Последний защитник

      Какое глупое предположение, что каждый день может начинаться обязательно с кружки горячего крепкого кофе! У некоторых работа начинается с хронического недосыпа, извечных врагов и спешной сборки с утра. А кофе приходится закусывать. Желательно в каком-нибудь баре, и кофе с коньяком, иначе можно заснуть на половине пути и до дома не добраться. Или пропустить недоброжелателя, благо тот измеряется в единственном числе и угрозу несёт предсказуемую.       Сегодня был относительно спокойный день. Даже сказать, слишком спокойный. Инк ловил себя на мысли, что такое затишье перед бурей не сулит ничего хорошего. Ну, пару раз столкнулся с Эррором в борьбе за парочку миров, но этого казалось слишком мало. Да и взявшееся откуда-то извне, а не под действием его красок, чувство тревоги все нарастало. Не нравилось Чернильному в этом Сноудине что-то, ой, как не нравилось! Поэтому, приняв правильное решение, Красочный вернулся в Зону Набросков, дабы проследить за состояниями всех Альтернатив разом и не попасть впросак, если Эррор всё-таки решится напасть вновь.       Дудл Сфера представляла собой мало кому известное место, потому что кроме Инка туда вряд ли мог пробиться монстр. Даже «мастер взлома» не мог подобрать правильный пароль портала, что говорить о рядовых учёных. А вот Инк, по памяти своей короткой, записал шифр на шарф, спрятав под слоем других всевозможных записей: комбинаций красок да описаний особо впечатливших существ и локаций. В отдельное место была вынесена информация о рисунках, цветовой гамме и прочих художествах.       Наверное, стоит догадаться, что у Инка очень… художественный склад ума, ведь стоит содрать с его шеи шарф, как на всю важную информацию прольётся свет. Но пока что в голову Эррору этот вариант развития событий не приходил.       Художник, бегло осмотрев состояние листков Альтернатив, вяло выдохнул. Нет, ничего опасного не произошло, ни одна АВ трещинами не пошла, так что же тогда происходит? Это чувство тревоги, неизвестной природы страха, которую Инк ощущает без красок — трудно с его памятью утверждать наверняка, но с утра он себе ни единой капли фиолетового или зелёного не плеснул — распространяется по всем мирам. Оно преследует его, заставляя озираться, как параноика. Это чувство идет от какого-то сильного источника, который Инк почему-то то обнаружить не может, то видит, но все время в разных местах, будто это какой-то предмет, или монстр, или человек, перемещающийся между мирами. Бежит ли он от кого-то или кого-то ищет? Может, ему нужна помощь? Может, этот артефакт, если это вещь, слишком опасен, и его нужно забрать быстрее, чем Эррор до него доберется?       Но Инк не знал, он мог видеть лишь смутную тень, одну и ту же. Она пропадала в тот же момент, когда Защитник появлялся. А запомнить очертания, слитые со мглой и расплывчатой далью, было практически невозможно. Оставалось надеяться, что это… этот?.. Выйдет на контакт.       Художник пробрался в центр Дудл Сферы и сел, скрестив ноги. Силы магии, которые исходили мощными потоками от всех миров одновременно, позволяли ему без особых усилий левитировать к любым листкам, а полная защищенность, дарованная самими Создателями — в принципе расслабиться и отдохнуть от извечных врагов.       Здесь было видно сотни миллионов или даже миллиардов миров, бесчисленное количество, которые, как экраны телевизоров, показывали, что происходит в любой из точек Мультиверса. Жители не знали о слежке, и, возможно, именно отсюда рождаются паранойя и мания преследования.       Если бы Инк имел чувства, он бы упивался от своего величия. Столько жителей, и все они не понимают, что за каждым их шагом и действием, за каждой тайной и секретом можно проследить. Узнать все, что не желательно знать. Но Художнику было скучно. Подглядывать за монстрами не интересно, битвы с Эррором изжили себя, это лишь монотонная обязанность, а что насчёт той тени… Она неуловима! Как Легендарный артефакт, который утаскивает Надоедливый Пёс, существо-слеш-предмет выскальзывает из рук Защитника. А значит, разгадкой этого всего не заняться.       — Может поспать? — неожиданно вслух произнес Радужный. — Все равно заняться нечем!       