Я на твоей стороне... Всегда.

      Время шло, парни с каждым днём становились всё ближе и ближе. Кацуки на удивление Киришимы был чутким и поддерживал красноволосого, когда у того происходили панические атаки. Так как они были соседями и их разделяла всего лишь одна стена, блондин мог слышать всхлипы своего друга, Бакуго быстрым шагом без стука заходил в комнату и ложился вместе с Эйджиро, успокаивая, ничего не говоря. Такое отношение очень ценилось, но парни это не обсуждали, обоих эта тема смущала, особенно Кацуки, а переходить через себя им не хотелось. И слава богу, что о их ночных встречах никто не знал, кроме их самих, а то если бы это раскрылось, то от расспросов со стороны женского коллектива не убежать.       Всё налаживалось, кошмаров по ночам было всё меньше, но друзья, то ли по привычке, то ли по желанию оставались на ночь в одной из их комнат. Естественно, что за это время Кацуки многое узнал о семье, прошлом красноволосого. Тонкости причуд его родителей, вся ситуация десятилетней давности была разобрана по кусочкам. Киришима рассказывал всё, что интересовало Бакуго, не боясь, потому что понимал, что его друг не будет пользоваться этой информацией во вред самого Эйджиро.       Как обычно, парни собирались на учёбу, и так же обычно закончили её, 1-А класс уже собирается выйти с территории академии. Кацуки сталкивается с одним из учеников не его класса и привычно огрызается, говоря, чтоб тот смотрел куда прёт. За год обучения все привыкли к такому поведению блондина и не обращали внимание, но именно этот ученик решил выделиться. Зачем тот нарывается на самого агрессивного парня на районе? Никто не знал. Ученика взбесило такое отношение к себе, и он огрызнулся в ответ. Все кто был неподалёку обернулись с шоком на лице, не веря, что человек не являющийся Киришимой, мог сказать что-то подобное. И как и следовало ожидать, Бакуго отредактировал, подходя к ученику почти что в плотную, смотря с высока, и ему было всё равно, что человек перед ним выше ростом и старше на курс. Так как со временем Кацуки стал намного мягче, он не кинулся сразу с кулаками на предположительного обидчика, а выяснял проблему словесно, не забывая угрожающе ухмыляться. По предположению этот самый ученик не был достаточно терпелив, так как его лицо поплыло, превращаясь совершенно в другого человека.       Перед блондином стояло тело того же человека, как и прежде, но лицо Киришимы. Все застыли, не зная, что делать. «Киришима» что-то шептал так, чтобы его смог услышать только один человек. Бакуго не сдерживается, и уже собирается совершить удар, как его руку хватает настоящий красноволосый, рожа которого непривычно хмурилось, и говорило само за себя: «Не надо, не надо, Кацуки». И это сработало — рука блондина опускается и перед ним становится Эйджиро, что со стороны выглядит дико — два парня с одинаковыми лицами смотрят друг другу в глаза. Настоящий из них нервно улыбается, и хочет попросить прощение за своего друга, но извинения странно принимаются (?), и уже поддельный красноволосый ухмыляется, а лицо меняется снова.       Люди по близости не понимают кто это перед ними, ведь даже не видели эту женщину с пустым взглядом с чёрными волосами. Только два человека понимающие, что это не к добру, отрывают свои глаза в шоке.       «Микки» светло улыбается, что выглядит крипово и шепчет: — Ты — ничтожество. Ты не смог меня защитить. Нас защитить, — «она» смотрела прямо в глаза напротив и улыбалась, а Киришима ничего не смог сделать.       Следующая секунда и перед ним уже другой человек. Все ахнули. Это «Бакуго». И теперь уже ненастоящий блондин говорил: — Ты отвратителен, как я мог сблизиться с таким как ты, ты же… — договорить он не успел, Эйджиро прикрыл его рот, боясь последствий, он понимал, что именно мог произнести человек напротив.       «Кацуки» вырывается из рук, и уже собирается произнести приговор. Красноволосый мог ударить, закрыть рот, но когда его взгляд падал на блондина, он не мог ничего сделать. Эйджиро жмуриться, боясь открыть глаза. Но слова не слетают с губ обидчика, он получает смачный удар в скулу от настоящего Бакуго, который ужасно злится, и хочет взорвать всё вокруг, кроме одного человека.       Киришима открывает глаза, смотрит на хмурого друга, моргает пару раз и сбегает. Кацуки бьёт ещё несколько раз, крича оскорбления и угрозы, а никто и не останавливает его, потому что просто в шоке от происходящего. Но в одну секунду блондин осознаёт, что поблизости нет такой знакомой красной макушки, и останавливается, смотрит по сторонам. Его здесь нет. Он хмурится смотрит на ученика и говорит, что это ещё не конец, и уходит.       Обычный шаг переходит в бег. Картинки появляются перед глазами: Общежитие. Четвёртый этаж. Дверь друга. И наконец, пустая комната. В голову приходит мысль, и Бакуго открывает и свою комнату, но не находит своего друга.       «Чёрт. Где он? Где он? Где он?» — вертелась одна мысль и ничего больше. Кацуки отбегает всё здание, но не находит человека. В голову лезут не самые красивые мысли, особенно после того, как на его звонки не отвечают.       В общежитие заходят одноклассники. Бакуго подбегает к ним: — Где он? Где Киришима? — Чувак, мы сами не знаем. Он не здесь? — говорит Каминари.       Бакуго в ответ лишь больше хмурится и качает головой. — Может, — начинает Изуку, — Может, он спрятался где-нибудь? Каччан, ты не знаешь, куда он мог пойти? — Если бы я знал, думаешь я был ещё здесь, придурок? — лицо озаряется догадкой и он выбегает на улицу в школьной форме.       «И почему я раньше туда не ушёл?» — крутиться в голове.       Ноги сами привели на такое знакомое место. Пляж. Пришлось достаточно долго отбегать его. Но когда взгляд натыкается на знакомые торчком стоящие волосы, ноги сами несут его туда. — Какого хуя, дерьмоволосый?       Тот в ответ вздрогнул, он что правда не услышал, как парень позади него бежал? На вопрос ожидаемо никто не ответил. — Киришима, — зовёт его Кацуки, — Что это б… — Я не хочу об этом говорить, — чётко сказал он. — Да что ты несёшь? Выкладывай быстро! — А почему я должен? — Эйджиро повысил голос, — Правда, почему?       Блондин даже и не знал, что ответить. «Почему?». Да он и сам не знал почему. — Почему он показал меня? — игнорирую прошлый вопрос, задал новый. — Хорошо. А почему он показал меня? Почему никого другого? — Мне вот интересно, почему я должен пояснять такие понятные вещи? Это очевидно. — Очевидно? Ты серьёзно?! — злится, было видно, — Может для тебя это понятно, но для меня нет. — Какой же ты придурок! — зарычал Кацуки, — Ты сам говорил, что мы на ровне, и ты единственный кого я подпускаю к себе. И это не удивительно, что он показал тебя. А теперь, — он сделал паузу, подошёл ближе и заглянул к Киришиме в глаза, — Говори. Почему он показал меня?       Эйджиро застыл не зная, что делать, тем более говорить. Постучал по песку рядом, вынуждая присесть. Кацуки присел и ждал ответа, вся эта ситуация смущала его, особенно его слова ранее. Он наблюдал как лицо друга расслабляется. — Ты многое обо мне не знаешь. И я не говорю тебе об этом, просто потому что не знаю, как ты можешь отреагировать. — Например? — Как ты относишься к геям? — не сразу ответил он. — Меня что, должна интересовать чужая кровать? — Ответь, — тихо добавил Эйджиро. — Да как я должен к ним относится? Мне плевать. Как я понимаю ты гей. И чё дальше?       Киришима не веря посмотрел на друга, ожидая подвоха, отвёл взгляд. — Я не просто гей, Бакуго, — он сделал глубокий вздох, — Ты мне нравишься.       