Не может быть!

Купидончик полулежал на пушистом облачке, которое покачивалось под тенью раскидистой оливы. Он с наслаждением вкушал амброзию, запивая её нектаром. На душе было радостно: с работой справился и, пока Гефест не выкует новую партию стрел, можно предаваться ничегонеделанию. Хотя почему бы и не пошалить здесь, на Олимпе! Он тихонько захихикал: были кой-какие замыслы! — Ага! Так я и думал! Опять бездельничаешь! — раздался сердитый голос, и Гермес плюхнулся на облачко. Из дрогнувших рук выпали амброзия и кубок, нектар пролился на колени Купидончика. Он прошептал: — Дежавю… — Сейчас же в покои Афродиты! — курьер схватил Купидона за шкирку и взмыл ввысь. — Мальчишка доставлен, о прекраснейшая из богинь! — Гермес опустил Купидончика на пол. — Ну хоть не с размаху бросил, — пробурчал недовольно малыш. Он совершенно не понимал, почему он здесь. Такую трапезу прервали! — Ну здравствуй, Купидон! — раздался мелодичный голос богини. — Как отдыхается после успешно выполненного задания? — Здравствуй, о прекраснейшая! — вымолвил он почтительное стандартное приветствие и умолк, не зная, как ответить, и настороженно следя за Афродитой. — Что же ты молчишь, услада очей моих? — прошипела Афродита, зло сузив глаза. — Отдыхается хорошо… — выдавил из себя малыш и поспешно добавил: — Задание я выполнил. Всё по пунктам, как ты мне наказывала. — О… — протянула богиня, приподняв брови. — Всё по пунктам… Ай да молодец! Ай да исполнительный Купидон! Вдруг она щелкнула пальцами, и в воздухе возник колчан. — А это что?! — Афродита гневно сверкнула глазами. — Ой, это же мой колчан! — удивлённо воскликнул Купидон. — Я его Гефесту отдал. А почему он здесь? — он недоумённо воззрился на Афродиту. — Действительно, почему он здесь? — сердито передразнила его та и опять щелкнула пальцами. Колчан перевернулся в воздухе. Из него выпал крошечный пузырек и поплыл к богине, манившей его к себе движениями указательного пальца. Схватив добычу, она сделала вид, что пристально рассматривает содержимое бутылочки. — Так, так, так… неужели эликсир забвения?! — сделав удивлённые глаза, она уставилась на сжавшегося от страха мальчишку. — Но как он мог здесь оказаться?! Ведь задание было так ЧУДЕСНО выполнено! Всё по пунктам! Как ты мне наказывала! — перекривила она Купидончика опять. — Ох! — выдохнул Купидончик, оседая на пол. — Я забыл о нём! Как я мог! — он безутешно зарыдал! — Я ведь так старался, чтобы всё шло по плану… а потом обжёг руку стрелой, и от боли… — весь затрясся в рыданиях. Афродита на дух не переносила слёзы. Вся её злость испарилась, когда она увидела эти трясущиеся плечики… — Ну не плачь, не плачь, — успокаивала она его, гладя по голове, — отдадимся на волю судьбы. Будем надеяться, что она смилостивится над нами. — А как же эти женщины? — он поднял зареванное лицо и просительно посмотрел на богиню. — А можно я сейчас же полечу и дам этот эликсир? — в его глазах загорелась надежда. — К огромному сожалению, нет! — Афродита отрицательно покачала головой, — уже нельзя. Принявший его может умереть. Люди ведь смертны Она помолчала. — Лишь бы Зевс не прознал. — Не прознал о чем? — севшим от страха голосом просипел малыш. — Об этом! Купидон и Афродита застыли в немом восхищении. — Весы Фемиды! — в благоговении прошептал малыш. — Да! — тоже шёпотом отозвалась Афродита, с не меньшим благоговением, и продолжила: — Видишь, чаши уравновешены, потому что мы, боги, не вмешиваемся в души человеческие больше положенного! — А если те женщины возненавидят друг друга… — Купидончик закрыл в ужасе глаза. — …равновесие нарушится, — продолжила вместо него богиня, — и об этом сразу же узнает Зевс, и… меня изгонят с Олимпа, — закончила она дрожащим голосом. — О нет! — вскричал малыш. — Только не это! Я знаю, я верю, они полюбят друг друга… даже без эликсира забвения! Я же смотрел в их глаза! — с жаром закончил он. — Эх, малыш, что ты можешь знать о людях! — богиня тяжело вздохнула. — Они настолько погрязли в ненависти друг к другу, в желании превосходства… — она лишь махнула рукой. — Мы ведь на Олимп забрались, чтобы не вмешиваться в их дрязги. — Афродита, —Купидон в волнении прижал к груди руки, — я готов поспорить с кем угодно, что они изменились! Они хотят любить и быть любимыми! — Почему бы и нет, давай поспорим, — Афродита вдруг протянула ладонь мальчику. — Если выиграю я, ты уйдёшь с Олимпа со мной. — Хорошо, не раздумывая выпалил Купидон. — А если выиграю я, то каждый раз, отправляясь к людям, половину стрел в мой колчан буду класть с радужным оперением? — и он протянул свою ладошку, вопросительно глядя на богиню. — Четверть, — не раздумывая ответила та. — Ладно. По рукам!