Да прямо тут это и сделал. Растянулся на прогретом воздухе, хрустнув всеми костями, какими можно. И попытался заснуть. Почему попытался? Да потому что ровно через пару минут, как скелет прикрыл глазницы, раздался ужасающий треск, который обычно сопровождался разрушением той или иной вселенной.       — Эррор… — злобно пробормотал Инк. Рыкнув, Художник поднялся, стал искать глазами, какой именно листок поврежден. Он не был зол, скорее для виду показал, что злится.       Обычно разрушаемый или просто повреждённый мир начинал блекнуть, а затем чернеть, и на его отображении появлялась ровно посередине трещина. Но сколько бы Инк ни озирался, сколько бы ни искал причину резкого звука, он не находил ни единого объяснения этому явлению. Пока вдруг возле Оригинальной вселенной, выделенной ярким белым свечением и расположенной прямо в центре громадной схемы Мультиверс, не было замечено крохотное желтоватое пятнышко.       Чернильный быстро оказался рядом с неизвестным предметом и, немного помедлив ради осторожности, взял вещь в руки. Штучка оказалась едва теплой и практически невесомой. Умиротворяющая аура и спокойствие окружали предмет плотным слоем. Жёлтый флакон вспыхнул на долю секунды, отзываясь на зов «собрата». Художник почесал затылок. Что это, зачем оно тут, а главное — откуда и кем оставлено?       Ответа на загадку он ни находил вокруг, ни вспомнить не мог, чтобы сам приносил эту вещь из Альтернатив.       Светляк, набравшись сил, полежав в его ладони, вдруг вспорхнул в воздух, покружившись над головой Защитника, а затем полетел в направлении к наиболее дальним АВ, что были у самого края схемы.       Инк, откупорив флакон с «интересом», быстро отмерил для себя нужную дозу и едва ли не бегом поспешил за маячком. Жёлтый огонек пролетел до границы Верса, качнулся влево, качнулся вправо и стал кружить на одном месте, иногда быстро приближаясь к полу и взмывая вновь. Этот жест вызвал у Чернильного некое замешательство, ибо значение его было мутным.       — Ты хочешь, чтобы я... шел за тобой? — огонек продолжал летать. — Ходил по кругу? Откопал тут что-то? Сделал тебе жертвоприношение? — продолжал пытаться задавать вопросы Инк, не получая ответов. — Ну, ещё могу попытаться налить краски, вызвать демонов, принести сюда… Открыть портал? — огонек лишь мерцал, не давая ясных намеков, и кружил. — Ладно, ладно. Ты даёшь мне ассоциации с радостью, — Чернильный указал на баночку с жидким «счастьем», — так что давай мы посмотрим что-нибудь в счастливом мире… Хэвене, да!       Красочный вынул кисть из футляра и махнул ей по полу, прямо в круге, очерченном огоньком. Чернила обильной струёй брызнули на пол, окрасившись в жёлтый.       — Следуй за мной! — Инк махнул рукой, провалившись в портал так быстро, что огонек едва поспел за ним. ***       Мир, что окружил его, совсем не походил на жизнерадостные пейзажи Хэвентейл. Может, в этом была какая-то злая шутка, но это была совсем другая вселенная.       Инк оказался посреди разбитой в пух и прах деревни. Дома, черные, сожжённые, смотрели остатками слепых оконных рам, словно сожалея, что не могут вернуться в первоначальное состояние. Ветер выл за углом, развевая прах по узким улочкам, разложившиеся трупы людей встретили Защитника недружелюбием. Вокруг царило молчание.       Сдерживая тошноту, Инк медленно пошел вперёд, стараясь не раздавить ботинком чьи-нибудь череп или руку, да и банально не наступить в багряную лужу засохшей крови. Кто знает, может здесь ходила эпидемия, и пусть у Чернильного нет лёгких, но рисковать не хочется.       Алое, как на суеверных картинках изображения Ада, небо ещё больше дополняло картину, особенно черным и плоским, как блин, солнцем. Земля, сухая и потрескавшаяся, проваливалась под ногами, словно болотная трясина.       Монстр огляделся. Огонек, мерцающий успокоительным жёлтым, догорел на его глазах, осыпавшись на землю прахом. Инк остался один.       Пугающая атмосфера мира, несмотря на отсутствие принятых красок, заставила почувствовать Художника себя не в своей тарелке и даже испытать некий страх перед окружением. Тем более, он чувствовал себя неуверенно, потому что не знал ни одну вселенную, которая была бы столь пугающей и чарующей одновременно. Было похоже на Фейритейл, но там сказка, принцы, замок… Замок?       