Не может быть!

«Не зря пословица гласит: «Утро вечера мудренее!» — подумала Елена, проснувшись. Она сегодня же поговорит с Аней и всё выяснит! Что может быть проще и правильнее? Уже с усмешкой вспоминала свои вчерашние терзания. Главное — вызвать её на откровенный разговор! А для этого нужно самой быть предельно искренней! Надо начать так: «Аня, вчера я говорила с твоей тётей, и она сказала мне, что ты ко мне испытываешь чувства». Нет! Дурацкое начало беседы. Нужно так: «Аня, увидев тебя вчера, я поняла, что испытываю к тебе чувства…» Это ещё более по-дурацки. Может, лучше так: «Аня, мы должны поговорить откровенно»? Вроде неплохо. Приободрившись от того, что первая фраза уже есть, Елена с воодушевлением принялась придумывать последующие. Даже войдя в свой кабинет, продолжала подбирать слова. Купидончик, парящий возле её головы, с огромным интересом прислушивался к мысленному бурлению. Энергично кивал головой и поддакивал, когда слово ему особенно нравилось. «Верное слово — стрела, разящая в самое сердце! Но сработает ли?» — задавался он вопросом, вспоминая циклопчика, стоящего с закрытыми глазами на самом краю чаши. — Ничего, прорвёмся! — успокаивал он себя, любовно поглаживая флакончик с заветным зельем. — Главное — верное количество капель! Ещё раз просмотреть инструкцию не помешает. Он достал из колчана свиток, аккуратно развернул его и принялся читать, медленно бормоча: — «Одна капля: жизнь прекрасна! Пляшем и веселимся!» Нет! Совершенно не подходит! Нам только плясать и недоставало! — он перешёл к следующей строчке: — «Две капли: всё плохо!» О! — обрадовался малыш. — Это же самое оно! Куда уж хуже. Стоп! А это что? — он уставился на крохотные буквы. — «Внимание! Неосознанная агрессия! Желание крушить всё!» О Зевс всемогущий! Не хватало только, чтобы они друг друга поубивали! — трясущейся ручкой он вытер испарину с моментально вспотевшего лба. — «Три капли: невероятный всплеск либидо. Оргии!» Нам только их и не хватает в кабинете директора школы! Еле педсовет пережили, — пробурчал Купидончик. — Так, что там дальше… — «Четыре капли: для подвига рождён. Девять подвигов Геракла». Нет! Уж как-нибудь без них. — «Пять капель: разум — друг мой. Да родится истина в дружеской беседе!» Вот! Самое оно! — довольно выдохнул мальчик. — Пять капель! Ну это я мигом! — даже рассмеялся: до чего же всё просто. Осталось дождаться самой беседы, а уж там он не оплошает! На первой перемене Елена Владимировна вошла в учительскую. Взгляд сразу же устремился к Ане, которая сидела за своим столом и проверяла тетради. «Даже головы не подняла», — с горечью отметила Лена. Поздоровавшись со всеми, сказала: — С сегодняшнего дня я начинаю проверку ваших календарных планов. Согласно списку, который будет прикреплён к доске объявлений, вы на переменах подходите в кабинет директора с вашими записями. На следующей перемене ко мне идёт Нина Петровна. На большой — Анна Николаевна. Пожалуйста, — она обратилась непосредственно к Ане, которая наконец-то подняла голову, — возьмите ваши планы по английскому, немецкому и французскому. После четвертого урока жду Николая Васильевича, после пятого — Наталью Александровну. Все остальные — завтра и в понедельник. Прошу ознакомиться со списком. Елена сидела как на иголках, не переставая поглядывать на часы. — Семь минут перемены прошло, — пробормотала сердито. От волнения в горле пересохло. Только собралась налить воды, как в дверь постучали. — Можно? — показалась голова Анны Николаевны. — Нужно! — хрипло сказала Елена Владимировна. Откашлялась. — Закройте, пожалуйста, дверь