***
Я изучал свое лицо в отражении стекла скоростного лифта, пока тот поднимал меня на верхние этажи штаб-квартиры. Несколько полноватое, отечное от безумного количества выпитого за последние дни кофе и энергетиков. Зеленые глаза, украшенные темными кругами, но одновременно с этим излучающие уверенность. Еле заметный шрам через правый глаз. Мне много раз предлагали убрать его, но я всегда отказывался. Это тоже своего рода воспоминание о событиях прошлого — и я ношу его с гордостью. Прямо передо мной открывался прекрасный вид на город, раскинувшийся от горизонта до горизонта, насколько хватает глаз. Я люблю высоту. Даже мечтал стать пилотом в детстве. Но стал ученым-инвестором. Собственно, я мог бы компенсировать несправедливость жизни покупкой квартиры в небоскрёбе синтетов. Но мне хватает моего малюсенького уголка — зачем тратить больше, даже если ты просто можешь себе позволить это? Глупость. Только рационализация пространства поможет человечеству выжить в меняющихся условиях — а все снова покупают десятикомнатные квартиры для одного человека. Поэтому-то город и разросся. Деваться было некуда, совсем как сто пятьдесят лет назад. Боже, и как часто я буду прокручивать в голове этот монолог с самим собой? Это самая крупная конгломерация людей на Земле — и ядро могущественной корпорации. Хотя, только идиот не знает, что ей осталось недолго. Доходность снизилась почти на 40% за последний год из-за необдуманной скупки акций конкурентов, а после постройки трех дамб в одном из секторов в бюджете вообще появилась черная дыра, засасывающая абсолютно всё. Дешевая энергия оказалась вообще никому не нужна, ее и так переизбыток. Группа ученых-инвесторов предлагает свой проект — и я, как глава экспертной группы, выступаю от их имени. Если наше предложение не пройдет, то компания может уже через месяц помахать рукой дорогостоящим в эксплуатации колониям на Луне и вопросу повторной колонизации Марса. А через два месяца и помахать себе самой перед тем, как ее объявят банкротом и продадут акции за бесценок на бирже, ведь без Луны встанет абсолютно все производство. Лифт остановился, и створки бесшумно разъехались в стороны, открывая взгляду внушительных размеров холл. Волнение немного нарастало, заседание должно начаться с минуты на минуту. Я поприветствовал администратора за стойкой у выхода из лифта, сглотнул вязкую слюну и осторожно подошел к двери, стилизованной под пчелиные соты. Впереди меня ждали несколько часов софистики и полемики.***
— Ну, что там? — неумелые попытки А. скрыть волнение в голосе оказались неудачны. Я откинулся на спинку лавки, сокрытой от любопытных глаз прохожих в парке у северного крыла штаб-квартиры, и закрыл глаза. — Они отказались, — нехотя буркнул я в голографический коммуникатор. А. тихо чертыхнулась. — Этого стоило ожидать. Что взять с идиотов… — беспокойство в голосе сменилось раздраженностью. — Они не сильно на тебя наседали? — Выжат, как лимон. Они никого не хотят слушать и свято верят в нерушимость «корпоративных идеалов». — Послушай, у нас еще есть время. Месяц точно. Я сейчас свяжусь с нашими, проработаем еще пару идей… — Нет, — отрезал я. — У меня другая мысль. — Поделишься? — с надеждой спросила А. — Не сейчас. Лучше скажи-ка мне, у тебя есть человек с доступом в центральное хранилище данных? — Ого. Хочешь диверсию устроить? — Нет.Ну, разве что самую малость, — шутка была явно неуместна, но я натянуто улыбнулся. — Хочу получить всю информацию по периоду с 2070 по 2071 годы. Абсолютно всю. — Ого, далеко ты забрался. Ясно… Найду кого-нибудь. Но может ты все-таки объяснишь мне… — А еще найди мне толкового банкира, который сможет открыть счет в независимом от компании банке, без шума и уведомлений руководства. И подготовьте все свои сбережения, они точно понадобятся. — Погоди-ка. Ты что задумал? — кажется, А. начала понимать в какую сторону ветер дует. — Ты хочешь… — Кто знает… — я не мог открывать карты сразу, а потому ответил уклончиво. — Потом еще поболтаем, мне пора. А. пыталась еще что-то сказать, но я выключил коммуникатор.***
Первым делом по прибытии домой я сделал чашечку кофе и позвонил на работу. Удивительно, но мой запрос о предоставлении недельного больничного был с легкостью удовлетворен даже без доказательства болезненного состояния. Вот что значит — надежная репутация у начальства. После этого я отключил все средства связи, дабы меня никто не беспокоил. Больше нельзя терять времени. Древний КПК — это ключ к всем замкам на двери прошлого. И либо я не получу совершенно ничего от изучения информации на нем, либо найду ответы, которые смогут пошатнуть всю существующую систему. И пусть на это уйдут долгие дни или даже недели. Пусть мне сделают хоть сотню выговоров за отсутствие на рабочем месте и игнорировании сообщений от руководителя — кого это будет волновать, когда корпорация обанкротится? Я снова включил допотопный (какая ирония) компьютер и, пропуская неинтересные односложные пометки и записи, ушел с головой в историю.