Инк обернулся, чтобы увидеть сень огромного замка, сломанные шпили которого угрожающе висели на честном слове, пытаясь наконец рухнуть вниз, флагов не было, а стены покрыты плесенью и плющом.       — Это геноцидная ветвь? — задал вопрос в пустоту Художник. Но кто ему ответит? А главное, каким образом он попал из портала, который открывал с четким намерением угодить в Хэвен, в Фейритейл, да ещё и геноцид? Это совсем не светлая и добрая вселенная, как видно. Да и огонек погас.       Чернильный принял решение взобраться на видневшийся неподалеку холм и осмотреться хорошенько, а затем убраться. Потому что чувство тревоги его стало угнетать сильнее, чем обычно, даже без красок, что очень странно, а сталкиваться с паранормальным Инк не горел желанием.       Скользя по липкой багряной траве, которая сухими и полугнилыми кучами лежала на склоне, обходя лужи крови и головы, слепо смотрящие стеклянными глазами на Художника, Защитник кое-как взобрался на косогор. Смерти его не пугали, видел уже такое тысячу и больше раз, но вот чувство опасности извне сильно настораживало, пугало…       Здесь, на высоте, оказалось мало чего полезного. Да, Инк смог более детально рассмотреть замок, взглянуть на масштаб разбитой деревни, которая не такая уж и маленькая оказалась, обнаружить, что пару метров левее был более пологий склон с разрушенной каменной тропинкой. Но всего этого было недостаточно.       Ещё Чернильный по количеству высохших деревьев смог понять, что раньше тут был парк или фруктовый сад, а вот на самом холмике росло самое большое и крупное дерево — то ли дуб, то ли сосна. У практически самого подножья усохшего и истончавшего дерева стояла каменная скульптура руки неизвестного мастера, изображавшая такого же, как и Инк, скелета. Лицом обращённая к стволу, фигура изогнулась так резко, что плащ завернулся вокруг ног плотным кольцом, а подол его взмыл в воздух, занесенная правая рука, которая что-то должна была держать, так крепко был сжат кулак вокруг невидимой рукояти, голова запрокинута, широко открытые от страха глаза, застывший в немом крике рот. Все говорило, что скульптура была не одна, тут действительно был парк, Инк мог сказать это с лёгкостью художника и монстра творчества. Вероятнее, тут было несколько фигур бойцов, но… к сожалению, они разрушены.       Бездушный покачал головой и обошел статую вокруг, провел по её плечу пальцем. Столько пыли и праха даже в Киллертейл не соберёшь. Но что же ему делать? Если уходить, попадет ли он ещё сюда, сможет прийти? И что вообще за мир? Где Художник оказался?       Инк растер пыль между пальцами. Какая-то часть пепла была похожа на то самое вещество, на которое рассыпался жёлтый светлячок после попадания в этот мир. А пока Чернильный помнит, едва огонек появился в Дудл Сфере, жёлтый флакон стал мерцать. Что, если ему попробовать оживить эти странные фонарики?       Долго думать Инк не стал. Да и оно понятно — пузырьки его никогда не кончаются, и все время заполняются при полном опустении, да и страха остаться без чувств у Защитника никогда не было. Наоборот, если бы эмоции его были, то Чернильный сошел бы с ума в первый год заточения в белесой анти-пустоте. Поэтому весь флакон жёлтого отправился на плечи гранитного изваяния, на прах монстров и пепел.       Секунду спустя, как фениксы, из пепла возродились мерцающие жёлтые светляки. Они радостно воспарили над застывшим телом изваяния, осветили вокруг все ярким светом, но всего лишь на пару секунд. В тот же миг они стали увядать, рассыпаться и опадать прахом вниз.       Инк «грустно» вздохнул. Уходить не хотелось — боязно было оставить мир, а вдруг больше никогда сюда не вернётся, не узнает ни истории мира, ни того, каким был парк ранее?       И в ту же секунду раздался душераздирающий треск, эхом прокатившийся по разбитой деревне. Чернильный мгновенно схватился за кисть, готовый к драке, но эхо замолкло, только вдалеке отголосками повторился еще звук. Художник напрягся и огляделся, но ничего хуже двух трещин на плече статуи не нашел.       