на ключ, чтобы нас не отвлекали. Она наблюдала за Аней, чувствуя, как накатывает безудержная радость, желание сказать что-то весёлое, чтобы вызвать смех или хотя бы улыбку на её губах. И сама расплывалась в улыбке. «Наверное хорошим сексом закончили вчерашний вечер. Вон как широко улыбается». — На Аню вдруг накатила такая волна ревности, что она даже зубы сцепила. Мысли, как цирковые лошади, привычно забегали по кругу: «Чем я хуже Ольги?! Что я делала не так?! Ведь она же сама говорила, что ей было со мной очень хорошо! Чем Ольга лучше?!» Купидончик, увидев, что Елена отставила стакан и просто сидит, глядя, как загипнотизированная, на Аню, всполошился: «А вода?! Ведь жажда! С таким пересохшим горлом нельзя разговаривать!» Фразы, с такой тщательностью подобранные, испарились! Всё, что вертелось в голове, казалось глупостью несусветной! Наконец, решилась: — Вчера я разговаривала с вашей тётей, — видя неподдельный интерес в глазах Ани и воодушевлённая этим, продолжила: — Она чудесный рассказчик. Такая выдумщица! Рассказала мне о своей беседе с ангелом и кошкой! — Елена рассмеялась, приглашая и Аню присоединиться. — Ну и что здесь смешного? — угрюмо возразила та. — Старый, больной человек. Чего угодно можно ждать. Елена опешила, а потом принялась оправдываться: — Извините, я не знала, что ваша тётя больна. Я восприняла это как шутку с её стороны. — Я не говорила, что она больна какой-то конкретной болезнью, — Ане захотелось уколоть Елену, — просто возраст. В такие годы может что угодно случиться. Особенно, когда человек находится в состоянии сильного возбуждения. Может быть даже инфаркт с инсультом, — Аня очень надеялась, что та поняла, в чей огород был камень. Пусть не думает, что её Ольга — секс-гуру! Схватит сердце во время оргазма… — Ну разве ж это возраст! — возразила Елена, стараясь уменьшить Анины тревоги. «Видимо, Ольга её полностью удовлетворяет в постели», — с горечью подумала Аня, — вон как защищает её!» — в глазах защипало от подбирающихся слёз. — Конечно, не возраст, если вести жизнь спокойную и размеренную, а не бросаться в сексуальные авантюры! — с обидой на весь белый свет, дрожащим от подступающего плача голосом, сказала Аня. Её собеседнице стало очень неловко. Ей совсем не хотелось слушать историю о бурной сексуальной жизни тёти Лиды. Она схватила кувшин с водой и потянулась за стаканом. Купидончик был тут как тут. Открыл пузырек, перевернул его над стаканом и приготовился накапать пять капель. — Раз, два, три, — считал он дрожащим голосом, — че… — капля потекла по внешней стороне стакана. Елена уже жадно пила воду. — Пять… — прошептал он, словно загипнотизированный, глядя, как капля ударилась о стол. Придя в себя, стал закрывать бутылочку трясущимися руками, приговаривая и подвывая от страха: «Ой! Ой! Что же теперь будет?!» Аня ждала, пока Елена допьёт воду, чтобы выдать ей всё, что она думает о людях, спящих с намного старшими по возрасту, и чем это чревато, и… Елена поставила стакан и посмотрела на Аню такими грустными глазами, что та моментально забыла всё, что собиралась высказать. Аня смутилась: «Нужно её приободрить». — Может, будем проверять планы? — она подняла руку с тетрадью. — «Вот это приободрила! Ну почему я такая несуразная!» — Да, конечно, присаживайтесь, пожалуйста, — Елена Владимировна указала на стул возле стола. — С английского начнём? — предложила Аня. — Хорошо, — Елена выдохнула с каким-то всхлипом. Аня подозрительно посмотрела на неё. Замерла, увидев, как между зубов Елены показался кончик розового языка. Он прошёлся