Другая сторона восприятия

      Когда Юри вышел со льда, то на него буквально накинулся альфа. Виктор приобнял его за плечи и тряс в разные стороны, возбужденно крича что-то. Если бы было возможно, то душа бы давно покинула тело Юри — до того он ошарашен был действиями фигуриста. Нет, ну представьте: откатываете вы, значит, программу, выходите, чтобы передохнуть, а вас хватает ваш кумир и трясет, что-то крича. — Юри, это было шикарно! Сколько эмоций! Что ты представлял?! — не унимался Никифоров, тряся бедное тело омеги. Когда Кацуки понял, что его всё же хвалят, то смущённо улыбнулся, покрывшись милым персиковым румянцем. Он уже раскрыл было рот, чтобы поблагодарить за комплимент, как его перебили: — Но кораблик был просто отвратительный! Что это за прыжок?! И ногу надо выше ставить! — поток хвалебных речей из уст блондина неожиданно резко прекратился, уступив место нудным наставлениям и замечаниям. Юри сразу же замолк и непонимающе уставился на Виктора. Только что хвалил, а теперь осуждает. И что делать? Радоваться или же начинать истерику? Кацуки скромно улыбнулся и прошептал что-то на подобие «извините».

***

Виктор умеет удивлять… На следующий день, как и договаривались, они позавтракали вместе в каком-то ресторане. Хоть Юри и смущался жутко, но всё же выжил эти сорок минут (еле как). Чего уж Кацуки точно не ожидал, так того что Виктор повезёт его в парк аттракционов. Да, именно! Юри глупо уставился на Виктора, а тот в свою очередь хитро улыбался. — Ох, какая неожиданность! Я кажется перепутал маршрут, — наигранно-удивленно произнёс мужчина, смотря на Юри взглядом а-ля «и никуда ты не сбежишь». — Ну раз приехали, то давай пройдёмся! Юри не успел что-либо ответить, как альфа открыл дверь и буквально поволок его ко входу. Никифоров подбежал к кассе и достал уже купленный электронный билет. Слава телефонам! — Так ты… — не успел договорить Юри, так как его вновь перебили. — Именно, — улыбаясь своей фирменной улыбкой, произнёс фигурист и потащил бедного японца какие-то аттракционы.

***

Виктор вообще не угадал с аттракционом, выбрав колесо обозрения. Кацуки до смерти боялся высоты и как бы он не пытался это сказать альфе, тот всё пропускал мимо ушей. А сейчас Юри мучаться! Забившись в угол небольшой кабинки, он дрожал хуже любого осинового листа на ветру. — Почему ты не сказал?! — негодовал сидящий рядом альфа. Он не был намерен признавать свою вину в случившимся конфузе. — Я тебе пытался сказать! — возмущённо проговорил японец, насупившись и отвернувшись. — Но ты все время меня перебивал! Виктор тоже отвернулся от омеги, обиженно скрестив руки на груди. Так он ещё и виноватым остался?! Ну нормально вообще! Пообижавшись, Никифоров обернулся и, вздохнув, обнял Юри. — Ну не обижайся, поросенок, — улыбнувшись, проговорил фигурист. Виктор готов был поспорить, что Юри закатил глаза. — Опять за старое, седоволосый? — хихикнув, спросил омега. Проспорил. На некоторое время Виктор выпал из реальности. Этот скромный парнишка смог сказать Никифорову такое?! Если бы кто-то со стороны наблюдал эту сцену, то их можно было спутать с друзьями. Именно это Виктора и удивило. Юри общается с ним так беззаботно, как с давним другом — уму непостижимо. Придя в себя, фигурист улыбнулся и сказал уже приевшуюся фразу: — Это платина! Только в этом голосе не было ничего возмущенного, гневного, печального. Виктор улыбался: если такова цена, чтобы не быть одиноким, то он готов на эту смешную кличку…