Солнце клонилось к закату, но небосклон до сих пор был голубым. Где-то нежным, где-то ярким, где-то тёмным, все оттенки были прерасны. Настолько, что Ариэль невольно вспомнила цвет крыльев бабочки, что спасла её, ценой собственной жизни. Как же она была похожа на это самое небо. Но Ариэль понимала, что, сколь бы ни была сильна тоска, нужно отпустить её. Нет, не забыть, а не дать её жертве быть напрасной. След, оставленный смертью бабочки всегда будет с ней, но надо двигаться дальше. — Так по какому поводу я вижу твоё прекрасное лицо? — поинтересовалась Ариэль, наконец посмотрев на собеседника. К ней в этот момент подошёл волк, от чего та расплылась в улыбке. Животным вызвать у неё улыбку было проще всего. Дарио от такого вопроса поперхнулся, но всё же спросил: — Ты дала возможность своему эльфу перемещать меня к тебе? На деле, это действие обычно считалось оказанием чести и доверия. Бывало так, что один волшебник мог очень захотеть попасть к другому. И если эльф того мага, к которому желал попасть первый, имел такое право, то домовик тут же трансгресировал к нему. Неудивительно, что итальянец был удивлён, когда обнаружил около себя, распинающегося о праве перемещения, эльфа Ариэль. — Ну да, а что? — Но это же очень серьёзное право! — Ну так я и выпинать тебя могу. — Ты сама доброжелательность! — Сама себе завидую! — с довольной лыбой выдала та. Ответом ей был кислый вид итальянца, от которого та стала ещё веселее. — Так ты на меня посмотреть припёрся? Как мило! — Да нет же! Я сегодня был дома… — Ой, поздравляю! — С чем?.. — Ну я вот дома была чёрт знает когда. — Так на Рождество же… — Ну это когда было-то! — Так вот, я был дома и когда зашёл к бабочкам… — Опять шуганулись? — Поттер, задолбала перебивать! — Ух ты ж, какие мы слова знаем! Я думала, вы с чертилой напару только на культурном разговариваете, — с восхищением выдала та, пока он закатывал глаза. — Поттер…- вздохнул Дарио, смирившись. — Что? — Когда я зашёл к бабочкам, они были… как ураган! Кружили по комнате, не останавливались, а потом в один момент все упали на пол. Я думал, они погибли, но заклинание показало, что они живы, но находятся в чем-то похожем на кому. Некоторые очнулись, но большинство так и осталось лежать. -… — Ариэль, что делать? И что это вообще было? — было видно, что тот действительно беспокоился, даже забыл о своём вездесущем «Поттер». — Скорее всего, — после непродолжительного молчания, начала она, — это было из-за моей бабочки. — Что с ней? — Дарио помнил ту самую бабочку. Он таких до Ариэль не видел, настолько она была необычна. Начиная от цвета и заканчивая магическим фоном. — Она погибла. — Ариэль впервые за время их разговора отвела глаза, посмотрев в окно. Дарио не знал, что и думать. Он же видел, как они были друг к другу привязаны. — Мне… — Жаль, знаю. Мне тоже. Но её уже не спасти, а вот твоих можно. — было видно, что эта тема причиняет боль Ариэль и та хочет лишний раз её не поднимать. — Они привязались к ней когда впервые увидели и их магия связалась. И когда моя бабочка ринулась под проклятье, прекрасно понимая, что её ждёт, твои бабочки тоже это почувствовали и магия срезонировала. Это был сильный всплеск, можешь мне поверить, так что на них он сказался пусть и слабее, но не лучшим образом. Меня сейчас из Хогвартса точно не выпустят, после нескольких магических взрывов точно, но я помогу. Ариэль сложила руки вместе и постепенно в них начал образовываться серебристый шарик. Девочка вырастила его до размера футбольного мяча и протянула парящую над ладонью сферу Дарио. Тот, не сильно понимая, как это брать, всё же протянул руку. И сфера сама отлевитировала к нему. — Всех бабочек, что ещё не проснулись перенеси туда. Только руками не трогай, используй магию. О, Дракусечка! О, Чертила! О, Моисей! — зуву тут же залез к ней на кровать и стал наматывать круги, отчего Ариэль искренне заулыбалась. Драко тут же вывалил перед ней целую кучу еду, где было всё, что та просила и немного больше. Затем Вильям поставил ещё несколько чашек чая. — Дракусечка, Чертила — расплылась в улыбке девочка, — вы просто чудо! Кто бы знал, как Ариэль в этот момент ценила тех, кто у неё есть.