медленно по верхней губе, потом по нижней и спрятался. Рот приоткрылся, и Елена громко и томно выдохнула. «Как в порно!» — пронеслось в голове у Ани. Она увидела, как рука директрисы потянулась к пуговицам блузки. Пальцы прошлись вдоль ряда и принялись их расстёгивать. — Елена Владимировна… — голос у Ани стал хриплым от волнения, — с вами всё хорошо? Может, воды? Услышав слово «вода», Купидончик, судорожно искавший инструкцию в колчане, замер. Оторвавшись от поиска, он уставился на женщин. — Начинается! — в ужасе прошептал он и принялся вытряхивать всё из колчана на диван. — Наконец-то! — радостно воскликнул, увидев папирус. Глаза лихорадочно забегали по строчкам: — «Три капли — необузданное либидо. Оргии! Антидот — оргазм». — Нам нужен оргазм, — пробормотал малыш, продолжая всматриваться в написанное, — пока она не разнесла кабинет… — Вам душно? — Аня попыталась понять происходящее с пуговицами. — Может, мне открыть окно? — она встала со стула. — Иди сюда, — прошептала Елена, протягивая к ней руки. — Инфаркт! Инсульт! — Аню начало трясти от страха. — Я сейчас вызову медсестру. Только не двигайтесь, — предупредила она Елену, а та вышла из-за стола и направилась к ней. — Ты такая сексуальная! Я так хочу тебя! — томно простонала Елена, игнорируя Анино беспокойство. Она подошла к Ане. Нежно провела кончиками пальцев по её щеке. Аня опустилась на стул, чувствуя, что ноги её не держат. — Ты ведь хочешь меня! Я знаю! Я это чувствую! — шептала Елена, в то время как её руки поглаживая бёдра, поползли вниз и, схватив подол юбки, принялись задирать её. Лицо Ани запылало от стыда и вожделения. — Это розыгрыш? Да?! — Аня Мата-Хари протянула руки к Ане-пионерке, словно ища у той защиты и поддержки. — Не думаю. Больше похоже на менингит с воспалением мозговой оболочки, — строгим докторским голосом сказала Аня-пионерка. Елена оседлала Анины колени, обняла рукой за шею, и, наклонившись, жадно впилась губами в её губы. Она кусала их, постанывая от наслаждения. — Ой! Ой! Ой! Нам только оргии здесь и недоставало! — заметался по кабинету Купидончик. Наконец он забился в уголок между шкафами, закрыл уши руками и, крепко зажмурив глаза, затрясся весь крупной дрожью, плача и приговаривая: — Я же хотел как лучше! Я же хотел как лучше! Аня-пионерка лежала в очень глубоком обмороке, без признаков жизни. Аня-Мата Хари, вылившая на неё кувшин воды и не заметившая никаких улучшений, принялась проводить курс сердечно-лёгочной реанимации. Словно в тумане, Аня сняла с Елены уже расстёгнутую блузку, за ней — бюстгальтер. Её руки принялись мять, сильно сжимая столь желанные и наконец-то доступные груди. Елена стонала всё громче, продолжая тереться промежностью о ткань Аниной юбки, оставляя на ней мокрые полосы. Она была как будто невменяемая. Твердила лишь: — Возьми меня! Возьми меня! Аня целовала лицо, шею, грудь Елены. Казалось, она не выдержит этого возбуждения, заставляющего всё тело дрожать и выгибаться, сливаясь с телом Елены. Всё вокруг них исчезло. Елена вдруг приподнялась, словно в стременах, замерев на мгновение в воздухе, издав какой-то животный рык, и опустилась обессиленно на Анины колени. Они приходили в себя. Возвращались оттуда, где не всем посчастливилось побывать. Мир наполнялся обычными звуками и красками. — Это было… это было… — голос Ани дрожал, — я никогда так не чувствовала, у меня так никогда не было! — она вдруг заплакала, уткнувшись головой Елене в грудь. И вдруг Елене стало легко, просто, правильно! Она погладила Аню по голове, шепча: — Всё ведь хорошо, милая моя, всё хорошо…