Теперь уже взыграло внутреннее чувство, заставившее Инка выпить ещё немного «интереса» и «удивления».       Это реакция камня на краску? Или на тех мотыльков? Что будет, если сломать гранит полностью? Что внутри статуи? Где остальные фигуры?       Вопросы полностью завладели Художником, и тот, уже не скупясь и не боясь, взмахнул Бруми, с ног до головы покрывая изваяние густыми желтыми чернилами, и в довершение полил получившуюся субстанцию из флакончика быстро пополняющейся эмоции.       Выглядела лепнина теперь комично, а не угрожающе, но Чернильный не обращал внимания. Он завороженно, с поддельным интересом смотрел, как медленно краска стекает вниз, впитывается в гранит, как молчит скульптура. Ему не страшно разрушить этого каменного монстра, пожурить Защитника некому. Город мертв, а вселенную, увы, не спасти.       Треск повторился. Более громкий, более сильный. Крошилась и трескалась структура скульптуры, покрывалась трещинами с головы до пят. Осыпались гранитной крошкой руки, ноги, череп, плащ, и Инк, в нетерпении ожидавший конца, поддельно-удивленно вскрикнул…       Скульптура ожила. Пошатываясь из стороны в сторону, сделала два шага вперёд, запуталась в ногах, и с громким стуком костей свалилась на землю, перевернувшись на спину. Художник аккуратно положил кисть на землю и подбежал к незнакомцу. Тот тяжело дышал, отчего грудь его вздымалась слишком часто. Зрачки потонули в абсолютном, ядовито-желтом блеске глазниц, от которых тянулись длинные трещины, сеткой своей паутины оплетавшие полностью череп. Казалось, что разбитые кости вместе держит только золотистый ободок и в любую секунду незнакомец растрескается, как сам камень.       Инк присел на корточки рядом со скелетом, аккуратно отдернув края разорванной мятно-бирюзовой рубашки от зиявшей раны. То, что он принял за сияние, было банальной засохшей и отпадающей неправильной формы кусками кровью монстра. За разбитыми ребрами скрывалась мерцавшая душа, дрожащая, а в тишине слышно лишь её громкий, напуганный и торопливый стук.       Чернильный мягко взял скелета за плечо.       — Не бойся, я хочу помочь. Как твоё имя? — в ответ он услышал лишь неразборчивое бормотание. Монстр то ли что-то шептал, то ли звал кого-то на помощь, часто повторяя одно слово. — Ты слышишь меня? — усомнился в его вменяемости Инк.       Вместо ответа, незнакомец вцепился острыми пальцами, видными сквозь разорванные столь же безжалостно, как и вся его остальная одежда, перчатки в предплечье Художника, силясь приподняться, заглядывал ему прямо в глазницы, в зрачки.       Чернильный ощутил, как щупает его магию наглый монстр, как торопливо ищет в его ауре что-то, а не найдя, он быстро отдергивается, отпускает Инка и пытается убраться, шарит слепо по земле руками. Он ищет, ищет, ищет что-то, будто умирающий в пустыне в поисках воды, а после, потратив силы, столь же обессиленно падает на землю. Из золостых «глаз» начинают катиться крупные слёзы. Жёлтые, с продольными полосками черных вкраплений, хлопья пены сорвались со рта, упали вниз, куда и слёзы, а монстр вскинул голову и протяжно взвыл. Он опёрся на руки, слабый, неспособный удержать себя, задрожал, забился в судорогах.       Хрипы и глухие стоны продолжились какую-то долю секунды, а после монстр упал и задёргался, как эпилептик. Тело подрагивало безвольно, конвульсивно, а Инк даже не знал, что делать.       Спасти монстра? Убраться отсюда и потерять вселенную? Убраться одному или с ним?       Но существо уже дышало через раз, прикрывая глаза, судорожно глотало воздух, выгибаясь до хруста костей. И без тени страха, которого Защитник просто не успел выпить, Инк, не колеблясь, принял решение.       Секунды ему хватило, чтобы крепко схватить в руку кисть. Затем открыть портал, чиркнув кончиком магического предмета по голой земле.       Незнакомец склонил голову на бок, перестав дышать. Стук сердца пропал. Изо рта тонкой струйкой брызнула светло-желтая кровь, окрасившая землю в неприятный цвет.       Ни секунды более не было. За край плаща Художник подтащил хрупкое избитое тело к себе, и вместе с ним нырнул в портал, схлопнувший свои своды за ними.