Красноволосый встал, чуть отошёл от друга, понимая, что тот сейчас уйдёт, ну, или взорвёт его. Это его право, он это понимал. Прошло пять минут тишины, а позади ни звука. Он ушёл? — Докажи, — неожиданно сказал блондин, что Эйджиро вздрогнул, повернулся, перед ним стоял его друг, — Докажи, — повторил он. — Как? — Да как угодно.       Ну, это неправда. Если Киришима его сейчас поцелует, то получит по челюсти. Бунтарю придется доказывать свою любовь в слепую. Он бережно взял руку друга и положил к себе на грудь, где предположительно находилось сердце. И держал его руку, чтобы блондин не убрал её. Под пальцами Кацуки чувствовал быстрое биение, но это можно было связать с тем, что красноволосый просто боится или волнуется. Эйджиро глубоко вздохнул, чтобы немного расслабиться, и посмотрел парню напротив в глаза. — Ты мне нравишься, Бакуго. Симпатия к тебе у меня всегда была, даже на начале обучения, когда ты мог взорвать проходящего мимо. Сначала было уважение к тебе, к твоей силе, уму, а потом к тому как ты стремишься стать героем, и я видел, что ты хочешь стать им всей душой. Затем ты «разрешил» мне быть с тобой, находится рядом, и самое ценное узнавать тебя. Хоть ты не такая открытая книга как я, но я по чуть-чуть узнавал тебя, даже самый маленький факт из твоей жизни радовал меня. Потом ты приглашал меня куда либо. На остров. На праздник. Я это очень ценил, правда, — он сделал паузу, спокойно выдохнул и продолжил, — Хоть ты и показываешь себя грубым, но я видел, что ты не такое дерьмо, каким тебя называют, — его лицо скривилось, показывая, что ему не нравилось, что его друга называли так, — Ты не бесчувственный. И я говорю это не потому что ты в последнее время оставался со мной на ночь, нет. Кроме глаз и волос мамы, мне досталось чувствовать людей, конечно не так как она, это же была её причуда всё-таки. Но я мог посмотреть на человека и сказать хороший он или нет, хоть это и было немного субъективно. В каждой есть что-то светлое и тёмное, без этого ни куда. Но я видел, что ты не показываешь свой свет. Я наблюдал за тобой ещё с большей силой. И видел вещи на которые не обращал раньше внимание, например, твоя красота. Может это звучит ванильно, но ты выглядел очень красиво даже с хмурыми бровями, — он остановился на секунду, — Я даже не знаю как тебе доказывать, что я чувствую к тебе, но я рассказал тебе это, чтобы ты знал, что заслуживаешь большего. Я это вижу, — он замолчал, наблюдая за человеком напротив.       Кацуки был в шоке, и только малая часть его чувств отобразилось на его лице, как минимум его щеки покрыл румянец, который не появлялся уже… Никогда. Он даже не подозревал, что кто-то помимо родителей могут его заметить с хорошей стороны, тем более в любовном плане. А доказательства блондин просил, чтобы знать точно, что чувства настоящие. Он не хотел обложатся.       В следующую секунду губы Бакуго соприкоснулись с губами Эйджиро. Это был их первый поцелуй, и они разделили его между собой. Хоть соприкосновение было немного детским — просто касание губ, их сердца забились с огромной скоростью, это заметил Кацуки, чья рука по-прежнему была на груди у Киришимы.       Отстранившись друг от друга на секунду, чтобы вдохнуть воздух, парни поцеловались снова. На этот раз были движения неумелых губ. Бунтарь положил свою вторую руку на щеку блондина. Парень напротив повторил действие.       Они могли целовать друг друга вечно, но лёгкие закололо, показывая, что нужно дышать. Парни отстранились и коснулись лбами друг друга, глубоко дыша. — Это значит… — начал красноволосый, — Это значит, что мы пара, да? — в его глазах показалась надежда. — Не задавай такие тупые вопросы, придурок, — сиплым голосом ответил Бакуго соприкасаясь губами снова.